1 мин.

Леброн правит НБА дольше, чем любая другая суперзвезда. И это не случайно

1 k

Человек, который на самом деле взломал свой организм.

В истории НБА есть всего четыре суперзвезды, которых обвиняли в том, что они намеренно сливают матчи.

Это Элвин Хэйс – центровой так сильно мечтал избавиться от тренера Джэка Макмэхона, что три раза подряд не смог принять мяч.

Это Уилт Чемберлен – после его «травмы»-демарша в 7-м матче финала-69 его раскритиковал даже его друг Билл Расселл, после чего они надолго прекратили общение.

Это Кобе Брайант – непонятные действия в 7-м матче серии с «Финиксом», где лидер «Лейкерс» перестал брать инициативу на себя, привели к «стрелке» в эфире TNT с Чарльзом Баркли.

И это Леброн Джеймс – в 2010-м он прекратил сопротивление задолго до окончания серии с «Бостоном», что для всех стало особенно очевидно в 6-й игре, после чего распрощался с Кливлендом.

Для первых троих эти моменты оказались главными символами их карьер.

Хэйса запомнили как невероятно талантливого раздолбая, который не переносил тренеров.

Чемберлен остался в истории как чуть ли не самый одаренный атлет, который так и не смог переступить через себя ради командных достижений.

Борьба командного и индивидуального – с победой индивидуального и ее почти неприличным триумфом публичного обнажения разухабистого эгоцентризма – естественно, центральный лейтмотив творчества Кобе.

Для Джеймса та история не менее показательна, так как в ней проявились и плохо сочетающийся со спортом прагматизм, и объективное понимание собственного несовершенства, и осознание зависимости от качества команды, и нежелание чем-то жертвовать ради эфемерной преданности клубу. Короче, все те знания, благодаря которым Леброн и стал тем, кем мы знаем его сегодня. В отличие от остальных, Король не стал зацикливаться на одном малозначимом эпизоде, а превратил его в важный урок.

***

Леброн Джеймс пришел в НБА, чтобы стать величайшим игроком в истории баскетбола.

Аншлаги на школьных матчах. Самодельная обложка а-ля Sports Illustrated «Это новый Майкл?» на стене. Контракт на 90 миллионов с Nike еще до выхода на площадку НБА. Первый школьник, которого выбрали под первым номером на едва ли не самом сильном драфте. Татуировка Chosen.

Все, что предшествовало старту карьеры, подразумевало нечто небывалое и могучими ветрами ажиотажа создало воронку сверхожиданий и гипервнимания, сразу же утащившую молодца. Но важнее всего было то, что Джеймс и сам сиганул в нее с полной охотой и едва ли не взрослой ответственностью – это было мечтой, но не чем-то иллюзорным. Джеймс обладал идеальным баскетбольным телом, сочетал в себе мощь Мэлоуна и скорость разыгрывающего, показал зрелый умный баскетбол еще в самом раннем возрасте и сам настроился гнаться за призраком, прекрасно зная, сколько для этого предстоит сделать. Про Джеймса эпизодически появлялись занятные жизненные истории – как он с друзьями Мело и Уэйдом дурачился на чемпионате мира в 2006-м и его потом не хотели брать в Пекин или как его детство в черном гетто проникало в НБА с его друзьями, неуважением к соперникам и прочими похождениями – но при всей документальности они плохо соответствовали магистральной идее. Мало кто был предан баскетболу как Джеймс, этот баскетбольный Леопольд фон Ранке, получивший постмодернистскую возможность ворваться на страницы сочиняемой им же самим истории в самом совершенном обличии из всех возможных.

Эта преданность проявлялась по-разному.

