«Траву обесценили, превратили в хард». Евгений Кафельников – об «Уимблдоне» и его трансформации

В Лондоне стартовал «Уимблдон» – самый старый и уважаемый турнир в теннисе. В новом выпуске блога на Спортсе экс-первая ракетка мира Евгений Кафельников рассказал о любимых традициях, личном опыте во Всеанглийском клубе и причинах, по которым траву превратили в хард.

***

Я приверженец классических традиций. Когда я играл в 90-е и до этого, вся одежда была сугубо белого цвета – никаких раскрасок на игровой форме. Поэтому я уверен, что традиции должны соблюдаться. Ничего криминального в этом не вижу. Одежда должна быть белой.

Мне еще нравилось, что раньше, когда кто-то из королевской семьи приходил в ложу, при выходе нужно было поклониться. Это, как мне кажется, тоже хорошая традиция.

Первый раз я попал на «Уимблдон» в 1994 году. И, конечно, там сразу ощущается история и традиции. Стоит огромная вереница зрителей, ждет открытия. И потом ворота открываются, и все забегают одной толпой. Это надо видеть, чтобы ощутить.

Когда я приезжал на «Уимблдон», за мной постоянно был закреплен дом. Компания, которая представляла мои интересы, IMG, знала владельцев – и каждый год мне его сдавали. Они были довольны тем, как я оставлял дом после трех недель аренды. Поэтому он всегда был мой, и я мог даже об этом не думать.

Он находился в восьми минутах пешком от входа на турнир. Мне это было удобно, я чувствовал себя как дома. В этом плане там было очень комфортно.

Почему у Кафельникова не получалось на «Уимблдоне»?

Мне трудно оценить, насколько мне дорог «Уимблдон». Может быть, из-за того, что я никогда там хорошо не выступал – за исключением одного четвертьфинала, – он мне не так близок, как остальные три «Больших шлема». С «Ролан Гаррос» все понятно, с Австралией все понятно, на US Open я дважды играл в полуфинале, выигрывал пару. А «Уимблдон» мне никогда не давался.

Я не буду его ставить ниже всех, но по результатам он для меня был самым тяжелым.

Трудно сказать, почему у меня там не получалось. У меня нет объяснения. Несколько раз мне везло с сеткой, но я не использовал свои шансы. Масса причин, которые я уже не помню. Воспоминания – особенно негативные – испаряются.

При этом у меня были хорошие результаты на траве в Галле (три титула и финал – Спортс). Там домашняя атмосфера, отель находится прямо в клубе, не нужно никуда ехать: потренировался, отдохнул, и можно за 10 минут до начала выйти на матч. Условия там были очень комфортные. Конечно, для меня это особенный турнир.

Многие ли считали, что трава для коров?

Я в своем поколении такого не ощущал. Все очень любили травяной теннис.

Конечно, может быть, за исключением испанцев, которые не то что матч, а даже сет не могли выиграть на траве. Потому что трава была другого качества – настоящая, а не то, что сейчас.

Да, были какие-то разговоры. Но большинство относились к травяному теннису правильно. Я никогда не сталкивался с пренебрежением к «Уимблдону». Все играли.

Почему для россиян «Уимблдон» – самый неудачный «Шлем»?

Во-первых, потому что покрытие специфическое. Во-вторых, игроки, прошедшие российскую школу тенниса, очень хорошо технически оснащены, но они заточены на игру на задней линии. А на «Уимблдоне» нужно хорошо подавать и играть с лета.

Это главная причина.

Зачем траву обесценили и превратили в хард?

В мое время на траве важнее всего были подача и первый удар с лета. Без этого никуда, никаких успехов не добиться.

А сейчас трава – такой же хард. Мяч высоко отскакивает, никто с подачи к сетке не выходит. Подача, конечно, имеет эффект, но не такой, как раньше.

В 90-х бывало, что игроки перед подачей не стучали мячом об корт, потому что он просто не отскакивал. На нормальной траве – такой, какой она и должна быть – мяч не должен отскакивать выше колена.

Игра на траве специфичная. В ней проявляется все твое искусство, ювелирство, все, что ты умеешь делать – подать, принять, сыграть с лета, обмануть соперника. Я абсолютно от этого кайфовал.

И тут все от природы, сугубо по ощущениям. Либо в тебе есть к этому талант, либо – нет. Но в последнее время травяное покрытие обесценили, превратили в хард. Сейчас на ней можно научиться играть. В мое время это было невозможно, тогда получалось только за счет феноменальных врожденных качеств.

Думаю, траву поменяли, чтобы уравнять шансы для игроков. Хотели обезопасить ведущих теннисистов от сенсационных поражений, которые в мое время случались постоянно, на каждом «Уимблдоне».

«Я никакая не элита, а обычный гражданин нашей страны». Как Евгений Кафельников подошел к 50-летию

Фото: Gettyimages.ru/Omar Rawlings, Clive Brunskill, Glyn Kirk