Боб Ротелла «Гольф – не идеальная игра» Введение. Предисловие. 1. О моем толковании снов/мечт

Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).

От переводчика

Сегодня будет нечто необычное — мало того, что это книга о гольфе, как о виде спорта, так еще это не обычная книга о саморазвитии. Должно быть очень интересно, по крайней мере, я, почти ничего не знающих о гольфе до начала работы над ней, получил огромное удовольствие от ее перевода и прочтения, так что надеюсь, что то же самое произойдет и с вами. 

Единственная ремарка — книга была написана в 1995 году, так что никаких вам Тайгеров Вудсов и более современных имен вы в ней на найдете, но это ведь не особо и важно, главное не имена, а советы, которые можно использовать, надо сказать, не только для игры в гольф. 

В первой и последней главе каждой книги я обычно говорю о той посильной помощи, которую вы можете оказать переводчику – подписывайтесь на мой бусти, там есть как удобные варианты подписки, так и единоразовые донаты – таким образом вы поддержите меня в моих начинаниях по переводам спортивной литературы, а также будете получать по одной (двух или более, в зависимости от уровня подписки) электронной версии книг, которые будет удобно читать на любом электронном устройстве – и вам не особо затратно, и мне – очень приятно! Поддержать можно и донатом в самом низу этой главы. Спасибо за то, что читаете! 

А теперь краткое описание книги и вперед:

Восхитительная книга доктора Боба Ротеллы, наполненная глубокими историями о гольфе, поможет улучшить игру даже самого заядлого игрока по выходным.

Доктор Боб Ротелла — один из самых востребованных консультантов по продуктивности в Америке на сегодняшний день. Среди его многочисленных профессиональных клиентов — Ник Прайс (прошлогодний Игрок года), Том Кайт, Дэвис Лав III, Пэт Брэдли, Брэд Фэксон, Джон Дейли и многие другие. Ротелла, или «Док», как его называет большинство игроков, выходит за рамки обычных психологических аспектов игры и использования определенных приемов. Что Ротелла делает здесь, в этой необычной книге, и со своими клиентами, так это формирует у них отношение и менталитет ко всем аспектам игры гольфиста, от психологической подготовки до соревнований. Самым замечательным во всем этом является то, что все это делается в непринужденной манере, в динамичном сочетании анекдота и урока. И, как подтвердят некоторые из величайших игроков в гольф в мире, результаты впечатляют. Игроки в гольф будут совершенствовать свою игру в гольф и получать от нее больше удовольствия. Вот некоторые из принципов Ротеллы::

• При первом ударе игрок в гольф должен ожидать от себя только двух вещей: получать удовольствие и должным образом концентрироваться на каждом ударе.
• Игроки в гольф должны научиться принимать вызов, когда они запускают мяч в неровности, деревья или песок. Альтернативы — гнев, страх, нытье и обман — ни к чему хорошему не приведут.
• Уверенность в себе имеет решающее значение для хорошего гольфа. Уверенность — это просто совокупность ваших мыслей о себе.
• При подготовке к любому удару в гольф гораздо важнее быть решительным, чем корректным.

Предисловие

1. О моем толковании снов/мечт
2. Чему Ник Прайс научился у Уильяма Джеймса
3. …

Я посвящаю эту книгу моей любящей, увлеченной и всегда ободряющей жене Дарлин и моей дочери Кейси за их постоянную поддержку моей страсти к тренировке умов и карьеры спортсменов.

Я посвящаю ее также всем фантастическим гольфистам и учителям, которые позволили мне учить их, учиться вместе с ними и учиться у них. Спасибо за доверие. Спасибо за честность и откровенность. Спасибо за возможность. И спасибо за готовность идти к величию.

Введение

За последние тринадцать лет мне посчастливилось работать со многими величайшими гольфистами мира. Эта книга — попытка поделиться с теми, кто любит эту игру, тем, чему я научил некоторых очень успешных игроков в гольф и чему они научили меня.

Психология великого гольфа довольно проста и логична. Большинство игроков, с которыми я работаю, поначалу поражаются простоте того, что я им рассказываю. Они с удивлением обнаруживают, что в том, чем я занимаюсь, нет ничего странного или загадочного. С некоторым облегчением в голосе они говорят мне, что тот тип мышления, которому я учу, кажется им вполне себе логичным.

