Большое интервью. Рой Ходжсон
Далее следует отрывок из статьи «Issue 5», написанной Филиппом Оклером для журнала «The Blizzard».
Рой Ходжсон является очень хорошим собеседником. У него необычный для английского футбола бэкграунд – он успел поработать в Швеции, Швейцарии, Италии, Дании, ОАЭ, Норвегии, Финляндии, и, наконец, в Англии. Он разговаривает на пяти языках и может с удовольствием поговорить о современной американской литературе. Это интервью – из 2012 года – предлагает изнутри взглянуть на методы Ходжсона и его убеждения об этой игре.
Вы не считаете себя недооцененным в Англии, ведь вы долго работали за границей?
Полагаю, у очень немногих английских менеджеров была такая же карьера, как у меня за границей. Немногие желают уехать за границу, так как в премьер-лиге крутятся большие деньги. Но я доволен своей репутацией в Англии, не думаю, что я тут подвергнут дискриминации. Я тренирую уже 36 лет, и только около шести с половиной из них я провел в Англии. Поэтому я не жду, что буду так же популярен, как и люди, которые всю жизнь работают в Англии. Я не беспокоюсь по этому поводу и доволен той репутацией, которую я создал себе за границей.
Вы думаете, что больше менеджеров должно уезжать за границу?
Люди, которые только начинают тренерскую карьеру, боятся уехать из своей страны из-за страха быть забытым. Во–вторых, конечно же, огромным недостатком является то, сколько они смогут заработать, например, в скандинавских клубах или на Кипре. Но главный недостаток в том, что, если у них не получится за границей, их карьера будет полностью разрушена и они станут никем. В-третьих, нужно приложить много усилий, чтобы перевести за границу свою семью, выучить иностранные языки и традиции, чтобы было легче тренировать… Все это становится дополнительной ношей для молодого тренера.
Кажется, изучение языков для вас не является проблемой?
Я разговариваю на пяти языках – английском, шведском, французском, итальянском и немецком. Я изучал французский в школе – и даже немного учил ему других, когда мы играли в ЮАР в 1973 году. У нас была работа на утро, а в обед я тренировал юношескую сборную Лимпопо. Однажды в нашей академии появилась вакансия, и директор пошел прямиком ко мне, и попросил ее занять. У меня был только диплом учителя физкультуры, но нужен был кто-то, кто мог преподавать французский – и под амбразуру бросили именно меня [смеется]. Но даже с учетом этого, я был полностью шокирован, когда в 1990 году в швейцарском Невшателе мне снова пришлось разговаривать по-французски. Причем дело обстояло так – французский или ничего!
Честно говоря, шведский я изучил в основном из вежливости. Это не было обязательным условием тренерской работы, так как игроки хорошо знали английский. На самом деле, они в какой-то степени даже сами предпочитали, чтобы тренировки и разговоры в раздевалке были на английском языке – это было для них бонусом.
Когда я говорил на шведском, это шло на пользу только одному человеку – мне. А когда на английском – 25 или 30! Неважно, куда ты едешь, в Швецию, где быть англичанином даже небольшое преимущество, или куда-либо еще – главное в карьере тренера завоевать уважение игроков. Порой они готовы тебе выдать авансы, потому что ты англичанин, но, если ты не убедишь их в том, что с тобой они будут бороться за лучшие результаты, то никакие привилегии не помогут; это сродни преимуществам, которые может дать молодому тренеру выдающаяся карьера игрока. Ты получишь поддержку на чуть большее время, но на этом все и закончится.
Какие вы заметили отличия шведского футбола от британского, когда приехали в Хальмстад в 1976-м?
У людей есть множество предубеждений вроде «английский футбол – это вот это, а немецкий – совсем по-другому». Например, даже мы в Англии судим о немецком футболе по нашим воспоминаниям из 70-х, когда два коллектива оттуда – сборная и «Бавария» были очень успешны. Для меня эти идеи абсурдны. То, что я и Бобби [Хоутон, который работал в «Мальме»] прививали командам в Швеции, не было столько «британским футболом» – длинными пасами и так далее – сколько другим стилем обороны. Вместо того, чтобы играть очень широко, по всему полю, с либеро, который остается в своей штрафной площади и центрфорвардом, который не отрабатывает в защите, мы внедрили систему зональной обороны, где четверка защитников могла выдвигаться, а мяч доставлялся вперед гораздо быстрее. Интересно, что в мой первый год в Хальмстаде мы не только выиграли чемпионат, но и забили 57 голов в 26 играх.
