Роман Разбейко: «Человек, не попробовав сам, не может адекватно рассказать, что надо делать»

Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).

"Наш лидер, Влад Туник, вначале был скептически настроен. А сейчас он приходит дополнительно в зал и пытается каждую тренировку побить личный рекорд"

— Как вы стали тренером ХК "Ростов"?

— Есть у ХК "Ростов" президент, Робертас Кучинскас. У нас с ним дружеские отношения на протяжении уже десятка лет. И как-то вот в разговоре он сказал, что хотел бы сделать команду более профессиональной, а для этого надо двигаться куда-то дальше, привлекать других людей, тренеров. И попросил меня поработать чуть-чуть с ребятами. Надо понимать, что я из лёгкой атлетики, занимался ей всю жизнь, и тренировки легкоатлетические направлены более индивидуально. У нас работы с двадцати пятью-двадцати восьмью человеками практически не бывает. Ну, или это какая-то ОФП обычно. Поэтому мне как тренеру было интересно поработать с таким количеством народа, причём разной физической подготовленности, и как-то всех соединить. На протяжении года, наверное, я присматривался, принюхивался... А сейчас мне уже просто комфортно, понятно. И ещё не менее, а более интересно даже!

— До этого знали про клуб?

— Да, конечно. Я знал с того момента, как Робертас сделал команду. Я ходил на первые матчи, когда она была не такая профессиональная. Ещё во Дворец спорта наш. Ну, это было какими-то набегами: может быть, раз или два в сезон. Так серьёзно за хоккеем не следил. А когда ты уже находишься в клубе, в системе, то, конечно, тебе не только интересно – ты начинаешь переживать, как будто за себя. Сейчас я просто фанат хоккея! По возможности ни одной игры бы не пропустил (улыбается).

— В чём заключается ваша работа?

— Меня пригласили как тренера по ОФП. Я отвечаю за силовую и функциональную работу, за выносливость. То есть за те функции, которые развиваются непосредственно вне льда. Это "земля" по-хоккейному называется.

— Через сколько появился прогресс?

— Ребята меняются: всё равно приходят новые, уходят старые, кто-то остаётся. И вот на примере тех, кто остаётся, я как раз и расскажу. Я в этом году в начале предсезонки заметил не только физические улучшения у ребят, но и желание. Наш лидер, Влад Туник, вначале был скептически настроен, ещё года два назад: "Да я это не буду делать, да у меня рука здесь болит". А сейчас он приходит дополнительно в зал и пытается каждую тренировку побить свой личный рекорд в жиме лёжа. И для меня, конечно, интересно, важно и приятно, что человек загорелся этим. Он понимает, что развитие физических качеств отвечает за то, что ты потом будешь сильнее, быстрее – а значит, будешь доминировать на площадке. Я надеюсь увидеть в этом сезоне ещё более усиленного Туника (улыбается).

— Какой же у Влада рекорд?

— Ну, был, вот, в последний раз – сто пять килограммов. Я думаю, что уже он готов побить его, прибавить ещё.

"В природе скорость не совмещается с выносливостью, сила – тоже… А в хоккее совмещается всё"

— Что эффективнее: круговые или интервальные тренировки?

— Это разные вещи. На самом деле в какой-то период даётся одна работа, в какой-то – другая. И всё вместе даёт нужный эффект. Сила – это сила, выносливость – это выносливость. Они в принципе не соединяются, но, так как мы играем в хоккей, там должно быть и то, и то. В этом вся фишка: по большому счёту в природе скорость не совмещается с выносливостью, сила – тоже… А в хоккее совмещается всё. И при этом надо быть готовым во всех направлениях.

— Какую работу даёте чаще всего?

— Не знаю… Тут вопрос даже не нас как команды, а условий. Потому что, вот, сейчас стадион закрыли: пандемические дела. Температура в городе Ростове не позволяет тренироваться днём на воздухе. И это всё вносит свои коррективы, поэтому исходим из того, как складывается ситуация и что нужно в данный момент. Опять же, надо понимать, что когда начинается сезон, то наши тренировки уменьшаются по количеству, но становятся более качественными. Мы уже отработали на протяжении пары лет, как лучше, и ребята даже на выезде делают определённую силовую перед игрой, которая позволяет держать мышцы в тонусе. Тем самым они готовятся к игре – даже на выезде, сами. Мы это прекрасно знаем. А сейчас идёт общая работа, подготовительная, для сезона.