Спортивная психология, как я ее преподаю, — это обучение мыслить наиболее эффективным и результативным образом каждый день. Это психология совершенства. Моя работа как тренера по ментальным навыкам заключается в том, чтобы помочь игрокам пройти там, где они, возможно, не смогут пройти самостоятельно, учитывая их старый образ мышления.

Возможно, они научились думать так, как это работает на поле для гольфа или тренировочном грине [Участок с низкой травой, на котором расположена лунка, прим.пер.]. Я предлагаю образ мышления и игры, который работает под огнем соревновательного давления, который воспитывает последовательность, обеспечивает наилучшие шансы на «низкий уровень» и помогает игрокам найти способ победить.

Сложность заключается не в понимании концепций, которые я преподаю, поскольку, как я уже говорил, они просты и укладываются в рамки здравого смысла. Сложность заключается в том, чтобы думать так каждый день при каждом ударе.

Чтобы справиться с этой задачей, гольфисты должны осознать силу внутри себя. Они должны научиться использовать эту силу и вливать ее в свою игру в гольф.

Одна из моих целей при написании этой книги — раскрыть людям, которые любят гольф, правду о свободе воли. Я убежден, что именно сила воли отделяет великих гольфистов от тех, кто так и не раскрыл свой потенциал.

Хотя я преподаю психологию, я никогда не знал наверняка, где заканчивается разум и где начинаются сердце, душа, мужество и человеческий дух. Но я точно знаю, что именно в этой связке разума и духа, которую мы называем свободой воли, все великие чемпионы находят в себе силы мечтать о своей судьбе и выполнять свои обязательства по достижению совершенства. Все великие чемпионы сильны изнутри.

Все они узнают, что соревновательный гольф либо формирует характер, либо раскрывает его. Они учатся честно высказывать свои мысли. Они учатся наслаждаться умственными и эмоциональными испытаниями игры. Они учатся ценить ценность спортивного мышления. Наконец, они узнают, что гольф — это игра, и в нее нужно играть.

Я также знаю, что в наш век видеозаписей средствам массовой информации слишком легко упустить из виду роль работы разума. Телевизионные камеры не могут снимать мысли. Но каждый, кто играет в чемпионский гольф, скажет вам, что по крайней мере половина битвы происходит в голове гольфиста.

Эта книга поможет вам справиться с этой задачей. Поскольку я считаю, что важно учиться на опыте других игроков, я использовал множество иллюстраций из истории игры и из разговоров с игроками, которых я обучаю. Надеюсь, эти истории помогут читателям понять и запомнить принципы, которые я хочу донести до них. Это честная правда о совершенстве игры в гольф.

Читайте и наслаждайтесь.

Предисловие Тома Кайта

На протяжении многих лет было много дискуссий об игре в гольф и об улучшении результатов. Неизбежно дискуссия переходит в спор о том, сколько в игре физического, а сколько ментального. Как правило, чем лучше игрок, тем больший процент он приписывает ментальной стороне. Это разумно. Нельзя ожидать, что новичок, который очень слабо контролирует свой свинг [Основное движение удара всеми клюшками кроме паттера. Свинг состоит из отведения клюшки (замаха), движения вниз, непосредственно удара и завершения, прим.пер.], поймет, что игра на 80% или 90% состоит из ментальных способностей. Но в PGA Tour, где все игроки умеют делать качественные удары, ментальная сторона составляет не менее 90% разницы между победителями и проигравшими. Неважно, каков гандикап игрока [Числовой показатель игровых способностей гольфиста. Он отражает число ударов, за которое игрок проходит «среднестатистическое» поле сверх пара (стандартного количества ударов для игрока-профессионала, например, 72), прим.пер.], но если гольфист хорошо мыслит, его счет всегда будет ниже.

О гольфе написаны несметные тысячи обучающих книг. В большинстве из них есть главы, посвященные хвату, стойке, осанке, плоскости свинга, выравниванию и остальной механике игры. Но, учитывая важность ментальной стороны игры, о ней написано слишком мало. На это должны быть свои причины. Возможно, все потому, что невозможно понять, о чем думает человек. Много раз фанаты говорили мне, как спокойно я выглядел на поле, а я помнил только, как боялся или нервничал. А может быть, дело в том, что лучшие игроки, те, кто нашел эффективный способ думать на поле, очень берегут любые мысли, которые могут помочь сопернику. А может быть, дело в том, что мало кто изучал психологическую сторону гольфа по сравнению с огромным количеством тех, кто изучал свинг. Но по какой-то причине точная информация о ментальной стороне игры давно назрела. Книга Боба Ротеллы — эта книга таковой и является.

