21 мин.

Мария Шарапова расширяет сферу влияния

546

Эрик Вильсон

25 мая 2011

 

Когда Мария Шарапова выиграла свой первый ТБШ в 2004 году в возрасте 17 лет, ее фото появилось на обложке Спортс Иллюстрейтед. Номер показал мисс Шарапову в тот момент, когда имя ее стало известно каждой домохозяйке, гордо и ослепительно улыбающейся на корте Уимблдона в белоснежном платье без рукавов от Найка. Заголовок гласил: « Звездный источник энергии».

«И думаете, что я знала тогда значение Спортс Иллюстрейтед?», сказала недавно мисс Шарапова, вспоминая этот момент, когда ее агент Макс Айзенбад, первым показавший ей журнал, ожидал, что она будет так же взволнована, как и он. «Я знала, что такое Вог, но я не знала, что такое Спортс Иллюстрейтед».

Мисс Шарапова иронизировала над собой, сказав: «Когда ты такая юная, ты немного наивная», когда пила кофе в отеле Сохо в прошлом месяце. Но вы должны задать вопрос: а была ли Мария Шарапова такой наивной на самом деле?

Самой высокооплачиваемой спортсменкой мира не становятся без понимания того, что максимальный потенциал для зарабатывания денег приходится не на победы в турнирах, а на рекламные контракты, особенно с брэндами моды и спортивной одежды. Сейчас мисс Шараповой 24 года, она занимает седьмое место в мире среди игроков в одиночной игре, заработала 24.5 миллиона долларов с июня 2009 по июнь 2010, согласно Форбис, – примерно на 4 миллиона больше, чем ее ближайшая соперница Серена Вильямс.

В прошлом году она подписала новый контракт с Найком еще на 8 лет, который оценивается в 70 миллионов долларов, – больше, чем для кого-либо из спортсменок, – и включает отчисления за одежду, которую она разрабатывает для Найка. Она также занимается дизайном обуви и сумок для Cole Haan, рекламирует товары таких известных брэндов как Tiffany и Tag Heuer, а также производителя электроники Сони Эрикссон.

Расширяя свою сферу в область неожиданного, она скоро объявит о новом партнерстве с Джеффом Рубином, человеком, который помог создать кондитерские магазины Dylan’s Candy Bar в 2001-м, а также сеть кондитерских заведений внутри магазинов F. A. O. Schwarz, названной F. A. O. Schweetz в 1990-х (название, как бы происходящее от «sweets» – сладости), намереваясь раскрутить свой собственный брэнд конфет и сладостей. Эти шариковые «жвачки» будут по форме напоминать теннисные мячи, и их упаковка – упаковку теннисных мячей, согласно планам мистера Рубина, который надеется представить это публике к ЮС Опен в августе.

Название брэнда? – Сахарапова

Несмотря на недавний прогресс на пути возвращения в профессиональный спорт, который рассматривался с известной долей скептицизма после операции на плече в 2008 году, выбившей ее из игры почти на год, мисс Шарапова закладывает основы того, чем будет ее жизнь после тенниса. Будучи в высшей степени яростной (и громкой) соперницей, она победила на грунтовом корте Открытого чемпионата Италии в Риме 15 мая и наметила новую линию развития сюжета своего возрождения, когда неделю спустя, стала одним из фаворитов French Open.

Но этот ее дух соперничества, давший много запоминающихся матчей в недавнем прошлом, проявляется и вне корта, когда мисс Шарапова ведет борьбу за ресурсы среди тех спортсменов, которые добились своего в стремлении стать брэндами, заставляя как Найк, так и Cole Haan выпускать больше товаров ее дизайна, создавая конфетный бизнес, расширяя свое присутствие в онлайн, где она имеет 4.3 миллионов поклонников на страничке в Фейсбуке (как она указала, это больше, чем для любой другой спортсменки).

Когда она проходила мимо застеленных белыми льняными скатертями столиков ресторана в отеле Трамп Сохо, в свободном в чёрно-белую крапинку пёстром топе и чёрных брюках с высоким поясом, которые делали её ещё выше ростом, чем собственные 188 см, немногочисленные рано обедающие посетители уставились на нее, оторвавшись от своих тарелок. Кто это? Модель? Актриса? Это продолжалось несколько секунд, её узнали, и её имя зашелестело в шёпоте посетителей. Кажется, она не заметила этого, но намного больше времени ушло бы на то, чтобы мисс Шарапова перестала быть центром всеобщего внимания.

