«Матч моей жизни». Икер Касильяс
Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).
Оставалось играть всего 20 минут, когда Сесар Санчес получил травму и мне пришлось заменить его в финальном матче против «Байера» из Леверкузена. Эта было как гром среди ясного неба. Я даже не смог сразу выйти на поле, потому что мне пришлось срочно подрезать рукава свитера.
Началась паника. «Где ножницы? Обрежьте мне рукава, быстро!». Я всегда играл с короткими рукавами, и чем больше играл, тем больше это для меня значило. Это не суеверие, а привычка: играть с короткими рукавами мне намного удобнее, я так делал и буду делать всегда, и пусть никто не говорит, что я тогда, перед тем финалом, слишком суетился, просто я не собирался играть и поэтому не позаботился о своей форме заранее; к тому же в Глазго было холодно — так почему я должен был сидеть на скамейке запасных и мерзнуть в футболке с короткими рукавами?
Когда Сесар получил травму, первое, что я сделал, это кинулся искать ножницы. Не найдя их, я просто оторвал рукава, потом быстро схватил перчатки и замотал лентой запястья. Вообще, у любого вратаря приготовления к матчу намного длительнее, чем у полевых игроков. Я уже спешил, поэтому вышел на поле в несколько, прямо скажу, нетипичном виде, который потом подробно обсуждался в прессе, особенно мои рукава. С тех пор многие спрашивали меня об этом. Конечно, я мог бы обрезать рукава заранее и сидеть в тренировочном костюме, но я тогда был уверен в том, что мне не придется выйти на поле, ведь вратари не часто получают серьезные травмы, особенно в финале Лиги чемпионов. В тот раз я получил хороший урок. Теперь я обрезаю рукава перед любым матчем, так что ножниц мне искать не надо.
Проходя мимо меня, Сесар ничего мне не сказал, потому что был очень расстроен. Я понимал его состояние: финал, самая важная для клуба игра, и получить в ней травму очень досадно. Конечно, расстроишься. Выйдя на поле, единственное, о чем я подумал, это о том, как здорово получить возможность сыграть в финале Лиги чемпионов, особенно если не ожидаешь, что тебе представится такой шанс.
Выход вместо травмированного игрока не самый лучший способ для получения такого шанса, но я был счастлив сыграть свою маленькую роль в истории мадридского «Реала». Для меня важным был именно факт участия. Я не думал о том, как может дальше сложиться матч, о титуле клубного чемпиона Европы и, конечно же, о том, что я могу стать героем. Я был ошеломлен тем, что так неожиданно получил возможность выйти на поле. Наверное, я это заслужил.
Если ты играешь в основе с 2001 года, поверишь в то, что заслужил право на игру в финале. И наоборот, если ты потерял место в основе, надо честно признать, что парень, заменивший тебя, на данный момент лучше. К 2001 году я играл в команде уже три сезона, но последние два месяца основным вратарем был Сесар. Я уважал мнение тренера Висенте дель Боске, но считал, что заслуживаю место в основе, и поэтому тайно злился. Это чувство возникло у меня из-за того, что мне казалось, будто, просиживая на скамейке запасных, я теряю время. Я играл в матчах чемпионата, когда мы шли вровень с «Валенсией». Я играл в Лиге чемпионов вплоть до четвертьфинала и помог команде выйти в финал Кубка Испании. Я был убежден в том, что играю хорошо, и не понимал, почему меня заменили. И вот мне представился шанс восстановить статус-кво.
Повторю: я вышел на поле не с намерением доказать всем, как я хорош, а думая лишь о том, как здорово — сыграть еще в одном финале, помочь «Мадриду» выиграть девятый Кубок чемпионов, главную клубную награду, трофей, который больше всех радует болельщиков.
Между тем ситуация на поле была непростая. Благодаря голу Рауля и ошеломляющему удару с лета Зидана мы вели 2:1, но соперник изо всех сил давил на нас. В этих условиях если кто-то и мог забить, так только они. Тот факт, что нам оказалось очень тяжело, может, и мог кого-то удивить, но только не меня.
«Байер» был хорошей командой, по-настоящему хорошей, с несколькими поистине первоклассными игроками. Она впервые участвовала в игре такого уровня, так что не считалась бесспорным фаворитом. И тем не менее на пути в финал она показала великолепный футбол, победив множество команд. Помню, что в полуфинале «Байер» обыграл «Манчестер Юнайтед», клуб, который в этом турнире обычно проходит далеко; другой его знаменитой жертвой оказался «Ливерпуль». Так что я знал, что нам будет тяжело.
