Евгений Луценко: «В интернате «Торпедо» были как беспризорники. Ребята просили деньги у метро»
Кирилл Благов поговорил с нападающим «Мордовии» о суровом торпедовском интернате, друге Мамаеве и болельщике Витьке.
– У нас был самый бедный интернат в Москве, чуть ли не на матрасах спали, – вспоминает Луценко. – Когда попал в основной состав, где были совсем другие условия, сначала даже не понимал, почему это именно со мной происходит. Тогда выдернули меня, Пашку Мамаева и еще кого-то. Эмоций было много.
- Почему удивлялись, что это с вами происходит?
– В принципе, в дубле все были одинаковые, никто особо не выделялся. Петренко взял нас – наверное, это аванс был.
- Каким тогда Мамаев был?
– Мы с ним с 13 лет жили в одном номере. Всегда вместе были, пока он не ушел в ЦСКА. В нем чувствовался стержень. Если что-то решил, то так и сделает, своего мнения не поменяет. Сейчас время от времени с ним созваниваемся, с праздниками друг друга поздравляем.
- Ситуация с участием Мамаева, которая первой приходит в голову?
– Ему 13 лет, мне 14. Возвращаемся с обеда в интернат, идем по футбольному полю, где тренировался основной состав. Навстречу бежит гендиректор «Торпедо»: «Вы чего, молодые, здесь ходите? Это футбольное поле, а не проходной двор! Идите в свой интернат». Мамаев оборачивается: «А где здесь написано, что нельзя ходить по полю? Вы, что ли, в суд на меня подадите?» И пошел дальше. Вот он такой – скажет, и ему сложно что-то ответить. Гендиректор только посмотрел – и дальше по своим делам пошел.
- В интернате все сурово было?
– Такое время тогда было… Мы были как беспризорники, воспитателей не было. В школу можно было не ходить, и никто не обращал на это внимания. Главное – на тренировки приходить. Кормили не очень, многие с гастритом были.
Если сейчас приедете в Северное ядро «Лужников», увидите там раздевалки, которые дают тем, кто арендует поля. Вот нам выделили четыре таких комнаты, в которых жили по четыре человека. Кроватей с ножками у нас не было – спали на матрасах. Двигали эти матрасы, чтобы хоть тумбочку и вешалку можно было поставить. Если сами не приберемся, никто этого не сделает. Условиями это вообще и назвать нельзя было. Особенно на фоне того, что видели в «Спартаке» или «Локомотиве».
В шесть часов вечера покормят – и все, сами по себе. Доходило даже до того, что некоторые ребята – блин, даже странно об этом говорить – ходили к метро и просили деньги.
- Вредные привычки появлялись?
– Конечно, возраст же был такой – 14-15 лет. Кто-то покуривал, кто-то еще что-нибудь делал. Но это сразу становилось видно, и таких ребят выгоняли их интерната. Эти проблемы жестко решали. Хотя драки еще нам могли простить.
- Часто дрались?
– Да, часто. В основном, из-за того, что месяцами были вместе, и друг от друга уставали. Тем более, у нас еще смешаны все нации были – русские, дагестанцы, осетины, кабардинцы. Вечером выйдем играть на маленькое поле рядом с интернатом, кто-нибудь что-нибудь скажет – и все, начали. На ровном месте.
- С переходом в основной состав все изменилось?
– Мы получили самые простые человеческие вещи. Свои номера в гостинице, там – чистое белье, душевые, телевизор. Ощущение того, что о тебе не забывают. Это была радость.
- Тогда в «Торпедо» всех подкалывал Сергей Кормильцев. Что не можете забыть до сих пор?
– Когда вылетали из высшего дивизиона, в раздевалку после одного из матчей вместе с руководством зашел торпедовский болельщик-ветеран и со слезами на глазах начал говорить: «Ребята, если мы вылетим, это конец. «Торпедо» – вся наша жизнь, мы этого не переживем». Работники клуба его проводили, все призадумались, а Кормильцев говорит: «Да ладно, не загоняйтесь. Это актера из МХАТа специально наняли, чтобы нас мотивировал».
