Теннисистов иногда по три часа допрашивают репортеры. Отвечать им сложнее, чем кажется
Washington City Paper узнала у игроков, чем их бесят журналисты и почему просто отвечать на вопросы так сложно.
«Коко Гауфф не из тех, кто в школе тянул руку. Она предпочитала сливаться с толпой и держать свои мысли при себе. Но в профессии, которую она выбрала, это не прокатит.
За неделю турнира в Вашингтоне в конце июля на пресс-конференцию 15-летней американки приходило столько репортеров, сколько обычно приходит к более взрослым и состоявшимся игрокам. Желающих пообщаться с Гауфф, ранее в том месяце дошедшей до четвертого круга «Уимблдона», было больше, чем у нее – свободного времени.
«С ума сойти, что четыре недели назад обо мне мало кто знал, – сказала Гауфф репортерам еще до того, как пройти квалификацию Citi Open. – Но теперь знает много кто».
Эту сторону тенниса болельщики почти не видят. Профессиональные игроки: и мужчины, и женщины, – обязаны разговаривать с репортерами после каждого матча независимо от результата. В обоих турах за отказ от этого могут оштрафовать: вплоть до 20 000 долларов в ATP и 5 000 – в WTA, – в зависимости от рейтинга игрока.
Гауфф, которая с третьего класса учится дистанционно, за последний месяц прошла ускоренный курс по публичным выступлениям. А за счет того, что теннис – индивидуальный спорт, у игроков, оказавшихся в центре внимания прессы, нет возможности спрятаться за спины партнеров по команде.
«Это большое давление. Публичные выступления нужно тренировать так же, как теннис», – говорит Эрика Кеглер, директор ATP по развитию.
Все игроки реагируют на интерес к себе по-разному. Одни – как 20-кратный чемпион «Шлемов» Роджер Федерер – нашли гармонию в бесконечной череде интервью. Другие из-за необходимости отвечать на вопросы боятся покидать корт.
В первом круге «Уимблдона»-2003 Иво Карлович обыграл действующего чемпиона Ллейтона Хьюитта и пришел в забитый конференц-зал. Журналисты из Хорватии интересовались им и раньше, но к такому вниманию, как в тот день, он совершенно не был готов.
«Та пресс-конференция продлилась почти три часа, – говорит Карлович, который в свои нынешние 40 один из самых возрастных игроков ATP. – Это застало меня врасплох. Было тяжело. Я к такому не был привычен. Они ничего обо мне не знали, а я обыграл Ллейтона Хьюитта, поэтому теперь они хотели, чтобы я рассказал им о себе все. Но я не был готов. Я не знал, как мне с ними разговаривать».
«Через час ты уже не понимаешь, на какой вопрос отвечаешь, – добавляет он со смехом. – Но, как и ко всему в жизни, привыкаешь и к этому. Потом уже тебя не застать врасплох, становится проще и проще, пока ты уже не знаешь заранее, о чем тебя спросят».
«Бывали дни, когда я просыпался и думал: хорошо, я все еще жив». Карлович – о возрасте, энцефалите и бедности
И у ATP, и у WTA есть специальные программы, помогающие игрокам разобраться в тонкостях общения с прессой.
Все игроки топ-200 одиночного мужского рейтинга и топ-100 парного должны окончить Университет ATP – два трехдневных семинара в течение года (на турнире в Майами в марте и в Лондоне в ноябре), на которых игроков знакомят с бизнес-стороной тенниса, с антидопинговыми и антикоррупционными кодексами, дают основы финансовой грамотности и менеджмента, а также взаимодействия с прессой.
Программа развития игроков WTA, по словам вице-президента ассоциации по общемировым связям Эми Байндер, «стимулирует их самореализацию в карьере и жизни». Игроки, соответствующие определенным критериям, в рамках этой программы проходят медиатренинги под руководством специалистов WTA и привлеченных экспертов. «Мы показываем им, как важен хорошо налаженный контакт с журналистами и их графиками, сюжетами и дедлайнами», – говорит Байндер.
Ник Кириос признает, что он не очень слушал лекции в Университете ATP. 24-летний Кириос, наверное, самая противоречивая фигура в профессиональном теннисе, так что у него напряженные отношения и с некоторыми игроками, и с некоторыми журналистами.