«Я была очень азартная по натуре, когда была маленькой, это выражалось и в желании съесть миску пасты (вермишель с соусом) быстрее всех, и в желании всегда быть первой на финише», – сказала она. Когда ей было 13, и она тренировалась в теннисной Академии Боллетьери в Брадентоне, Флорида, репортёр «НВО Реальный Спорт» задал ей вопрос: если бы ей выпал шанс выиграть Уимблдон или заработать 20 миллионов долларов на рекламе, что бы она выбрала? Она посмотрела в объектив камеры и ответила колебаний: «Я бы выбрала победу на Уимблдоне, потому что после этого миллионы придут ко мне сами».

Пересказывая эту историю, Мисс Шарапова сказала: «Я смотрела на парня – я помню это – и думала: «Ты что тупой? Может быть, я чего-то не понимаю. Как он может даже спрашивать такое. Ты не можешь купить победу на Уимблдоне. Это не покупается. Ты должен покорить Уимблдон. Во-вторых, если ты выиграешь Уимблдон, ты, разумеется, получишь эти деньги. Это же Уимблдон». Я думала об этом, и вдруг обнаружила, что говорю это вслух, – не первую часть, не то, что он задал мне глупый вопрос, а про то, что деньги придут ко мне сами, если я выиграю Уимблдон. Оглядываясь назад, я думаю: «Господи! Я осмелилась сказать это вслух».

Очевидно, она была права. По ее собственным словам, у нее есть «деньги, которых хватит моим правнукам» (для тех, кто следит за ее делами на любовном фронте, мисс Шарапова сказала, что собирается начать семейную жизнь со своим женихом Сашей Вуячичем из Нью Джерси Нетс). Это было во время мучительной, полной разочарований реабилитации в Фениксе, однако ее представление об своем успехе начало меняться. Хроническая травма плеча, всплывшая в 2007 году, и операция, потребовавшаяся в следующем, заставили Шарапову осознать, что ее теннисная карьера когда-нибудь закончится. И где она будет тогда, не встречаясь с соперницами лицом к лицу?

По случайному совпадению она прочла статью в USA Today о том, с какими финансовыми проблемами сталкиваются бывшие спортсмены, и она ее потрясла. Вилли Дэвис, легенда футбола, потерял миллионы во время рецессии, после закрытия банка, в котором он был крупным инвестором. Удивителельно много футболистов подали заявку по защите от банкротства через несколько лет после завершения карьеры.

Неугомонная и готовая трудиться мисс Шарапова позвонила мистеру Айзенбаду, который занимался её карьерой с момента, когда она подписала соглашение с агентством по поиску спортивных талантов IMG в возрасте 11-ти лет, и попросила его связаться со всеми её спонсорами. Их контракты обычно ограничивают их право связываться с ней более 10-12 дней за год.

«Меня не волнует, что там в контрактах», – сказала она ему. – «Скажите, я сделаю всё, что они хотят, всё что им надо».

Она была твёрдо намерена создать брэнд «Мария» задолго до того, как занялась теннисом.

В некотором смысле ее победа на Уимблдоне пришлась слишком рано для того этапа в карьере спортсмена, когда он интересуется высокими доходами от рекламной деятельности, – она была из тех, кто, как сёстры Уильямс до неё, больше всего интересовалась миром моды.

Мисс Шарапова часто жаловалась фирме Nike, что одежда, которую они производят, не подходит ей по фигуре. Она принесла альбом для рисования на турнир и заполнила свой номер в отеле модными журналами. Она обратилась к Анне Винтур, которая проявляла живой интерес к теннисисткам, за советом для её карьеры – считает ли она хорошей идеей разработать собственную коллекцию спортивной одежды. («Будь осторожной», – сказала мисс Винтур», – вспоминает Шарапова. – «Если ты не доведёшь дело до конца, у тебя не будет второго шанса»).

