«Искренняя любовь - это дух «Боруссии». Откровения Нури Шахина
Я проделываю определенный ритуал пред каждым матчем Лиги чемпионов. Неважно играем ли мы дома или на выезде, я съедаю второй завтрак в отеле, где базируется команда, а затем беру чашечку кофе вместе с партнером – обычно вместе с Марселем Шмельцером. Потом возвращаюсь в свой номер и включаю музыку. Ложусь на кровать и закрываю глаза. Я просто… дышу. Чувствую, как моя грудь поднимается и опускается. Я представляю, как пройдет игра. Всего пару минут, но мне это необходимо. После этого я звоню своей жене и справляюсь о ее делах. Затем выключаю телефон и отправляюсь в командный автобус.
11 апреля 2017 года – в этот день нам предстояло сыграть в четвертьфинале Лиги чемпионов против «Монако». В тот день я вновь проделал свой привычный ритуал.
Переезд из отеля до стадиона в Дортмунде занимает всего несколько минут. Достаточно для того, чтобы перекинуться несколькими фразами с тем, кто окажется твоим соседом. Я сидел рядом с Марселем. Помню, как он попросил передать ему бутылку с водой. Я протянул руку, а затем… БУМ! Взрыв выбил стекла.
Все начало происходить, как в замедленной съемке. Не понимал, что вокруг происходит. Будто… застыл. Мысли проносились с молниеносной скоростью у меня в голове. За две секунды я вспомнил всю свою жизнь. Я думал о смерти, но и размышлял о жизни. Затем вспомнил семью. Увидел перед глазами своего 5-летнего сынишку, годовалую дочурку и жену. Ощущал их присутствие рядом.
А затем я вернулся в реальность… и осознал, где нахожусь. Оглянулся и увидел своего партнера, Марка Бартру. Его рука была поранена… серьезно. А затем я увидел выражение его глаз. Никогда не забуду этот взгляд. Они потемнели и были полны страха. Другие игроки, которые находились за ним, начали подниматься на ноги, но я закричал, что есть мочи: «Лежать! Лежать! Отойдите от окон!»
Мы не знали, что происходит и закончилось ли это. Я крикнул водителю автобуса: «Не останавливайся! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не останавливайся! Продолжай движение! Мы должны ехать!»
Я боялся, что кто-то захочет проникнуть в автобус, а затем… всех нас убить.
Автобус проехал несколько метров по дороге, прежде чем мы немного успокоились и удостоверились, что никто нас не преследует. В ушах у меня звенело, но со мной все было хорошо. Я был жив. Тут же включил телефон и позвонил жене и маме. Сообщил им, что со мной все хорошо, но не мог объяснить, что именно произошло. Повесил трубку, вновь оглянулся – все были… потрясены. Никто не двигался и не разговаривал. Когда мы вышли на улицу, то я даже не посмотрел на то, что случилось с автобусом… просто хотел убраться подальше.
Через пару минут кто-то принес мне телефон. Это была жена Марка. Я был единственным в команде, кто говорил по-испански, так что мне пришлось объяснять случившееся – во всяком случае, пытаться это сделать. Я сказал ей, что Марка отправили в больницу и что никто не может пока сказать, насколько серьезны его травмы. Слышал, как она плачет. Никогда не забуду этот голос. Никогда. Врагу не пожелаешь испытать те чувства, которые она пережила в тот момент.
Я не плакал, когда мы вышли из автобуса – просто был шокирован. Просто старался спокойно дышать.
Мы вернулись в отель. Оттуда я отправился домой к семье. Ехал в абсолютной тишине. Никакого радио или музыки. Закрытые окна и лишь шум мотора. С того момента, как я вышел из автобуса, и до того момента, как я добрался до дома, прошло около часа. Весь этот час я пытался спокойно дышать.
Припарковал свою машину и вышел на улицу. Сделал несколько шагов… и увидел жену с детьми, стоящими в дверях. Я остановился – просто смотрел на них некоторое время. А затем расплакался. Я никогда так не рыдал. Обнял свою дочь. Почувствовал прикосновение ее лица к моему. В тот момент я подумал: «Как же мне повезло. Как же мне повезло. Как же мне повезло».
А затем я подумал о Марке, которому уже не так повезло. В тот же вечер я вместе с Марселем и еще одним нашим партнером, Гонсало Кастро, навестили его в больнице. Его неслабо потрепало, но с ним все уже было в порядке. Он был жив. Это самое главное.
Пока мы были в больнице, то увидели по телевизору репортаж о том, что же случилось. Три бомбы взорвались рядом с автобусом. Они были спрятаны в кустах рядом с дорогой. Даже не мог осознать этого… да и не хотел. А затем я увидел то, что уже никогда не забуду. По телевизору я увидел наших фанатов, которые встречали болельщиков «Монако», которые застряли в Дортмунде из-за того, что игру перенесли на следующий день, и приглашали их к себе домой. Именно такими болельщиками нас благословила судьба. Они уже знали, что произошло в тот день. И есть вещи, которые важнее футбола.
