Юрий Калитвинцев: «Звезду» в нашей команде трудно поймать – отрубят вместе с головой»
Нижегородская «Волга» второй год пытается спастись от вылета из Премьер-лиги. Сейчас ее наверх тащит Юрий Калитвинцев. Два десятка лет назад он уже прочувствовал как игрок, что такое нижегородский футбол. А теперь после нескольких титулов в киевском «Динамо» и тренерской работы со сборными Украины всех уровней вплоть до национального он вернулся, чтобы сделать свою команду.
Школа Нижнего Новгорода
– Вы долго работали со сборными командами Украины, но при этом всегда и везде говорили, что вы больше клубный тренер. Почему?
– Работа со сборной мне не чужда, и все же я начинал тренировать в клубной системе: выводил «Закарпатье» в Высшую лигу, возглавлял киевское «Динамо-2». Работа в клубе – это, в первую очередь, каждодневное общение с ребятами и творчество. В сборной же больше психологии и настроя. Но работать с национальной командой почетно. Так что везде мне было интересно.
– Насколько предложение «Волги» было неожиданно?
–Разговоры ходили разные, а я вел переговоры и с другими клубами. Меня нисколько не обидело, что изначально в «Волге» меня рассматривали лишь как одного из кандидатов – ждать звонка из «Барселоны» или «Реала» было наивно. Так что мы встретились с руководством клуба, а через три дня оно приняло решение.
– Как проходят подобные переговоры?
– Тренер представляет работодателю свое видение ситуации. Не только тренировочный процесс, но и предложения по развитию клуба. Я привел примеры того, что видел своими глазами, а видел я немало, в том числе и во время семинаров в Швейцарии, Германии и Италии. Могу сказать, кстати, что киевское «Динамо» и «Шахтер» в плане инфраструктуры опережают многие европейские клубы.
– Нижний Новгород знаком вам по карьере футболиста – вы играли за местный «Локомотив». Город сильно изменился с тех пор?
– Изменения, конечно, есть… Но вот как не было дороги на проспекте Ленина, так и сейчас ее не разглядишь. Нет, может, она под снегом, и сейчас ее не видно, а весной она появится. Что же касается футбола, то, например, поле стало гораздо лучше.
– Нижегородский «Локомотив» тогда был командой со своеобразной репутацией…
– Для меня это была большая школа. После Нижнего Новгорода и работы в «Закарпатье» меня сложно чем-то удивить. Нет горячей воды – не беда, можно провести. Не принесли хлеб – купим…
Установки Овчинникова
– Ходит история, что в «Локомотиве» установки на игры команде давали вы и Евгений Смертин. Выходили из раздевалки, где было краткое напутствие Валерия Овчинникова, и пока доходили до поля, успевали всем партнерам раздать персональные задания.
– Ни в коем случае. Я всегда уважал труд тренера. Да, установка у Викторовича могла длиться 30 секунд и состоять из таких выражений, что, если вы их напечатаете в журнале, у вас будут одни троеточия. Но Овчинников таким способом доносил то, что хотел. А когда игроки идут по тоннелю, они всегда договариваются о чем-то между собой. Но если команда серьезная, это никогда не будет противоречить тому, что говорил тренер. С Викторовичем было интересно. Одному тренеру нужно часами рассказывать о тактике, другому достаточно 30 секунд, чтобы его поняли. Все зависит от аудитории. Мы были обучаемы, поэтому нам хватало этих 30 секунд. Иногда, я уверен, у меня тоже будут такие установки.
– Какая из речей Валерия Викторовича самая запоминающаяся?
– Эта установка проходила на базе, где некоторые футболисты жили с женами. Разговор был холле, ну и представляете, какая слышимость и какие выражения. И вот один из новичков команды поднимается в номер, а его жена уже сидит на сумках: «Все, я уезжаю! Я все слышала! Как ты можешь терпеть такое отношение? Он же вас оскорблял!» Тот смотрит на нее: «Оскорблял?! Да это он нас хвалил!»
– Последняя игра за «Локомотив» – с владикавказским «Спартаком» на финише сезона-94 едва не сделала вас инвалидом. Подобное выяснение отношений на футбольном поле – обычное дело в то время?
