Насколько правомерно действует МОК?
Сначала несколько самоцитат. Собственно говоря, только их и достаточно, чтобы понять, что сейчас происходит с российским спортом.
Все стратегии защиты будут бессмысленны, если мировое сообщество все-таки перед рассмотрением индивидуальных дел выработает общий консенсус по поводу государственной допинговой системы в России. Тогда вырубать начнут лес (российский спорт), а щепки (спортсмены) никого уже волновать не будут. В этой ситуации все собранные Маклареном доказательства будут иметь кумулятивный эффект: при вынесении решения будут учитываться не только твои персональные царапины, но и царапины твоих товарищей по команде, не имеющие к тебе никакого отношения ДНК, соль, Дюшес, переписка и т.п. То есть российский спорт будут судить как одно целое, как когда-то английский футбол.
Я продолжаю настаивать на том, что для адекватного рассмотрения персональных дел нужно сначала признать или опровергнуть вывод Макларена о самом факте государственной допинговой системы.
В противном случае доказательственная база антидопинговых панелей будет ущербной. Ведь формально лыжная федерация не обязана учитывать факты, относящиеся к бобслеистам, а бобслейная федерация – факты, относящиеся к биатлонистам и т.д.
И в этом кроется фатальная юридическая ошибка. Если в России существовала система – значит, каждое персональное дело должно рассматриваться в контексте этой системы, как часть целого.
Иначе никак.
нет никакого смысла рассматривать персональные кейсы, если не будет выработано консенсуса по поводу государственной допинговой системы. Банить на основании доклада Макларена отдельных спортсменов – это очень скользкий юридический путь, который отрицает и сам Макларен. Нужно применять санкции к российскому спорту.
И, пожалуй, 26 февраля:
Макларен проверял показания Родченкова о массовых манипуляциях с пробами, которая совершалась РусАДА под руководством Минспорта. Канадец не занимался вопросом доказывания персональной вины Легкова, Глазыриной, Вилухиной и т.п. в этих манипуляциях.
В ситуации, когда первичные пробы подменены и уничтожены, доказать персональную вину спортсмена практически невозможно. Особенно если учитывать, что у WADA нет своего следственного аппарата и возможности принудительных действий с подозреваемыми и свидетелями.
Для тех, кому лень во всём этом разбираться: правовая проблема, стоящая при расследовании российского дела, формулируется довольно просто. У МОК и WADA достаточно доказательств государственной допинговой системы, но катастрофическая нехватка доказательств персональной вины отдельных спортсменов. Это рождает дилемму: либо выносить оправдательные вердикты при совершенно очевидном факте нарушения антидопинговых правил, либо наказывать людей, чья вина не доказана вне всяких сомнений. Эта дилемма осложняется ещё и тем, что сама доказательная база по всем подозреваемым разная (у кого-то царапины, соль и Дюшес, у кого-то только Дюшес).
Из мотивировочной части решения Освальда по Легкову видно, что МОК пошёл по второму пути. Тому самому, на необходимости которого я всё время настаивал.
Для тех, кто не читал решение, изложу его суть. Освальд находит выводы Макларена о существовавшей в России государственной допинговой системе абсолютно достоверными. При этом характер системы был таким, что разумно предположить участие в ней всех топовых спортсменов и перенести на них бремя доказывания своей невиновности.
Это же имеет в виду и Антидопинговая панель FIS, которая считает крайне вероятным тот факт, что все спортсмены из «Дюшес-листа» получили определенную выгоду от этой системы.
Предупреждая дилетантский вой на эту тему, отмечу, что перенос бремени доказывания производится лишь при наличии определенных объективных фактов (например, присутствие в файле «Дюшес») и не является какой-то юридической революцией. Эту штуку придумал не Освальд; аналогичных примеров полно и в уголовном праве. Строго говоря, здесь не столько перенос бремени доказывания, сколько право арбитра сделать определенные выводы из молчания обвиняемого. Но это уже тонкости, которые неподготовленный человек не поймет. Поэтому пусть будет перенос бремени доказывания.
Так вот, что я сказать-то хотел?
При всём том, что я полностью поддерживаю философию комиссии МОК, мне кажется, что Освальд идет по самой грани допустимого юридического риска.
Даже сам Макларен допускает возможность того, что российские спортсмены могли не знать о существовании допинговой системы. И я, хотя разделяю вывод Освальда о «комфортной уверенности» в участии Легкова в заговоре, такую возможность не исключаю.
Мне не нравится, что одинаковые решения принимаются относительно ситуаций с совершенно разными фактическими обстоятельствами и набором доказательств. Для меня выглядит странным признание спортсмена виновным в нарушении антидопинговых правил только на основании его присутствия в файле «Дюшес». Наконец, я по-прежнему не понимаю, почему комиссия Освальда выносит свои решения, основанные на признании факта государственной системы, раньше комиссии Шмида.
Ещё раз, во избежание неверного понимания. Я абсолютно уверен, что Родченков даёт правдивые и достоверные показания, в том числе об умышленном соучастии спортсменов в манипуляциях с пробами. Но я не уверен, что умысел доказан даже с точки зрения стандарта "баланс вероятностей". И ещё я не уверен, что имеющихся доказательств хватит Освальду в CAS, который уже чётко развёл по углам два эти вопроса: о доказанности самого факта манипуляций и о доказанности вины спортсменов.
Именно поэтому мне более перспективным и юридически чистым представляется другой путь.
МОКу было бы гораздо спокойнее (и гуманнее) вообще отказаться от применения персональных санкций, ограничившись только аннулированием олимпийских результатов подозреваемых. Вместо этого нужно сосредоточиться на юридическом признании государственной допинговой системы, а спортсменов признать её жертвами. При этом членство ОКР в МОК прекращается, что автоматически означает недопуск России к Играм в Пхенчхане.
Аналогично должны действовать и международные федерации: прекратить дисциплинарные производства в отношении спортсменов и приостановить членство России (как это сделано в отношении легкоатлетов).
Спортсмены, не имеющие допингового прошлого, допускаются к стартам под нейтральным флагом. Даже если проскочат участники допингового заговора – это не страшно, можно расценивать как гуманизм по отношению к жертвам системы.
А российские власти пусть до усрачки выполняют требования не одной, а десятка-двух дорожных карт – от биатлонистов, конькобежцев, скелетонистов, лыжников, фигуристов и т.п.
Парадокс заключается в том, что возможное решение МОК об отстранении России от Пхенчхана защитить в CAS будет намного легче, чем решение Освальда по Легкову.
Почему Освальд пошёл по самому сложному пути – это для меня загадка.
З.Ы. Меня просто умиляет, как много людей ведутся на эту галиматью от Морозова: «Я абсолютно уверен – начни кто-либо процесс по оспариванию доклада и его выводов сразу после первой части, то не было бы ни второй части в той форме, в которой она вышла, ни решений Комиссии МОК, основанной на докладе и показаниях одного человека».
Зарубите уже на носу: доклад Макларена НЕВОЗМОЖНО ОСПОРИТЬ В РАМКАХ КАКОГО-ЛИБО ЮРИДИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА. Невозможно оспорить интерпретацию определенных фактов частным лицом. Можно оспорить лишь сами эти факты (наличие царапин, существование электронной переписки, присутствие в файле «Дюшес»), но это равнозначно оспариванию таблицы умножения.
Впрочем, Следственный Комитет ринулся это делать. Что несказанно доставляет.