«Московский Спартак. История народной команды в стране рабочих» / Часть 42-я: в ожидании возрождения»
В первые годы после войны "Спартак" искал былую игру с новыми форвардами, иностранным тренером и верными болельщиками на трибунах. Об успехах и неудачах сезонов 1945/1946 рассказывает в своей книге Боб Эдельман.
В новых обстоятельствах преуспеть «Спартаку» было трудно. В первых четырех послевоенных сезонах «Динамо» и ЦДКА оставили «Спартак» (и всех остальных) далеко позади. «Спартак» финишировал на катастрофическом, не характерном для себя 10-м месте (из 12-ти команд) в первом чемпионате мирного времени. Владимир Степанов, герой победы над басками, теперь — инвалид с двумя ампутированными ногами, потерявший их в результате несчастного случая, тренировал небольшую группу заметно поистрепавшихся игроков, оставшихся в команде со времен довоенного расцвета. Настоящие звезды ушли, кто куда. Великий вратарь Анатолий Акимов — в «Торпедо». Другие — в ЦДКА или «Динамо». С самых первых дней нового сезона стало ясно, что советский футбол стал более динамичным, оборона перестроилась на персональную опеку, требующую больших физических сил. Спартаковские ветераны, большинству из которых было уже за 30, попросту не тянули. Причиной неудач не было внезапное окончание войны. Наоборот, неизбежность победы была очевидна, весной 1945-го, еще до немецкой сдачи, готовился полноценный футбольный чемпионат. Согласованное с ЦК, расписание игр было составлено еще в марте, игроки тренировались перед сезоном не меньше двух месяцев.
Присутствие таких блестящих игроков, как Василий Соколов (слева в обороне), давало «Спартаку» некоторую устойчивость в защите, но неудачная работа тренеров влияла на командную игру, что привело к серии пропущенных мячей в начале матчей. Вероятно самым постыдным из подобных злоключений было тбилисское - «Динамо» забило уже на 1-й минуте, и в итоге выиграло 2:1, в присутствие 80.000 зрителей. Поражение 0:4 от «Динамо» 29-го июля, на глазах 60.000, продемонстрировало всю разницу в классе между старыми противниками. В то же время на трибунах равновесия было больше. Огромные толпы народу были обычным делом в первые мирные месяцы. Воспоминания о двойном дубле 1938-1939 привели на стадион тысячи старых и новых болельщиков «Спартака». Средняя посещаемость домашних спартаковских матчей все еще была выше динамовской — 47.000 против 41.000, что говорит нам о сохранившейся устойчивой популярности красно-белых. Ни исчезновение Старостиных, ни плохие результаты послевоенных чемпионатов, не оттолкнули болельщиков от «Спартака». Впрочем, неизбежный слабый финиш в турнирной таблице постепенно стал оказывать влияние и на лояльных поклонников — в предпоследнем туре на небольшой стадион «Сталинец» пришло только 12.000 (хотя он вмещал 30.000), чтобы увидеть победу «Спартака» над последней командой чемпионата - «Локомотивом» - 2:0.
После войны спонсор команды, Промкооперация, сократила свои расходы в условиях нормирования, и уже больше не могла поддерживать «Спартак», как в старые добрые времена. Основатели в лагерях, бюджет урезан - «Спартак» оказался перед реальной перспективой вылета из высшей лиги или даже исчезновения. Президент центрального совета общества «Спартак», Г. Михайльчук, активно критиковался в прессе. И все же, в межсезонье шла работа по перестройке команды. Степанова назначили руководить молодежкой, и начался активный поиск нового главного тренера.
В конечном итоге, «Спартак» совершил шаг, который ему уже случалось делать в прошлом. Чешский специалист Антон Фивебр руководил командой в первый сезон 1936. Теперь «Спартак» вновь обратил взор на запад. Эрик Бистром, глава эстонского отделения общества «Спартак», приехал в Москву на встречу, в ходе которой рекомендовал в главную команду Альберта Вольрата, игравшего за таллинскую «Спорту» в начале 30-х. После завершения игровой карьеры в 1934-м, Вольрат работал физиотерапевтом и помощником главного тренера в очень сильном будапештском «Ференцвароше». Рабочая практика в «Барселоне» и «Арсенале» также выглядели убедительно в его резюме, и «Спартак» решил попробовать в деле еще одного иностранца. Этот «либерализм» в национальном вопросе оставался частью клубной традиции, и вера в Вольрата себя оправдала. Эстонец остановил падение и заложил основу для будущего возрождения, введя беспощадный тренировочный режим и обновив игровой состав.