Тогда, в 2010-м, Леброн осознал, что одни лишь традиционные методы – ну всякие там тренировки, неимоверное число бросков, дружба со штангой и прочие атрибуты героического баскетбола – его подвели. И он сделал шаг между баскетболистом и сверхбаскетболистом – отринул всякие этические обстоятельства, которые душили парней из прошлого, и вывел игроков из многолетнего рабства морали: баскетбольный Ницше не увидел за преданностью болельщиков ничего, кроме манипуляции клуба и владельца. Джеймс провозгласил новую эру, в которой белые толстосумы перестали быть проводниками между фанатами и игроками – он сам диктовал условия, сам создавал суперсостав, сам контролировал генерального менеджера и тренера. Тем самым он еще сильнее увеличил собственные шансы в борьбе с призраками – никто из звезд до него не обладал такой властью в клубе, ни у кого не было такого влияния на коллег, никто до этого так не стремился выиграть «не один, не два, не три», подминая под себя всю лигу. К идеальному телу и идеальному баскетбольному интеллекту Джеймс добавил еще и всю организационную мощь, которую только позволяют правила коллективного соглашения.

Но даже так у него не получилось сместить Джордана. Оказалось, что титулы, без которых все остальное не имеет смысла, нельзя запрограммировать даже с абсолютными предпосылками. Где-то Леброну не повезло со временем, где-то его же ходы по созданию суперкоманд сыграли против него же, где-то вмешались непредсказуемые факторы вроде травм.

Зато у Джеймса получилось кое-что другое, не менее уникальное. Эпоха, названная в честь его имени, длится уже больше 10 лет, а это цифра, к которой не подбирался ранее никто.

Последний сезон четко показал, что награда MVP стала обозначать что-то совсем другое, но только не лучшего баскетболиста мира. Ее обладателя скорее определяет нарратив, сочная история, которую можно форсить по ходу всего сезона и добавлять в сюжет все новые красочные черты. Сам Леброн Джеймс, конечно, своей пассивностью в «регулярке» приложил руку к деноминации статуса самого престижного приза лиги и легализовал введенное Биллом Симмонсом для сложных случаев разделение.

Симмонс предложил разграничивать MVP и альфа-самцов.

Первые получают приз благодаря сочетанию успехов клуба, индивидуального влияния на игру команды, статуса среди лучших и сюжетной канвы определенного сезона, вторые замыкают на себе все взгляды, несмотря на «усталость голосующих», травмы, лень, экономию сил и другие факторы, так как напрямую влияют на исход сезона. Если спросить, кого бы вы хотели видеть в своей команде, всегда выбирают вторых, какой бы сезон они ни проводили.

(Симмонс переоценил практически всех, совершенно забыв о коротких периодах доминирования других игроков, но пусть остается так, концептуально это ничего не меняет).

Дольше всех – безотносительно призов MVP – в НБА доминировали:

4 сезона (1987-1990) – Мэджик Джонсон, делил первый год с Бердом, последний с Джорданом

За этот период: 2 приза MVP, 2 титула чемпиона, 3 финала, 62 победы в среднем в «регулярке», 22,1 очка, 12,1 передачи, 6,8 подбора, 52,5% эффективный процент попадания с игры, 1,7 перехвата

В 86-м «Лейкерс» проиграли «Рокетс», а Карим был раздавлен связкой Оладжувон-Сэмпсон – Джонсон превратился из организатора атак в полноценного баскетбольного квотербека. Он начал взвинчивать темп и не подстраиваться под «больших», стал больше атаковать сам, добавив к своему арсеналу полукрюки и прокачав бросок со средней, научился делать так, что даже ролевые партнеры чувствовали себя максимально комфортно.

«Лейкерс»  завоевали два чемпионства подряд (что не удавалось никому со времен Расселла) в тот момент, когда их уже списали. Огромный Джонсон, переставший ориентироваться на классический правильный баскетбол, был совершенно неудержим для защиты. Он сделал суперзвезду из Джеймса Уорти, продлил карьеру Джаббара и продолжал волшебным образом прокачивать всех вокруг вплоть до 91-го, когда для того, чтобы его остановить, нужны были не только травмы Байрона Скотта и Уорти, но и висящий на нем персонально Скотти Пиппен.

