Детства моего чистые глазенки (уличный Олд тайм)

Вчера Ройтер вспоминал свое славное хоккейное прошлое, и ведь реально играл, загорался, ратовал, и это уже как минимум победа, когда знаешь цену льда, и того, что на нем происходит.

Мне так в собственном спорте не фартило. Я только в родном дворе бунтовал. Да и как бунтовал… просто выходил поиграть, потому что все выходили, потому что хоккей был спортом №1, потому что это было настолько традиционно, что не выйти играть, было преступлением перед самим собой, особенно, когда телевизор изредка вещал лучшими мастерами своего дела.

 Клюшку в руки, никаких коньков, шайба не всегда логичных, правильных хоккейных размеров и разные люди, которые собрались под эгидой «просто погонять».

Хотелось быть мне, как Сергей Макаров или прыть иметь, как у Владимира Крутова, а чаще выпадало играть роль Артура Ирбе или Сергея Мыльникова. Ну да, это и есть вратари моего персонального детства. И хуже всего в дворовом хоккее именно вратарям, потому что нет никакой экипировки, потому все кому ни лень пытаются щелкать по чертовой черной шайбе, потому что хотелось забивать, а приходилось отбивать или вовсе сваливать куда подальше, потому «не бывает атеистов в окопах, под огнем».

Из-за широкотелости от рождения, из-за невразумительной конституции своего тела, я, обычно, не воспринимался во дворе нападающим. Да что там нападающим, меня даже до защиты ворот не допускали, а вот ловить своими телесами летящие травмы – сколько угодно.

Я был одним из самых младших среди тех, кто выходил погонять в обычный московский хоккей, а потому, варежку разевать мне было запрещено. Сказали «здуй на ворота», и побрел понуро, оглядываясь и завидуя тем, кто скоро меня без всякого смущения и жалости, расстреляет с огромной радостью, пытаясь копировать лучших мастеров хоккея восьмидесятых.