«Думал, Овечкин подъедет, скажет: «Молодчик, русский». А он мне в ребро клюшку воткнул». Толчинский – об игре в линзах, гитаре и «Что? Где? Когда?»
Очередной выпуск шоу «Скользкий лед».
Новая хоккейная программа на ютубе набирает обороты – на этот раз в гости к Казанскому, Николишину и Кузнецову пришел нападающий «Авангарда» Сергей Толчинский (который, кстати, недавно приходил и в подкаст Sports.ru «Телега, братан»).
Ведущие поговорили с игроком о переезде из Балашихи в Омск, трагедии в CS:GO и даже о любимой музыке, а также посмотрели, как Сергей обматывает клюшку. Полный выпуск шоу – прямо здесь:
А чуть ниже – все самое интересное из видео, но текстом.
Габариты, Анисин, электрогитара
– Давай начнем, наверное, с не самой для тебя удобной темы. Ты же представляешь класс хоккеистов, которые сейчас, мягко говоря, не сильно представлены в мировом хоккее. Скажи, пожалуйста, насколько тебе прилетало по ходу твоей карьеры за габариты – от тренеров?
– У меня еще в «Каролине» была такая ситуация – мне сказали: «Ты маленький. Мы хотим, чтобы за лето набрал как можно больше мышечной массы». И все, я цель себе поставил, что приеду на следующее лето в кэмп вообще накачанный, здоровый. Ну и начал в зальчик ходить, правильное питание и подобные вещи – но как был 75 кг, так и остался. Думаю: «Что-то не работает». Ну и все – начал: на утро – десерт, на обед – десерт.
– Хорошая, хорошая идея.
– Да, хорошая идея. Мне потом диетолога поставили. Я самый жирный в команде был. У меня фотка смешная есть – там вот такое пузо, вообще ужас. И все – ко мне в команде поставили диетолога. Говорили: «Мы тебе сказали, не жира 20 процентов, а мышц».
– Серег, у тебя какие росто-весовые показатели?
– Сейчас у меня, наверное, 75 кг и где-то 173 см. Ну как «где-то»?! Я уж семь лет ростом 173 см, да.
– Анисин такой же, нет?
– Ну он пониже меня.
– А вокальные данные ты сравнивал с ним?
– Вокальные? Нет, я смотрел видео. Пытался перепеть. Так, как он «Траву у дома» поет, я думаю, никто не поет.
– А я был на его концерте. Это была история в Риге, когда «Озолиньш против Федорова», по-моему. И там был так называемый КХЛ-бар – сделали специально под это дело. Мы спустились, а Анисин говорит: «Ребят, я три песни исполню – и все». Он полтора часа пел. Привез какие-то минусовки свои, какие-то плюсовки. Полтора часа концерт давал. Там такая копоть была.
– Подожди, Серег, а репертуар? Твой и его схожи?
– А что у него там, какой репертуар? Шансон, «Трава у дома» – вот она у меня есть в репертуаре. Но не в певческом, но просто я слушаю. В караоке, допустим, могу.
– Нет, давай певческий: вот тебя приглашают на сцену. Именно на сцену – в караоке мы все поем.
– Под гитару? Ну под гитару – это другое. Так было уже – «Выхода нет» старался спеть.
– Это мы видели. Было круто. Было, я тебе скажу, смело. Даже вот смелее вот, чем в шестом матче забить.
– Так шестом матче я трезвый был.
– То есть у тебя хобби перерастает в алкогольную такую да стезю?
– Нет, ну это не хобби, конечно. Надеюсь.
– Ну давай топ-3 свои песни. Под гитару, конечно.
– Я сейчас себе электрогитару купил, там что-то пытаюсь. Больше всего нравится «Сплин» – «Выхода нет». В основном у меня легкие какие-то песни – что-то, где четыре аккорда. Какая-нибудь «Варвара» «Би-2». Ну и на электро – какая-нибудь «Нирвана».
– Подожди, ты сам учился? Просто не могу понять?
– Да. Отец подарил гитару, когда мне было лет десять. И вот я лет 20 учился – четыре аккорда выучил. У меня просто отец человек творческий, музыкальный – на пианино играет. И я на пианино играл какое-то время нормально – что-то наигрывал, «Реквием по мечте» мог сыграть. «Лунную сонату» секунд 14 секунд до сих пор могу по мышечной памяти, на 15-й сбиваюсь.
Легионеры, «Авангард», Хартли
– Мы очень много говорим про легионеров в нашем чемпионате – про то, как они уезжали. И про Няттинена нам рассказывал много Разин – прямо перед седьмой игрой. Это, конечно, был тяжелый момент для «Северстали» с «Динамо». Как это происходило в «Авангарде»?