- Панов поболтать любил?
– Да, в шутку даже говорили, что он радио. Но Саша всегда говорил прямо и по делу, вне зависимости от того, кто перед ним – руководство или партнер, который плохо сыграл. Поэтому к его мнению прислушивались.
- Самое веселое, что Панов говорил об игре партнеров?
– Он был игроком основного состава, и как-то раз вдруг остался в запасе. Сел рядом со мной, ногу на ногу положил, и говорит: «Ну, хоть разок посмотрю со стороны на этот цирк». Хотя мы тогда нормально шли – пятое-шестое место.
- Кто из торпедовской молодежи тогда казался будущей звездой, но так и не заиграл на высоком уровне?
– Себя можно назвать? (смеется)
- Говорят, вас дисциплина подводила.
– Меня скорее другое подвело. Когда «Торпедо» вылетело из высшей лиги, руководство не отпускало меня в другие команды, а предложения были. Контракт у меня действовал еще два года. Остался в первой лиге, развитие прекратилось, пошел вниз. Выбился из колеи. Чтобы расти, нужна была среда такая же, как в высшем дивизионе. В общем, я заварился в одной команде, никакой мотивации уже не было.
- В сезоне-2006 «Торпедо» выиграло только три матча. Что чувствуют игроки в такие моменты? Поскорее бы все закончилось?
– Да я даже вспомнить не могу. Мне был 21 год, тогда все воспринимал совсем не так, как сейчас или даже два-три года назад. Последние матчи доигрывали молодежью. Все вниз валилось.
- В чем была проблема?
– В том, что «Торпедо» не вывезло уровень, на который стали выходить другие клубы. Условия в других клубах были лучше, и игроки «Торпедо» могли задумываться об уходе. Селекция тоже многое значит. Тогда перед началом чемпионата в команду пришло 12 новых игроков, а после первого круга осталось трое. В итоге три серба и поляки в дубле бегают, хотя перед началом сезона на них делали ставку. Доигрывали сезон я, Мамаев, Смольников – пацаны по 20 лет. За какое выживание мы можем бороться, если вчера вышли из школы? Вот и вылетели.
- В первом дивизионе с «Торпедо» успел поработать Ярцев. Что это за тренер?
– Мне он запомнился настоящим мужчиной, который не будет размениваться, вилять, просто так что-то говорить. Мотиватор. Я даже смотреть иногда на него боялся. Монстр кричащий – простые установки давал на повышенных тонах. Спартаковский человек, который горит футболом.
- Почему он проработал всего полгода?
– Он собрал хорошую банду. Но, как сейчас я уже понимаю, тогда «Торпедо» столкнулось с реалиями первого дивизиона. Еще того, где две-три команды могут объединиться и просто слить другую команду, которая борется за выход в высшую лигу. У нас тогда удаления были, пенальти назначали, голы отменяли. Мы играем с кем-нибудь, а другая команда привозит им деньги как премиальные. В итоге после первого круга мы шли на шестом месте, отставая от лидеров на девять-десять очков. Все, Ярцев ушел – было понятно, что задачу на сезон уже не решить.
«Торпедо» ко многому оказалось неготово. Например, за три дня сыграть два матча. Тогда не знали ничего о командах, с которыми предстояло играть. Едем в Нижнекамск, там десять человек сзади встали, нам один затолкали, подрались – и все.
- Нижнекамск, Новотроицк, Стерлитамак – какой из городов первого дивизиона удивил больше всего?
– Я сам из Оренбурга, так что для меня тот же Новотроицк и Стерлитамак – практически родные края. Во многих городах был, еще когда на детские турниры ездил. Меня ничем не удивить в этом плане.
- В 2008-м «Торпедо» вылетело из первого дивизиона, после чего вы оказались в команде «Ставрополье-2009». Как так получилось?
