Почему теннису нужна Олимпиада
«Слышал, вчера вечером в коридоре теннисного центра одновременно были плачущий Джокович, плачущий дель Потро и плачущий Маррей», – сообщил в понедельник теннисный обозреватель Ник МакКарвел.
Картину, представить которую сложно в принципе, ни на каком другом турнире, кроме Олимпиады (во второй день!), представить совершенно невозможно. Где еще новый чемпион «Уимблдона» и главный спортсмен своей страны будет плакать после поражения в обычно второстепенном парном разряде? А другой великий чемпион будет радоваться выходу в четвертьфинал, как победе на ином турнире? И как после горького разочарования лучшего теннисиста планеты можно сомневаться в ценности олимпийского тенниса?
match point🇪🇸🇪🇸 pic.twitter.com/kodyaVzEdb
— Ricky Dimon (@Dimonator) 9 августа 2016 г.
Маррей, чемпион прошлых Игр и трех «Шлемов», выведя британскую делегацию на парад наций в пятницу, сказал, что никогда за всю карьеру не гордился собой больше, а Надаль в аналогичной роли излучал такое неподдельное счастье, будто и нет никакого больного запястья. Теймураз Габашвили, обычно не бросающийся словами, написал, что всегда мечтал попасть на Олимпиаду, а агент Марии Шараповой в этом году рассказывал о ее разбитом сердце после проигранного финала-2012.
Конечно, Олимпиада в теннисе – дикий зверь и по объективным причинам интересна далеко не всем. Кажется, никто, кроме Елены Дементьевой, никогда не говорил, что мечтает выиграть не «Уимблдон» или «Ролан Гаррос», а Олимпийские игры. И трудно не отдать должное меткости Эрнеста Гулбиса, назвавшего Игры «теннисным туризмом». Но в то же время на каждого Доминика Тима, Фелисиано Лопеса и Джона Изнера приходятся Джек Сок, Винус Уильямс и Надаль, приехавшие в Рио больными, чтобы только получить возможность сыграть на Олимпиаде.
Винус и Рафа так вообще уже много лет (16 и 8) как олимпийские чемпионы, то есть свободны от честолюбивого стремления добавить в свое резюме недостающее звание. Для таких как они Олимпиада – это шанс почувствовать себя частью чего-то большого и, говоря словами Мэдисон Киз, нереального.
Киз, в первые дни Игр отличившаяся самым пылким признанием в любви Олимпиаде, подчеркнула как раз чувство единения с другими спортсменами, хотя и не отрицала, что теннис на Играх – совсем не то же самое, что гимнастика или плавание. Просто для одних такое своеобразие – повод заключить, что теннис не олимпийский спорт, а для других – порадоваться, что олимпийский.
И пока первые спокойно играют на рейтинг и банковский счет – как и остальные 40 недель в году, – другие гордо ходят в национальных цветах и мечтают в последний день просто услышать гимн своей страны.
И очень много плачут.
Фото: Gettyimages.ru/Cameron Spencer, Clive Brunskill; REUTERS/Stefan Wermuth