Александр Шмурнов: «В Амстердаме меня пытались убить»
- Так какой же вы, Александр Иванович?
- Очень сложно однозначно ответить на этот вопрос. Замечаю, что в последнее время я стал отцеобильным. У меня подрастают дети и я всю жизнь пропускаю через мысль об их взрослении. Нечто похожее происходит и на работе. Например, во взаимодействии с редакторами.
Если же говорить о более ранних ощущениях, то я услышал в себе ненависть к радикализму. Я люблю барокко и не люблю рококо, люблю Родину и не люблю патриотизм, люблю женственность и не люблю жеманство, люблю гордость и не люблю чванство. Примеров может быть множество.
- Назовите самый красивый город?
- Каждый из них по-своему прекрасен. Если считаете, что это не так, значит у вас проблемы с глазами. Все города построены людьми по какому-то своему, уникальному принципу, и имеют душу. Да, в некоторых местах мне бывает не очень уютно. Кажется, что люди там живут немножко по другим ощущениям, отличными от моих.
Например, на первых порах в Сан-Пауло мне было не совсем приятно. С одной стороны, там много нищеты. С другой, огромное количество бетона и стекла. Ощущение диссонанса порой раздражало. Тем не менее, поговорив с несколькими местными людьми я стал относиться к Сан-Пауло гораздо теплее.
Как говорил Мэтт Басби: «Самый главный матч – следующий». Так и у меня. Самый красивый город - последний. Таковым стал Марибор. Я был потрясён его красотой и колоритом, уникальным сочетанием балканской и австрийской атмосфер, которые, в отличие сербской, мне гораздо ближе.
В моей жизни была одна очень интересная история, когда я «поссорился» с Амстердамом лет так на десять. Гулял вечером по одной из местных улиц и за мной увязался воришка. Подкараулив меня у одного из водоканалов, он приставил к моей спине нож. Одно его движение и я мог оказаться мертвым. Искали бы меня очень долго и безрезультатно. К счастью, денег в моих карманах оказалось не так много и преступник даже готов был мне доплатить. Со словами: «Иди отсюда и скажи «спасибо» капитализму!» - мы с ним расстались. Это был 1992 год. Спустя несколько лет, я простил Амстердам и полюбил его.
- Юрий Дудь как-то сказал, что невозможно обучить спортивной журналистике. Согласны?
- Отчасти, но лет через десять слова Юрия будут уже немного устаревшими. Поймите, я не пытаюсь обучить, а лишь делюсь опытом. Любая наука – это структура, в которую можно поместить человека. Журналистика же еще до конца не сформировалась, но сейчас процесс её структуризации происходит намного быстрее. Стало понятно, что на ней может строиться политика и экономика страны. Лет 20 назад это было на уровне анекдотов, сейчас – стало неоспоримым фактом.
- Ваш коллега Тимур Журавель в одном из эфиров сумел вывести на эмоции бывшего главного тренера «Анжи» Александра Григоряна. Удавалось ли вам в журналистской работе «залазить под кожу» к собеседникам?
- Делая прививку, вы причиняете человеку секундную боль, но, при этом, вводите в его кровь необходимый препарат для того, чтобы он жил лучше. Напротив, можно просто двинуть человеку по морде и причинить его здоровью вред. Так же и в журналистике. Нужно разобраться с тем, что вы хотите - сделать боль или благо.
Лично у меня, никогда не было задачи «укусить» человека, чтобы от него ещё больше искрило. В интервью не так важен набор вопросов. Важно выбрать правильный момент для того, чтобы их задать. Собеседник должен быть чуть-чуть разогрет, а вам необходимо это прочувствовать. Он, как рыба, которую нужно чем-то приманить.
Артём Божко