– Любые клубы, которые хотели бы меня взять, должны были платить «Торпедо» компенсацию – это предусмотрено регламентом в случае игроков до 23 лет. Если не ошибаюсь, «Торпедо» выставило счет на 11 млн рублей. Ну, и какой клуб меня возьмет с такой компенсацией? Как только это слышали, мне сразу покупали обратный билет.
В итоге договорился о переходе в «Ростов», оставалось подождать 2,5 месяца – чтобы исполнилось 23 года, и компенсацию уже не нужно было платить. Предложили вариант со второй лигой, потому что в этом случае выплачивать компенсацию не требовалось.
Сам позвонил в оренбургский «Газовик». Местный, возьмите на три месяца с зарплатой в 1000 рублей – поиграю за вас, а потом дальше поеду. Они отказались – поехал в Ставрополь, а потом в Ростов.
- В «Ростове» играл нападающий Хонг Енг Чо из Северной Кореи. За ним же присматривал человек с родины?
– Да, было такое. Когда давали премиальные, приезжал человек, и процентов восемьдесят от своего заработка Хонг передавал партии. А партия, как я слышал, обеспечивала его семью домом и прислугой. Сам он не шел на контакт. Отшельник, все время один. Волк – так мы его называли.
- Почему в «Ростове» у вас не пошло?
– Конечно, этот переход освежил мою карьеру. Провел несколько хороших матчей. Но меня ставили левым полузащитником. В нападении играть привычнее. Да, забиваю немного, но пользу приношу: побороться, стандарт заработать, пас отдать. Слева пробегал по 13 км за игру, а толку? Просто зону закрывал. В атаке тогда играли Адамов, Акимов и Ахметович. Потом выздоровел Калачев, и я постепенно переместился в запас, а потом ушел.
- Что было в «Салюте»?
– Все ужасно. Когда приехал, тренером был Кучук. Провел первую тренировку, на следующий день собрание, и Кучук говорит: «Ребята, у меня не получилось, я ухожу в отставку». Через два дня еще одно собрание – объявляют об отставке руководства. Приходит новое – с белгородской птицефабрики. Звоню агенту: «Здравствуйте. Куда вы меня привезли?»
Пришел тренер Быков. Сериал «Физрук» смотрели? Ну, вот так все и было. При схеме 4-4-2 стал ставить меня центральным полузащитником и требовать выгрызать мячи. Конечно же, это у меня не получилось. Поехал в «СКА-Энергию».
- Переезд в Хабаровск не смущал?
– Нет, для меня тогда было важно просто играть. Не знал там даже ни одного человека, просто приехал играть в футбол.
- Про недостатки команды из Хабаровска все ясно. Расскажите о преимуществах.
– Вот там я реально понял, что можно все потерять. Если себя не показать в Хабаровске, то можно уже заканчивать с футболом.
За первый сезон вместе с кубковыми играми мячей 15 забил. Стали звонить из других команд, из премьер-лиги даже: «Чего ты в Хабаровске варишься? Приезжай к нам». Но я решил еще сезон отыграть в СКА. Тренером был Григорян – он сказал, что мы выйдем в высшую лигу. После первого круга шли третьими, отставая на пять очков от лидера, но потом Григорян ушел в отставку.
- Вам же там болельщики призы вручали два года подряд?
– Да, сообщество болельщиков это придумывало. Первый сезон – лучший бомбардир, второй – лидер команды. А потом, когда я с «Мордовией» приехал в Хабаровск, фан-сектор меня освистал. Не ожидал, что будет такая реакция, я же там всех буквально в лицо знаю, мы помогали с деньгами, когда нужно было – я лично в команде собирал. А тут сидят – и кричат ерунду всякую.
- Почему вы именно «Мордовию» выбрали?