Она также видела пример своей русской коллеги Анны Курниковой, которая была знаменита, благодаря своим бойфрендам и участию в качестве модели в рекламной кампании поддерживающих спортивных бюстгальтеров. Она решила, что предпочтёт появиться на небольшом фото в журнале Vogue в паре крутых туфель, чем на обложке журнала Maxim в купальнике. (Мисс Шарапова дала согласие позировать для фотосессии Sports Illustrated в купальниках для выпуска 2006-го года, для которого она снялась в разных вариантах бикини в горошек).  

«Она бывает такой искушенной, когда дело касается защиты имиджа», – сказал в отдельном интервью мистер Айзенбад. Он даже заметил, что она стала соскабливать этикетки на бутылках с водой при посещении клубов или других мест, где ее могли сфотографировать.

Ее первый крупный контракт был заключен с момент победы на Уимблдоне. После того, как она выиграла, ее отец сунул ей в руку сотовый телефон, чтобы она смогла позвонить маме. Она набирала и набирала номер, но звонок не проходил. В конце концов, она оставила попытки дозвониться, кажется не осознавая, что все это показывают по телевидению.

Моторола, которая как раз собиралалась выпустить серию Razr, подписала контракт с мисс Шараповой в следующем месяце. Затем были рекламные ролики Лэнд Ровера и Кэнона, а по мере развития карьеры ее имя стало появляться на реальных товарах, таких как солнцезащитные очки, часы Tag Heuer и ювелирные изделия Тиффани.

При сотрудничестве с Cole Haan, начавшемся в августе 2009, она настояла на том, чтобы в компанию были включены балетки (ballet flat, легкие туфли без каблуков) («Я пришла и заявила: «Знаете что? У меня рост 188 см, и меня не интересует что-нибудь другое», сказала она. «Я собираюсь быть эгоисткой и заявляю, что люблю балетки»). Туфли за 138 долларов являются сейчас одним из самых продаваемых товаров всего брэнда.

А между тем, разработка одежды продвигалась гораздо медленнее.

«Когда я была помоложе», – сказала мисс Шарапова, – «Найк собирался одевать меня в ту же одежду, что и наверно для 10 других девушек тура. Мы все выглядели как клоны. Я захотела быть другой. Если все носят черное, я хочу носить красное».

Два года спустя после выигрыша Уимблдона, на ЮС Опен в 2006 году, своем втором титуле ТБШ (позже был выигрыш третьего, на АО), она носила маленькое черное платье с круглым воротником, декорированным хрусталем, на которое ее вдохновила Одри Хепберн. Оно получило огромную известность, но платье, созданное в результате сотрудничества между мисс Шараповой и командой Найк, никогда не выпускалось на коммерческой основе.

«Они могли бы продать миллион этих платьев», – сказал мистер Айзенбад. – «В идеальном мире, могу поспорить, Найк хотел бы, чтобы она носила что-нибудь белое и простое. Оно продается лучше».

Но все это не так просто. Во-первых, черное платье, сделанное по заказу, стоило бы 600 долларов или больше, если бы его запустили в торговлю.

Бледно-желтое платье с корсетоподобными строчками, в котором мисс Шарапова была на Френч Опен во вторник, другое. Это было совсем не то, что она могла просто достать утром из своего гардероба. Как будет выглядеть ее спортивная форма, было решено еще 18 месяцев назад, так же как и то, что она будет носить на Уимблдоне, ЮС Опен и других главных турнирах в течение года, с тщательным учетом развития тенденций цветовой гаммы, прогнозов в мире моды и мелких деталей: времени дня, когда мисс Шарапова вероятно будет играть, и цвет грунта на Френч Опен.

Выполняя свою часть деловых обязательств, Найк в прошлом году начал производство и продажу линии одежды, основанной на платье, которое она носила на корте, и одевал в стиле Марии Шараповой несколько перспективных молодых теннисисток, таких как Юлия Гергес из Германии и Анастасия Пивоварова из России.

Например, то же платье, что мисс Шарапова носит на этой неделе, с пересекающимися вставками, ассоциирующимися с линиями Эйфелевой башни, представлено на Nike.com и Tennis Warehouse за 120 долларов уже несколько недель, кое-что потребовало месяцев планирования для достижения цели и является предметом значительных инвестиции в части обязательств Найка после того, как он начал согласовывать между собой то, что носят игроки с тем, что будет продаваться в магазинах.