Я не думаю, что с тех пор кому-либо удавалось достичь такого результата. Шведам, конечно, не особо нравилось, что в их чемпионате доминировали два парня из Англии. Бобби выиграл титулы в 1974-м и 1975-м, я в 1976-м, затем снова он в 1977-м, а в 1979-м снова я! Они никак не могли называть это «шведским стилем», и о нем можно было заговорить лишь тогда, когда в 1980-м появился Свен-Йоран Эрикссон со своим «Гетеборгом». Хотя на деле я не понимаю, что именно Эрикссон сделал для «шведификации» игры, кроме копирования моих методов.
Скромняга Ходжсон после победы в чемпионате Швеции в 1976-м.
Ваши представления о футболе с тех пор сильно изменились?
Если бы кто-то показал мне видео о том, как я тренировал в 1976, я бы ужаснулся. Надеюсь, за 36 лет моей карьеры был прогресс, но мои глобальные взгляды на игру сильно не менялись, где бы я ни работал: ставить игроков на первое место; убедиться, что команда хорошо организованна и каждый игрок знает свою роль на поле; поддерживать игроков любыми способами; удостовериться, что все ваши установки перед матчем были четко выполнены и отработаны на тренировках. Все это не менялось ни в Швеции, ни в Швейцарии, Финляндии, Италии, Дании или Англии. Конечно же, в определенной степени стиль игры зависит и от того, какие игроки есть в вашем распоряжении. Взять, к примеру, «Интер» – главной задачей для меня было изменить команду, которую была обучена персональной опеке, и превратить ее в команду, которая играет по зонам. Мы сделали это в первом сезоне, и вполне успешною. Более того, мы сделали это с игроками, которые не были очень известны: Бергоми, Паганин, Феста, Фонталан, Карбони, Ганц, Дзанетти… это не те люди, которые ассоциировались со звездным статусом на тот момент. В следующем году к нам перешли и более известные игроки: Саморано, Джоркаефф, Винтер…
Приход «больших звезд» заставил нас изменить стиль игры, потому что таких игроков, как Джоркаефф, трудно просто взять и встроить в команду. Он отказывался выполнять некоторые из тех вещей, о которых мы его просили, потому что это противоречило его стилю, в свое время он точно так же игнорировал указания Сакки. Моя точка зрения такова: у тебя может быть своя философия, свои идеи и концепции, но всегда найдутся игроки, которые слишком хороши для того, чтобы не принимать их во внимание. Тебе придется организовывать игру команды вокруг таких игроков. Иногда ты просто-напросто не можешь позволить себе излишнее упрямство. Только в утопичной идеальной команде у вас будет 11 игроков, которые по уровню соответствуют клубу, каждый должным образом исполняет свою роль и не вредит командному балансу. Можно представить даже более идеальную картину – например, «Манчестер Юнайтед» или «Милан», где таких игроков 22, а не 11. Но в любом случае тренер должен удостовериться, что все они счастливы – а это нелегко.
Как погода влияет на стиль игры? Как остро чувствовалась эта проблема в Швеции?
Влияние климата особенно ощущается в предсезонных матчах, во время самого же сезона меньше. В Швеции предсезонка длится непомерно долго. Сезон заканчивается в ноябре, в декабре футболисты отдыхают, затем ты готовишься к сезону в период с января до середины апреля. Это очень долго. В Англии этот период длится пять-шесть недель, в Италии – восемь. Но я хочу подчеркнуть – погода не влияет на процесс так сильно, как вам может казаться. Конечно, лучше тренироваться на великолепных полях в Англии или в Аппьяно-Джентиле, чем на гравийных полях в середине января в Швеции. Конечно, эти условия нельзя даже сравнивать между собой. Но я не думаю, что это имеет особое влияние, когда дело доходит до непосредственно тренерской работы и планирования тренировок. Я начинал со Швеции, затем из Швеции перебрался в Швейцарию, затем – в «Интер», но мои идеи о том, что должно происходить на поле, не претерпели значительных изменений; конечно же меняются атмосфера, качество тренировочных полей, условия работы и, самое главное, уровень игроков. Но основополагающие принципы видения игры не меняются.
Как Швеция отличалась в культурном плане?
