Леа Периколи – Курникова 60-х. Стала звездой из-за откровенных платьев, отец (которого из плена спас император Эфиопии) даже запрещал ей играть
Играла в мини в 50-е, привлекала так же, как Софи Лорен.
Имя Анны Курниковой для тенниса практически нарицательное: последние 20 с лишним лет в медийном дискурсе им называют сексапильных теннисисток, чья звездная мощь сильнее игровой.
Молодую Марию Шарапову в начале нулевых спрашивали, будет ли она новой Курниковой («Я не новый кто-то. Я первая Мария Шарапова», – ответила она, а Nike потом выпустил футболку с этими словами).
Легендарный промоутер Джек Креймер вспоминал главную старлетку 50-х Гасси Моран как Курникову своего времени, добавляя, что «она еще играть умела». В 2010-е то же самое говорили про Эжени Бушар.
А как минимум однажды сравнение с Курниковой провела сама теннисистка – в отношении себя. Этой теннисисткой была звезда 60-х и член аллеи спортивной славы Италии Леа Периколи.
«Если бы я родилась лет на 30 позже, – говорила 66-летняя Периколи в 2001-м, – я бы стала невозможно богатой, как Анна Курникова».
Играла в мини в 50-е, привлекала так же, как Софи Лорен
Богатой Периколи не стала действительно потому, что родилась слишком рано – в 1935-м – и даже длинной карьерой застала только начало Открытой эры, когда теннисом стало можно зарабатывать.
Периколи, сравнивавшая обстановку в раздевалках с подготовкой к выпускному балу, большинство своих побед одержала в 1960-е: по несколько раз играла в 1/8 финала одиночных «Ролан Гаррос» и «Уимблдона» (в паре проходила чуть дальше), побеждала чемпионок «Шлемов» Энн Хейдон, Вирджинию Уэйд, Билли Джин Кинг. На протяжении девяти сезонов Периколи входила в сборную в Кубке Федерации и рекордные 27 раз в разных разрядах становилась чемпионкой Италии.
Но теннис, в который играла Периколи, еще не был не только индустрией, но даже профессией – вместо денег там была романтика:
«Мы были мечтателями, которые гуляли и веселились, у нас не было команд, – вспоминает Периколи. – Я была симпатичной, и меня приглашали поужинать. В остальное время в целях экономии я ела пиццу».
Ветеран теннисной журналистики Убальдо Сканагатта рассказывал, что в Монте-Карло Периколи всегда останавливалась в скромном отеле – якобы потому, что, живя в нем, выиграла там первый титул, но на самом деле – из той же бережливости («Ну и что, что ванная была через коридор!»).
«Однажды вечером во время «Уимблдона» я, Сильвана Лаццарино (постоянная партнерша Периколи по паре – Sports.ru) и Никола Пьетранджели (экс-третья ракетка мира, член Зала теннисной славы – Sports.ru) играли в покер на раздевание… Сильвана была смелее меня, а Никола вообще вернулся в номер в одном полотенце», – рассказывала Периколи несколько месяцев назад.
На корте Периколи славилась интуитивной игрой, виртуозными свечами и красотой, которую подчеркивала женственными нарядами. В 1954-м она выступала на турнире в Риме в узких мини-шортах и укороченном топе без рукавов – за десять лет до того, как длина выше колена стала для женщин приемлемой. Через год 20-летняя Периколи взорвала «Уимблдон», выйдя на матч первого круга в короткой юбке дизайнера Теда Тинлинга, под которой были шорты из кружева. Вообще-то это были не первые кружевные шорты, сделанные Тинлингом для «Уимблдона», – в 1949-м он уже спровоцировал медийную истерию и обсуждения в парламенте, одев в их вариацию Гасси Моран, – но Периколи все равно стала сенсацией.
«Тед одел меня в короткую розовую юбку с нижними шортами, когда все еще носили юбки до колен, – рассказывает Периколи. – В первом круге я на четвертом корте играла с Джозефой де Рибой и в какой-то момент повернулась и обнаружила лежащих на земле фотографов, снимающих мою задницу».
