Как понимать Петра Яна – задали 12 вопросов и осмыслили, что не так с его интервью

Два пояса UFC и воспитание сыновей.

Иногда кажется, что Петр Ян потоково дерзит журналистам. Иногда – что его тяготит необходимость рассказывать о себе, несмотря на цитату «Я с народом».

Наше первое интервью мы записали в 2016-м, а последнее (пока) – перед боем с Маркусом Макги 26 июля в Абу-Даби. И во всех есть закономерность.

Что происходит с человеком, когда он получает пояс UFC

Вы могли заметить, что Магомед Анкалаев не дал в России ни одного большого интервью за полгода чемпионства. Но и Петр Ян, когда завоевал пояс, тоже был не вполне готов говорить много и публично. И как будто попал в пустоту между двумя образами: солидного и статусного чемпиона и «своего пацана из народа».

Это привело к тому, что Ян, с одной стороны, убрал все фактурные воспоминания из детства и юности, перестал говорить о драках на районе или подробно – о жизни в Красноярском крае. Но добавил, во-первых, разборчивость, сведенную к тому, что записать с ним интервью дольше 10 минут стало сложно, а, во-вторых, жесткость (агрессия, минус ирония). И часто стало получаться не очень хорошо. 

При этом Ян может отвечать фактурно, хоть и сухо. И еще почти каждое его интервью, даже небольшое, дает заголовок. Ты можешь поговорить с ним пять минут, но даже за это время он выдаст: «Мама воспитала нас восьмерых, никого в детдом не отдала». Или, когда он пришел на пресс-конференцию перед турниром в Абу-Даби, сам не желая того, заострил ответ на безобидную цитату. Вопрос был: «У Хабиба была теория, что у человека не может быть двух пиков. А ты, выиграв пояс, будто снова пытаешься выйти на пик». Ян ответил: «Ну вот Хабиб пусть при своей теории и останется…»

Жесткость и прямолинейность Яна когда-то сделали его одним из самых популярных бойцов России. Сейчас уже мало кто помнит, но в лиге АСВ он стал соавтором одного из лучших конфликтов перед боем, назвав Магомеда «Тигра» Магомедова котенком. Но, когда Яна уже в статусе чемпиона UFC спросили, не кажется ли ему, что он немного заражен звездной болезнью, получили ответ: «Нет, это точно не она, просто мне один умный человек сказал: «Тебе всегда должно немного всего не хватать».

Поэтому даже на мероприятиях в Екатеринбурге Ян просит не проводить интервью дольше четырех минут (буквально). Сейчас – мы поговорили 10. Он отвечает прямо, немногословно и иногда в очень цепких формулировках.      

«А что было бы, если бы я не занимался единоборствами?» 12 вопросов Яну перед боем с Макги 

– Вы были чемпионом и временным чемпионом UFC. Хоть раз позволяли прикасаться к выигранным поясам?

– У меня два пояса. Один висит в Академии [Единоборств РМК в Екатеринбурге]. Второй – дома у мамы. Там же рядом пояс ACB. И когда я к ней приезжаю и вижу их, то испытываю приятные эмоции. Это проделанная работа, цель, которую ты поставил и достиг.

– С боя против Жозе Альдо прошло пять лет. Какой момент из него вы отчетливее всего запомнили?

– Это был такой бой, где до турнира все вроде как шло на взаимоуважении. Потом для каждого из нас получился жесткий поединок. После этого мы обнялись и пожали руки.

– С того момента вы не побеждали досрочно, но выглядите одним из самых жестких бойцов дивизиона. Вам нравится выигрывать нокаутами или искренне без разницы?

– Для бойца досрочная победа – такая безоговорочная история, где не оставляешь судьям право повлиять на результат. Для зрителя это всегда эффектнее. Но победа есть победа, она приятна всегда. 

– Когда-нибудь думали, что было бы, если бы вы не ударили коленом Алджемейна Стерлинга? По сути, отказаться от одного технического действия – и вся карьера пошла бы иначе: нет реванша (потому что вы его разбивали), нет неудобного боя против Шона О’Мэлли. 

