«Напишите, что это грубая ложь»

Если бы «Спартак» провел третий период столь же сильно, как первые два, то непонятно, что смог бы сказать про эту игру Юлиус Шуплер. Ну, разве что: «Ничего себе – 1:8».

Но в третьем «Спартак» вдруг совсем сник – и начал ошибаться в передачах, застаиваться при выходе из своей зоны. Короче говоря – целиком скопировал игровую модель рижан в первых двух периодах.

И должны были трибуны свистеть. Но счет был 4:1. А в конце так и вообще «Спартак», проснувшись, пятую забил.

В третьем периоде «Спартак» вдруг совсем сник

В микст-зоне творились чудеса: Максим Рыбин записал новогоднее поздравление для зрителей канала 7ТВ. Когда его попытались остановить для интервью собственно о матче, он сказал: «Сейчас-сейчас», – и скрылся в раздевалке. Мы ждали крика «С Новым годом!» из-за дверей, но было тихо.

Эдуард Левандовски был нарасхват. У него случился очень удачный матч – одна заброшенная шайба и две голевые передачи. Вопрос о сходстве минского и рижского «Динамо» форвард встретил десятисекундной паузой.

– Минск и Рига – команды, в общем-то, канадского стиля хоккея. Матч с белорусами помог вам подготовиться к латышам?

– Вы знаете, я бы не стал ставить между ними знак равенства, – начал осторожно Эдуард. – Разные все-таки команды. У рижан все же больше европейского в хоккее.

На этих словах все заспешили на пресс-конференцию – и не зря. Там было много интересного.

Шуплер, конечно, поздравил Милоша Ржигу с заслуженной победой. И произнес ударную, но наивную фразу: «В последнем периоде никаких претензий к команде – только один гол пропустили». Ржига ответил комплиментом, сказав, что знает, насколько опасны динамовцы:

– Я прекрасно знаю, какой Юлиус тактик. Поэтому мы осторожно шли вперед, не без оглядки: опасались контратаках. В третьем периоде было много ошибок с нашей стороны – и в очередной раз надо сказать спасибо Мартину Прусеку, который здорово нас выручил. Очень рад, что разбудился Левандовски.

– Милош, зачем вы взяли тайм-аут при счете 4:1?

– Я думаю, вы все видели сами. Игра пропала, а до конца оставалось еще шесть минут. Это много. Надо было взбодрить команду.

В микст-зоне творились чудеса: Максим Рыбин записал новогоднее поздравление для зрителей канала 7ТВ

Пресс-атташе «Спартака» Александр Малышев уточнил – будут ли еще вопросы к тренерам? Все пожали плечами и собрались расходиться. Но тут слово взял Шуплер.

– Постойте. Я хотел бы у вас спросить.

Если бы Юлиус задал вопрос: «Будут ли мою команду бить на льду в пятницу?» – никто бы не удивился. В Чехове все-таки игра. Но он спросил:

– Есть ли здесь корреспондент газеты «Советский спорт»?

Секундное молчание, а потом Малышев указал на репортера:

– Да вот же он.

И репортер признался:

– Да, я здесь.

– Я бы хотел сказать вот что, – начал Шуплер. – Ваша газета опубликовала интервью с Виктором Тихоновым. Он сказал, что я пошел с игроками в ресторан, а потом избили Масальскиса. Так вот, это неправда. Напишите, пожалуйста, все, что это грубая ложь. Я в тот момент ужинал на другой стороне города.

– Да что вы, Тихонову уже много лет, не относитесь вы к этому так! – выкрик из зала.

Шуплер всегда шел на контакт с прессой

– Вы поймите, я с уважением отношусь и к газете, и к Тихонову. Но то, что написано про меня, – неправда. Я сторонник дисциплины. И прошу об объективности: дайте слово другой стороне, если публикуете что-то подобное. Это выходит в газете, потом тиражируется в интернете – и в итоге такие слова читают пять миллионов человек.

Милош Ржига согласился: «Правильная речь». А президент «Динамо» Виестурс Козиолс примиряюще улыбнулся:

– Друзья, вы звоните нам, если что. Ни я, ни Юлиус еще никому и никогда не отказывали в комментариях.

Надо сказать, это чистая правда. Шуплер всегда шел на контакт с прессой и в бытность тренером ярославского «Локомотива» номер телефона давал корреспондентам причудливым образом: диктовал свой и записывал номер журналиста. Потом, правда, не звонил почему-то.

Выйдя из пресс-центра, Шуплер по второму кругу объяснял – что было написано в «Совспорте»: «Написали, как будто я с игроками в этот момент...» Дальше он произнес слово, которое сложно разобрать из-за акцента: «был», «пил» или «бил».

Наверное, все-таки – «был».