Член Международного зала славы теннисный журналист и писатель Джанни Клеричи вспоминал тот матч в 2015-м по случаю 80-летия Периколи:
«Вокруг нее собралась толпа, сопоставимую с которой я видел только вокруг прославившейся в те же годы Софи Лорен: фотографы толкались локтями, сотрудники турнира не знали, что им делать. Каждый раз, когда Богиня наносила удар, ее и без того короткая юбка поднималась и открывала нижнее белье, которое было таким же откровенным, как трусы – только куда более роскошным».
Софи Лорен в Лондоне в 1957-м
Периколи, называвшая тогдашний женский тур «девочками из хороших семей», к такой паблисити была не готова:
«Я проиграла и ушла реветь. На следующий день я была во всех газетах, а мой отец был в такой ярости, что на два года запретил мне играть».
Научилась играть в колониальной Африке, где провела детство, убегая от войн. Вернувшись в Милан, ездила на корты на «Веспе»
На самом деле Периколи пропустила меньше двух лет – 1955-й она доиграла до конца и только потом сделала перерыв до весны-1957, – возможно, в этом сыграло роль открытое письмо Клеричи, которое он отправил отцу теннисистки Филиппо вслед за уимблдонским скандалом: в нем он говорил, что выдающимся судьбам нельзя мешать, и сравнивал Лею с балериной Карлой Фраччи, будущей Жизелью, партнершей Рудольфа Нуреева и единственной балериной, танцевавшей Гамлета.
Периколи с мамой и сестрами
Именно Филиппо привел Лею в теннис, когда подарил ей «корт посреди прекрасного леса» в Аддис-Абебе, столице Эфиопской империи, где Периколи провела детство. Возвышенность, на которой находится Аддис-Абеба, – почти 2 500 м над уровнем моря – развила в Периколи выносливость, хотя поначалу он была «маленькой и хилой», а после первой тренировки от переутомления потеряла сознание.
Филиппо Периколи сделал успешный бизнес во время Второй итало-эфиопской войны в середине 1930-х; из Африки он вез бананы, из Италии – «Фиаты». По завершении семимесячного конфликта Муссолини объявил Эфиопию новой итальянской колонией, а император Хайле Селассие бежал. Он вернулся при поддержке Великобритании вскоре после начала Второй мировой, что спровоцировало в стране восстания против итальянской оккупации, и к весне 1941-го Эфиопия снова стала независимой. В результате Периколи потерял состояние и попал в британский плен, а позднее, кажется, так вообще в концлагерь (но тут концов не найти).
Хайле Селассие и Елизавета II во время ее визита в Эфиопию в 1965-м
На помощь пришел не кто иной, как император – Хайле Селассие лично организовал освобождение Периколи, поскольку тот несколькими годами ранее во время итальянской оккупации и свирепых репрессий наместника Родольфо Грациани (прозванного за них Мясник Эфиопии) спасал местных жителей, включая личного камердинера императора.
В 1947-м 12-летнюю Лею отправили в соседнюю Кению – в католическую школу-интернат при монастыре Лорето в Найроби (существует до сих пор, в этом году отмечает 100-летие).
«Поначалу там было очень тяжело, – вспоминает Периколи. – Я была единственной итальянкой, а они сначала вообще решили, что я глухая, потому что я не понимала ничего, что они говорят, и только подвывала. Но там я научилась ездить верхом, всех обыгрывала в теннис, входила в сборную по хоккею на траве. Я заслужила их уважение».
Периколи в Африке
Когда в начале 1950-х Кению охватило восстание Мау-Мау – одно из крупнейших антиколониальных выступлений в африканских владениях Великобритании, – 17-летняя Периколи вернулась в Италию (откуда уехала, когда ей было два). Там она начала играть местные турниры и с легкостью на них побеждала, пока в Форте-деи-Марми ей не пригрозили дисквалификацией то ли за то, что она выступала за два клуба (перешла во второй, когда оказалось, что в первом ее официально не оформили), то ли за то, что она, не будучи профессионалом, приняла рекламное предложение – сфотографировалась с продуктами Binaca в обмен на золотую ручку Parker.