4 сезона (1984-1987) – Лэрри Берд, делил последний год с Мэджиком

За этот период: 3 подряд приза MVP, 4 финала, 2 титула, 63 победы в среднем в «регулярке», 26,7 очка, 9,9 подбора, 6,9 передачи, 53%  эффективный процент попадания с игры, 1,8 перехвата,  

Пик Берда – это идеальное время для всех любимых трэштоковых историй в его исполнении, бросания левой рукой от скуки и мрачноватых проявлений лидерских качеств в финалах. Когда форвард всегда публично выражал разочарованность в партнерах, они начинали выпрыгивать из трусов и переламывали ситуацию любыми способами, только чтобы его не подвести.

Берд, угловатый белый парень, каким-то непонятным образом встроил свою игру в спорт суператлетов так, что со своим броском, со своим уникальным видением площадки, со своей требовательностью оказался силой, стоящей за одной из лучших команд в истории. «Селтикс» отмутузили всех и споткнулись лишь несколько раз о равновеликих «Лейкерс». Берд, как снайпер, как человек, исповедующий правильный баскетбол, как баскетбольный Иисус, сокрушил всех примерно так же, как парней из «Атланты», которые начали поддерживать его по ходу 60-очкового катарсиса.

5 сезонов (2006-2010) – Кобе Брайант, делил последние четыре года с Леброном

За этот период: один приз MVP, 3 финала, 2 титула, 53 победы в среднем в «регулярке», 29,8 очка, 5,6 подбора, 5,0 передачи, 50%  эффективный процент попадания с игры, 1,6 перехвата

Лучший момент из пятилетки Брайанта обычно забывается – обмен Газоля, конечно, преобразил «Лейкерс», но не так уж сильно, в первой половине сезона-07/08 они были одними из лидеров конференции и без него, даже с немного подросшим Байнэмом и освистываемым своими же болельщиками Кобе.

Этот отрезок – водораздел между двумя очень разными периодами. По ходу первого Брайант – дикий единоличник, пытающийся обыграть всех в одиночку: рекорды результативности, сюрреалистичное попрание всех существующих законов игры, мифическая неудержимость, которую признают даже тренеры соперников. Второй – это другой Кобе, он уже отталкивается от возможностей команды, показательно работает на остальных в первой четверти, учится сдерживать вырывающийся из него яростный баскетбол, бережет силы на ключевые отрезки и реже стремится доказать индивидуальное превосходство. 

Что характерно, и в первом, и во втором случае Брайант находился как бы на втором плане и лишь по совокупности вырвал свой единственный приз MVP  – сначала из-за слабости команды, затем из-за того, что другие лидеры (Крис Пол, Леброн) выглядели более ярко.

7 сезонов (1971-1974, 1976-1978) – Карим Абдул-Джаббар, делил второй отрезок с МакАду и Биллом Уолтоном

За этот период: 5 призов MVP, 1 титул, 1 финал, 55 побед в среднем в «регулярке», 29,1 очка, 15,2 подбора, 4,4 передачи, 56%  эффективный процент попадания с игры, 3,4 блока

Центровые на протяжении всей истории баскетбола оставались самым эффективным оружием, с единственной существенной поправкой на то, что нужен был квалифицированный персонал, чтобы его обслуживать. В лучшие годы Джаббара что-то подобное у него было лишь на старте карьеры, когда Оскар Робертсон еще мог. Поэтому и все 70-е сложились для великого центрового парадоксальным образом – чем взрослее и сильнее он становился, тем хуже играли его команды и слабее выглядела его статистика.

Джаббар, конечно, нависал над худшей по уровню игры эпохой, страдавшей и от существования двух лиг, и просто от некачественного баскетбола, но доказать свое доминирование у него получалось лишь на примере цифр.

Без Робертсона и Мэджика Джонсона эта впечатляющая махина совершенно не работала, а только всех пугала.

7 сезонов (1958-1965) – Билл Расселл

За этот период: 5 призов MVP, 7 титулов, 8 финалов, 57 побед в среднем в «регулярке», 16,7 очка, 23,7 подбора, 4 передачи, 44,5% попадания с игры

Для современной эпохи Расселл – самое непонятное явление, сугубо защитный центровой, который выключал самых опасных игроков эпохи и создавал тем самым благоприятные предпосылки для своей – превосходящей остальных по таланту – команды.

