20 сентября 2017, 19:50 7 мин.

Отступные — союзник или враг испанского футбола?

Автор

Эксперты сходятся во мнении, что этот механизм работает не без сбоев, но отмечают, что главное внимание всех спорящих сторон должно быть сосредоточено на финансовом «фэйр-плей» и глобальном урегулировании вопроса.

Принцип выплаты отступных за разрыв контракта существует в Испании с 1985 года, но, пожалуй, никогда вопрос о нем не вставал так остро, как этим летом. Неожиданная готовность ПСЖ заплатить €222 миллиона за Неймара и принятое в последний момент решение Витоло выкупить свой контракт у «Севильи» положили начало жарким спорам. И даже не столько о цене названных операций, сколько о том, что клубы Ла Лиги априори находятся в проигрышном положении относительно своих европейских противников. Должна ли Испания положить конец этому праву, зафиксированному в трудовом кодексе? Или ей следует сражаться за то, чтобы подобная практика была введена, как минимум, во всех странах, входящих в Евросоюз?

«В футболе есть много того, что нужно изменить. Нынешнее положение дел не имеет ничего общего с тем, которое было еще 10 лет назад, при этом нам не удалось адаптировать нормы и правила к новым обстоятельствам, чтобы избежать дисбаланса в нашей сфере», — говорит Эстеве Кальсада, СЕО «Prime Time Sport», консалтинговой компании, каждое лето анализирующей трансферный рынок. В её последнем отчете говорится, что 10 из 11 операций по выплате отступных за разрыв контракта, совершенных во время этого летнего трансферного окна, напрямую относились к командам Ла Лиги, а ещё одна — это переезд бразильца Паулиньо в столицу Каталонии из чемпионата Китая, в трудовом кодексе которого тоже существует такая опция.

Обязательство предусматривать пункт о компенсации в контракте, посредством которого игрок может в одностороннем порядке разорвать отношения с клубом, существует не только в Испании, но и в Китае, Бразилии и Голландии. «В Англии футболисты полностью находится в руках клубов, и мне кажется, они там были бы не прочь иметь возможность выплаты отступных», — полагает Хуан де Диос Креспо, адвокат из бюро «Руис-Уэрта Креспо», выступавший этим летом в качестве консультанта в длительном процессе перехода Неймара в ПСЖ. «Там существуют разные возможности — в зависимости от конкретных и исключительных случаев, смотря, о ком идет речь; то, что они могут сделать — отправить в клуб трансферный запрос как формальный повод начать собирать вещи», — добавляет Марио Ресино, руководитель компании «KPMG Sports», рассказывая о случаях наподобие того, что в свое время произошел с Луисом Суаресом и «Ливерпулем».

Итак, в некоторых случаях с отступными, где многие видят риск для испанского футбола, другие усматривают важный момент, который — де-факто— позволил сделать практически невозможной ситуацию, когда игрок выкупает свой контракт у клуба. Хавьер Эрвас, руководитель юридического отдела «KPMG Sports», отмечает: «Отступные потеряли свою естественную природу с этими заоблачными суммами, прописанными в договорах, и выходит, речь идет о праве на завуалированное рабство, поскольку они максимально осложняют возможность футболиста разорвать свои контрактные обязательства».

Королевский указ 1006/1985 о профессиональных спортсменах устанавливает, что, если клуб и наемный работник не прописали заранее в договоре сумму отступных, она должна быть определена в суде. История знает случаи, когда игроки обращались в суд, пытаясь доказать, что отступные были специально завышены и не соответствовали рыночным реалиям. «Ключевой момент здесь в том, что все подробности и нюансы заранее обговариваются и проясняются между клубом и игроком, чтобы, если возникнет спорная ситуация, ни одна из сторон не могла сказать, что была не в курсе происходящего», — объясняет Рене Рамос, директор RR «Soccer Management Agency», под чьей юридической защитой находятся карьеры Серхио Рамоса и Марсело.

В тот момент, когда начинают обсуждаться суммы отступных порядка €700 миллионов, международный синдикат FIFPro утверждает: «Такие завышенные цифры нарушают принципы юриспруденции Евросоюза, поскольку ограничивают свободу перемещения рабочей силы». На этих словах организация, которая также является частью AFE, напоминает, что статья 17 Регламента ФИФА о статусе и переходах футболистов «требует применения объективных критериев, если игрок или клуб желает разорвать контракт. Отступные не подходят под эти критерии».

Подобным пунктом в контракте не обладают игроки в странах вроде Германии, Италии, Франции или Англии, и это привело к тому, что этим летом «Барса» не смогла достичь соглашения о какой-либо минимальной цене продажи за Коутиньо или Верратти. В этих странах футболист может запросить расторжение контракта без уважительной причины, но в этом случае велик риск санкций — например, четырехмесячная дисквалификация, которой многие опасаются. «Поэтому клубы-покупатели не могут слишком давить и настаивать на этой возможности», — поясняет Ресино.