– Нельзя сказать, что тот матч – нечто из ряда вон. Просто есть игры со своим мотивационным фоном. У «Локомотива» и владикавказского «Спартака» были особенные отношения, и я был о них наслышан. Это исходило от тренеров. Какой-то грубости и убийств не было. Шум, гам, эмоции – это да. Шла нормальная мужская борьба. Раньше судьи это допускали. Сейчас же человек семь уже к 20-й минуте заработали бы удаления. Даже в том моменте, когда я получил травму, меня не били исподтишка. А травма… У нас есть общие знакомые с тем футболистом, который ее нанес, через них он передавал, что не хотел калечить, извинялся. Но в тот момент я его не простил.
Бесков и Лобановский
– Перед тем как попасть в Нижний, вы поиграли за динамовский дубль. Там же тогда выступал будущий арбитр Максим Лаюшкин. Каким он был футболистом?
– Он прошел динамовскую школу, хорошо играл вверху. Не обладал большой скоростью, но был таким мужиком, который не сворачивал. Дисциплинированный – на тот момент у него была задача попасть в основу. Вот что помню по Лаюшкину… если ни с кем его не путаю.
– Говорят, когда вы уходили из «Динамо», расставание с Константином Бесковым было непростым.
– Я очень хотел работать под его руководством. Я считал, что футбол Бескова мне близок. Но Константин Иванович не видел меня в «Динамо» – не как футболиста, а как человека со своим «я». Были придирки, но я до последнего не шел на провокации. А дело было вот как. Тренируем как-то держание мяча. Бесков говорит: «Аккуратно, без жесткости – разминка идет!» Хорошо, играем. Вдруг – свисток. Подходит ко мне: «Почему ты не идешь в отбор?» Я пожал плечами: «Не проблема». Продолжаем занятие. Омари Тетрадзе принимает мяч, стык – опять свисток. Бесков спрашивает: «Ты что, хочешь всех поубивать?! Мы же договорились!» Я снял манишку и уехал. А потом пришел к Бескову, и у нас был такой разговор: «Юр, я вижу, мы не найдем общий язык» – «Я тоже» – «Что ж, удачи» – «Удачи». Честно говоря, я бы так не поступил с футболистом. Если кто-то тебе не нравится, можно сказать об этом как-то по-другому. Мне тогда не 15 лет было – взрослый человек. Вообще считаю, что к любому человеку нужно относиться как к личности.
– Кто самая масштабная личность из тех, кого вы тренировали?
– Шевченко, Тимощук, Воронин. Кто из них больше звезда, спросите у ребят – у них друг с другом на этот счет интересные споры. С Шевченко мы играли в одной команде, но когда я стал тренером, то лишний раз убедился, что это профессионал высочайшего уровня. Андрей сразу перешел на «вы». Никаких больше «Юрка», «Калитка». Выполнял все требования. Для меня вообще нет ничего страшнее, чем игрок, дерзящий тренеру. Если такое происходит, футболист должен либо покинуть команду, либо сам начать тренировать.
– Была ли у сборной Украины «шевченкозависимость»?
– Нет. Но он был лидером, но и абсолютно командным игроком. У Андрея в крови слова Валерия Васильевича Лобановского: в футболе стать кем-то можно только с командой. Андрей и в «Милан» легко влился потому, что там был потрясающий коллектив.
– Какой из разговоров с Лобановским запомнился вам?
– Когда он спросил, почему я не иду с ним на контакт. А я ответил, что не хочу быть для него открытой книгой. Лобановский потом спросил: «А с чего ты решил, что я хочу тебя прочитать?» Контакт у нас на самом деле был хороший. Я же капитаном команды был. Когда мы играли на полном стадионе, Лобановский говорил: «Юра, я не докричусь до игроков! Будь моим тренером на поле».
– В «Волге» у вас есть «тренеры на поле»?
– Есть. Но фамилии я не буду называть. Хотя и так понятно, что это ребята постарше.
Виски и кокаин
– «Волга» борется за выживание. У вас есть даты в календаре, которые вы обвели красным карандашом?
– Я всегда говорю ребятам, что самая важная игра – ближайшая. Так что двигаемся поступательно. В личном календаре обведены 9 мая, Первомай и 5 мая, мой день рождения.
– Новый год?
– Фломастера не хватит – там теперь две недели нужно обводить.
– Алексей Сапогов после яркого дебюта на высшем уровне стал любимцем журналистов. Он – главная звезда нынешней «Волги»?