Сергей Сальников
При наличии приличной линии обороны, внимание было уделено усилению атаки. Два новых приобретения сменили тон и в игре на поле, и в атмосфере в раздевалке. И 21-летний Сергей Сальников (1925-1984), и 30-летний Николай Дементьев (1915-1994) были талантливыми креативными игроками, редко упускавшими возможность для шутки или поднятия «морального духа». Высокий, красивый, стильно одевающийся, интеллектуал Сальников вырос неподалеку от спартаковской базы в Тарасовке. Он был игроком спартаковского дубля, затем в 1944-м и 1945-м играл за «Зенит», забив победный гол «Спартаку» в полуфинале 44-го. Сальников был бомбардиром и творцом, обладавшим редчайшим для всего советского футбола игровым качеством. Он здорово играл головой, а также был хорош за обеденным столом и стойкой бара, потчуя своих партнеров по команде самыми разнообразными легкомысленными историями. Бойкость Сальникова, его шарм сделали его любимцем спартаковских болельщиков, творческой интеллигенции и, в особенности, театралов.
Дементьев пришел из «Динамо». Хотя в его услугах в этой команде больше не нуждались, «Динамо» отказывалось отпускать его в «Спартак», до тех пор пока красно-белые не обратились к помощи одного из старостинских знакомых в высоких партийных кругах. Едва прибыв в «Спартак», Дементьев сразу же нашел на поле контакт с Сальниковым. Вольрат хотел назначить Дементьева капитаном, однако его репутация шутника настроила руководство команды против этой идеи. В знак протеста, Дементьев вылил ведро воды из окна третьего этажа на голову одного из спартаковских руководителей, прибывшего в Тарасовку читать лекцию «по идеологии». Впрочем, лучшая из его шуток, была разыграна на обязательной лекции по анатомии. Лектор должен был демонстрировать разные части человеческого тела на трупе, скрытом под простыней. Незадолго до лекции, Дементьев подговорил двух партнеров по команде унести труп, а сам залез на его место. Как только лекция началась, простыню сдернули, и Дементьев спрыгнул со стола и стал бегать по комнате, ко всеобщему восторгу. Понятно, что такой человек не слишком прижился в суровом «Динамо», в «Спартаке» же он провел 9 сезонов и забил 56 голов в 186 играх.
Поражение 2:5 на старте сезона от ЦДКА было не слишком многообещающим, однако многие болельщики «Спартака», в том числе среди журналистов, увидели в этой игре признаки возрождения. Журналист «Советского спорта» Александр Виттенберг, известный своим читателям как «Вит», приветствовал перемены в составе, предпринятые Вольратом. Все, что было нужно — вернуть защиту к ее былым игровым стандартам. Две недели спустя первый оптимизм был также сбит — 1:4 от московского «Динамо». Заголовок статьи Вита гласил «Когда зрители разочарованы». «Спартак», - писал он, - не продемонстрировал никаких следов «психологической и моральной подготовки». Недавно демобилизовавшийся довоенный спартаковский герой, вратарь Жмельков провел ужасный матч — первые признаки разрушительного влияния алкоголя на его, когда-то великолепные, игровые качества. «Спартак», подытожил Вит, «все еще далек от своей формы». Герман Колодный из «Вечерней Москвы» высказывался в том же тоне. Под заголовком «85 тысяч скучающих болельщиков», Колодный писал: «ничего из произошедшего на поле вчера надолго не задержится в памяти». Впрочем, вряд ли уж все эти 85 тысяч были разочарованы или скучали. Примерно половина этих болельщиков должна была поддерживать «Динамо» - и быть в полном восторге от произошедшего. И им вряд ли было приятно читать об игре, что она была скучной, как и тот факт, что многие из спортивных журналистов того времени были проспартаковскими.