«Меня вызвал к себе секретарь федерации [по фамилии] Пиккардо, маленький злой невротик, и стал мне угрожать. Я была ребенком, откуда мне было знать?»
Проведя еще пару лет в швейцарском интернате, в 1955-м Периколи снова вернулась в Италию, поселилась в родном Милане и начала играть постоянно: прошла два круга на «Форо Италико» (в тех самых мини-шортах), один – на «Ролан Гаррос». Но чтобы играть в теннис, нужно было работать.
Милан в 1960-е
«Я вставала в 6:30, прыгала на «Веспу» и ехала в «Амброзиано», теннисный клуб, чтобы уже в 8:30 быть в офисе торговой фирмы, где работала секретарем. С 12:30 можно было поиграть еще пару часов, а потом – снова в офис». Про деятельность компании, в которой работала, сейчас Периколи с обезоруживающей беспечностью говорит: «Мы возили из Ливана масло, арахис. Не знаю, может, оружие тоже».
Играла хорошо, но одевалась лучше
По возвращении из отцовской дисквалификации Леа приняла свою славу it girl – наверное, осознав, что она открывает многие двери:
«Я стала знаменитой благодаря своей одежде, а не теннису. Я не была великой теннисисткой, но все знали мое имя из-за моего стиля, и это позволило мне ездить по всему миру».
В роли флагмана теннисной моды Периколи выходила на корт в платье с юбкой из страусиных перьев, в платье с меховой отделкой, в золотом платье на турнире в Каире, а также в настоящем коктейльном платье с бантом, дизайн которого иногда приписывают Шанель (скорее всего, фигурально; стилистически куда больше напоминает Баленсиагу или Живанши). Сейчас некоторые наряды итальянки авторства Теда Тинлинга хранятся в лондонском Музее Виктории и Альберта (чья коллекция декоративно-прикладного искусства и дизайна – крупнейшая в мире), а большой теннисный энтузиаст модельер Давид Кома интерпретирует их в своих коллекциях.
За обаяние, элегантность и грацию Периколи была прозвана La Divina – Богиня – и взяла за правило держать наряды в секрете до самого выхода. Еще она получила-таки рекламный контракт – с кроссовками Superga, – а ведь это было еще до того, как Крис Эверт нормализовала идею о том, что теннисистки могут зарабатывать не только турнирами.
В 1964-м Периколи вышла замуж за композитора и продюсера Тито Фонтана, но ей всегда приписывали роман с партнером по миксту Пьетранджели, двукратным чемпионом «Ролан Гаррос», в честь которого сейчас назван один из красивейших кортов мира. Периколи, после тенниса написавшая биографию Пьетранджели, называет его самым обаятельным человеком из всех, кого встречала, и говорит, что в ее миланском доме у него своя комната.
Пьетранджели в день свадьбы с первой женой Сусанной Артеро в 1960-м
«Но между нами никогда ничего не было – мы были партнерами, друзьями, – в очередной раз повторяла Периколи недавно. – Когда мы играли микст, он всегда был очень вежлив с соперниками, а меня ругал: Леа, ну как можно было пропустить этот мяч! Иногда он спрашивает меня, почему мы никогда не были парой: «Почему я на тебе не женился?» Я отвечаю, что у меня всегда был кое-кто другой, а у него – минимум две других».
Победила рак и продолжила играть, потом стала просвещать
В начале 1970-х, когда вслед за победой Билли Джин Кинг в «Битве полов» женский теннис приобретал все более профессиональные очертания, Периколи на пороге 40-летия продолжала и играть, и ослеплять красотой – настолько, что журналисты Джорджо Беллами и Фаусто Гардини без ее ведома заявили ее на отборочный конкурс «Мисс Италия» в Кортина д’Ампеццо. Периколи заочно выиграла отбор, но ехать на финал отказалась: «Там бы меня разорвали, а я не люблю проигрывать».
В самую серьезную борьбу в жизни Периколи вступила в 1973-м – у нее не нашли рак матки.