Единственное, что позволяет ФИФА — игрок может обратиться в свой клуб с требованием зафиксировать сумму отступных при одном условии: с момента его дебюта в команде «должны пройти три полных сезона или три года, в зависимости от того, что наступит раньше, если контракт был подписан до того, как футболисту исполнилось 28 лет», говорится в регламенте. Этот срок сокращается до двух лет, если в момент подписания соглашения игрок был старше 28 лет, и, как отмечает Ресино из «KPMG»: «Бывают случаи, которые гарантируют, что после продления контракта трёхлетний счётчик не запустится вновь».

Фернандо Понс, спортивный партнёр компании «Deloitte», и Артуро Гайосо, партнёр компании «Financial Advisory», полагают, что, даже если «они не являются фундаментальным элементом, определяющим постоянство игрока в одном клубе», вопрос об отступных и трансферном рынке «должен иметь механизм контроля на общеевропейском уровне», поскольку «футбол давно превратился в мировую индустрию». «Подвести под общий знаменатель более 200 стран очень тяжело, и, пожалуй, самое важное сейчас — это контролировать финансовый "фэйр-плей"», — добавляет Креспо.

Эрвас, который в «KPMG» занимался важными задачами в сфере трудовых отношений в спортивной области, замечает: «Было бы очень трудно законным способом сделать так, чтобы игрок мог разорвать свой контракт. Я не могу ясно представить этот отходной путь, но любое изменение должно было бы следовать после некой более общей реформы профессионального спорта». «Мы не можем подводить законодательную базу под каждый конкретный случай», — добавляет Креспо, рассказывая историю, описывающую исключительность того, что происходило этим летом. «Когда Миятович ушёл из "Валенсии", никто не мог поверить, что он заплатил столь огромную, по тем меркам, сумму отступных — сто миллионов песет. Сейчас рынок вырос и отступные вместе с ним, поскольку в футбол начали вкладываться огромные деньги. Если бы было наоборот — мир без отступных, — возможно, мы получили бы всеобщую забастовку с требованием предусмотреть этот пункт в контракте...».

Все эксперты сходятся во мнении, что нужно сфокусироваться, прежде всего, на экономическом контроле. «Это действительно искажённая реальность, которую необходимо регулировать даже при появлении суверенных фондов», — подчёркивает Эрвас. «Меры регулирования должны эволюционировать, чтобы отвечать требованиям новой реальности и не подвергать риску функционирование, сбалансированность и существование футбольных клубов», — добавляют в «Deloitte».

Более категоричную позицию занимает президент Ла Лиги, Хавьер Тебас, который направил в УЕФА запрос о проведении полноценной проверки операционной деятельности ПСЖ и «Манчестер Сити», контролируемых капиталами, связанными со странами Ближнего Востока: «Это не рынок сошел с ума. Это называется финансовый допинг — когда на рынок обрушивается огромная денежная масса откуда-то со стороны, вызывая инфляцию и разрушая устоявшиеся механизмы работы».

Сама Европейская Ассоциация Клубов признала необходимость пересмотра норм экономического контроля, которые на континентальном уровне сильно отличаются друг от друга. Чтобы глубже вникнуть в проблематику: в то время как клубу из Ла Лиги, если он хочет увеличить свою зарплатную ведомость, необходимо продемонстрировать контракты, которые подтвердят, что в следующем году доходы клуба возрастут, тот же ПСЖ собрался подождать один год, чтобы аккумулировать необходимую сумму, которая позволит ему компенсировать затраты на трансферы Неймара и Мбаппе. А все почему? А потому, что УЕФА всегда анализирует сделки постфактум, и позволяет иметь отрицательную разницу между доходами и расходами до €30 миллионов всегда, когда главный акционер клуба возмещает их очередным вкладом.

Эта организация не очень ясно представляет себе, как можно противостоять новым реалиям — обязывать клубы выплачивать налог на роскошь при определенных трансферах или ограничивать число возможных подписаний новичков. «Нужно ещё поставить вопрос о том, сколько игроков имеет каждый клуб. В Италии, например, есть команды, у которых 103 футболиста числятся на контрактах, и это не "Ювентус". Они никогда не играют, так зачем же они нужны клубам?», — задался на днях вопросом президент УЕФА Александер Чеферин.

FIFPro не разделяет идею ограничения числа игроков, хотя и подтверждает, что идея с налогом на роскошь для больших клубов имеет смысл: «Мы предлагаем другие меры, которые более эффективно ответят на растущий разрыв между бедными и богатыми в футбольном мире: например, прогрессивный налог на трансферные сборы — эти средства будут распределяться между менее богатыми клубами для поддержки и развития молодых футболистов и роста благосостояния основных игроков». «Это совсем непросто, — настаивает Рамос, — если сравнить с другими голосами, которые раздаются в этом секторе». Похоже, именно этот матч окажется самым сложным для футбольной индустрии.