– Поначалу я запустил к себе в голову такие мысли, что допустил ошибку. Но так можно много напридумывать: а что бы было, если бы я вообще не начал заниматься смешанными единоборствами? Парень из маленькой деревни, но из большой, многодетной семьи, где восемь человек, детей. Где бы я был сейчас? Поэтому я счастлив и благодарен за каждый день и за выбранный путь, это достойно пройденный путь и я его продолжаю по сей день.

– Вы дошли до мастера спорта по боксу, активно выступали в 2010-х, выигрывали чемпионат Омска. А за кем из профессионалов тогда следили?

– Очень много кого смотрел: Рой Джонс, Мэнни Пакьяо, Артуро Гатти, Майк Тайсон, Мохаммед Али, Константин Цзю, я же пацаном был погружен в бокс полностью, смотрел, представлял.

– Если бы Флойд Мейвезер и Мэнни Пакьяо встретились не в 2015-м, а в 2008-м, их бой бы сложился иначе?

– Конечно. Все равно видно, что Мейвезера грамотно вели, менеджмент хорошо работал. Пакьяо мог ему создать проблем в пиковой форме. В другой момент времени мог проиграть каждый из них. Поэтому визуализировать, придумывать мы можем сколько угодно.

– В то время не думали пойти в профессионалы?

– Когда я занимался боксом, это было не так просто. Плюс я не был высококлассным боксером. Я был середняком, учился в физкультурном институте и даже, наверное, не думал, что вообще так продолжу, что свяжу жизнь со спортом. Но появились смешанные единоборства – и все закрутилось.

– Смотрели бои Бивола и Бетербиева?

– Смотрел. Третий бой? Не знаю, кому это будет интересно, потому что не вижу больших изменений между первым и вторым. Точно так же у панчера-Бетербиева будет шанс попасть. Можно было бы посмотреть еще какой-нибудь поединок каждого перед их третьим боем. 

– Недавно проиграл Тимофей Цзю – и есть очень интересная версия, что он рос в слишком тепличных условиях, чтобы быть хорошим боксером. Вспоминали слова Майка Тайсона, который говорил, что у его сына уже другая ментальность. Глядя на своих детей и вспоминая, как вы разгружали баржи на Енисее, представляете сыновей в таком спорте? 

– Есть же примеры, когда отцы были тренерами и когда ребята росли в благополучных семьях. Многое зависит от воспитания, от того, что родители закладывают в детей. Можно быть рядом, помогать и, возможно, где-то будет проще, если есть достаток, так что если ты из состоятельной семьи, нет такого, что все, на тебе крест надо поставить в единоборствах.

– Если сын вам скажет: «Папа, я хочу выступать в ММА», вы ему не откажете? 

– Точно нет. Но сейчас они дети, и это все равно по прошествии времени надо смотреть: как все продвигается, какая заинтересованность, какие возможности, навыки. И ребенок будет выбирать. Я не смею этому препятствовать. Наоборот, как отец всячески буду помогать.

– Чем они сейчас занимаются? 

– Старший, Даниил, занимался дзюдо два года, потом год – футболом. Сейчас с большим желанием занимается боксом. Причем сам выразил желание и с удовольствием занимается. Константин, ему пять лет только исполнилось, он ходил на акробатику, потом – на гимнастику. Но на гимнастике начался шпагат и он перехотел туда ходить. Теперь ходит в бассейн, плавает.

– На бой с Макги вы взяли с собой супругу и сыновей – некоторые бойцы делают так же, другие говорят, что стараются не терять фокус. Объясните свой выбор и позволите ли вы себе провести с ними время в день боя?

– Сейчас они живут отдельно, но хотят присутствовать на турнире. У меня два сына и для них это пример и мотивация, а для меня – поддержка. Даже в день боя. Я черпаю от них энергию, мотивацию.

Я вырос в деревне, был в школе-интернате, в 15 лет уехал из дома за тысячи километров и 2,5 года не приезжал. А сегодня, смотря на проделанную работу и на то, как живет семья, я благодарен судьбе, что есть такая возможность.

Почему бои Петра Яна – лучший способ полюбить MMA

Фото: Gettyimages.ru/Jeff Bottari/Zuffa LLC, James Gilbert, Chris Unger/UFC; Louis Grasse/Keystone Press Agency/Global Look Press