Да и вообще, в финале всегда играть сложно, против любого соперника. Из-за популярности нашего клуба и некоторых его действительно великолепных игроков бесспорными фаворитами в финале считались мы, но нас это не обольщало; мы понимали, что можем выиграть, но, конечно, не со счетом 5:0 — такого просто не бывает. Когда мы вели 2:1, соперники начали на нас давить, и нам пришлось защищаться изо всех сил — ничего другого нам не оставалось.
На нас обрушился шквал атак, и мы немного растерялись. Все наши мысли были о том, как бы не дать соперникам сравнять счет. Несмотря на преимущество в голах, мы понимали, что, если хотим довести матч до победы, нам придется сильно попотеть.
Конечно, для меня этот финал стал особым. Я несколько раз спас ворота в сложнейших ситуациях. Наиболее опасным был мяч, посланный в ворота Димитаром Бербатовым. Он бил всего с двух метров, но я смог ногой отбить мяч. Потом героями этого матча назвали Зидана и меня: его — за великолепный гол, меня — за отчаянные броски. Моя игра не была какой-то особенной, просто я вовремя оказывался там, где мне надо было быть, и играл так, как надо. Разве что можно отметить высокую скорость моих перемещений в воротах. Конечно, в том, что преимущество в матче оставалось за нами, есть и моя заслуга.
Впрочем, я понимаю, почему болельщики так хорошо отнеслись к моему выступлению, я и сам доволен им, но хочу подчеркнуть: мои высшие достижения были еще впереди. В преддверии чемпионата мира вратарь «Валенсии» Сантьяго Каньисарес получил травму: он уронил бутылочку с лосьоном после бритья, та разбилась, и один из осколков поранил ему сухожилие. Я получил шанс стать вратарем номер один в испанской сборной и очень этому обрадовался. Я хорошо отыграл в Корее, особенно в серии пенальти против Ирландии. С этого турнира я вернулся другим человеком и другим игроком. Всего за несколько месяцев я прошел путь от вратаря, вышедшего на замену в Глазго, до героя мирового чемпионата. Лишь после этого я стал нынешним Икером Касильясом.
Меня нередко спрашивают, в чем секрет успеха вратаря, отражающего пенальти. А никакого секрета нет. Скорее можно говорить об удаче. Когда игрок из команды соперника начинает разбег, ты следишь за его движениями и в голове твоей мелькают мысли о том, что это за футболист, как он обычно пробивает пенальти, куда собирается направить мяч. Все это так, но все равно, если удается отразить такой удар, то благодарить за это надо главным образом удачу. В Корее я был удачлив, чему, думаю, во многом мне помогла та игра в Глазго, когда я вышел на замену. Многие называли меня самым удачливым человеком на свете: еще бы, сначала Сесар получает травму в финале Лиги чемпионов, потом прямо накануне чемпионата мира выходит из строя Каньисарес. Как говорят испанцы, мне преподнесли цветок. Да нет, это уже целый букет!
Но воспользоваться удачей тоже надо суметь. Что толку от удачного стечения обстоятельств, если при этом ты совершишь несколько грубых ошибок! Надо научиться ждать своего шанса и быть уверенным в том, что, когда он появится, ты не оплошаешь. Финал 2002 года — идеальное подтверждение этого. Выбыть из основы было очень обидно, но я закрыл рот на замок, ни на что не жаловался, продолжал упорно работать и в конце концов получил заслуженную награду.
Отбив сложный мяч, обычно не думаешь: «Ммм… Здорово сделано!» Скорее сразу же лезут другие мысли: «Эй, ребята, смотрите внимательно! Сейчас мяч мог залететь нам в сетку! Это опасно! Если они нам забьют, придется играть дополнительное время!».
Конечно, во время финала против «Байера» у меня были особые чувства. Я понимал, что до самого конца на нас будут изо всех сил давить, поэтому времени торжествовать по поводу удачной игры у меня просто не было: следовало сражаться дальше. Получилась нервная, острая и жесткая игра. Оглядываясь теперь назад, я понимаю, что это был самый трудный матч в моей карьере. Не забуду того дивного облегчения, которое принес нам финальный свисток.