Когда я приехал в Хальмстад, некоторые игроки работали на полставки – они зарабатывали деньги, но при этом имели доход на стороне. Я был сам по себе в маленьком офисе, сидел там с 10 до 12 часов каждый день, потому что так было прописано в контракте, готовил план тренировок, потом, от нечего делать, сидел и плевал в потолок. Теперь же даже там 25 человек персонала, а в английских клубах гораздо больше. В «Хальмстаде» я выполнял все функции, и при этом, не забывайте, в 1976 году легионерам было запрещено играть в Швеции, в ином случае я вполне мог бы быть играющим тренером. Это правило отменили в конце 70-х. Но решиться отправиться туда было нетрудно. В те годы я так активничал на тренировочных полях, что, можно сказать, все еще получал свое игровое время.
В сборной Швейцарии
Было ли для вас большим шагом перейти на уровень сборных со Швейцарией?
Что меня впечатлило в работе тренера швейцарской сборной – это то, как меня выбрали. У меня были трудности в «Невшателе», где я работал после Гилберта Гресса, который настроил многих против меня – мне сказали, что назначают меня, потому что он сам хочет уйти, что оказалось неправдой, и можете представить, что он обо мне подумал после этого… Я хорошо ладил с игроками, но за пределами клуба моя репутация была не столь высока. Как минимум, пока мы не разгромили «Селтик» со счетом 5:1 в Кубке европейских чемпионов, а после победили «Реал Мадрид».
И вдруг, из необсуждаемой персоны я вдруг превратился в знаменитость. Мне позвонили с вопросом: «Вы хотите стать менеджером сборной?» Я подумал: «Здорово, тут все прямо как в Англии: две победы, и все – ты великолепный тренер!». Но я согласился на собеседования, на котором спросил: «Почему вы вообще меня рассматриваете? Я же не швейцарец!». «Хороший вопрос», – раздалось в ответ, после чего мне показали два листика бумаги. «На одном из них имена, в том числе ваше. – объяснил представить сборной. – На другом список качеств, которыми должен обладать наш тренер. Я проведу 3-4 собеседования, и человек, который будет подходить лучше остальных, получит работу. Разумно?» И это на самом деле было разумно.
Как вы думаете, ваши качества подходят аналогичному списку качеств тренера сборной Англии?
СМИ используют эпитеты вроде «сексуальный» по отношению к футболу, и это не совсем ко мне подходит… [смеется]. Когда я работал в «Блэкберне», немецкая сборная связалась со мной и хотела провести переговоры по поводу работы. Но Франц Беккенбауэр, у которого было огромное влияние на ассоциацию, заблокировал мою кандидатуру, сказав, что будет крайне некомпетентно, поставить на работу тренера без немецкого паспорта. А на тренерских семинарах мне неоднократно приходилось защищать точку зрения, что английские тренеры сами по себе не лучше и не хуже иностранных. Но в нашей стране принято смотреть на Италию, Францию и Испанию как гламур и экзотику.
Вы кажетесь в некотором смысле очень предусмотрительным, особенно в отношении финансов клубов, в которых вы работаете...
Очень важно, чтобы клуб был обезопасен экономически. Я не понимаю, как клубы могут постоянно заявлять о том, что они все делают правильно, когда они терпят значительные убытки. Как может быть успехом то, что у вас сотни миллионов долгов каждый год? Единственным разом, когда «Интер» получил прибыль в эпоху Массимо Моратти, был мой второй сезон там. Я этим горжусь.
Венгер работает таким же образом. В некотором смысле, это наивный способ работы. Мы говорим о лиге, где два поражения подряд ставят менеджера под угрозу увольнения. Разумный способ работы для главного тренера – вообще не обращать внимания на финансовую сторону дел. «Я хочу этого игрока, я его получу, несмотря на то что, что нам придется заплатить за него в два раза больше, потому что он поможет мне получить два дополнительных очка». Это добавит уверенности в том, что команда выиграет чуть больше матчей, но такой тренер, вероятно, вскоре уйдет, а его преемнику останется полный бардак. Эта философия не для меня. Везде, где я был менеджером, я строил фундамент для своего преемника, и это приносило мне огромное удовлетворение, даже если я не получаю за это признание.
Это ахаха0))
Мне кажется это то, что случилось с Месси. С уходом Гвардиолы он перестал полностью исполнять свою роль на поле и принимать во внимание некоторые просьбы не самых авторитетных для него тренеров.
Удачи сборной Англии и лично главному тренеру на ЧМ