«Дети просили: «Папочка, не уходи, пожалуйста, папа!». Было очень тяжело». Четырнадцатая глава автобиографии Эспозито
Одно из самых непростых решений в жизни Эспозито.
Линда полетела вместе с нами в Россию, но я очень плохо с ней там обходился. Я ее больше не любил. Мне не хотелось оставаться с ней. Мы находились под большим стрессом в этой серии, и все это я вываливал на нее. Я был плохим человеком, и мне стыдно за свои поступки.
Однажды я уехал к Донне в Сентрвилль на выходные. Ее батя, ирландец Дик Флинн, очень любил бренди. Он отвел меня в подвал и спросил:
– Ну и какие у тебя планы на мою дочь?
– Дик, мне 31 год. Твоей дочери 25. По-моему ты и сам догадываешься о моих планах.
– Ты женатый человек. Чего ты вьешься вокруг моей дочери? Это неправильно.
– Мы разводимся с женой.
– Ну пока же не развелся.
– Я больше не хочу быть с ней вместе. А твою дочь я очень люблю. Я планирую жениться на ней, и прожить с ней до конца жизни.
– Ну не знаю. Неправильно это все как-то… Ты пьешь бренди?
– Да я больше как-то по пиву.
– На вот, держи. Выпьешь бренди со мной.
Я выпил стаканчик бренди, потом второй, потом третий – и запил все это пивом, хотя мне надо было еще возвращаться в Бостон. Уходя, я сказал:
– Слушай, не переживай насчет меня и своей дочери. Мы любим друг друга. Я буду с ней вместе. Я знаю, что женат, но я разведусь. Если поженимся, то поженимся, а если не сможем, то я просто попрошу ее жить вместе со мной.
– Это неправильно. Я ей не разрешу.
– По-моему ты не в силах ей помешать.
Я поднялся наверх, сказал Донне, что мне пора, и уехал. По дороге в Бостон я уснул за рулем. У меня был Линкольн Таун Кар. Я задремал – и въехал в отбойник. Проснулся от шума, и это меня спасло – иначе бы я улетел в кювет и разбился.
Я съехал на обочину и поспал полчаса. Когда добрался до дома, Линда на меня набросилась с истерикой: «Ты где был?!». В тот момент я точно решил, что рано или поздно придется обо всем ей сказать.
Получилось рано. Линда продолжала обвинять меня в измене.
– Я устала от всего этого.
– Не стану тебе врать, – собрав свое мужество в кулак, я рассказал ей правду.
– Пошел вон, – заявила она.
– Линда, если я уйду, то уже не вернусь.
– Мне плевать. Пошел вон.
Когда же я стал собирать вещи, она вцепилась в мою ногу и стала умолять не уходить. За всем этим с лестницы наблюдали наши дочери Кэрри и Лори. Они просили: «Папочка, не уходи, пожалуйста, папа!». Было очень тяжело.
Каждый раз, когда я слышу по радио песню Уэйна Ньютона «Папочка, не уходи так быстро» (Daddy, Don’t You Walk Away So Fast – прим. пер.), я переключаю на другую станцию.
– Прости меня, Фил. Не уходи, – сказала она.
– Тебе не за что просить прощения, Линда. Ты права. Я должен уйти. И я ухожу, – ответил я, и больше к ней не возвращался.
Я позвонил Донне и сказать, что ушел от жены. Она была в шоке. После этого мы виделись постоянно. Примерно недель пять я жил в отеле Ховард Джонсон в центре Бостона. Затем арендовал 42-футовую лодку (12,8 метра – прим. пер.) вместе с капитаном. Она стояла в Куинси на реке Нипонсет. Я там где-то месяцев восемь жил. Затем я снял квартиру и пригласил Донну жить со мной.