Зверев разобрался с обвинениями в насилии – заключил соглашение, вину не признал

Итоги.

Уже по ходу «Ролан Гаррос», 31 мая, в Берлине начались судебные слушания по делу четвертой ракетки мира Александра Зверева. Его бывшая девушка Бренда Патеа, с которой у него совместная дочь, обвиняла немца в домашнем насилии – якобы весной 2020-го он ее душил  и толкнул в стену.

В деталях об ее обвинениях можно почитать здесь.

Зверев уже по ходу «Ролан Гаррос» уверенно заявлял, что разбирательства его совершенно не беспокоят. Он говорил, что верит в правду и свою победу в суде – поэтому и может спокойно играть и показывать высокие результаты. А после выхода в полуфинал постановил:

«Думаю, что все складывается как надо. С моей точки зрения все проходит хорошо. Больше мне нечего сказать».

К тому моменту прошло уже два заседания. По сообщениям, на первом адвокат Зверева, которого зовут Альфред Дирламм, назвал обвинения «необоснованными и противоречивыми». Он сказал, что «объективная картина событий» станет видна, когда суд заслушает других свидетелей и прочитает переписки.

Еще он очевидно пытался дискредитировать Патеа: говорил, что ею движут слава и деньги, а ее единственный интерес – количество подписчиков в соцсетях.

Второе заседание, на котором Патеа давала показания, прошло 3 июня и в закрытом режиме. Об этом попросила сторона Зверева – чтобы защитить право на частную жизнь теннисиста и его дочери. Акцент на дочь интересен – потому что Патеа его к ней не подпускала и заявляла, что она нужна Звереву только как инструмент пиара.

При этом команда Патеа была не против закрытого заседания.

О том, как оно прошло, была только одна новость: Патеа не закончила давать показания из-за болезни. Немецкие медиа приводили цитату ее юриста: «Она охрипла, у нее жар. Сейчас ей нужно лежать в постели, но завтра она будет готова».

4 июня заседание отменили из-за болезни Патеа и перенесли его на 7-е. А незадолго до запланированного начала появилась новость: слушания закончены, потому что стороны достигли внесудебного соглашения. Вину Зверев официально не признал.

А суд в заявлении подвел итоги: «Это решение – не вердикт, и это решение ничего не говорит о вине или невиновности. Одним из решающих факторов, повлиявших на решение суда, было то, что свидетельница [Патеа] пожелала завершить процесс. Ответчик согласился». По заявлению адвоката немца он согласился, в первую очередь ради сокращения сроков разбирательства «в интересах их общего ребенка».

При этом Зверев должен выплатить 200 тысяч евро – 150 тысяч пойдут в казну Германии, а еще 50 благотворительным организациям.

Что это может значить?

Деталей соглашения мы не знаем и, конечно, не узнаем – обычно такие договоры сопровождаются жесткими пунктами о неразглашении.

Но если рассуждать логически, есть две развилки.

1. Соглашение можно рассматривать как косвенное признание вины. Возможно, по ходу процесса юридическая команда Зверева поняла, что все складывается не в их пользу – поэтому Патеа решили заплатить, чтобы избежать обвинительного приговора. Поэтому она и не захотела продолжать процесс.

2. Соглашение можно рассматривать как косвенное признание несостоятельности обвинений. Опять же, по ходу процесса уже команда Патеа поняла, что суд ей не верит – и они решили отказаться от обвинений, чтобы не доводить дело до конца. И, возможно, получить хоть какие-нибудь деньги от Зверева.

Или же обе стороны были не уверены в победе и решили договориться, чтобы друг друга дальше не мучить.

В контексте версий интересно звучит и заявление адвоката Патеа: «Ее не интересуют деньги, это больше не будет обсуждаться. Мы уладили все, что нужно было уладить, и все остались довольны».

Во что верить – личное дело каждого.

Фото: Gettyimages/Clive Mason / Staff; East News/Pedja Milosavljevic/SIPA/Sipa Press Russia; instagram.com/brendapatea