Такие они – фанаты «Боруссии». Я прекрасно это знаю, потому что всю жизнь сам был одним из них.
Я помешан на футболе. С того момента, как я увидел этот гол Георга Хаджи за сборную Румынии на чемпионате мира 1994 года, для меня уже не было ничего важнее. Мы смотрели ту игру с моим старшим братом, Уфуком, из нашей двухъярусной кровати. Тогда мы жили в городе Майнерцхаген. Когда мяч влетел в ворота, мы закричали в один голос. Через пару недель мы упросили отца поставить телевизор в нашу комнату на время чемпионата мира. С того момента я смотрел так много футбола, как только мог. Помню те чудеса, что творили Ромарио и Бебето в составе сборной Бразилии – это было потрясающе. Я почувствовал, что это был… это было мое.
В том месте, где я рос, ты мог быть только фанатом «Боруссии» или «Шальке», так как обе команды играли неподалеку. И я благодарю Бога за то, что представители Дортмунда постучали в нашу дверь, когда мне было 7 лет, и пригласили меня в свою детскую академию. В том же году «Боруссия» во второй раз подряд выиграла Бундеслигу и я окончательно влюбился в команду.
Мечтал лишь о том, чтобы играть в желто-черной майке.
Я переехал в Дортмунде, что находился в 45 минутах пути от моего дома, чтобы тренироваться в академии «Боруссии», когда мне было 12 лет. У клуба существует традиция, согласно которой ученики академии подают мячи по ходу некоторых матчей взрослой команды. После двух лет тренировок, были решено удостоить меня подобной чести. Но меня назначили не на проходной матч. Это была встреча «Боруссии» и «Реала» в Лиги чемпионов. Мадридский клуб выиграл турнир в прошлом году. Это были те самые «Галактикос»: Фигу, Зидан, Роналдо, Касильяс, Роберто Карлос. Все эти великие имена окажутся на нашем стадионе.
Помню ту белоснежную форму, в которой «Реал» играл в тот вечер. Они были поразительны. И они демонстрировали выдающийся футбол. В какой-то момент я подумал: «Однажды я сыграю за «Боруссию». Но что бы ни случилось, когда-нибудь сыграю и за «Реал».
В Дортмунде не принято выбегать на поле. Тем более мальчишкам, подающим мячи. Но в тот вечер мне было все равно. Я повернулся к приятелю и сказал: «Я выбегу на поле, когда все закончится. Я должен увидеть эту форму вблизи, должен прикоснуться к ней. Должен встретиться с Роналдо».
Так я и сделал. Это было непередаваемо. После я пообещал себе, что не забуду этого чувства.
Через два года я дебютировал в Бундеслиге в составе Дортмунда. Мне было 16 лет – самый молодой игрок в истории клуба. Моя первая домашняя игра – против «Шальке», против нашего заклятого соперника. «Вестфаленштадион» - потрясающее место для просмотра матча. Но, когда мы играем против «Шальке», атмосфера накаляется до предела. «Желтая стена». Позвольте объяснить. Südtribüne (Южная трибуна) вмещает более 25 тысяч человек. На ней находятся фанаты, которые облачены во все желтое с головы до ног. Эти фанаты – лучшие болельщики во всем мире. Знаю, что подобное часто везде говорят, но сходите сами когда-нибудь на игру в Дортмунде. Вы все поймете. Нужно самому это увидеть. Для меня это сродни «Моне Лизе» - уникальное творение искусства.
В тот вечер перед выходом на поле я первым делом посмотрел на Южную трибуну. И делаю так до сих пор. Кажется, что ей нет ни конца ни края. Желтый цвет всюду, куда добирается твой взгляд.
И это ошеломляющее зрелище.
Тот матч у «Шальке» мы не выиграли, но для меня это не имело значения. Сбывалась моя мечта. Я сыграл за «Боруссию» на глазах у «Желтой стены». Я провел в Дортмунде еще шесть лет, так что «Боруссия» стала частью моей души. С каждым годом я все сильнее влюблялся в клуб, который любил с детства. Мы с женой были счастливы завести семью в том городе, который стал для меня нечто большим, что просто «домом».
После победы в чемпионате в 2011 году, мне пришло сообщение от агента: «Эй, Нури, «Реал» хочет видеть тебя в составе».
Забавно, что все сложилось именно так. Через смс-сообщение. В детстве ты представляешь все себе несколько иначе.
Я знал, что мое имя мелькает в трансферных слухах, но его не связывали с «Реалом». А вот как все было на самом деле. Белоснежные майки, «Бернабеу», история. Я помнил то обещание, что дал самому себе в детстве. Частичка меня хотела отказаться. Дортмунд дал мне так много, как я мог оставить его? Это был сложный выбор. Я потерял сон. Часами обсуждал сложившуюся ситуацию с женой и родными. Но мне нужно было поговорить с главным тренером «Боруссии», Юргеном Клоппом, прежде чем принять окончательное решение. И я не забуду ту нашу беседу.