– Было видно, что ребята на панике прямо. То есть они все ходили, прямо вот вместе – Найт, Каски, Покка, Груби. Все время на телефонах и как-то без настроения. Мы с пониманием относились: «Ну что сделать? Такая ситуация». Если б все уехали, мы бы их поняли – это я думаю, в любой команде бы так же. Но там уже просто человеческий фактор.
Я так понял, что Покка не очень хотел уезжать – ну или, может, я всей истории не знаю. Мы с ребятами поговорили, сказали: «Если вы хотите – можете ехать, мы вас поймем». Ребята и с руководством разговаривали. Каски и Покс уехали – мы их поняли и это было нормально, потом даже созванивались несколько раз. Они поздравляли с победами.
– Ощущение какое было? Две пары защитников остается – ну все, привет?
– Ну да, тем более Каски – это первое большинство. Уже столько наигрышей у нас было, и Покс тоже такой незаменимый защитник – я считаю, что он в защите был очень-очень сильный. К нам Боб (Боб Хартли) зашел: «Давайте просто представим, якобы они травмировались. Вот так. Вот у нас сейчас все травмируются». Как будто Каски и Покс тоже травмировались и надо продолжать играть.
– Они как-то объясняли, почему уезжают?
– Да, говорили: «Блин, мне там родители написывают, переживают за меня». Потом начали их журналисты какие-то статьи писать – мол, хоккеисты играют там-то. Типа «Как они могут?». Федерация тоже якобы могла выдвинуть какие-то санкции.
– Но при этом Грубец остался...
– Грубец – чех, может, у него по-другому было. Он на самом деле вообще молодец. Психологически и ментально сильный человек. Он как-то от этого от всего абстрагировался и как-то спокойно к этому относился. Сказал: «Я не могу так подставить команду. Я хочу доиграть».
– Хартли критиковали за то, что он не подпускал [к основе] других игроков, и был ограниченный состав у «Авангарда». И когда случилось то, что случилось, ну просто некем было играть.
– У Хартли, думаю, очень ключевой фактор – это доверие. Ему важно доверять игроку, знать, что в какой-то критической ситуации на последней минуте или в концовке периода игрок не вытворит что-то. Ну и, соответственно, если он не знает игрока молодого (даже если просматривал изучал), то понятия не имеет, чего от него ждать. А вдруг его затрясет, что-нибудь тряханет, он потеряет на синей линии – и игра все. Вот так это вижу. Пусть лучше сыграют у него пять защитников, которых он на сто процентов знает – тем более, прошлый плей-офф с ними прошли, выиграли. Нет оснований не доверять им.
– Были какие-то интересные мотивационные истории, связанные с Хартли? Кино показывал перед большим матчем, например, или, не знаю, песни пел?
– Он умел настраивать. У него реально эмоционально было. Я помню, перед «Ак Барсом» он такую слезу пустил, что это его последний плей-офф. Это еще произошло после истории, когда он в Казани с судьей в перепалку вступил. И после этого Боб сказал: «Я за вас, ребят, буду биться. И вы знаете, это мой последний плей-офф, и я с вами до конца». И пустил слезу. И это прямо завело. И мы там следующую игру вышли [заведенные].
Еще он умел выжать из тебя вообще все. То есть ты можешь быть игроком абсолютно не его системы – есть такие игроки, которые, типа, «а не буду слушать, буду играть в свой хоккейчик, туда-сюда, подкидочка на синей линии». И все равно в итоге он этих игроков как-то дожимает, что они перестраиваются, то есть он как-то умеет доставать все из тебя, что у тебя просто нет выбора – ты будешь играть в его хоккей все равно.
Плейбук, Олимпиада, кричалка
– Ты видел плейбуки Гончара на Кубке Первого канала. В принципе сборная в Пекине должна была играть так же. Ну, хоккей-то был другой. Вот как ты это объяснишь? На Первом канале любо-дорого было смотреть.
– Я не знаю просто, как это происходило на Олимпиаде. Возможно, одно дело, когда ты играешь на кубке Первого канала, где хочется показать результат, но это не такая награда, это не Игры. На Олимпиаде один матч ты проиграл – и все, вылетел, поэтому там, возможно, избрали более оборонительную тактику. Как-то без риска.
– Тренировочный процесс перед кубком Первого канала был нацелен на то, чтобы вы играли в атаку больше?
– Конечно. Блокноты тактические мы смотрели, нам все время показывали нарезки «Питтсбург Пингвинс» – и вся тактика была такая же, как играл «Питтсбург». И в принципе да, все выглядело очень атакующе – например, то, что защитники поддавливают в чужой зоне. У нас, в «Авангарде», защитники всегда откатываются, чтобы ни два в один, ничего не было. А там наоборот – защитники прямо должны очень плотно играть с нападающим, не давать им принять шайбу, и первым касанием сразу играть вперед.