– Звезду в нашей команде трудно поймать – отрубят вместе с головой. Я не против общения с прессой, если это не отвлекает от дела. Алексей серьезно изменился после сборов, у меня нет к нему ни малейших претензий. Выйдя на игру с «Амкаром», проходившую на тяжелом поле, он выжал из себя все. И, насколько я заметил, Сапогов стал меньше высказываться в прессе. Гораздо хуже, если человек вообще молчит. Тогда газеты такого напишут! Я немного занимался журналистикой в институте и знаю, что люди вашей профессии – глаза и уши общественности. Жаль, правда, не закончил.
– Какой самый нелепый слух о себе вы слышали?
– О себе не помню. У нас ведь слухи какие? Либо пил, либо бил, либо насиловал. Я на сегодняшний день в этом замечен не был. О сыне писали, что он нюхает кокаин. И что в баре пил виски чуть ли не литрами. Мы на это не отвечаем – просто кто-то гонится за дешевыми сенсациями.
– Владислав сейчас пытается пробиться в основу киевского «Динамо». Можете сравнить игровую манеру сына со своей?
– Во многих компонентах он перспективнее и интереснее. В игровом мышлении и технической оснащенности мы на равных, но скорость у него выше. А современный футбол не терпит медленных игроков. Мне импонирует его профессиональное отношение к делу: человек сутками живет игрой. Это я говорю как тренер, не как отец.
Левое полушарие
– Кто из тренеров, с которыми вы работали, оказал большее влияние на вас?
– Абсолютно все. Прокопенко – это шутки, потрясающая атмосфера, и при этом игроки делали свое дело. Федотов подкупал добротой. Ребята постарше подходили, успокаивали его: не переживайте, завтра выиграем. С Газзаевым остались теплые отношения. Сабо – это шум, гам, истерика, но это от любви к футболу. Он и игроком таким был – бодался, кусался, плевался, но бежал вперед. Ну а Лобановский – глыба, у него все было продумано до мелочей. Что-то из их работы я адаптировал в свое направление. Но это нельзя считать плагиатом.
– «Свое направление»?
– В двух словах это… Нет, в двух не получится. Мое направление – это то, что, образно говоря, не позволяет игрокам убирать мяч под себя в штрафной площади. Жесткое выполнение игровой дисциплины плюс индивидуальное мастерство футболистов. Но индивидуальность должна проявляться в рамках того, о чем мы договаривались на тренировках. Я на девяносто процентов знаю, что футболист будет делать в той или иной ситуации на поле. И он это должен знать.
– Еще одна история о вас говорит, что готовиться к тренерской работе вы начали с 19 лет.
– Я делал какие-то записи, но это даже конспектами нельзя назвать. Когда стал старше, стал описывать ощущения от тренировок. Например, так: «Ногам – писец, ничего не чувствую, ничего не хочу. Загнали». Я почему помню – недавно перебирал вещи, опять наткнулся на эти записи, посмотрел – интересно.
– Какое самое необычное тренерское задание выполнял футболист Калитвинцев?
– Как-то Сабо поставил меня на правый фланг полузащиты и стал требовать проходов по краю и подач. Теперь посмотрите на меня и скажите, где я, а где проходы и подачи справа? Я же конкретный левша – у меня одно полушарие больше другого! Мне даже представить было трудно, что поле может заканчиваться справа от меня. Но через пару игр и Сабо это увидел, подходит: «Похоже, это не твое». Я ему поклон в пояс: «Спасибо, Йожеф Йожефович, наконец-то!»
– Какое необычное задание давал тренер Калитвинцев – такое, чтобы вы гордились футболистом, его выполнившим?
– Не знаю… Вот если бы футболист у меня вокруг дома расчистил снег, я бы им гордился! А если серьезно, я стараюсь отталкиваться от сильных качеств игроков. В ворота полевых игроков не ставлю – нам сейчас не до смеха.
Десятый номер
– Согласны, что ваши лучшие футбольные годы прошли на Украине?
– Ни в коем случае. Сумасшедшие годы были в Волгограде, два великолепных сезона в СКА. В Ростов я пришел 18-летним пацаном, а через две недели стал игроком основы. Потом приглашали в столицу, но я решил вернуться в «Ротор». «Динамо» Москва... Вообще вспоминаю с теплотой все клубы, за которые играл. Только месяцы, проведенные в «Трабзонспоре», получились не очень хорошими, но там ситуация в клубе была такая. В Киеве я поднялся на ступень выше, играл в Лиге чемпионов, был футболистом сборной Украины. Но в киевское «Динамо» я приходил сложившимся игроком, который быстро принял новые требования. Хотя многие говорили, что с приходом Лобановского я не буду там играть – мол, мяч не отбираю.