Я познакомился с Доком в 1984 году на турнире Doral Open в Майами. У меня был один из тех периодов, когда я просто не мог ничего сделать правильно на поле, и мои результаты это показывали. У меня уже несколько месяцев не было лучших результатов, а победа в турнире казалась столь же далекой, как Луна. Но после пары встреч в начале недели, когда Док не более чем освежил в моей памяти те прекрасные мысли, которые обычно приходят мне в голову, когда я играю на максимуме своих возможностей, я вышел на поле и на самом деле выиграл турнир, обойдя на финише не кого иного, как Джека Никлауса. За несколько дней, прошедших с последнего соревнования, мой свинг ничуть не изменился. Но я был словно новый человек. Внезапно я смог производить такие удары, которые за неделю до этого даже представить себе не мог. Уровень моего терпения резко возрос. Даже моя походка стала уверенней. У меня появился новый лучший друг, и это был я сам!

За первые двенадцать лет своей жизни в PGA Tour я зарекомендовал себя как довольно приличный игрок, но выиграл всего пять официальных турниров. За десять лет, прошедших с момента знакомства с Доком, я выиграл четырнадцать турниров, играл в команде Кубка Райдера и выиграл свой первый мэйджор — U.S. Open. Сказать, что Док помог мне стать лучшим игроком, значит преуменьшить. Теперь я понимаю, что должен уделять столько же времени работе над правильным ментальным подходом, сколько и отбиванию мячей на тренировочной площадке.

Но пусть вас не пугает мысль о еще одном задании! Это не потребует от вас больших усилий. В конце концов, у каждого из нас в голове постоянно крутятся какие-то мысли. Что Док может сделать, так это показать вам, какие мысли являются благоприятными, а какие — разрушительными. И одна из действительно приятных вещей, которая происходит, когда вы пробуете этот подход, заключается в том, что вы не только становитесь лучшим игроком в гольф, спортсменом или руководителем отдела продаж, но и узнаете больше о себе и становитесь более реализованным человеком.

Кто сказал, что у нас не может быть всего этого?

1. О моем толковании снов

У меня есть две общие черты с Зигмундом Фрейдом. У меня есть кушетка в консультационной комнате. И я прошу людей рассказать мне о своих мечтах. Но на этом сходство заканчивается.

Кушетка стоит в моей комнате отдыха в подвале, рядом с территорией Виргинского университета в Шарлотсвилле. В картинных рамах над ней хранятся не тщательно нейтральные работы психоаналитика, а гравюра с изображением свингующего мид-айроном гольфиста, и флажок с 18-й лунки в Пеббл-Бич, подписанный Джеком Никлаусом, Томом Уотсоном и Томом Кайтом. Декор дополняют утопленная в пол чаша для игры в мяч диаметром 10,79 см и универсальный тренажер. И никто не ложится на мою кушетку. Они садятся, и мы разговариваем с глазу на глаз.

Фрейд считал, что сны — это окно в подсознание [Здесь и далее, используются два разных значения слова dream — «мечта» и «сон», прим.пер.]. Из них он сплел паутину теории, которая слишком часто сводится к убеждению, что люди — жертвы не зависящих от них обстоятельств, — детских травм, родительских ошибок и инстинктивных импульсов.

Но сны, о которых я спрашиваю, — это не те, что прокрались из бессознательного накануне вечером. Это цели и стремления, которые гольфист вынашивает в своем сознании.

Мечты, о которых я хочу услышать, волнуют некоторых счастливчиков с того момента, как они просыпаются утром и до того, как засыпают ночью. В них заложены страсть и упорство. Их можно определить как цели, но цели настолько яркие, что их не нужно записывать, чтобы запомнить. На самом деле, трудная задача для профессионалов, с которыми я работаю, — это не вспоминать о своих мечтах, а периодически выкидывать их из головы и брать паузу, чтобы не стремиться к ним. Мечты, о которых я хочу услышать, — это эмоциональное топливо, которое помогает людям взять свою жизнь под контроль и стать теми, кем они хотят быть. Снова и снова я слышу истории о мечтах, которые тесно связаны с умением играть в гольф. По сути, это первый ментальный принцип, который должен усвоить гольфист:

Человек который мечтает по-крупному может достичь великих свершений.