– Тебе это импонировало? Казалось, что это твой хоккей?
– Конечно. В принципе, нас просили вперед играть. Не всегда получалось.
– А вот эти блокноты, я так понимаю, их же можно себе забрать? На память можно оставить себе?
– У меня, по-моему, остался. Я по нему играл потом, на Олимпиаду чтобы попасть.
– У тебя есть ощущение, что из-за той истории с кричалкой ты и не попал в Пекин?
– Я был после травмы, может мне вообще не следовало ехать на Кубок Первого канала, потому что я там сыграл две игры в наколенниках черных. И в них невозможно было двинуться – я перед турниром их снял. Ну и просто я на обезболивающих там играл, естественно, турнир очень плохо сыграл.
– У тебя боковые связки были?
– Да, причем, одна за другой. То есть я только вышел, мы поехали в Хабару, вторая игра – и у меня другое колено травмировалось. И в итоге я там месяца два где-то не играл толком.
Конечно, хотелось, сыграть на Олимпиаде – я расстроился, но что сделаешь? Версий, почему не поехал, может быть много – понятно, что кто-то одно считает, кто-то по-другому. Но реальную версию все равно только тренерский штаб может знать.
Линзы, слепой гол, «Что? Где? Когда?»
– Еще один момент – это ну для меня действительно был сюрприз, я не знал – ты играешь в линзах.
– Да, кстати. Как раз через пару дней поеду на диагностику. У меня минус полтора. В общем-то это необязательно, но просто когда ты линзы надеваешь, чувствуешь разницу и уже не хочется без них.
Я проводил в Канаде первый год, в лиге Онтарио, играл без линз, и где-то через полгода тренер подходит и спрашивает: «Слушай, а что ты все время щуришься? Плохо видишь?». Отвечаю: «Я даже не знаю, как мне – может, я нормально вижу? Я ж не знаю, как другие видят». И ну все. Надел линзы – и там вообще все по-другому было. Я увидел сетку в воротах – до этого она у меня была сплошная, как будто деревяшки поставили вместо сетки, без дырок.
У меня тогда был минус один просто, когда я линзы надел.
– И с этими линзами у тебя в Онтарио была история?
– Да, у меня вылетела линза – и при этом я забил один из своих самых красивых голов. В девятку. Я так никогда не бросал вообще в жизни.
Она вылетела у меня из одного глаза – и пришлось так играть. Пару смен откатал, а в глазах рябит. Овертайм, мне надо выходить – и я вот так вижу [c перепадом на разных глазах]. Понимаю, что нет, надо ее снимать. Достаю вторую – и все, сразу моя смена. А там первые, не знаю, секунд 30-60 после того, как ты линзы снял, вообще толком не видишь – все расплывчато. Перелез, качусь и просто чувствую, что у меня шайба на крюке. Стремно. Думаю: «Ну сейчас прилетит, да». И просто бросаю от синей – шайба залетает в паутинку, в девятку, вообще нереально как-то. Я даже не понял, что забил, потому что не видел. Все заорали что-то – подъезжают, радуются. И я секунд через пять уже радоваться начал.
Еще был случай – с «Авто» играли. Я поехал, врезался в Трямкина, выпала линза.
– Нашел в кого врезаться
– Заряжен, видимо, был. Сам сломался, еще и линза выпала. Но с «Авто» я линзу оставил одну – вспомнил тот опыт и понял, что без линз еще хуже. Вообще ничего не видишь.
– По-моему, в «Что? Где? Когда?» Вопрос залетал. Была такая фотография, где остановка игры и все что-то ищут по льду
– Линзы искали?
– Да, да, была какая-то пауза большая. Я не случайно «Что? Где? Когда?» вспомнил. Ты же играешь?
– Да, мы играем с Максом Маминым – он наверное, больший фанат, чем я. Прям вообще все выпуски смотрит, я реже. Играем же у него дома – он собирает родственников, друзей, мои родители приезжали. Кто-то придумывает вопросы – например, его родственники, а один раз он в инсту запустил предложение: «Давайте, задавайте вопросы. Авторы двух лучших вопросов могут приехать, посмотреть». Там какие-то реально две девчонки приехали смотреть на наше «Что? Где? Когда?».
– Слушай это новый способ знакомиться с девчонками. Вместо тиндера.
– И просто садились за стол на самом деле, вообще кайф был. Потом уже начали как-то развиваться, позвали Равшана Аскерова. Он как ведущий был, какие-то свои вопросы задавал. Весело было.
Конечно, все это больше по приколу: посидеть с друзьями, с родственниками, провести вечер, поугорать, ну и заодно поиграть интересно. И мы все такие в рубашках, в бабочках. Музыкальная пауза даже была, кто-то из родственников пел.
Мошенники, Паралимпиада, Counter-Strike
– Спортсмены – всегда объект пристального внимания аферистов. Были такие подходы к тебе от тех людей, которые строят настоящие финансовые пирамиды?
– В этом плане, наверное, нет. Просто часто пишут, просят помощь – пытаешься узнать, конечно, хочется кому-то помочь, но все равно понимаешь, что там 80 процентов таких обращений...
– ... фэйк?
– Ну да. У меня был случай: я какому-то якобы паралимпийцу отдал сорок тысяч, и он поехал на Паралимпиаду.
– А оказалось?
– Оказался просто обычный чувак. Он себе перемотал голову – типа у него нет уха, он не слышит. Записывал мне видео со слезами: «У меня нет денег, я хочу поехать на Олимпиаду, а я там зверь, я там все выиграю». Я подумал: «Соревнования же! Блин, жалко чувака». Я так что-то проникся, хотелось помочь. А потом он «ВКонтакте» с новым айфоном стоит.
По-моему, в инстаграме меня нашел. Оказалось, что он еще кому-то писал. Причем сначала у него было «на Олимпиаду», а через два месяца у моего знакомого просил на турнир типа Евротура.
– Так, у тебя была еще одна трагедия, связанная с Counter-Strike.
– Почему трагедия?
– У тебя увели скин? (на 60 тысяч рублей – «Скользкий лед»)
– Было. Я просто играл в контру, пять на пять. И чувак говорит: «Ой, слушай, круто играешь. У нас сейчас там турнир через два часа, давай, пошли вместе сыграем». Типа хорошо играешь. Я говорю: «Да, давай конечно». А что там – мне делать нечего было. «Давай сыграем». И все, он скидывает мне сайт, куда надо зайти. Я говорю: подключаюсь.
– Прости, пожалуйста, это не тот паралимпиец?
– Вроде нет. Я пытаюсь подключиться. Говорю: «Что-то не могу подключиться». Он: «А у тебя скины есть?». Я говорю: «Да». Он: «А, блин, со скинами не получится, надо их куда-то скинуть». Говорю: «А как это там сделать?». Он: «Давай сейчас к твоему экрану подключусь. Я покажу тебе куда скинуть». Ну то есть он видит, что я делаю на экране. И вроде я как раз Максу Мамину скидывал эти скины. На следующий день не было ни скинов, ни вот этого товарища, которому я как бы кидал. Ни у меня, ни у Макса.
* * *
– Вопрос из итогового блица. Оказавшись перед Овечкиным, что ты ему скажешь?
– Пытаюсь вспомнить, что я ему сказал. Была с Овечкиным история, когда он меня вообще почему-то на льду не прощал.
– Фигачил в каждой смене тебя?
– Да, причем у меня первый матч был, товарищеский матч, за «Каролину». Мы играем против «Вашингтона». Мне лет 20, наверное. Я всю разминку что-то смотрю за Овечкиным, он там с Кузей накидывает, на щелчки, я думаю: блин, топ, сейчас против Овечкина сыграю. Ну и все, выхожу на смену, как раз против него – он левый, я тогда правый. В центральной зоне вбрасывание.
И мы что-то взглядами переглядываемся, думаю, сейчас подъедет, что-нибудь скажет, типа «Молодчик русский». А он просто берет, черенком клюшки просто в ребро воткнул. Все, я на смену. Следующую пропустил. Еще потом в овертайме пытался что-то меня еще на колено поймать. Вот я его спросил: «Саша, зачем ты так?». А он: «Да ладно» – но не помню точно, что он сказал. Он не помнит этого момента явно, это я все в красках рассказывал.
Фото: РИА Новости/Максим Богодвид, Сергей Гунеев, Владимир Федоренко; Instagram/tolchi10
"- Я очень уважал Горди Хоу. В самом начале моей карьеры в «Чикаго» когда я выскочил на площадку, все готовились к вбрасыванию. Я занял позицию напротив Горди. Халл велел мне его держать. Но едва раздался свисток судьи, как Горди со всего размаху въехал мне локтем в лицо! У меня пошла кровь изо рта. Я в ответ ударил его клюшкой. Нас удалили. В то время скамейка штрафников была одна, между игроками сидел полицейский. Я повернулся к Хоу, и крикнул: «А ты еще был моим кумиром, сукин сын!» - «Что ты сказал, макаронник?» - «Ничего, мистер Хоу», - Фил Эспозито."
Вот Свечников так не думал, щас во втором раунде КС играет :)
Макаров же этим не занимался, например.
Он ненавидит русских, судя потому что состоит в "Putin Team"
Наконец то мы Роза с тобой
А она ему финкой каленую
В грудь ударила за упокой"
В данном случае черенком в ребро.