Мистер Айзенбад сказал, что потребовалось более года только для того, чтобы убедить магазины розничной торговли, что мисс Шарапова и другие игроки будут действительно носить одежду, как было обещано. Но если покупатели отреагируют как он того ожидает, линия может быть развита во что-нибудь более значимое.

«Может ли она когда-нибудь стать брэндом Мария Шарапова как Майкл Джордан?» – спросил он. – «Я бы не хотел прослыть эгоманьяком. Существует только один Майк Джордан. Но если у нас хорошо получится с коллекцией Марии Шараповой, захотят ли 10-летние девочки носить лейбл Мария Шарапова? Именно это мне и хотелось бы выяснить».

Дерек Кент, выступающий от имени Найк, рассказал историю создания товаров, основанных на именах известных спортсменов, от бегуна Стива Префонтейна до мистера Джордана, но доля тех из них, которые могут стать самостоятельными брэндами, является очень щекотливым вопросом. «Каждое взаимоотношение со спортсменом всегда уникально», – сказал мистер Кент. – «Одна сторона может захотеть определенных вещей. Это часть переговорного процесса».

Рискуя задать глупый вопрос, кажется закономерно спросить мисс Шарапову, 24 года, если бы она имела шанс выиграть Уимблдон снова или стать брэндом масштаба Эйр Джордан, чтобы она выбрала? Прямо перед началом Френч Опен она сразу же ответила е-мейлом:

«Ответ – я бы предпочла выиграть Уимблдон всему остальному», сказала она. «Уимблдон – это то, что ты не можешь купить. Брэнд – это то, что ты можешь создать».

Огромное спасибо cermatle, RoyalSpirit, а также Ag7 и viewer с форума wtatour.ru за перевод!  

Maria Sharapova Extends Her Reach

By ERIC WILSON

Published: May 25, 2011

WHEN Maria Sharapova won her first grand slam title in 2004, at age 17, she made the cover of Sports Illustrated. The issue showed Ms. Sharapova at the moment she became a household name, proudly beaming on court at Wimbledon in a body-skimming white tank dress from Nike. «Star Power,» the headline read.

«And do you think I knew what Sports Illustrated was?» Ms. Sharapova said recently, recalling the moment when her agent, Max Eisenbud, first showed her the magazine, expecting her to be as excited as he was. «I knew what Vogue was, but I didn’t know what Sports Illustrated was.»

Ms. Sharapova, over coffee at a SoHo hotel last month, laughed at herself, saying, «When you are young, you are a little naïve.»

But you had to wonder: Was Maria Sharapova really all that naïve?

One does not become the highest paid female athlete in the world without recognizing that the greatest potential for earnings comes not from winning championships, but from endorsement deals, particularly with fashion and sportswear brands. Ms. Sharapova, now 24 years old and the seventh ranked women’s singles player, made $24.5 million from June 2009 to June 2010, according to Forbes, about $4 million more than her nearest competitor, Serena Williams.

Last year, she renewed her contract with Nike in an expanded eight-year deal that is estimated to be worth as much as $70 million, the most ever for a female athlete, including royalties from clothes she designs for Nike. She also designs shoes and handbags for Cole Haan and endorses luxury brands like Tiffany and Tag Heuer, and the electronics company Sony Ericsson.

Expanding her reach into the unexpected, she is about to announce a new partnership with Jeff Rubin, the man who helped create Dylan’s Candy Bar in 2001 and a chain of candy shops inside F. A. O. Schwarz stores (called F. A. O. Schweetz) in the 1990s, to develop her own brand of candy and sweets. Gumballs will be shaped like tennis balls, and gummy candies will be packaged in containers shaped like tennis-ball cans, according to plans drawn up by Mr. Rubin, who hopes to have them ready in time for a rollout at the United States Open in August.

The name of her brand? Sugarpova.

Despite recent progress in her professional comeback, which has been regarded somewhat skeptically since a shoulder operation in 2008 took her out of the game for most of a year, Ms. Sharapova is laying the groundwork for what her life will be like after tennis. Ever the ferocious (and vocal) competitor, her victory on a clay court at the Italian Open in Rome on May 15 may have set up a possible storyline for a Sharapova revival, as she entered the French Open this week as one of the tournament’s favorites.

