О насаждении в обществе «Спартак» буржуазных нравов
Статья под таким громким заголовком появилась в одной из центральных советских газет в 1939 году. Основной целью нападков был московский футбольный клуб «Спартак», который посмел бросить вызов не кому-нибудь, а самому НКВД, и лично наркому (по нынешнему, министру МВД) Лаврентию Берии.
Изначально создание общества «Спартак» было воспринято Народным комиссариатом внутренних дел СССР (НКВД) в штыки. Несмотря на разоблачительные статьи в прессе о новом обществе «жуликов», тогдашний всесоюзный комсомольский лидер Александр Косарев сумел убедить Сталина в целесообразности существования «Спартака».
Причиной сопротивления является не столько достижения этого общества, сколько сама идея создания общества, способного противостоять клубам «Динамо». Да, да, именно клубам «Динамо»! Не одному, а всем. Ведь общество «Динамо» было создано по инициативе самого Феликса Дзержинского, тогдашнего главы НКВД. Под опекой чекистов были все клубы с таким названием. А их по Советскому Союзу была уйма. Ведущими на футбольной арене считались московское, киевское, тбилисское и минское «Динамо».
«Динамо», особенно московское, должно было быть везде первым. Таково было желание НКВД и его руководителей. Как правило, призерами чемпионатов должны были быть динамовские команды, но первое место всегда должно было занимать московское «Динамо». Создание клуба, равного по силе динамовским командам, разбивало это «правило».
В 1936 году чекистов разозлил тот факт, что оттеснив тбилиссцев, «Спартак» затесался в тройку призеров первого чемпионата СССР. А в осеннем этапе чемпионата «Спартак» более того стал чемпионом СССР.
Назначенный на пост наркома НКВД в 1938 году Лаврентий Берия первым делом взял бразды правления спортобществом «Динамо». Берия, бывший игрок одной тбилисской футбольной команды, посещал практически все игры с участием динамовских команд.
«Спартак» 1939-го года разозлил Берию как никогда раньше. Сначала «Спартак» выиграл чемпионат СССР, а затем и завоевал Кубок СССР. В полуфинале кубка были побеждены тбилисские динамовцы (1:0), а финале – ленинградский «Сталинец» (3:1).
Гнев Берии был таким нереальным, что он вынудил переиграть не финальный, а… полуфинальный матч. Представляете, переиграть полуфинальный матч, когда финал уже сыгран и кубок уже вручен!
Спортивные чиновники того года не посмели даже поставить такое беспрецедентное решение под сомнение. Основанием для переигровки стало повторное рассмотрение протеста тбилисского «Динамо» на победный гол «Спартака» в полуфинале. Дескать, мяч не пересек линию ворот: мяч был в воздухе, когда грузинский защитник выбил его из ворот. Дескать, судья матча не разобрался в ситуации.
Вот что рассказывает Николай Старостин:
«Через месяц меня неожиданно вызывают в ЦК к заведующему отделом агитации и пропаганды Александрову.
- Товарищ Старостин, принято решение переиграть полуфинальный матч с тбилиссцами. Надеюсь, вы поддержите это решение.
- Это невозможно. Переигрывать полуфинал после финала - случай в мировой практике небывалый.
- Не вам решать, что возможно, а что нет. Вас вызвали не для дискуссии, а для того, чтобы передать мнение товарища Жданова. Вы свободны.
На следующий день звонок первого секретаря Московского городского комитета партии Щербакова.
- Николай Петрович! Игру придется переиграть. Есть указание, которое не может быть не выполнено. Готовьте команду.
...Во втором тайме беспрецедентной переигровки нападающий «Спартака» Георгий Глазков забивает гол. Счет становится 3:0. Перевожу взгляд с табло на правительственную ложу. Берия встает, со злостью швыряет стул в угол и уезжает со стадиона.
К чувству восстановленной справедливости примешивается тревога».
Переигровка закончилась со счетом 3:2 в пользу «Спартака». Через некоторое время в прессе вышла разгромная статья «О насаждении в обществе «Спартак« буржуазных нравов», где поименно обвинялись основные спортсмены «Спартака» в получении денег. Им на самом деле платили стипендии, одобренные самим Анастас Микояном. Однако статья умалчивала об этих подробностях.
Вскоре на игроков «Спартака» было открыто уголовное дело. Футболистам «шили» дело по шести статьям: 19-58 п. «б» (покушение на измену родине), 58-10 ч.2 (антисоветская агитация и пропаганда), 58-11 (антисоветская организация), 117 ч.2 (получение взятки), 118 (дача взятки и посредничество во взяточничестве) УК РСФСР и ст. 3 Закона от 7 августа 1932 года (хищения).
Однако Старостина и остальных 9 фигурантов дела не арестовывали вплоть до 1942 года. В 1939 году Молотов не подписал ордер на арест. То что не сделал Молотов, тремя годами позже сделал Маленков.
По иронии судьбы, за 10 лет лагерей Николай Старостин тренировал футбольные команды «Динамо» в тех местах, где отбывал срок: Ухта – Хабаровск – Комсомольск-на-Амуре – Ульяновск – Акмолинск – Алма-Ата.