Человек, который мечтает скупо или человек, не имеющий уверенности в себе, чтобы реализовать свои мечты, обрекает себя на жизнь, полную разочарований и посредственности.

У Пэт Брэдли были одни из самых захватывающих мечт, которые я когда-либо слышал. Когда я впервые встретил ее в начале 1980-х годов, она выиграла несколько турниров, но не была уверена, что умеет побеждать. Она даже не была уверена, что у нее есть врожденный талант к гольфу. В детстве она уделяла больше всего внимания катанию на лыжах. Она не выиграла особо много важных любительских соревнований и не училась в колледже, где была отличная женская команда по гольфу. Она была хорошим игроком, постепенно становясь все лучше и лучше, пока не стала зарабатывать на жизнь как профессионал.

Она села на мою кушетку и сказала: «Мне уже за тридцать. Я хочу выиграть еще больше. Я хочу побеждать на мэйджорах. Я хочу стать Игроком года хотя бы раз. И я хочу попасть в Зал славы LPGA».

В тот момент я даже не знал, что нужно сделать, чтобы попасть в Зал славы LPGA. Я быстро понял, что во всем спорте это самый трудный Зал славы, в который можно попасть. Гольфист должен выиграть тридцать турниров, хотя бы один из них — мэйджор. Очень немногим это удается.

Я сказал себе: «Ничего себе. У этой женщины отличная голова».

Один только разговор с ней приводил меня в восторг. Она была так сильна и так взволнована. У нее была миссия.

В течение двух дней мы работали над тем, как ей научиться видеть себя победителем, эффективно мыслить, играть по одному удару за раз, верить в свою игру и в себя. После этого мы периодически общались и до сих пор общаемся.

В первый год после нашего визита она выиграла пять турниров, три из которых были мэйджорами. Она почти выиграла Большой шлем женского гольфа. Я присутствовал на единственном мэйджоре, который она проиграла в том году, — Открытом чемпионате США среди женщин в Дейтоне, штат Огайо. На двух из трех последних лунок она на миллиметры смазала патты и проиграла с перевесом в один-два удара.

После этого мы разговорились, и я сказал ей, что рад, что у меня не было с собой миллиона долларов, потому что я бы поставил все на ее победу в Open. Вот насколько впечатляющими были ее настрой и уверенность в себе в тот год.

Пэт продолжала побеждать, и в 1991 году, одержав четвертую победу в том году, она стала членом Зала славы LPGA. Церемония посвящения проходила в отеле «Ритц-Карлтон» в Бостоне, и Пэт пригласила мою жену, Дарлин, и меня. Мы вошли в холл и увидели Пэт и ее мать, Кэтлин. Мы обнялись.

— Эй, прежде чем ты уйдешь, нам нужно поговорить, — сказала она.

— О чем это нам нужно поговорить? — спросил я.

Она посмотрела на меня и спросила: «Что мы будем делать дальше? Боб, мы должны найти новую мечту. Что дальше?»

Пэт все еще пытается понять, что будет дальше. Некоторое время она думала, что на Олимпийских играх 1996 года включат и гольф, матчи которого пройдут в клубе Огаста Нэйшнл. Она всегда мечтала сыграть в Огасте и стать олимпийской чемпионкой. Перспектива сделать и то, и другое очень увлекала ее, пока Международный олимпийский комитет не отказался от этой идеи.

Теперь она ищет новую мечту. Она не побеждала с 1991 года. Я знаю, что, когда она возьмется за новую мечту, она снова победит. Ею движут ее мечты.

Недавно я услышал нечто подобное от Байрона Нельсона. Мы с Томом Кайтом проводили мастер-класс в загородном клубе Лас-Колинас, недалеко от Далласа, и были польщены тем, что Байрон и его жена Пегги пришли послушать, что мы хотим сказать.

После нашей презентации, во время времени вопросов, Байрон поднял руку.