Когда судья объявил об окончании матча, я заплакал. У многих болельщиков представление обо мне как о вратаре сложилось именно в этом матче, особенно после удара на последней минуте Йилдирая Бастюрка, когда я в скольжении на одном колене преградил путь мячу. Не забудьте и историю с рукавами моего свитера. Итак, я покинул поле плачущим. Для слез не было какой-либо конкретной причины, это была реакция на все, что навалилось на меня в последнее время. Злость, уныние, радость, облегчение — все, что переполняло меня в этот день, теперь обернулось слезами. Признаюсь, я плакал больше от раздражения и облегчения, чем от счастья. Я осознавал, что мы выиграли Лигу чемпионов, но все-таки больше думал о тех нескольких месяцах, когда меня не ставили в основу. Тяжело, когда считаешь, что все отлично, и вдруг… становишься запасным. И тем не менее перевод в запас мне помог: это испытание заставило меня многое переосмыслить, духовно закалило меня, что почувствовал и я сам, и другие. Я пережил тяжелое время, но — все хорошо, что хорошо кончается.
А еще я очень скучал по своей семье. Из моих родственников в Глазго приехали только отец и брат. Мама осталась в Мадриде, как и многие мои друзья, они не поехали, поскольку считали, что я не буду играть. Поэтому мне было немного грустно оттого, что в такой важный для меня момент со мной рядом не оказалось многих близких мне людей. Да, они смотрели трансляцию по телевизору, и игра им очень понравилась, но, конечно, ощущения у телеэкрана совсем не те, что на стадионе, — ничто не может заменить непосредственного присутствия на трибуне. А матч получился захватывающим и подарил уйму эмоций. Он заставил всех страдать, и мне это понравилось: настоящий футбол и должен быть таким.
Я общался с родными вскоре после игры, они поздравили меня и сказали, что я заслужил участие в ней, потому что так много работал для этого, потому что терпел неудачи молча, не жалуясь, хотя действительно заслуживал играть за основной состав.
На тот момент мне было всего лишь 20 лет (21 мне исполнилось через несколько дней), но я не считаю себя тогдашнего молокососом: я действительно играл достаточно хорошо для того, чтобы выйти на поле в финальном матче. Ни одну игру я не провел плохо. Когда меня посадили на скамейку запасных, в моей голове начали крутиться мысли вроде: «Что же это такое?».
В глубине души я знал, что мог сыграть и должен был сыграть. Мои слезы были слезами обиды, но теперь я стараюсь не думать об этом. Сейчас уже все позади, все случилось так, как случилось, и нечего ворошить прошлое. Тот момент, когда я получил шанс выйти на поле, все изменил, и я не могу ни на что жаловаться, потому что в конечном счете все получилось так, как надо.
Хотя мне было всего 20 лет, это был уже мой второй финал Лиги чемпионов. А свой первый финал я выиграл в 18 лет. Тогда меня это не удивляло, но сейчас, глядя на восемнадцатилетнего паренька, играющего в основном составе мадридского «Реала», я сначала думаю, что это абсолютно ненормально, но потом вспоминаю, что сам был таким. Сейчас, по прошествии лет, я стал более критичным, более взвешенным. Теперь о совсем молодом парне, попавшем в основной состав, я перво-наперво думаю: «Посмотрим-посмотрим, как ты справишься». Между тем, когда я был на его месте, подобных мыслей у меня не возникало ни на мгновение.
После финала в нашей раздевалке творилось что-то невероятное. Впрочем, такая же атмосфера была и после нашей предыдущей победы в ЛЧ, после того как мы в матче с «Валенсией» в Париже выиграли восьмой Кубок чемпионов, победив со счетом 3:0. Вообще, когда команда одерживает важную победу, в ее раздевалке всегда происходит нечто особенное. Именно там больше, чем где бы то ни было, игроки наслаждаются своей победой, особенно если это касается финала Лиги чемпионов. В этой ситуации ты получаешь право вести себя глупо. В Глазго мы так и делали. Просматривая те фотографии и видео, я все время думаю: «Неужели это я? Какой идиот!».
Но в момент ликования таким мыслям нет места. В этот момент эмоции удержать невозможно, да и ненужно. После такого напряжения можно немного расслабиться. Есть фотографии, где я корчу рожи, принимаю дурацкие позы, прыгаю, визжу. При нервной разрядке обычно все именно так и происходит.
После победы в Париже нам устроили роскошный ужин, а потом мы полетели домой в Мадрид отмечать с болельщиками победу, как обычно, возле Сибелес — фонтана в центре города. По-моему, эта традиция возникла с первыми европейскими победами «Реала». Под ликование болельщиков мы вскарабкались на основание фонтана и тоже дали волю эмоциям. Это было здорово! После победы в Глазго было то же самое, только празднования были короткими, ведь совсем скоро нам предстояло ехать на чемпионат мира. Но тогда, в Глазго, я вместе с отцом и братом и семьями других игроков отрывался на полную катушку. Было действительно весело.