«Нури, выбор за тобой. Но если ты решишь уйти, то знай, что я всегда буду на твоей стороне. Ты навсегда останешься моим другом». – «Если я останусь, то буду думать о том, как все могло бы сложиться в Мадриде. Физически я буду находиться в Дортмунде, но ментально… я буду растерян. Я не смогу так жить».
Я сказал, что у меня есть только одна жизнь. И я не хочу о чем-то сожалеть в будущем.
Юрген понял меня. Он велел мне следовать зову сердца.
Через пару часов я объявил окончательное решение. Моя жена, которая была на четвертом месяце беременности, переехала со мной в Мадрид. В каком-то смысле, нам пришлось начинать все с начала. Я говорил по-испански, но нужно было привыкать к жизни в новой стране. Тем более в нашей непростой ситуации. А затем я получил травму на первой же тренировке – жизнь в Испании начиналась не так, как мы планировали.
В сентябре 2011-го родился наш первенец. Он был идеален. Я благодарен Богу за то, что он позволил мне стать отцом. Мои мама и теща прилетели, чтобы навестить нас. Тогда я впервые почувствовал, как скучаю по дому. Дортмунд не был просто клубом или городом. Там находились самые важные люди в моей жизни.
Постарался восстановиться после травмы как можно быстрее, но, когда команда уровня «Реала» играет и побеждает, бывает очень сложно вернуться в состав. Я пропустил шесть месяцев. Когда был близок к возвращению в строй, то раздался звонок из Дортмунда с предложением вернуться. Я не приезжал в Мадрид, чтобы сразу же сдаться. Вместо этого, решил отправиться в аренду в «Ливерпуль», чтобы вернуться на прежний уровень.
В Англии я стал еще сильнее скучать по дому. Играл неважно – мне чего-то не хватало. Не мог понять, чего именно. Наконец, до меня дошло: мне чего-то не хватало не в игре, мне чего-то не хватало в жизни. Должен был вновь стать членом той семьи, что живет в Дортмунде. Именно эти люди были причиной всего, чего я смог добиться.
Мой агент сделал несколько звонков, и через пару недель я направлялся домой.
Не знал, как «Желтая стена» примет меня. Я причинил им боль, когда уходил, знал это. В первом матче я вышел на замену. Разминался на бровке. Перед тем моментом, как выпустить меня на поле, Юрген обратился ко мне: «Нури… закрой глаза. Ты это слышишь?»
Я повернулся к «Желтой стене» и закрыл глаза. Они распевали мое имя.
«Я думал, что тебя освистают», - подмигнул Юрген. И после этого разразился хохотом. Он потрепал меня по голове и вытолкнул на поле. Трибуны взорвались.
Та связь, которая связывает меня с людьми из Дортмунда, никогда не будет разрушена. Теперь я это точно знаю.
Echte liebe. Это означает искреннюю любовь. Это дух «Боруссии». В этом наша сила.
И я ощутил эту силу в дни после взрыва.
На следующий день нам все еще предстояло провести матч. Вы должны понять одно, я мечтал всю свою жизнь об этом: играть в Лиги чемпионов за «Боруссию». Любой матч на европейской арене крайне важен для меня. Именно ради этих вечеров я и играю в футбол. Но в тот день... все было иначе. Я не мог собраться с мыслями. Они вновь и вновь возвращали меня к жене и детям. С ними все в порядке? Не нужен ли я им дома? Не мог найти себе места.
Перед выходом на поле я сделал то, что делаю обычно: посмотрел на Южную трибуну. В тот вечер я увидел прекрасную картину. Фанаты выложили огромную надпись BVB – аббревиатура нашего клуба. Она растянулась на всю трибуну. Это был потрясающе. И, пусть всего на несколько минут, это позволило мне почувствовать себя спокойно.
Матч я начал на скамейке. Прежде чем выйти на поле во второй половине, я не думал об игре. Просто хотел поскорее вернуться к семье – хотел, чтобы все болельщики спокойно вернулись домой и воссоединились с дорогими для них людьми. Смог сфокусироваться, прежде чем выйти на поле. Но все равно был сам не свой. Это была самая сложная игра в моей карьере.
Когда я вернулся домой, то жена спросила, не хочу ли я обсудить то, что произошло накануне. Мы рассуждали, как этот случай останется со мной навсегда. То, что произошло с тем автобусом, будет преследовать меня всегда. Это изменило меня… изменило меня прежнего.
Память о том страхе не покинет меня. Но, когда меня спрашивают о том дне, я вспоминаю о том, что происходило в первые часы после случившегося. И то, как на это отреагировали клуб и город, заставляет меня гордиться ими. Помощь фанатам «Монако», единение города и поддержка на стадионе, спустя менее 24 часов, – это было действительно потрясающе.
Мы поступили так, потому что не можем иначе.
Искренняя любовь.
Echte liebe.
Источник: The Players’ Tribune.
А, например, в моем родном городе не принято ныть даже после того, как людей в метро взорвали. Не тот характер