«Когда мне поставили диагноз, я чуть не потеряла сознание от страха. Но через шесть месяцев после операции я стала абсолютной чемпионкой Италии».
В ремиссии Периколи провела пару сезонов и еще до завершения карьеры в 1975-м стала амбассадором исследований рака – примерно так же, как 20 лет спустя Артур Эш дестигматизировал СПИД. На активизм Периколи вдохновил доктор Умберто Веронези – онколог, позднее ставший министром здравоохранения Италии.
«Веронези пришел ко мне и спросил, не хочу ли я рассказать о своей победе над болезнью, потому что в то время никто не осмеливался даже произнести слово «рак». Если я своим примером спасу хотя бы одного человека, объяснял он, этого уже будет достаточно для счастья».
В 2013-м Периколи перенесла еще одну онкологическую операцию, а приглашенных на праздник в честь своего 80-летия попросила вместо подарков перечислить пожертвования в фонд помощи детям, больным раком.
Не захотела интервьюировать молодого Беккера, общалась с Армани и Версаче. Написала дебютную книгу по совету журналиста, говорившего с Гитлером
Закончив карьеру игрока, Периколи не ушла из тенниса: она начала о нем писать, а также стала первой в Италии женщиной-телекомментатором. Сканагатта вспоминает, как однажды предложил Периколи на интервью совсем юного Бориса Беккера, отрекламировав его как будущего №1. Итальянка общаться с «альбиносом» не захотела, но потом всегда признавала, что была не права.
В 1988-м на турнире ATP в Милане, где Периколи занималась связями с общественностью, в финале играли Джимми Коннорс и Янник Ноа. После восьми геймов американец снялся из-за проблем со спиной – к резкому неудовольствию 9 000 зрителей. Организаторы не знали, как с достоинством выйти из затруднительной ситуации – пока кто-то не предложил поручить церемонию награждения Периколи. Все остались довольны.
Сейчас Леа, в 2015-м введенная в аллею итальянской спортивной славы на римском «Форо Италико» (на фото), – церемониймейстер проходящего там комбинированного турнира. Про него, кстати, Периколи рассказывает, как однажды к ней там подошли в раздевалке со словами, что ее хочет поприветствовать какой-то «английский джентльмен». Им оказался юрист мистер Кернот, часто обыгрывавший ее в Африке («После матчей с ним я забивалась в угол и часами плакала. Тогда в Риме я рассказала ему, сколько детских страданий он мне принес»).
Помимо тенниса на телевидении Периколи вела несколько развлекательных программ, в том числе о моде. Благодаря репутации королевы стиля она получала доступ к суперзвездам: Джорджо Армани (которого называет любимым дизайнером), Джанни Версаче, чете Миссони. Литературный дар Периколи заметил другой культовый персонаж – Индро Монтанелли, глыба национальной журналистики, икона Corriere della Sera и человек, интервьюировавший Эйнштейна и Гитлера. Монтанелли предложил Периколи написать книгу – сейчас у нее их три, в том числе отмеченная наградами «Однажды в теннисе» о Пьетранджели (2007), ностальгический роман об Африке Maldafrica (2009) и сборник коротких историй «Перевернутый ангел» (2011).
***
В 85 Периколи по-прежнему одна из самых узнаваемых фигур итальянского спорта и дитя послевоенной эпохи дольче вита с ее безоглядным гедонизмом и невинной беззаботностью. Не скованная современными нормами политкорректности, она говорит, что профессиональный спорт для женщин вреден, что она никогда не выйдет из дома без макияжа и прически и что нет ничего приятнее, чем «чувствовать себя защищенной и любимой мужчиной». Себя она вообще сравнивает не только с Курниковой, но и с собакой – из-за того, что всю жизнь «бегает за мячом» (сейчас – по полю для гольфа).
Кадр из фильма «Сладкая жизнь» (1960)
«Мы жили в другом мире, наш теннис был чистой забавой, без денег, – говорит Периколи. – Мы путешествовали, знакомились с удивительными людьми. Мы ночевали где получится, а те из нас, кого приглашали, ходили на свидания.
Но после десерта мы говорили «спасибо» и «до свидания».