But it is her competitiveness off the court that has made for a more riveting match in recent years, as Ms. Sharapova fights for turf among those athletes who aspire to become brands — pushing both Nike and Cole Haan to produce more of her designs, creating the candy business and now expanding her online presence with a Facebook page with 4.3 million fans. (That’s more than any other female athlete has, she pointed out.)

As she walked past the suits sitting at the white-linen-covered tables of the restaurant in the Trump SoHo hotel, in a loose, black-and-white flecked halter top and high-waisted black trousers that made her look even taller than her 6 feet 2 inches, a few early-morning diners looked up from their plates. Model? Actress? It was a few moments before her name could be recognized among their whispers. She hardly seemed to notice the attention, but then it would take a lot more than that to break Ms. Sharapova’s focus.

«I’ve been very competitive by nature from a young age, whether it was eating a bowl of pasta faster than somebody else, or always wanting to be the first one in line,» she said. When she was 13, training on scholarship at the Bollettieri Tennis Academy in Bradenton, Fla., a reporter from «HBO Real Sports» asked her if she had the chance to win Wimbledon or make $20 million in endorsements, which would she choose? She looked into the camera and said, without hesitation, «I would choose to win Wimbledon, because then the millions will come.»

Retelling the story, Ms. Sharapova said: «I looked at the guy — and I remember this — I thought to myself, ‘Are you stupid? Maybe I’m not getting things. How could he even ask me this question. You can’t buy Wimbledon. It’s not purchasable. You have to earn Wimbledon. Second of all, if you win Wimbledon, of course you are going to get this money. I mean, it’s Wimbledon.’ I’m thinking this and then I find myself saying this — not the first part, not the fact he is asking me a stupid question — but the second part that, of course, if you win Wimbledon, then the money is going to come. Looking back on that, I thought, ‘God, I had guts. I was brave to say that.’ »

Obviously, she was correct. In her own words, she now has «money that will feed my great-grandchildren.» (For those following her love life, Ms. Sharapova said she is looking forward to starting a family with her fiancé, Sasha Vujacic of the New Jersey Nets)

It was during her painful and frustrating rehabilitation in Phoenix, however, that her perceptions about her success began to change. A chronic shoulder injury that surfaced in 2007, and required an operation the following year, forced Ms. Sharapova to face the reality that her career on the court will someday be over. And where will she be without an opponent to face?

Coincidentally, she had read an article in USA Today that shocked her, about the financial problems facing former professional athletes. Willie Davis, the football legend, had lost millions during the recession with the closing of a California bank in which he was a large investor. A surprising number of football players had filed for bankruptcy protection a few years after the end of their careers.

Restless and ready to work, Ms. Sharapova called Mr. Eisenbud, who has managed her career since she signed with the talent agency IMG at age 11, and told him to contact all her sponsors. Their contracts typically limited each company’s access to Ms. Sharapova to 10 or 12 days each year.

«I don’t care what’s in the contracts,» she told him. «Tell them I’ll do whatever they want, whatever they need.»

She was determined to set Brand Maria in motion well before she was through playing tennis.

In a sense, her victory at Wimbledon came too early in the career of an athlete who was interested in blue-chip endorsements — one who, like the Williams sisters before her, was most interested in fashion.

Ms. Sharapova often complained to Nike that the outfits they provided were not suited to her frame. She brought a sketch pad to tournaments and filled her hotel rooms with fashion magazines. She asked Anna Wintour, who has a keen interest in tennis players, for career advice — whether she thought it was a good idea for her to design a collection. («Be careful,» Ms. Sharapova remembers Ms. Wintour saying. «If you end up failing, you won’t have many more chances.»)

She had also seen the example set by a fellow Russian, Anna Kournikova, who was famous for her boyfriends and for modeling in an ad campaign for shock-absorbing sports bras. She decided she would prefer to appear in a small feature in Vogue wearing a cool pair of shoes than on the cover of Maxim in a bathing suit. (Ms. Sharapova did consent to modeling for the Sports Illustrated swimsuit issue in 2006, for which she appeared in several polka-dotted bikinis of the itsy bitsy variety.)