«Люди часто спрашивали меня, где были мои мысли в тот год, когда я выиграл одиннадцать турниров подряд, — сказал он. — У меня никогда не было хорошего ответа, пока я не послушал, что вы с Томом говорили о том, что нужно идти к своей мечте».

«Когда я был молодым игроком, моей мечтой было владеть ранчо. Гольф был единственным способом получить это ранчо. И в каждом турнире, в котором я участвовал, я стремился получить свой кусок. Сначала мне нужно было купить недвижимость. Затем мне пришлось огородить его. Затем мне пришлось построить там дом. Затем обставить дом мебелью. Потом пришлось строить амбары и коррали. Потом животные. Потом мне пришлось нанять человека, который присматривал бы за ним, пока я был в турне. Потом мне пришлось отложить достаточно денег, чтобы заботиться о нем вечно».

«Это было то, ради чего я выигрывал турниры. Это потрясающе, но как только я оплатил ранчо, я практически перестал играть. Я практически перестал быть конкурентоспособным игроком».

Том Кайт — отличный пример человека, у которого были огромные мечты и он продолжал мечтать, несмотря на всевозможные доказательства того, что они были глупыми.

Несколько лет назад я работал с Томом в загородном клубе Остина за неделю до Турнира чемпионов. Пока я ждал его возвращения, ко мне подошел высокий, спортивного вида мужчина и представился.

— Вы Боб Ротелла, не так ли? — спросил он. — О чем вы там разговариваете с Кайтом? Знаете, он действительно думает, что вы ему помогаете.

Мы пожали друг другу руки, и он назвал себя старым другом и конкурентом Тома со времен его детства.

— Я учился с Томом в средней школе и играл с ним в гольф, — сказал мужчина. — Бен Креншоу был аккурат за нами. Бен дважды выигрывал чемпионат штата. Я выиграл его один раз. Том так и не выиграл его. Мне казалось, что я намного лучше его. Казалось, что он всегда использует на три удара меньше пара. Как ему удалось добиться такого успеха?

На этот вопрос есть длинный и короткий ответ.

Если использовать короткий, у Тома была мечта, и он не переставал ее преследовать.

В детстве он был маленьким, ему требовались очки, и он даже не был лучшим гольфистом среди юниоров в своем клубе. Его мечта казалась настолько неправдоподобной, что, когда ему было четырнадцать или пятнадцать лет, родители взяли его в гости к Лайонелу и Джею Хеберту, бывшим профессионалам тура. Отец Тома хотел, чтобы братья Хеберт сказали Тому что-нибудь обескураживающее, чтобы он понял, насколько высоки шансы против него.

Хеберты, к счастью, отказались. «Скоро он узнает, как это трудно, — говорили они. — Пусть сам это поймет».

Когда мы с Томом только познакомились, мечты все еще двигали им. Он хотел выиграть больше турниров, включая мэйджоры. Он хотел стать игроком года. Он хотел стать лидером по количеству выигранных денег.

Он воплотил эти мечты в жизнь. Теперь у него есть новые. Через два дня после того, как он впервые выиграл U.S. Open, он позвонил мне. Он знал, что произойдет, когда он вернется в Тур. Каждый встречный будет стремиться поздравить его. Репортеры захотят взять у него интервью об Open. Фанаты набросятся на него. Столкнувшись с этими отвлекающими факторами, многие новые чемпионы Open потерпели неудачу. Том твердо решил не быть одним из таких. Он хотел проверить свою самодисциплину. Он хотел стать игроком, который использует Open как трамплин для еще более высоких результатов. И он это сделал.

Я подозреваю, что Том достигнет своих новых мечтаний так же, как и прежних, потому что он всегда был готов сделать то, что требовалось в длинном ответе на вопрос, заданный его соперником по мальчишеским играм.

В длинном ответе можно было бы рассказать о том, как усердно Том работал над физическими и ментальными аспектами своей игры, как часто терпел неудачи и как часто возвращался назад, стремясь к своей мечте.

Человек, с которым я разговаривал, совершил обычную ошибку в оценке Тома. Он путает потенциал в гольфе с определенными физическими характеристиками. Большинство людей рисуют в своем воображении образ гольфиста с потенциалом. Он молод, высок и худощав. Он двигается с грацией прирожденного спортсмена и, вероятно, преуспел во всех видах спорта, которые когда-либо пробовал. Он может перебить мяч через забор в конце тренировочной площадки.