– Кого из бывших партнеров взяли бы в свою команду, если бы это было возможно?
– Многих взял бы. Но боюсь, что гендиректор клуба не позволил бы мне посадить столько дорогих футболистов на контракты.
– То есть кого-то непременно пришлось бы оставить на скамейке. Вам приходилось сажать лидера команды на скамейку запасных?
– Если тренер сажает лидера в запас в воспитательных целях – это одно. Когда ведущий игрок переставал получать удовольствие от игры, Лобановский отправлял его на трибуну – чтобы тот посмотрел матч со стороны и что-то переоценил. Если же игрок перестает соответствовать требованиям и несколько раз оказывается на скамейке, то он уже не лидер. Ему нужно подумать, в чем причина этого, а не рассказывать о своей значимости, не быть «якорем». Так что лидер на скамейке только один – тренер.
– Почему не выходит на поле голландский новичок «Волги» Ромео Кастелен?
– Потому что он еще не готов. Тяжело идет восстановление. Человек пропустил полтора года, но до слез хочет играть и переживает. Сейчас начал тренироваться в общей группе, но период простоя бесследно не прошел. От того уровня, который он может показывать, Кастелен еще очень далек.
– Получается, он «хрустальный»?
– Когда нам его предлагали, первое, что я попросил – медицинскую карту игрока. Странно ведь: человек играл за сборную Голландии, а теперь устраивается в команду, находящуюся внизу таблицы чемпионата России. Результаты последнего обследования показали, что Кастелен может тренироваться без каких-либо ограничений. Но видите, как получается… Когда мы работали на сборах в Турции, все было отлично – поля, условия. «Волга» сейчас не экономит на футболистах. Но вот прилетели в Нижний на игру с «Кубанью», а там на улице минус пятнадцать. Я посмотрел на Кастелена, а он, бедный, съежился так, что его и не видно. «Что это?» – спрашивает. «Весна», – говорю.
– Кастелен взял себе футболку с номером «10».
– Для меня в футболе есть только два десятых номера – Пеле и Марадона. А у нас, наверное, просто «десятка» была свободна – вот он и взял. Может быть, решил, что, как в старые времена, на поле выходят футболисты под номерами с первого по одиннадцатый, и у него точно будет место в составе.
– Мы ждали, что вы привезете с собой в «Волгу» полкоманды с Украины.
– Билетов не было. Дали два – мне и Литовченко. А если серьезно, то не видел нужды дергать людей, когда нам до конца чемпионата оставалось 11 туров. Летом все может быть, как-никак рынок мне прекрасно известен. Другое дело, что Шевченко закончил, а Тимощук в «Волгу» не пойдет. Жаль, кстати: ему бы дали такой дом, что мы бы там смогли базу для команды устроить.
– Идея объединенного чемпионата Украины и России может иметь продолжение?
– Надо смотреть на вещи реально. На трибунах уже мало людей, которые видели чемпионат Союза. Так что о ностальгии речь вряд ли может идти. Матч «Спартак» – «Динамо» Киев уже не так возбуждает. Да и в целом информации мало. Я хорошо отношусь к Газзаеву, знаю, как он не любит уступать, но в данном случае ему не завидую.
– «Алания» Газзаева – один из ваших соперников в борьбе за выживание. Часто проецируете личные отношения на турнирную таблицу?
– Конечно, если, образно говоря, вы выросли в одном дворе, каждому хочется выиграть, чтобы при встрече быть лидером за столом. Но это нормальное спортивное противоборство без какой-либо озлобленности.
Андрей Вдовин
Ярослав Кулемин
Кто из российских футболистов способен написать интересную биографию? Какое будущее ждет Андрея Аршавина? Почему Максим Канунников перешел в «Амкар»? Что думают о ситуации в «Локомотиве» болельщики клуба? К чему приведет налог на иностранных тренеров? В чем секрет успеха «Баварии»? Какие именитые игроки большую часть сезона провели на скамейке запасных? Об этом и многом другом - в свежем номере еженедельника «Футбол».
Следуйте за еженедельником «Футбол» в соцсетях:
Подписка на еженедельник открыта:
