Джо Кошур: Bruise Brothers. Эпилог
"Когда эти братья по крови делали свою работу, все вокруг стояли и просто смотрели. Попасться под горячую руку никто не желал", - Бывший тренер "Детройта" Жак Демер.
Может, это была случайность, может, просто второй шанс устроить праздник с Кубком Стэнли, но теперь я точно знал, что буду делать с кубком. Выиграв его повторно, ты всегда знаешь, где ты лоханулся в первый раз. Так что я потратил немного больше времени на простые наблюдения. На параде я подмечал много разных вещей. Второй раз стал более запоминающимся, потому что я один раз уже выигрывал и знал, куда теперь смотреть.
Во время моего дня с Кубком мы пригласили друзей и закатили вечеринку. С заходом солнца мы отправились порыбачить. Думаю, самая приятная часть владения Кубком – это возможность разделить радость вместе с друзьями в Мичигане, включая тех, с кем играл в пивной лиге. Это многое значило, преподнести его моим друзьям, жившим в Детройте всё это время, ждавшим победы, дать им шанс отхлебнуть из него, сфотографироваться с ним. Вся команда старше 30 лет, с которыми я начинал сезон 1996-97, пришла на мой день. Не обошлось и без командной фотографии с трофеем.
Но лучшая фотография вышла с моей дочерью. Когда ты выигрываешь Кубок, ты получаешь копию награды, сантиметров 40-45 высотой. На фото моя дочь пьёт сок из копии, а я глотаю шампанское из главного Кубка.
Все мои друзья были там; было много и тех, кто хотел стать моим другом в тот день. Кубок был у меня пару дней. Ты как бы привязан к нему – однажды заполучив первый, ты хочешь и второй.
После победы в 1998 году я решил отвезти Кубок домой в Келвингтон. И, скажу я вам, вечеринка удалась на славу, погудели на все сто. Шумела вся главная улица, а питейные заведения на ней не закрывались ещё три часа после их обычного времени закрытия.
Это был жаркий, влажный и липкий день с москитами, летавшими повсюду. Но люди стояли по три часа, чтобы взглянуть на Кубок Стэнли, стоявший под красно-белым тентом. Одна пара пришла туда сразу после того как они стали мужем и женой.
Я не могу сказать, сколько же я раздал автографов в тот день, но моей правой руке задали столько работы, сколько не давали Марти Максорли и Дональд Брашир вместе взятые. Уже далеко за полночь, я всё ещё выписывал своё имя на всём, что мне протягивали. Это случилось 25 июля 1998 года, и город объявил этот день Днём Джо Кошура. По главной улице прошёл парад, в котором я проезжал на красном лимузине. После этого я произнес коротенькую речь.
Там присутствовало около 3000 человек, что почти втрое превышало всё население города. Все хоккейные знаменитости Келвингтона посетили этот праздник. Был и Барри Мелроуз, мой бывший одноклубник, и теперешний голос ESPN. Он провозгласил меня перед всеми лучшим бойцом в НХЛ. "Он пробился в НХЛ с помощью своих кулаков, но сейчас, в свои 30 лет, он как игрок лучше, чем был в 20 лет".
Мой двоюродный брат Кори Кошур тоже приехал, как и Келли Чейз из Сент-Луиса, угощавший всех кубинскими сигарами. Даже член Зала Хоккейной Славы, знаменитый Гленн Холл, приехал из соседнего городка Гумбольдта, Саскатчеван. Сам "Мистер Вратарь", обладатель Кубка Стэнли с "Чикаго" в 1960-61 пожаловал на вечеринку.
Донн Кларк, мой шафер на свадьбе, заехал к нам со двумя своими братьями, Керри и Уэнделом Кларком. Видели бы вы глаза Уэндела, когда он смотрел на Кубок. Он отчаянно желал, чтобы устроителем этой вечеринки был он.
На старте нового сезона 1998-99 многие были уверены, что мы сможем выиграть и третий Кубок подряд. Но вскоре стало понятно, что, если мы и победим, то я не был бы частью этой победы. Лебединой песней моей карьеры стала игра на "Джо Луис Арена" 11 ноября против "Сент-Луиса". Мы победили 6:2.
В той же самой игре Стив Айзерман обошёл своего кумира детства Брайана Троттье и поднялся на 10 место в списке бомбардиров НХЛ всех времён. Это в некотором роде затмило мои достижения, когда я забил две шайбы двумя бросками подряд всего за 25 секунд. Затем все только и пасовали мне, чтобы я смог покорить хет-трик, но не вышло. Но это было весело.
Веселье долго не продлилось. В том сезоне я потянул пах, после чего противная тянущая боль постоянно гнездилась у меня внизу живота. Травму я получил, без шуток, как раз на Хеллоуин в игре с "Даллас Старз". Я пропустил всего лишь одну игру, но снова заработал разрыв связок в паху 6 января в игре с "Финиксом". На этот раз лечение затянулось на 15 дней и, как только я в первый раз вышел на лёд, 12 февраля против "Чикаго", вернулась и боль.
Теперь я оставался вне игры, залечивая травму, уже 18 игр. Попытался встать в строй 4 апреля в Чикаго, но с тем же результатом. Единственным выходом оставалась операция. Я испробовал всё, но травма не уходила. Я даже сходил к женщине, практиковавшей иглоукалывание. Не знаю, что там за субстанцию она использовала, но она вколола мне раз 30 какую-то химическую бурду. Предполагалось, что это поможет зарубцевать все мышечные надрывы.
Лечение длилось весь год. Я был и у хирургов и у костоправов. Мне кололи лекарства и в живот и в задницу. Следующий сезон я был с командой, но травма так и не позволила мне сыграть ни одной игры. Я старался мыслить позитивно. Каждый день я думал о возвращении на лёд. Но, независимо от того, что со мной делали, боль не уходила. Она и сейчас меня беспокоит. Я выходил на лёд, катался, и спустя два-три дня боль возвращалась на круги своя.
После Рождества я начал понимать, что возможно я уже никогда и не смогу вернуться. Сначала я поговорил с помощником тренера Дэйвом Льюисом, а потом отправился к руководству команды: "Я не хочу получать свои деньги ничего не делая. Могу ли я стать скаутом или делать что-то полезное для команды?" В итоге, в плей-офф меня отправили наблюдать за серией "Сан-Хосе" – "Даллас". Только вот Детройт уступил в первом раунде "Лос-Анжелесу" и мои наблюдения не пригодились.
В конце года я встретился с ГМ Кенни Холландом. Он знал, что я не собираюсь больше нигде играть, так что я спросил его о работе в клубе. Он подобрал мне или даже завёл в клубе должность видеотренера за 15 тысяч в год. Деньги меня мало интересовали. Я хотел оставаться неподалёку от хоккея. Правда, я всё-таки был слегка разочарован. Быть игроком и стать видео координатором – это большое падение. Но мы сошлись на том, что это лучший способ продлить мою мечту. Я заработал достаточно денег, играя в хоккей, и я просто хотел и дальше быть вовлечённым в этот процесс.
Хотя вышло так, что позже работа мне понравилась. На самом деле. Я был человек посередине. Игроки по-прежнему доверяли мне, знали, что могут прийти ко мне и поговорить со мной, а потом я работал с видео.
Когда я ещё играл, я всегда обращался к помощникам тренера и никогда напрямую к Скотти Боумэну. Так что я сейчас старался решить дела таким же способом. Я выслушивал игроков, а затем уже решал, говорить ли об этом с кем-то ещё или оставить при себе.
После нашей победы в 2002 году Скотти Боумэн замолвил обо мне словечко на встрече владельцев команды на "Джо Луис Арена". Он объявил о том, что завершает тренерскую карьеру, а потом заговорил обо мне. Я сидел, съёжившись от смущения. У меня, конечно, была своя роль в чемпионской команде, но не такая, как расписывал он.