Но хотя я, конечно, не стану отговаривать человека со столь физическими характеристиками, я убедился, что они имеют мало общего с реальным потенциалом игры в гольф.

Потенциал гольфиста зависит в первую очередь от его настроя, от того, насколько хорошо он играет веджеми и паттером, а также от того, насколько хорошо он мыслит.

Приятно, когда Том отдает мне должное за свои достижения, но правда в том, что у него было отличное отношение к делу еще до того, как я с ним познакомился. В детстве на заднем дворе у него был грин и песчаная ловушка, где он развивал свою короткую игру. Он отказывался верить, что не сможет достичь своих целей. Эти качества ума были и остаются истинным талантом и истинным потенциалом. Я считаю, что с его умом и отношением к делу, если бы Том в пятилетнем возрасте решил, что хочет стать великим баскетболистом, а не великим гольфистом, он стал бы одним из лучших в баскетболе. Это потому, что талант и потенциал гораздо больше связаны с тем, что у спортсмена в голове, чем с его физическими характеристиками.

Меня иногда спрашивают, есть ли у чемпиона ярко выраженная индивидуальность. Я не вижу доказательств того, что это так, потому что чемпионы, с которыми я работал, охватывают широкий спектр типов личности. Они приходят из городов и маленьких поселков, из бедности и богатства, от родителей-спортсменов и неспортсменов. Некоторые из них застенчивы, а некоторые — общительны. Том Кайт и Ник Прайс, если бы они занимались юриспруденцией и бухгалтерией, а не гольфом, вполне могли бы обнаружить, что у них мало общих интересов.

Но у них и у других чемпионов есть несколько общих черт. Все они волевые, у них есть мечты, и все они берут на себя долгосрочные обязательства по их осуществлению.

На самом деле, я думаю, что человеку с клеймом, которое большинство людей воспринимает как потенциал, зачастую сложнее стать великим, чем, скажем, Пэт Брэдли.

Когда все вокруг говорят вам, что у вас большой потенциал, и ждут от вас постоянных побед, вы можете быстро начать ненавидеть и презирать свой потенциал, воспринимать его как бремя. Вэл Скиннер, одна из игроков, с которыми я работаю в LPGA Tour, боролась с этой проблемой. Она пришла в тур как Игрок года в колледже, и у нее очень дальние удары. Когда ей не удавалось выиграть сразу, она расстраивалась и критиковала себя. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы понять, что ее физический талант — лишь один из факторов, определяющих ее способности к игре в гольф, и далеко не самый важный.

Большинство людей в любом случае используют лишь небольшой процент своих врожденных физических способностей. Гольфист, чье отношение к делу позволяет ему использовать более высокий процент относительно скромного запаса таланта, данного Богом, может и будет обыгрывать того, кто не знает, как максимально использовать то, что у него есть.

С другой стороны, у игрока без мечты мало реального потенциала. Не так давно ко мне в Шарлоттсвилль приехал молодой человек из другого университета, который искал помощи в игре в гольф. Я спросил его, о чем он мечтает.

— Я не знаю, — сказал он. — Я очень талантливый игрок в гольф и очень талантливый студент. Я неплохо справляюсь и с тем, и с другим. У моего отца довольно хорошая компания, и я думаю, что после колледжа я смогу пойти работать на него и неплохо зарабатывать, так что я не беспокоюсь о будущем.

Разговор на некоторое время замялся. Наконец я спросил, есть ли что-то, что ему действительно нравится делать, что-то, что по-настоящему волнует его. Он сразу же оживился.

— О, да! Я люблю ходить на баскетбольные матчи нашей школы. У нас такая потрясающая команда, такая хорошая, такая увлеченная. Они как будто бы на задании, Док. Я спокойно провел бы всю ночь в палатке, чтобы достать билеты на игры. Я отправляюсь на выездные игры вместе с ними.

В его школе действительно была успешная баскетбольная программа. Команда несколько раз выходила в Финал четырех.

Я остановил его и сказал: «Не хочу разбивать тебе сердце, но ты должен понимать, что если бы программа по гольфу в твоей школе была так же хороша, как программа по баскетболу, ты бы не смог играть».

Он спросил, почему.