She was so sophisticated about protecting her image, Mr. Eisenbud said in a separate interview, that he had even noticed her begin to peel the labels off water bottles at appearances in clubs, or wherever she might be photographed.

Her first big deal resulted from an unscripted moment at Wimbledon. After she won, her father slipped a cellphone into her hand so she could call her mother. She dialed the number, over and over, but the call would not go through. Eventually, she gave up, apparently unaware the whole episode was shown on television.

Motorola, which was about to introduce its Razr series, signed Ms. Sharapova the next month. Commercials for Land Rover and Canon followed, and as her career advanced, Ms. Sharapova saw her name begin to appear on actual products, like sunglasses and a watch for Tag Heuer, and jewelry for Tiffany.

For her collaboration with Cole Haan, introduced in August 2009, she insisted the company include a ballet flat. («I came in saying, ‘You know what? I’m 6 foot-2 and I don’t care about anyone else,’ » she said. «I’m going to be selfish and say I love ballerinas.») The $138 shoes are now among the top-selling items for the entire brand.

Meanwhile, designing clothes had been a much slower goal to achieve.

«When I was younger,» Ms. Sharapova said, «Nike would put me in the same clothes as maybe 10 other girls in the tour. We all looked like clones. I want to be different. If everyone is wearing black, I want to be wearing red.»

Two years after she won at Wimbledon, at the United States Open in 2006, her second grand slam title (she later won a third, at the Australian Open), she wore a little black dress with a round crystal collar that was inspired by Audrey Hepburn. It generated enormous publicity, but the dress, a collaboration between Ms. Sharapova and the Nike team, was never produced commercially.

«They could have sold a gazillion of those dresses,» Mr. Eisenbud said. «In a perfect world, I bet Nike would love her to wear something white and plain. That sells better.»

It is not as simple as that. For one thing, the custom-made black dress would have cost $600 or more to reproduce at retail.

A pale yellow dress with corsetry-inspired stitching that Ms. Sharapova wore at the French Open on Tuesday was different. It was not something she just happened to pull out of her closet that morning. Her outfit was decided more than 18 months ago, along with what she will be wearing at Wimbledon, the United States Open and other major tournaments throughout the year, with careful consideration of color trends, fashion forecasts and minute details like the time of day Ms. Sharapova is likely to play and the color of the red clay at the French Open.

As part of her new deal with Nike, the company last year finally began producing and selling a line based on her on-court attire, and dressing several up-and-coming players, like Julia Goerges of Germany and Anastasia Pivovarova of Russia, in Maria Sharapova looks.

For example, the same dress Ms. Sharapova is wearing this week, its crisscross taping inspired by the lines of the Eiffel Tower, has been at Nike.com and Tennis Warehouse for $120 for several weeks, something that took months of planning to achieve and represents a substantial investment on the part of Nike since it began to coordinate what players wear with what will be in stores.

Mr. Eisenbud said it took more than a year just to convince retailers that Ms. Sharapova and other players would actually wear the clothes as promised. But if customers respond as he thinks they will, the line could develop into something more substantial.

«Could she one day have a brand Maria Sharapova at Nike like Michael Jordan’s?» he said. «I don’t want to come across as an egomaniac. There’s only one Michael Jordan. But if we did a good job with the Maria Sharapova collection, could all the young girls, in 10 years, want to wear Maria Sharapova? That’s what I want to find out.»

Derek Kent, a spokesman for Nike, noted the company’s history of creating products with input from athletes, from the runner Steve Prefontaine to Mr. Jordan, but the degree to which they can become brands themselves is a more sensitive subject. «With every athlete relationship, it’s always unique,» Mr. Kent said. «One side may want certain things. That’s part of the negotiating process.»

At the risk of a stupid question, it seems relevant to ask Ms. Sharapova, at 24, if she had the chance to win Wimbledon again, or have a brand on the scale of Air Jordan, which would she choose? Just before the start of the French Open, she responded by e-mail right away:

«The answer is I would win Wimbledon over anything,» she said. «Wimbledon is not something you can buy. A brand is something you can build.»

http://www.nytimes.com/2011/05/26/fashion/maria-sharapovas-campaign-to-establish-herself-as-a-brand.html?pagewanted=1&_r=2