Австралиец публично признавался, что любит баскетбол больше тенниса, и вообще ему больше по душе командные виды. В характерном стиле проиграв Рафаэлю Надалю в этом году на «Уимблдоне», Кириос, известный своей непосредственностью и прямотой, немного повздорил с репортерами на пресс-конференции. Он пожимал плечами и качал головой в ответ на вопросы, которые считал ниже своего достоинства.
Кириос теперь спрашивает у трибун, куда подавать на матчболе. Так можно
«Я не очень все это люблю, – говорит Кириос о медиаобязательствах. – Но я понимаю, что для сегодняшнего общества это важно. То, что пишут о теннисе, привлекает новых болельщиков, возможности зарабатывать и все такое. Так что я прекрасно понимаю необходимость всего этого – просто не могу сказать, что мне это доставляет удовольствие».
Говорить с журналистами после поражений бывает особенно сложно.
«Я прихожу на пресс-конференции, зная, что меня будут спрашивать, – говорит Кириос. – Когда сидишь там и видишь человека, понятно, что он спрашивает это не из искреннего интереса, а потому что хочет тебя задеть, спровоцировать, вытащить из тебя реакцию. Труднее всего бывает сдержаться, проявить благоразумие и сохранить холодную голову. Это совсем не просто – прийти и терпеливо ответить на все вопросы».
Молодые игроки учатся не читать прессу о себе – иногда на дурном опыте.
Анастасия Павлюченкова еще тинейджером взлетела в рейтинге, и тогда ей часто хотелось почитать что о ней пишут. Но когда оказывалось, что ее слова неправильно интерпретировали, она «очень расстраивалась».
В результате Павлюченкова, которой сейчас 28, вспоминает, что стала давать интервью в России через «стену». Только после 20 она научилась опускать эту стену при общении с репортерами.
«Я их просто ненавидела, – говорит она. – Мне казалось, что, что бы я ни сказала, они все перекрутят. Но потом, конечно, это прошло. Сейчас я совершенно расслабленна, спокойна и открыта на интервью. Мне уже все равно. Я поняла, что в этом нет ничего страшного, и это не конец света».
Еще интервью раскрывают характер спортсменов, а в индивидуальном спорте вроде тенниса это особенно интересно. Бывший №1 Энди Роддик, завершивший карьеру в 2012-м, был знаменит остроумными реакциями на пресс-конференциях. После того как Роддик взял шесть геймов у Федерера в полуфинале Australian Open-2007, один репортер сказал ему, что его пресс-конференция лучше его матча.
«Это точно, – ответил Роддик. – Если бы рейтинги составляли по пресс-конференциям, я бы не переживал, что выпаду из топ-5».
26-летняя француженка Кристина Младенович не говорит, что любит давать интервью, но она не против. Младенович говорит по-французски, английски, сербски, испански и итальянски и известна откровенностью и обстоятельными ответами. По ее словам, она с детства хотела быть открытой и показывать характер, даже если это не всем понравится. В 2017 году она написала колонку для Sport360, где рассказала, как разочаровалась в своей партнерше по паре, которая не смогла ей лично сказать, что больше не будет играть с ней. Потом они еще выступали вместе.
«Мы все считаем Шарапову вруньей». Кто такая Кристина Младенович
«Мне многие говорили, что не нужно так раскрываться и лучше в целях самозащиты давать журналистам меньше содержания. Быть скучнее и давать банальные ответы, чтобы не к чему было прикопаться. Но я не такая, у меня другой характер. Я ничего плохого не говорю – просто я считаю, что продуктивно говорить то, что думаешь, – объясняет Младенович свой подход к общению с журналистами. – Даже если у вас скучные вопросы, я не хочу отвечать на них так же скучно. Я из всего люблю извлекать интерес и позитив».
Федерер недавно рассказал Vogue, что в начале карьеры не доверял журналистам. Сейчас, после нескольких десятилетий в туре, он ничего не имеет против них и даже умеет получать удовольствие от медиачеса. Его коллеги, включая Гауфф, Павлюченкову и Младенович, хвалят его за такой подход. Кажется, интервью ему в кайф.
Гауфф хочет так же».
На прошлой неделе 15-летняя Гауфф писала школьную контрольную, а теперь сыграет за четвертьфинал «Уимблдона»
Фото: Gettyimages.ru/Mitchell Layton, Michael Reaves, Bradley Kanaris; Instagram/cocogauff