Когда Дэйв Льюис стал главным тренером, меня определили к нему в помощники. Я наслаждался своей ролью. Это показывало, что я принял правильное решение, согласившись на работу видеотренера. И я по-прежнему мог служить буфером между игроками и Дэйвом Льюисом. Он сам был в этой роли, когда был помощником тренера при Боумэне. Он сказал мне: "К тебе постоянно будут подходить с различными вопросами. У меня нет времени выслушивать всё, так что ты будешь решать, что передать мне. Если это просто повторяющаяся изо дня в день жалоба, ко мне с ней идти не надо. Если это будет что-то новенькое или требующее незамедлительной реакции, дай мне знать".
Я помогал всеми доступными способами, даже играя иногда в воротах во время тренировок или когда наших вратарей не было. Вероятно, это был совершенно иной стиль игры в воротах. Я всеми силами старался ускользнуть от шайбы.
Мне нравилось тренировать, но я вспоминаю тот день, который никто из "Ред Уингс" не забудет, потому что это мог быть наш последний день в этом мире. Мы участвовали в том, что авиационная индустрия называет "Крупный авиационный инцидент".
Во время перелёта на командном самолёте из Сан-Хосе в Ванкувер 15 января у нас отказал двигатель. Спустя 45 минут полёта пилот объявил о том, что с двигателем проблемы, и они попытаются заглушить, а затем запустить его вновь. И внезапно мы начали резко снижаться. Пилоты должны были вырубить двигатель и в крутом спуске постараться запустить его снова и погасить пожар, если бы он вдруг начался в повреждённом механизме.
Мы были на высоте около 10000 метров, как самолёт вдруг начало сильно трясти. Тряска был столь сильной, что все на борту вспотели и тряслись сами от страха. Стиви Айзерман достал свой бумажник и смотрел на фотографию своих детей – настолько всё было ужасно.
Двигатель удалось запустить спустя 30, может, 45 секунд, но тянулись они намного дольше. Завершился наш полёт аварийной посадкой в Сакраменто. После приземления, на командном собрании мы проголосовали за то, что мы больше не полетим на этой колымаге. Сергей Федоров и Стиви собирались зафрахтовать другой самолёт или полететь регулярным рейсом, но никакие силы не заставили бы нас вернуться в тот самолёт.
У нас была долгая выездная серия, так что им пришлось пересадить нас в самолёт баскетболистов "Финикс Санс", чтобы доставить в Ванкувер. После игры нам пришлось лететь в Финикс, чтобы вернуть самолёт. В конце концов, когда мы отыграли в Финиксе, нам подали наш старый самолёт, заявив, что всё в полном порядке. Уговаривать нас пришлось очень долго, воспоминания о случившемся были слишком свежими.
И, кстати, вот почему ставки на спорт не проходят. После того ужасного инцидента мы приземлились в Сакраменто в пять утра. На следующее утро мы улетели в Ванкувер, час добирались от аэропорта в отель, заселились, перекусили, слегка вдремнули и в игру. В первом периоде мы задавили "Ванкувер" 3:0, выиграв в итоге 4:2. Если бы я делал ставки и знал бы всё то, что случилось с "Детройтом" на пути в Ванкувер, я зарядил бы приличную сумму на "Кэнакс". И остался бы на бобах.
Тренерская работа принесла мне ещё один Кубок Стэнли и сделала моё имя ответом на отличный вопрос викторины: Чьё имя было выгравировано на Кубке Стэнли больше всех других за последние 15 лет? Моё, вот чьё. Четыре раза в общей сложности. Три в качестве игрока – два с "Уингс", один с "Рейнджерс" и однажды как тренер – за "Уингс". Я весьма горд за свои такие достижения.