— Какая часть интереснее?

— В сезоне работа всё-таки сводится к тому, что мы делаем определённую штангу, силовые упражнения. Они специфические, набор их становится уже небольшим. Отработанные, для чего-то нужны, определённое количество и так далее. В предсезонке ты можешь дать всё, что угодно, и этим, конечно, интереснее. И для меня, и для ребят тоже, я так думаю.

— МФР – действенно или нет?

— Да всё действенно. Реально всё, что бы ты ни дал. Начнём с того, что я вообще никогда не хотел быть тренером. Выключился как-то из спорта на двадцать лет и вообще не мечтал быть им. При том, что у меня все образования, которые были получены, когда я занимался спортом, дают возможность работать тренером. Я заканчивал институт по специфике в своё время, училище Олимпийского резерва, получил звание мастера спорта международного класса... Но я чётко знал, что не хочу быть тренером. Никогда туда не стремился, но получилось, что жизнь так повернулась всё равно. Я услышал от старших коллег, что тренер – это непаханое поле. Он что-то даёт, и его задача смотреть: заходит это или не заходит. Я тоже даю какие-то работы, смотрю: одним идёт, другим не идёт. Корректирую, меняю. Вопросов масса, потому что у кого-то колени болят, у кого-то спина – и мы меняем упражнения. Кто-то выносливый. У нас есть Красный (Алексей Краснов – прим. ред.), у которого два сердца: ему всё равно, куда бежать и сколько. Кто-то менее выносливый, поэтому ему чуть другую работу даём. В этом и есть интерес работы с командой.

— Собственный опыт помогает?

— Конечно. На этом всё и должно быть основано. Моё частное мнение: человек, не попробовав сам, не может адекватно рассказать, что надо делать. В любом виде спорта – и в хоккее, и в лёгкой атлетике – это работает. То есть я сам тренируюсь, жму штангу в разных углах, разводы с гантелями делаю определённые: пять серий здесь, двадцать – там. И когда я начинаю давать, то понимаю, что пять серий – это много, а три – мало. Ну, или наоборот. Если ты этого не делаешь, а стоишь в стороне и говоришь: "Вот, я где-то прочитал, что надо так..." Как ты, через себя не пропустив, это донесёшь?

"В любом виде спорта есть фишка: человек, грубо говоря, "стирается"

— Тренер по ОФП нужен каждому клубу?

— Конечно. Обязательно! Есть главный тренер, есть второй, у кого-то ещё тренер вратарей и так далее. Они знают специфику льда, игры в хоккей – того, чем конкретно команда и занимается. Но на "земле" появляется много новшеств, и если следить ещё за этим… Не знаю тогда, сколько времени будет в сутках. Тридцать шесть или сорок восемь часов. Я думаю, надо просто распределять обязанности, вот и всё.

— Согласовываете "землю" и лёд?

— Конечно. Как говорит Григорий Владимирович (Григорий Пантелеев – прим. ред.): "Давай сядем, стратеганём". Это тема его – стратеговать (улыбается). Мы исходим из того, что происходит. На неделю у нас есть план определённый, но бывают корректировки. Вот, нам сказали на днях, что "Арсенал" закрыт, и мы пришли в зал, сделали другую работу. Но в принципе, я думаю, она похожа на то, что мы бы делали на "Арсенале". Просто теперь мы замкнуты здесь, в этом пространстве – не вопрос.

— Как сейчас с проходом в спортзалы?

— В наш зал мы проходим пока без QR-кодов (улыбается). Сейчас, я думаю, все получат. А остальные фитнесс-центры – да, закрылись для тех, кто не привит и кто не может показать QR-код. Я приехал в "Alex Fitness" и на входе потребовали что-то из трёх: ПЦР, справка о перенесённой болезни, QR-код. Но ты же не будешь делать ПЦР перед каждой тренировкой… Это то обстоятельство, когда мы говорим: "Хорошо, что есть улица". Когда была пандемия, мы с дочкой продолжали тренироваться: просто выходили и бежали куда-то по паркам. Если бы увидели милиционеры, догнали бы… Или не догнали (смеётся). Можно тренироваться на улице, по большому счёту.

— Во сколько "пенсия" у легкоатлетов?

— Да по-разному. Сейчас в связи с тем, что все виды спорта стали профессиональными в плане финансов, всё сдвинулось. Недавно шли Олимпийские игры. Я смотрел на экране, телевидение даёт такую возможность. И когда показывали в лёгкой атлетике забег или финал прыжков, была строчка с фамилией людей и сколько им лет ("Age"). Я скажу, что средний возраст порядка двадцати пяти-тридцати лет. А в шесте женском, где наша спортсменка Сидорова серебро выиграла, четыре первых места – всем за тридцать. Это говорит о том, что спорт становится профессиональным. Да, есть какие-то самородки, которые в двадцать лет уже показывают фантастические результаты, но они, как правило, единичны. Надо понимать, что в любом виде спорта такая фишка есть: человек, грубо говоря, "стирается". Всё равно я думаю, что в спорте всем отведено от десяти до пятнадцати лет. Начнёшь ты в двадцать – закончишь в тридцать пять, начнёшь в шестнадцать – закончишь чуть раньше. Как в художественной гимнастике: они начинают очень рано, но заканчивают, к сожалению, годам к двадцати.

— Что же такого безумного вы творили в молодости?

— А я не знаю, про что идёт речь (смеётся). Я читал интервью дочки, но, честно говоря, не понял, на что она намекает. Безумство? "Безумству храбрых поём мы песню", называется. Наверное, да, можно сказать, что это так. Я сейчас смотрю на молодёжь: есть такие же люди, каким я был в молодости. Но их мало, на самом деле. Это, наверное, какая-то безбашенность, лёгкость была... Я понимал уже тогда, что надо ценить каждый момент жизни и не замыкаться на том, что: "Это ещё будет, мы успеем". Да не успеем! Бывает такое, что люди приезжают в какой-то город на соревнования и сидят концентрируются в гостинице. Кому-то так нравится. Но сейчас спорт идёт к тому, что все расслаблены, и, наоборот, пытаются уйти от этих мыслей, не сидеть в номере и готовиться к старту. От этого, как в спорте говорится, можно "перегореть". Легче выйти прогуляться, посмотреть город, достопримечательности, отвлечься. Кто-то читает. Хотя сегодня уже мало кто, но такие есть. Я, наверное, воспринимал каждый миг своей жизни как что-то новое. И так же – в знакомствах с людьми. Наверное, об этом речь идёт. Спорт даёт возможность знакомиться с огромным количеством людей! А потом, когда становимся старше, мы в своей жизни всё время замыкаемся в рамках. Сначала у тебя много друзей было в школе. Потом институт – ещё есть люди. Вы ходите в клубы, там знакомитесь. А когда становишься старше, у тебя начинается семья, дети. Ты теряешь школьных, институтских друзей, не ходишь уже в клубы... На своём примере могу сказать: со мной вообще познакомиться невозможно. Я вышел, сел в машину, приехал куда-то – и оттуда, куда приехал, обратно вернулся домой. Ну, где я могу знакомиться с людьми? Неважно, с девочками или мальчиками. Конечно, возникают какие-то новые группы. У меня в жизни был семь лет назад такой момент, когда меня познакомили с горными лыжами. Это целый мир! Там есть совсем другая тусовка, "тусэ". Я туда зашёл, и многие из них стали моими близкими. Потом познакомился с людьми, которые катаются на вейкборде. Там тоже свой мир, свои личности – ещё я хапанул людей каких-то. Но это всё. В общем-то, знакомств мало. А в молодости это всегда классно: на соревнованиях тысячи людей. И если ты не знакомишься, ты просто теряешь возможность узнать что-то новое.

Конец первой части