Круговая порука, круговая оборона
Всего лишь две недели назад я писал:
«Мне кажется, у Драчёва есть только один способ сохранить лицо СБР - публично признать, что как минимум всё прошлое десятилетие в Союзе существовала централизованная допинговая программа и выгнать к чертям собачьим всех динозавров, окопавшихся там с незапамятных времён.
Нужна хотя бы и локальная (биатлонная), но люстрация. С публичным если не покаянием, то извинением».
Впрочем, читатели блога очень быстро развеяли эти иллюзии, напомнив про ЕР-депутатство Драчёва и приказ «ни шагу назад», отданный верховным главнокомандующим пушечному мясу этой допинговой войны.
А последние высказывания министра Колобкова и депутата Драчева похоронили эти слабые иллюзии окончательно.
Ничего нового: круговая порука, круговая оборона – авыдокажите, вывсеврете, всепостроенонасловахРодченкова и т.п.
Соответственно, отсюда и растут ноги у утверждения о хороших шансах в CAS.
Ну что же, попытаемся разобраться.
Сначала – то, о чем я сегодня писал в комментарии на новостной ветке.
Анализ решений CAS и других органов, вынесенных в связи с государственной допинговой системой России, показывает, что для признания спортсмена виновным в нарушении антидопинговых правил арбитрам достаточно ЛЮБОГО ОБЪЕКТИВНОГО (то есть не являющегося свидетельскими показаниями) доказательства, которое указывает на факт нарушения.
В деле легкоатлетки Пятых этим доказательством стала переписка Родченкова.
В деле биатлонистки Глазыриной – база данных LIMS.
В деле бобслеиста Зубкова – аномальная концентрация соли в пробе.
В деле лыжника Легкова этим объективным доказательством могли стать следы царапины на внутренней стороне крышки, но арбитры CAS, в отличие от комиссии Освальда, не посчитали их надежным свидетельством несанкционированного вскрытия.
Ещё раз: там, где вина спортсмена доказывается только свидетельскими показаниями, CAS не находит их дотягивающими до стандарта комфортной уверенности. Во всех иных случаях ссылаться на нехватку доказательств бессмысленно. Забанят.
Если усвоить эту банальную вещь, то становится ясно, что у господина Чернышова нет в Лозанне никаких шансов.
От слова совсем.
У него – упоминание в переписке Родченкова с Великодным и невозможный показатель ЭПО в пробе (отраженный в базе данных), плюс соответствие этих двух источников друг другу.
Здесь уместно вспомнить убийственную формулировку антидопинговой панели по делу Глазыриной: «При внимательном рассмотрении, этот случай представляется совершенно ясным».
Иначе говоря – всё на поверхности, без вариантов для защиты.
Если в делах трёх остальных что-то подобное, то оптимизм Колобкова и Драчёва граничит с брежневской инфантильностью. Понятно, что юристы ради будущего гонорара (который сплошь и рядом не зависит от исхода дела) будут вешать на уши клиенту любую лапшу. Но после Пятых и Глазыриной пора бы и самим что-то уже понимать.
Вновь повторю: на данный момент оспаривать доказательственное значение переписки Родченкова с чиновниками Минспорта бесполезно. Правовая позиция антидопинговых структур по этому вопросу уже сложилась, тема закрыта. Упомянут в переписке как сдавший положительную пробу – гуд бай, даже если базы данных нет под рукой.
Другое дело, если Устюгов и Слепцова в переписке не упоминаются. Всё, что на них есть – это база данных и, возможно, показания Родченкова. Тогда CAS придётся выносить решение по новой комбинации обстоятельств: до этого были «переписка» и «переписка плюс база», теперь – «база» или «база плюс свидетельские показания».
Откровенно говоря, мне трудно даже представить, чтобы CAS оценил значение базы данных ниже, чем переписку Родченкова. Это – объективный документ, подлинность которого в деле Глазыриной не вызвала никаких сомнений. Единственный вариант – это упирать на не совсем официальный способ, которым WADA получило базу, но я крайне скептически отношусь к такой стратегии. Принять этот довод защиты – значит, позволить стороне извлекать выгоду от ее отказа сотрудничать с WADA вопреки своим международным обязательствам. Это логический и юридический абсурд.
Драчёв либо умышленно лжёт, либо демонстрирует полное непонимание ситуации, когда говорит про отсутствие полноценных доказательств и про то, что все обвинения строятся на Родченкове с Маклареном.
Макларен вообще никого из спортсменов допингистом не называл, а банить на основе только показаний Родченкова после дела Легкова – это выставить себя на всеобщее посмешище. Не думаю, что в новом руководстве IBU сидят такие идиоты.
Ну и что совсем умилило, то вот это:
«Когда есть вскрытая проба А, вскрытая проба Б, то обвинение можно считать юридически обоснованным, в этой ситуации ничего подобного нет».
Господин Драчёв полностью уподобляется местным бандерлогам, повторяющих этот бестолковый тезис «нет тела – нет дела» на все лады. Напомню, что можно всю жизнь жрать допинг и не сдать ни одной положительной пробы – например, отказываясь от прохождения допинг-контроля, подменяя пробы или скрывая их от занесения в базу данных.
С таким же успехом бухой вдрызг водитель может отказаться от прохождения освидетельствования и потом орать в суде, что нет никаких доказательств того, что он управлял машиной в состоянии алкогольного опьянения.
Конечно, нет. Поэтому права у него заберут по другой статье – за отказ от освидетельствования.
Вот эта простая вещь бандерлогам и примкнувшему к ним Драчёву недоступна.
Хотя сдаётся мне, что всё Драчёв понимает. И Колобков понимает. Просто врать и закрывать глаза на очевидное – это для них своего рода служебная обязанность. Возможно – главная.
А вообще, давно уже стыдно за юридическое средневековье в головах спортивной элиты. Один предлагает под патронажем федерации на ринге коррупционные обвинения разрешать, второй учит эстраду, какие песни надо петь, третьи про отсутствие доказательств безбожно врут.