Я перестал тренировать в 2005 году, когда в "Детройт" пришёл Майк Бэбкок со своими помощниками. Сейчас я играю в хоккей с главами государств. С моим бывшим одноклубником Игорем Ларионовым мы играли вместе во время тура ветеранов хоккея по России в 2005 году. В одной из таких игр мы играли против команды из Беларуси. Игорь отвёл меня в сторонку перед игрой, указал на одного из оппонентов и сказал: "Я хочу, чтоб ты несколько раз приложил того парня, это бы нас замечательно завело". "Тот парень" оказался Президентом Беларуси Александром Лукашенко.
Это была наша первая игра в турне и вот как проходила наша подготовка. Мы встретились за завтраком в ресторане "Джинополис" в Плимуте, Мичиган. Потом на автобусе мы доехали до аэропорта Торонто, где мы три часа ждали посадку на самолёт Аэрофлота в Россию. Нам заказали чартер, потому что нас было очень много. Мы прилетали в Москву, забрали багаж и отправились с Игорем и его друзьями на частное мероприятие.
После этого мы 11 часов тряслись в поезде в Беларусь. Мы приехали в 5 утра и нам устроили небольшую встречу с официальными лицами. Снова в отель, пару часов поспать и на лёд.В самолёте у нас было много всяких напитков, как впрочем и в поезде, так что на игру мы вышли не в самом лучшем состоянии. Мы все набились в маленькую раздевалку, и я решил, что мне нужно срочно на воздух. Но дверь оказалась закрытой. Я начал стучать и её открыл охранник, сказав: "Подождите. Идёт Президент Беларуси и этот коридор пока закрыт".
Я посмотрел на нашего распорядителя и сказал: "А они не думают, что скоро мы будем стоять в полуметре от него и держать клюшку, которую можно отлично использовать как оружие?" Тот оглянулся и зашептал: "Не вздумай повторить это кому-то ещё". Нас так и не выпустили, пока он выходил на лёд, но потом мы катались рядом и считалось, что ничего случиться не может". Сами посудите.
Мы сыграли восемь игр против разных команд, в том числе и тех, кто играл за СССР в 1972 году в серии против Канады. Они все собрались вместе – одна игра в Минске – потом мы вылетели в Сибирь на самом худшем самолёте из всех на которых я летал. Сидеть в нём было невозможно. Мы даже подозревали, что он и взлететь-то не сможет, но, взлетев, мы приняли немного водки и нам стало всё равно.
Если честно, я скучаю по тренерской работе. Когда "Уингс" отпустили меня, я сожалел об этом, но сейчас я уже наслаждаюсь тем, что делаю теперь. Я устанавливаю свои правила. Я открыл своё дело и представляю уйму разных компаний. Моя игра в НХЛ здорово помогает теперь в налаживании контактов с руководством многих компаний. Люди всегда рады поговорить о хоккее, узнать, что я делаю сейчас, по завершении карьеры.
Два года назад, когда я только начал встречаться с этими людьми, я понятия не имел о чём они толкуют. Насосы, клапана, фитинги и я ничего не могу вам рассказать об этом. Я сразу предупреждал: "Я только открыл дело, я учусь, и, если у вас есть вопросы о продукции, я передам их тем, кто знает на них ответы".
Сейчас же, спустя два года, я встречался и слушал столько людей, что, пожалуй, смогу цитировать их наизусть. Может, я не знаю продукцию также хорошо как они, но рассказать основы и как всё работает, всегда пожалуйста. Со временем я надеюсь, я выучу всё, что я продаю.
Моя компания называется "Kocur Enterprises" и мой девиз: "Я буду сражаться за ваше дело". Как и в хоккее, у меня появилось несколько хороших друзей. Куда бы не привела дорожка моего бизнеса, я всегда буду дорожить нашей дружбой.
Материал из книги THE BRUISE BROTHERS. Перевод Святослав Панов.
а Кошур молодец.