В ту же ночь я посмотрел нашу игру по видео. Ничего удивительного, Зинедин Зидан меня даже превзошел: он не отрываясь посмотрел этот матч несколько раз. Да, со временем все больше понимаешь, что та игра была для меня особенной. В ней сошлись очень много факторов: травма вратаря, что не часто происходит в финале Лиги чемпионов, предыдущие очень тяжелые для меня месяцы, когда я не играл за основу, моя игра, убедившая тренера сборной взять меня на чемпионат мира, моя молодость, то, что это был мой второй финал в Лиге чемпионов за три года, — смотрите, сколько вокруг этого матча для меня наворочено. С годами он приобрел еще большее значение, потому что с тех пор мы не выигрывали в этом турнире.
Когда снова просматриваешь игру, вспоминается все до малейших подробностей, но теперь можно лучше осознать происходившее на поле. Надеюсь, однажды этот матч посмотрят мои дети и он им понравится. Хорошо, что сейчас есть замены, не то что в год первой победы в Кубке чемпионов, когда в нем играли такие великие игроки, как Альфредо Ди Стефано, Ференц Пушкаш и Франсиско «Пако» Хенто. Если бы менять игроков не разрешалось, Сесару пришлось бы продолжать играть с травмой или нужно было бы отправлять в ворота полевого игрока, так что мне не представился бы шанс сыграть в том финале. Я довольно часто смотрю этот матч, я люблю это делать — ведь так приятно осознавать, что ты вписал яркую страницу в историю Лиги чемпионов и историю клуба.
Мы отыграли очень хорошо, но не думаю, что тогда мы надеялись выиграть и в следующем году. Конечно, мы были уверены в себе, но, даже несмотря на эйфорию от успеха, понимаешь, как сложно снова победить в таком турнире. Да, ты знаешь, как использовать преимущество своего успеха, насладиться им и выжать из него максимум, но не ведаешь о том, когда у тебя появится еще один шанс. До этого «Мадрид» не побеждал 32 года, а мы за пять лет сыграли в трех финалах и все три выиграли.
Меня часто спрашивают, почему мы не пошли дальше и не выиграли еще что-нибудь, особенно если учесть, что в нашем составе играли такие суперзвезды, как Луиш Фигу и Зинедин Зидан. Теоретически, если судить по именам, мы после этого стали даже сильнее, потому что к нам пришли и другие звезды, чтобы повторить успехи, достигнутые нами в 2000 и 2002 годах. Думаю, истина заключается в том, что в 2000 и 2002 годах, помимо того, что в нашем составе действительно играли первоклассные футболисты, в команде царила особая атмосфера, а у игроков был особый настрой. Более того, полагаю, люди не до конца оценили наши команды, игравшие в победные для нас годы, и то, что им удалось достичь. Впрочем, то же самое можно сказать и о команде, которая в 1998 году в Амстердаме в матче с «Ювентусом» выиграла седьмой Кубок чемпионов.
В прессе нам дали прозвище «Galáctico». Первоначально это была шутка, но потом оно к нам приклеилось. Его стали настолько часто повторять, что порой это сильно нас донимало. Но сказать, что мы особенно по этому поводу переживали, не могу. Не считаю, что это прозвище давало нам какие-то преимущества, скорее наоборот, мешало. Я не «Galáctico», я просто парень, который пришел в «Реал» из молодежной команды, вот и вся моя история.
Да, «Мадрид», выигравший Лигу чемпионов в 2000 и 2002 годах, был особенным клубом. В нем были сильные футболисты и до так называемой эры «Galácticos». Мы были сильны даже с точки зрения количества звезд среди нас. Когда мы выиграли восьмой Кубок чемпионов, в команде была нормальная, здоровая атмосфера. Почти все мы были испанцами, молодыми парнями с большими надеждами и мечтами, амбициями и энергией. Девятый Кубок чемпионов мы завоевали почти в том же составе, после предыдущей победы к нам присоединились только Сантьяго Солари и Зидан. Но потом удача стала изменять нам. Приходили новые игроки, причем великолепные, но мы так больше и не смогли выиграть ничего важного, все европейские турниры складывались для нас неудачно.