Расселл – это доминирование на щите, это тактика быстрых отрывов после подбора, это идеальный партнер и самый авторитетный игрок лиги, это абсолютная заряженность на результат и преданность командным интересам, это воспетый в легендах лидер и главный голос черной Америки в НБА.

Ну, так сказать, а дальше-то что?

НБА 60-х настолько отличается от современности даже по менталитету, что очень тяжело вообразить, что главной доминантой в ней считался кто-то типа Дуайта Ховарда, только без имманентной придури и вызывающего пофигизма. Но так оно было.

8 сезонов (1989-1993, 1996-1998) – Майкл Джордан, первые два делил с Мэджиком

За этот период: 4 приза MVP, 6 титулов, 6 финалов, 61 победа в среднем в «регулярке», 31,1 очка, 6,5 подбора, 5,4 передачи, 52,9%  эффективный процент попадания с игры,  2,4 перехвата

Самая интересная штука относительно лучших лет Джордана – это его бытование одновременно в ипостаси бога и в образе самозванца. Для одних все было решено с первыми полетами наяву, смеси элитной защиты и универсального нападения, спасительных попаданий, становящихся классикой. Другие постоянно спрашивали: «А может ли единоличник побеждать?», «А не победил ли он случайно из-за травм соперника?», «А не начал ли он сдавать?», «А не потерял ли он себя в бейсболе?», «А не достойнее ли MVP 57-летний чокер из «Юты»?», «А кем он себя возомнил-то, бросать вызов нам, марсианам?»,  «А не преуменьшаем ли мы значимость его партнеров?».

Джордан время от времени показывал слабину и провоцировал вопросительные интонации, но в итоге так и остался в истории единственным альфа-самцом, в котором нереальное преобладает над всем остальным. Всегда казалось, что один баскетболист просто не может быть настолько хорош. Но все обстоятельства складывались так, что Джордан вошел в историю таким победителем, что конкурировать с ним если и могут, то только спортсмены из кино.

И вот теперь, получается, Леброн Джеймс – 12 сезонов (2007 – как минимум 2018), первые четыре делил с Кобе

За этот период: 4 приза MVP, 3 титула, 8 финалов, 55 побед в среднем в «регулярке», 27,3 очка, 7,4 подбора, 7,2 передачи, 55%  эффективный процент попадания с игры, 1,6 перехвата

Как и у Джордана, эпоха имени Леброна логично раскладывается на три этапа.

На первом, до 2010-го, Джеймс вырос в самого одаренного и умного из всех представителей героического баскетбола, модного в ту эпоху. Поляну делили три команды, построенные по разным принципам («Лейкерс» треугольного нападения, «Мэджик» со столпом и снайперами и ориентированный на защиту и на сразу трех суперзвезд «Бостон»), и Леброн – единственный, кто мог им бросить вызов единолично. В плей-офф они защищались против него всей пятеркой, и в таких ситуациях он всегда оказывался битым. Как и Джордан, как и любой изолированный альфа-самец до него.

Все эти годы прошли в рамках абстрактного спора «Кобе или Леброн?», который так и не получил естественного разрешения. Они так и не встретились.

Затем был «Майами» и пик карьеры для Леброна, 2011-2014.

Джеймс впервые вписался в командный баскетбол, построенный специально под него – обязмяченный Уэйд, куча снайперов, маленькие пятерки, акцент на совершенстве в игре, которая противится совершенству.  

Он выжал из «Майами» два титула и четыре финала за четыре года, вторую по длине победную серию в истории и баскетбол, изменивший лигу, а сам научился реализовывать по 60 процентов с игры.

Наконец, 2014-2018, отрезок, на котором появились другие MVP, но глобально так ничего не изменилось.

Джеймс научился отключать 50% мощностей по ходу регулярного сезона и спокойно отдает приз MVP любому, кого не зовут Стеф Карри. Он больше полагается на партнеров, филонит в защите, не гонится за первым местом в конференции. Да и сам баскетбол очень сильно изменился, и его основными проводниками стали команды, противоположные «Кливленду» по философии. Но все равно все смотрят только на Леброна – он может проигрывать в финалах, но пока так и не появилось никого, кто мог бы похвастаться индивидуальной победой над Джеймсом.