— У тебя есть талант, но твоя школа набирает баскетболистов и с талантом, и с отношением к делу, — сказал я. — Твой тренер по баскетболу мечтает выиграть национальный чемпионат. Он набирает только тех игроков, которые полностью посвящают себя победе в национальных чемпионатах. Если нет, то ты ему не нужен. Потому что в противном случае ты не будешь каждый день отрабатывать штрафные броски, пока не станешь отлично их бросать. Если нет, то ты не будешь играть в защите каждый вечер.

Я сказал, что штрафные броски и защита — это как короткая игра в гольфе. Они требуют не столько таланта, сколько решимости и целеустремленности. И именно они, как правило, отличают команды, выигрывающие национальные чемпионаты, от скоплений слэм-данк исполнителей.

Я спросил, сколько раз в том году его тренер по гольфу говорил о победе в национальном чемпионате.

— Ни разу, — ответил мальчик. На самом деле, по мнению команды, она сделала все возможное, чтобы попасть на турнир NCAA, где ей не удалось пробиться в число призеров. После окончания турнира они устроили вечеринку.

— В этом-то и дело, — сказал я. — Ты должен понять, к чему ты стремишься, потому что это повлияет на уровень твоей самоотдачи. Я тебе гарантирую, что парни из твоей команды по гольфу тренируются тогда, когда хотят тренироваться. Я гарантирую, что они проводят все свое время на поле, работая над свингом, и никто никогда не работает на тренировочном грине над короткой игрой. И я готов поспорить, что большинство из вас тратят много времени на оправдание того, что вы не очень хорошо играете в гольф, потому что вы учитесь в очень требовательной в академическом плане школе и тратите слишком много времени на учебу.

Он кивнул.

Я сказал ему, что добиться больших успехов в гольфе ему будет сложнее, чем баскетболистам его школы, потому что он должен сделать это сам. Ему придется поставить перед собой более высокие цели, чем стоят перед командой, и взять на себя обязательство их достичь. Это будет индивидуальный, а порой и одинокий поиск.

И все потому, что в мире полно людей, готовых сказать тебе, что твои мечты несбыточны, что у тебя нет таланта, чтобы их осуществить.

Я никогда так не делаю. Всякий раз, когда кто-то представляет меня или называет мозгоправом, я испытываю искушение поправить его. Я не мозгоправ. Я увеличитель. Я не занимаюсь тем, что говорю людям, что у них нет таланта, что их мечты глупы и недостижимы. Я хочу поддержать талант людей. Я верю в человеческие способности.

Если бы кто-то пришел ко мне и сказал: «Мне сорок пять лет, мой гандикап — 25, и моя мечта — зарабатывать на жизнь в Senior Tour», я бы ответил: «Фантастика! Вы как раз из тех людей, которые приводят меня в восторг. Тот факт, что вы бьете 95 и говорите о том, что можете бить 70 каждый день, означает, что вы обладаете таким складом ума, у которого есть шанс. Я живу, чтобы работать с такими людьми, как вы».

Я бы не стал гарантировать этому выдуманному дурню больше, чем шанс. Следующий вопрос — сможет ли он сохранить эту мечту на протяжении восьми или пятнадцати лет. Правильное мышление может быстро и существенно снизить счет любого гольфиста, который плохо о себе думает. Но не существует быстрого и чудесного способа перейти от гандикапа 25 к нулю, как бы хорошо гольфист ни начинал думать. Совершенствование требует терпения, настойчивости и практики.

Если гольфист решил стремиться к величию, будь то победа на U.S. Open или чемпионство в своем клубе, он должен понимать, что на этом пути его ждут разочарования и неудачи. Том Кайт сыграл в и проиграл более дюжины U.S. Open, прежде чем наконец-то выиграл один из них. Большие улучшения требуют работы и многолетнего труда. Гольфист должен научиться получать удовольствие от процесса стремления к совершенствованию.

Именно этот процесс, а не конечный результат, обогащает жизнь. Я хочу, чтобы люди, с которыми я работаю, просыпались каждое утро с радостью, потому что каждый день — это еще одна возможность осуществить свою мечту. Я хочу, чтобы к концу своих дней они шли с улыбками на лицах, зная, что сделали все возможное с тем, что у них было.

Это одна из причин, почему гольф — великая игра. Он дает людям такую возможность.

Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где переводы книг о футболе, спорте и не только!