Даже те, кто не был испанцем, каким-то образом умудрялись походить на них, например Редондо и Роберто Карлос — они прожили в Испании очень долго и отлично в этой стране освоились. Словом, атмосфера в команде была позитивной, здесь царили веселье, доброжелательность, единение.
Я пришел в этот коллектив совсем молодым парнем. Мой дебют состоялся, когда мне было всего 17 лет и я еще учился в школе, но мне повезло, потому что вокруг меня было много и других молодых игроков. Иван Эльгера, Мичел Сальгадо, Фернандо Морьентес… В окружении ребят, близких мне по возрасту, я чувствовал себя увереннее. В команде было полно шутников, и среди них особенно выделялся Иван. Я, кстати, больше остальных испытывал на себе его шуточки, наверное, потому, что был самым молодым. Но все эти шутки и подначки не вызывали обид; наоборот, они делали нас ближе друг к другу, помогали нам находить общий язык.
Капитаном у нас был Фернандо Йерро, внушительная фигура с большим весом — и в прямом, и в переносном смысле. Он действительно мог завести нас и на поле, и за его пределами и весьма существенно влиял на отношения игроков с прессой и даже с болельщиками. Можно сказать, что большинство из нас научились у него очень многому. Сейчас я, будучи уже давно игроком первого состава, можно сказать, ветераном, благодаря Фернандо знаю, как вести себя с юными новичками, как передать им любовь к нашему клубу, ощущение его важности и своеобразия.
Я так давно играю в «Реале», что мое восприятие этого клуба стало уникальным. Так, как я, к нему не относится никто. И это неудивительно: человек, находящийся в клубе девять лет, смотрит на него не так, как тот, кто отыграл за него всего один сезон. Пусть я не всегда был в основном составе, это не имеет значения. Меня здесь «создали» — и как игрока, и как человека, — и теперь я стараюсь продолжать делать то, что делал Фернандо. Понимая, что такое настоящая команда, ты стараешься лучше играть в ней свою роль: выслушиваешь других игроков, присматриваешься к ним, помогаешь им освоиться, вселяешь в них уверенность, объясняешь, что представляет собой клуб. Это очень важно — когда рядом с тобой есть лидер, который при необходимости может помочь, на которого можно равняться.
Все эти факторы и сделали нас чемпионами Европы. Обидно, что мы не смогли повторить свой успех. Несомненно, на нас слишком сильно давила слава «Galácticos», но я не думаю, что все так просто. Мне кажется, люди привыкли к нашим победам, и это оказывало на нас огромное психологическое давление.
Мы привыкли побеждать в своем чемпионате, в матчах на Кубок Испании, в Лиге чемпионов, и болельщики ожидали от нас все новых и новых побед, думая, что мы будем играть лучше и лучше. Они надеялись на то, что мы будем выигрывать все в каждом сезоне, и, видимо, не понимали, насколько это трудно. Выиграть сразу три турнира: Ла Лигу, Кубок и Лигу чемпионов — такое почти невозможно. Это сделал только «Манчестер Юнайтед», ну, может, еще какие-то команды. И вот этого стали ожидать от нас.
Казалось, болельщики не ценили то, что мы уже выиграли, они не принимали во внимание наши прошлые успехи, им все время хотелось большего. В одном сезоне мы выиграли: Лигу чемпионов, Суперкубок Европы и Межконтинентальный кубок — невероятный набор наград за один год, но люди продолжали говорить: «Мадрид» выиграет все». Минуточку! Это не так просто! А что происходит потом? Потом идут два-три сезона, когда мы не выигрываем ничего, и реакция такая, словно наступил конец света.
О мадридском «Реале» говорят, что он попытался творить футбольную историю, но не смог завершить начатое, что он мог дать старт новой эре в футболе, но не осуществил этого. Я не согласен с подобными утверждениями. Не сказал бы, что мы только пытались творить историю. Мы ее творили.
Мы выиграли три Лиги чемпионов за пять лет — разве это ни о чем не говорит? Ни у кого нет на счету подобного рекорда. Не забывайте, что в то же время мы побеждали и дома. Единственное, что мы так и не смогли выиграть, так это Кубок Испании. В Европе мы побеждали многие команды, выиграв три Лиги чемпионов, три за пять лет — ведь это поистине историческое событие! Так что мы действительно открыли новую футбольную эру и вписали наш клуб в историю этой замечательной игры.
Автор биографии – журналист Энрике Ортего. «Скромность чемпиона» 2011 год.