Вся эпоха Леброна сводится к тому, что для него расписана роль страшного Голиафа, которого обязательно должны победить настоящие чемпионы на пути к титулу. Поверженный великан и обозначает настоящую командную игру – лишь взаимодействуя и становясь большим, чем сборище индивидуальностей ну или там кучи всяких MVP, можно прийти к такой цели.

Эта эпоха уже давно перевалила за десяток: даже со всеми натяжками, бостонскими симпатиями, бейсбольным отдыхом, никто из предшественников и близко не подходил к чему-то подобному.

***

Такое упорство перед лицом времени – ключевая черта для Леброна, суперзвезды с самым длинным пиком в истории баскетбола.

И важно, что объясняется она не только исключительными генами форварда, его феноменальными способностями избегать травм на протяжении всей карьеры, его виртуозным переключателем скоростей.

Джеймс – символ современного баскетбола и живое доказательство (хотя одновременно и опровержение, что очень иронично), что просто невозможно цепляться за команды и игроков прошлого в спорах о лучших.

Во-первых, Джеймс – это доказательство революции в физической подготовке.

Карим начал прибегать к йоге из-за того, что его преследовали головные боли. Джордан стал таскать штангу только в 90-х. Кобе Брайант сначала убил себе колени, а потом еще и надорвался из-за принципиальной погони за плей-офф и в итоге завершил карьеру самым нелепым, хотя безумно героическим образом. Берд убил спину, Мэджик – и так понятно.

Джеймс тратит на свое тело 1,5 миллиона долларов в год и пользуется организмом с таким прагматизмом, какого мы еще никогда не видели.

Он чем-то похож на Карла Мэлоуна. И по зацикленности на физподготовке, и по тому, как он бережет себя.

Но очевидно, что это совсем другой уровень. Джеймс не расстается с личным тренером и диетологом. Пользуется всеми передовыми технологиями. Он стал первым, кто почувствовал тренд к маленьким пятеркам и начал сбрасывать вес так, чтобы не потерять мощи под щитом, но при этом стать быстрее и легче. Его программа тренировок и меню уже, кажется, перебили по копированию аналоги от Брюса Ли, а цельнозерновой бублик превратился в мем. Существуют еще и волшебные тренировки по ходу сезона, после которых Джеймс возвращается обновленным, и умение подводить себя к концу сезона и старту плей-офф в наилучшей форме, и многое, о чем мы вообще не знаем.

У Джеймса, конечно, фантастическое здоровье, но помимо этого и куча вспомогательных вещей, которые усиливают природный эффект. В том числе и особенная психологическая устойчивость, помогающая не плюнуть на все и сбежать в бейсбол, а также вполне себе оставаться здоровым человеком без ночных загулов и шести сигар в день.

Во-вторых, Джеймс – это доказательство статистической революции.

Все его предшественники на определенном этапе карьеры приходили к абсолютной рационализации своих действий на площадке – они начинали находить те зоны, в которых чувствовали себя максимально комфортно.

Джеймс научился подстраиваться не только под свои индивидуальные запросы, но скорее адаптировал их под наиболее эффективный баскетбол. Его излюбленные зоны – под кольцом, «пост» на левой стороне и трехочковые (особенно на левой стороне) – полностью отражают все тенденции трехочковой эры: Джеймс создает пространство, и Джеймс пользуется пространством.

Известно, что скаутские отчеты, которые получает Леброн перед матчами, в два раза больше, чем у остальных – из-за того, что Джеймсу приходится играть на всех позициях, количество необходимых данных значительно увеличивается.

Известно, что у Леброна какая-то невероятная память, которая позволяет ему воспринимать больше данных и лучше их анализировать – на поздних этапах карьеры Джеймс неожиданно превратился из парня, который в университетах не обучался, в баскетбольного интеллектуала.

