Экс-тренер сборной России заявил, что Родченков и Камаев перед ОИ-2012 предлагали «взять под опеку РУСАДА» лучших пловцов
Бывший главный тренер сборной России по плаванию Андрей Воронцов рассказал о встрече с представителями РУСАДА перед Олимпиадой-2012 в Лондоне.
«В один из дней прихожу утром в ВФП [Всероссийскую федерацию плавания], а уже в коридоре стоят одетые В. В. [Владимир Сальников], Колмогоров [руководитель комплексной научной группы сборной России по плаванию Сергей Колмогоров], Григорий Палыч [первый вице-президент ВФП Григорий Стецюк].
Сальников мне говорит, что раздеваться не нужно, сейчас пойдем на беседу. Через несколько минут появляется группка их трех человек. В одном узнаю исполнительного директора РУСАДА Никиту Камаева, другого с усами тоже где-то видел, но близко не знаком.
В течение дня узнал кто такой – самый ведущий специалист антидопинговой лаборатории, он же Григорий Самозванец (Гришка Отрепьев), уже после моего отъезда из страны сбежавший из Московского Государства то ли в Литву, то ли в Америку [Григорий Родченков]. Эти три господина, поздоровавшись, пригласили нас следовать за ними. Как мне потом объяснил Колмогоров, они боялись, что их будут «писать».
Инициативу взял на себя Камаев. Гриша был как бы номер шестой, очень редко вставлял реплики технического характера. Никита говорил довольно долго, начал издали.
Стращал нас подводными каменьями на пути к олимпийским медалям, хитрыми и коварными соперниками и постепенно подвел нас к главному. РУСАДА готово оказать квалифицированную помощь – взять под свою опеку подготовку трех-четырех сильнейших пловцов сборной России.
В заключение прозвучала цена такой заботы, выставляемая нам со стороны РУСАДА – 2-3 миллиона рублей. Я тут же шепотом поинтересовался у Колмогорова: «Это в год?» «Какой в год, в месяц!» – ответил Валентиныч.
Ответное слово взял наш президент. На предложение РУСАДА последовал вежливый отказ. Мы дружно поднялись и откланялись. Это была наша первая встреча с РУСАДА, но не последняя.
После нашей встречи с руководством РУСАДА эта организация не обделила нас своим вниманием. Сейчас я не могу назвать то, что творилось потом, иначе как «прессование» несговорчивой стороны», – написал Воронцов.