Методы Вольрата постепенно стали оказывать влияние на команду после трудного старта сезона. Команда набирала форму, тренеру удалось привить команде игровую этику. К сожалению, Жмельков продолжал ошибаться, что привело к тому, что место в воротах все чаще занимал Алексей Леонтьев (1918-1998), сыгравший весь предыдущий сезон. Василий Соколов, принявший от Андрея Старостина капитанскую повязку, вновь нашел свою игру и руководил обороной команды. Хотя и подустав к концу сезона, тем не менее Сальников играл отлично, наладив взаимодействие в атаке с Иваном Коновым (1924-1990). Они оба забили по 9 голов 22-х матчах сезона. Команда финишировала на приличном шестом месте, за что была «вознаграждена» четырехматчевым туром в Албанию. Хотя результаты прогрессировали, это шестое место, вкупе с десятым в прошлом году, стало испытанием для спартаковской группы поддержки. Посещаемость упала до 38 тысяч в среднем домашнем матче, против 44 тысяч у «Динамо». Впрочем, это падение было далеко не трагическим. Когда события к тому располагали, болельщики «Спартака» все еще могли заполнить собой весь стадион «Динамо», даже сверх его возможностей. И вскоре такой случай им представился.
Кубок 1946-го года разыгрывался в конце сезона, и был ограничен 24 командами. Все матчи были сыграны с 8 по 20-е октября в Москве. «Спартаку» повезло со жребием, и он вышел в финал, где встретился с тбилисским «Динамо», которому дважды уступил в чемпионате. «Вечерняя Москва» сообщала о больших пробках на подъезде к стадиону, и людях со всех концов города устремившихся к стадиону «Динамо». 70 тысяч заняли свои места в этот холодный дождливый осенний день. Поле было окружено сугробами и солдатами. Хотя новостная предыгровая кинохроника в основном сфокусировалась на женских лицах, а также на грузинских болельщиках и известных интеллектуалах, прибывших на игру, большинство болельщиков были мужчинами и поддерживали «Спартак». Многие из них были солдатами. В то время полевые госпитали, где лечились ветераны, были обустроены в Москве. По воспоминаниям Есенина, трибуны были полны инвалидами на костылях, многие были с перевязанными головами и на протезах. Стадион словно превратился в гигантскую больницу. Болельщик «Спартака», Есенин позднее писал, что солдаты, пострадавшие на войне, ассоциировали себя с командой, также трудно пережившей это время. Трибуны дали «Спартаку» эмоциональный толчок, тем не менее тбилисское «Динамо», с его главной звездой Борисом Пайчадзе, считалось очевидным фаворитом.
У «Спартака» по-прежнему было слишком много возрастных игроков, чтобы держаться на вершине весь сезон, но у него оставались талант и энергия, которые можно было вложить в один главный матч, впервые после войны. Вольрат провел серию персональных и тактических замен к этой игре, включив в состав своего самого молодого и самого опытного игрока. Ветераны, Николай Дементьев и Георгий Глазков, ассистировали в эпизоде с голом молодого Конова на 9-й минуте, однако «Динамо» вскоре вышло вперед — 1:2. Затем Глазков, забивший все три гола в переигровке полуфинала 1939-го, сравнял счет прямо перед перерывом. Филатов и его друзья были переполнены воспоминаниями о той драматической, наполненной политическими смыслами переигровке. Стадион кипел и дрожал весь второй тайм. В овертайме, на 99-й минуте полузащитник Олег Тимаков (1920-1990) завершил контратаку ударом головой. «Спартак» встал в отбойную оборону, «Динамо» атаковало умело и с напором. В конце концов, работа Вольрата над физической формой, была вознаграждена. Видя, что «Динамо» устает, он вновь погнал свою команду в атаку.
С финальным свистком шляпы, плащи и даже костыли взмыли в воздух. Для Филатова это было новым признанием того, что команда, пусть на одну игру, все еще способна вернуться к своей довоенной славе. Команда настроения превратилась в команду воспоминаний. «Спартак» вновь продемонстрировал свою способность побеждать команду из силовых структур, давая надежду тем, кто верил в новое развитие страны — после ужасов войны и репрессий 30-х годов. Среди болельщиков на трибунах был и Никита Симонян, 18-летний армянский форвард, который прибыл из родного Сухуми играть за московские «Крылья Советов». Позднее он писал о том, что почувствовал на трибунах особенный подъем, командный дух. Три года спустя он перешел в «Спартак». В тот момент у него были и другие предложения, однако события того холодного октябрьского дня сыграли роль в его выборе новой команды.
в ожидании продолжения
Вот такая версия шутки в анатомическом театре мне кажется правоподобнее.