– Поначалу хотел уехать в «Газовик» играть, с ними связь держал. Но мама с папой сказали, что рано ехать домой. «Мордовия» по условиям устраивала, а главное – они ставили задачу выйти в высший дивизион. После двух лет в Хабаровске играть в первой лиге мне стало неинтересно – пустые стадионы, плохие поля, грязные раздевалки.
- Почему в первом сезоне в «Мордовии» вы забили только четыре гола?
– Вот меня всегда нападающим называют. А нападающим за последние четыре-пять лет играю только у Юрия Павловича Семина. В том сезоне в «Мордовии» при схеме 4-4-2 играл левого хава. В Хабаровске при 4-3-3 был левым инсайдом. Тренер ставит – и все.
- Как вам работается с Семиным?
– Он требовательный. Может объяснять что-то на повышенных тонах. Главное – я понимаю, что он хочет до меня донести, все остальное – не так важно.
- Самый запоминающийся разговор с ним?
– Последний матч на сборах я отыграл неудачно. Впереди – первый тур, игра с «Уралом». Он вызывает к себе и говорит: «Вот еще пару матчей так сыграешь, и обратно в Хабаровск поедешь». Понял, говорю. Ну, ничего – выиграли, и я гол забил.
- В этом сезоне вы – один из лучших дриблеров премьер-лиги. Откуда стремление идти в обводку при вашей комплекции?
– Может, с детства это у меня. Если вижу игрока перед штрафной, пробую обыграть. Может, злоупотребляю – теряю же мячи тоже часто. Но не могу сказать, что партнеры всегда плевались из-за того, что я пас не отдаю. Можно принять мяч, отдать в недодачку, взять ширину – и все, ни при чем. Я это не люблю. Хочу брать на себя ответственность, не оставаться равнодушным к эпизоду.
- Одна из самых громких тем, связанных с «Мордовией» в этом сезоне – болельщик Витек. Что вы обо все этом думаете?
– Он не мешает людям, он никогда никого не обидит, а тут подняли шум. Прочитал статью, где говорилось о том, что его изолировать надо – все, думаю, больше ничего слышать про это не хочу. Бред полный, ни в какие ворота не лезет. Я хожу на баскетбольные матчи в Саранске, и там его вижу – точно также кричит, только в спортзале. На хоккей он тоже ходит. То есть за весь спорт отдувается. В городе я его еще не встречал. Если увижу, подойду поздороваться, пожму руку.
Игорь Лебеденко: «Кадыров любит хищников, в зоопарке у него – тигры, львы, пантеры»
Артур Малоян: «В такси в Махачкале проснулся от того, что в плечо тыкают автоматом»
Динияр Билялетдинов: «Карпин считает, что все должны лебезить перед тренером. Я не хотел»
Фото: Fotobank/Getty Images/Epsilon, Vladimir Pesnya/Pressphotos; РИА Новости/Павел Лисицын; Коммерсантъ/Илья Питалев
Луценко Женя - ровный парниша) Жаль, в "Торпедо" так и не заиграл. Но ничего - еще всякое может быть
зы Гол "Локомотиву" в 2005-м помню как сейчас)
Подросли профессионалы, дети лимита..
В итоге они и не загонялись,и вылетели.Браво,прикол-обхохочешься.
Вот так наши футболисты и относятся к болельщикам.
Компартия обеспечивает семью своего раба прислугой. Полный сюрреализм.
А так, жизненное вью.
В общем из Пердива вылезают только те кто пашет больше остальных. Иначе можно до конца карьеры спокойно в пердиве поигрывать за 250-400 тыс. руб. в мес. и горя не знать.
ну если ставят опорником, чо ему говорить? "сам виноват"?
Теперь понятно, отчего сборная играет невнятно, на критику не реагирует. Тоже наверное думают, что на трибуне актеры из МХАТа сидят...
А теперь прочти первый мой коммент тут, на который ты ответил, и скажи, какое отношение к нему имеет Семин, Быков и данный недонападающий?
почему же он ставит Луценко именно нападающим?
ты его вообще на поле видел?
где сейчас гениальный тренер Быков?