Известно, что команды Леброна всегда выжимают из продвинутой статистики, какой-нибудь свой неожиданный маневр – это может быть тенденция к «изоляциям», которые оказываются эффективными, это может быть самая опасная комбинация в НБА, пик-н-ролл с участием Леброна и Ирвинга, это может быть убийственное сочетание резервистов во главе с Джеймсом.

В «Майами» Джеймса научили эстетскому пониманию «эффективности», и с тех пор заветные 60% снятся ему в эротических снах. По такому случаю он даже отказался от незабываемого прохода влево с корявой попыткой забить правой рукой.

До «Майами»

В-третьих, Джеймс – это доказательство технической эволюции.

НБА – это лига, где все развиваются, и этим уже никого не удивить. Но Леброн и в техническом развитии умудряется пойти чуть дальше.

В 2007-м свои первые заметные победы Джеймс одерживал в качестве такого Клэя Томпсона без броска. Он плохо попадал из-за дуги, неохотно играл спиной, но ему освобождали пространство после манипуляций на слабой стороне, где он мог разогнаться и идти под щит.

С того момента он медленно, но неуклонно начал обрастать все новыми умениями.

После поражения в 2011-м он начал дополнительно работать над игрой в «посте», и с финала 2012-го это превратилось во вполне качественный инструмент воздействия. В этом году он еще жестче заталкивает оппонентов и раскрасил любимую левую зону в зеленые цвета плодовитости, обильности и пахучести.

Система четырех снайперов и пойнтфорварда со временем привела к тому, что Джеймс дошел до пасов, которые мало кто в баскетболе выдумывает, а уж исполнить и совсем не может.

Кто, например, дает пасы туда, где еще никого нет?

В прошлом году Леброн рассказывал, что знает не только, где, но и как именно его партнерам удобно получать мяч.

Взаимоотношения Джеймса с броском – это вообще отдельная история.

Ладно, его трехочковый и штрафной то появляются, то опять пропадают.

Но постоянная эволюция в этом направлении очевидна: «Даллас» и «Сан-Антонио» в 2011-м и 2013-м строили защиту на том, что давали ему бросать, для всех понятно, что с такой тактикой против сегодняшнего Джеймса они бы не протянули и шести матчей.

Еще в 2007-м он бросал, уже проходя самую высокую точку.

В «Майами» старался не бросать с дистанции.

В 2014-м начал позиционировать себя как снайпер.

В 2017-м опять изменил бросок – летом добросался до того, что у него начала болеть кисть, и он был вынужден прийти к более органичной форме. В этом сезоне результат такого переформатирования – 42% из-за дуги, 63% эффективного процента попадания. Гораздо чаще, чем раньше, Леброн бросает с ведения и не отходит от высоких стандартов – в своих любимых бросках после проходов, стэпбэках и джампшотах, он показывает 59 и 63 эффективного процента попадания.

***

Джеймс не станет величайшим в истории. Но уже сейчас понятно, в чем заключается его «наследие». Джеймс – это олицетворение спортивного прагматизма, выраженного в качественном долголетии и постоянном самосовершенствовании организма.

Его мочили за слив серии с «Бостоном» в 2010-м. Пэт Райли обвинял его в трусости после поражения от «Сперс» в 2014-м. Ему не забудут моральный надлом в решающие моменты серии с «Далласом» в 2011-м.

Но из всех ситуаций Джеймс делал примерно одинаковый (логичный, но не особенно привлекательный) вывод: не будь дураком, будь тем, чем другие не были любой герой ограничен, в любом подвиге ты вынужден полагаться на других, и поэтому нужен максимально рациональный подход и к собственному развитию, и к выбору партнеров – возведенные в абсолют хитрость и расчетливость.

Именно поэтому, наверное, поражение в 2017-м получилось совершенно безболезненным – он-то сделал все, что только мог.

И да, Джеймс – олицетворение новой эпохи. Она прекрасна, технологична, совершенна и все такое, но романтизма ей, само собой, не хватает.

Фото: Gettyimages.ru/Jason Miller, Scott Gries, Ken Levine/Allsport, Lisa Blumenfeld; commons.wikimedia.org/ebay.com; Gettyimages.ru/Marc Serota

logoЛеброн Джеймс
logoКливленд
logoНБА