14 мин.

Кевин Гарнетт – звезда нового (и лучшего) фильма Адама Сэндлера. Оба шикарны

156

КейДжи играет себя, но очень круто.

Что за фильм

На Netflix, наконец-то, доступна криминальная драма братьев Сэфди «Неограненные алмазы». Картина заслужила лестные отзывы от кинокритиков, спровоцировала разговоры о том, что Адам Сэндлер – да, Адам «звезда всех дерьмовых фильмов на свете» Сэндлер – несправедливо не был номинирован на Оскар, и вознесла Кевина Гарнетта как минимум в топ-3 баскетболистов, попробовавших себя в кино.

Центральная тема фильма – двухчасовое саморазрушение.

Главный герой – владелец ювелирного магазина, аферист, лудоман, гражданин крайне импульсивный и просто малоприятный – должен всему городу, но не стремится решить проблемы рациональными методами. За ним охотятся коллекторы, жена считает его «самым мерзким типом», любовница почти сдается под натиском сомнительного исполнителя Weeknd, его все время бьют и обсчитывают – в общем, почва уходит из-под ног, но он продолжает выстраивать аферу на афере, все больше залезать в долги, все больше врать и до конца верить, что одна успешная махинация разом выправит ситуацию.

В сценарии, естественно, имеется пара явных дыр, которые можно объяснить лишь джордановским пунктом «Любовь к баскетболу».

Но, если принять эту условность (а авторы постарались сделать все, чтобы ее принять) и отмахнуться от этих несообразностей, то «Неограненные алмазы» создают психоделический эффект погружения в крайне некомфортный, физически неприятный, одурманивающий мир всепобеждающей игровой зависимости. Виртуозная операторская работа, необязательная синтезаторная музыка, хаотичное повествование, скрупулезно детализированный антураж, классные актеры – за счет всех сподручных средств братья Сэфди выстраивают очень необычную историю, необычную главным образом с точки зрения исполнения, и затягивают зрителей внутрь этого кошмара так же, как пагубная страсть затягивает главного героя.

Вдвойне некомфортным фильм становится даже не из-за искусной метафоры общечеловеческого страдания, а из-за того, что «Неограненные алмазы» – это еще и фильм о баскетболе. В кульминационный момент НБА становится самым важным явлением во вселенной этого кино. И когда НБА и без того важна во вселенной вашей жизни, начинаешь невольно сопоставлять вполне добропорядочного себя и мерзотного персонажа Сэндлера, бесцельно двигающегося от одного адреналинового шока к другому. 

Сэндлеру идет баскетбол

Имя Адама Сэндлера давно уже тесно связано с баскетболом.

Вы можете не смотреть его фильмы, он слишком часто появляется на первом ряду арен Лос-Анджелеса и Нью-Йорка.

Вы можете не смотреть матчи «Никс» и «Лейкерс», он слишком часто вставляет баскетбол в свои фильмы, каким бы необязательным он там ни был. Сэндлер выходил на площадку в «Билли Мэдисоне», «Никки, дьявол-младший», «Чак и Ларри: пожарная свадьба», «Одноклассники», «Восемь безумных ночей» и «Все или ничего».

Вы можете не делать ни того, ни другого, но трудно не обратить внимания, что Сэндлер никогда не носит нормальную одежду, зато предпочитает марку «Basketball City».

Короче, вы поняли: Адам Сэндлер очень сильно любит баскетбол.

Он родился в Бруклине, но в возрасте пяти лет переехал в Новую Англию. Это было в 80-х и «Бостон» как раз переживал все величие эры Лэрри Берда, но вечный комик по жизни Сэндлер предпочел хранить верность «Никс» (о чем всегда жалеет) и даже в противостояниях «Селтикс» и «Филадельфии» сопереживал Джулиусу Ирвингу и его товарищам.

«Я уже не расстраиваюсь из-за поражений «Никс», – говорил он. – Я трезво смотрю на вещи. Я даже больше бешусь, когда они все же побеждают. Ору: «Как такое вообще случилось?»

Сэндлер, естественно, не ограничивается просмотром НБА. Он игрок – и в сети можно найти достаточно примеров с его действиями на площадке: частенько он хитрит и бегает в солнцезащитных очках, создавая для себя преимущество перед соперниками. 

 

 

 

 

Баскетбольная площадка – обязательный элемент восстановительных процедур во время съемок любого фильма Сэндлера. Сам он всегда называет ее «Счастливый Мэдисон-Сквер-Гарден».

«Я познакомился с Сэндлером на баскетбольной площадке, – рассказывал продюсер фильма Себастьян Бер-МакКлард. – Не было ни одного дня – даже если нас разделяет 4 тысячи километров – чтобы он не появился в моей жизни с вопросом: «Сегодня рубимся? На площадке через полчаса. Приходи». Это очень важная часть его жизнь – нечто среднее между упражнениями по управлению гнева, медитацией и физкультурой… Он очень ловкий, очень умелый. Он как еврейский Род Стрикленд. Хороший дриблинг, резкий первый шаг и убийственный бросок со средней».

Настроен Сэндлер всегда серьезно – в 2008-м он даже сломал голеностоп, когда чересчур увлекся баскетбольными занятиями.

При этом его более-менее профессиональный стаж крайне ограничен: Сэндлер занимался баскетболом лишь в школе, да и то, как он рассказывал сам, лишь потому, что тренеру нравилось, как он играет на гитаре. В интервью с Дэном Патриком он вспоминал, как его ненавидели все партнеры: после тренировок им приходилось бегать дополнительные «челноки» из-за того, что их музицирующий партнер никогда не мог уложиться в нужное время.

В «Неограненных алмазах» Сэндлер выторговал себе еще один совершенно необязательный баскетбольный эпизод – он выскакивает на площадку, чтобы забить в пустое кольцо.

КейДжи – восторг

На Гарнетта приятно посмотреть хотя бы потому, что как-то давно мы его уже не видели: чисто пацанское шоу закрылось, и один из легендарных спикеров НБА ушел в тень.

Зато большинство кинокритиков единодушны: оценки актерских способностей форварда находятся в диапазоне между «Гарнетт – главный алмаз фильма» до «Гарнетт – лучший из баскетболистов, пробующих себя в качестве актера».

Гарнетт действительно хорош. Да, он играет себя, но неровный, тревожный ритм картины требует от всех актеров органичной вовлеченности – и он ее дает наравне с остальными. Подает голос в хаосе крика, изображает одержимость магией булыжника, рисует спектр эмоций в ювелирном магазине… 

Тем более удивительно, что Гарнетт оказался в фильме случайно.

Сценарий был написан больше восьми лет назад. И тогда баскетболиста, попадающего под очарование алмазов и переживающего отличную, плохую и снова отличную игры, должен был играть Амаре Стаудемайр, форвард «Никс», любимой команды братьев Сэфди.

Съемки перенеслись.

И со временем вводные изменились: режиссеры получили больше денег на проект, а Стаудемайр не захотел возвращаться в начало десятых и менять прическу. Тогда Сэфди договорились об участии Кобе Брайанта – центральным матчем уже должна была стать игра, в которой тот набрал 61 очко в Мэдисон-Сквер-Гарден.

Они переписали сценарий, но Кобе передумал: он решил, что хочет быть режиссером, а не актером.

Новым героем должен был стать Джоэл Эмбиид, крайне активный центровой «Филадельфии», который выразил заинтересованность и в этом проекте.

Здесь возникла другая проблема: сложно было задействовать в съемках действующего игрока с его загруженным расписанием.

Так Сэфди пришли к неожиданной фигуре.

«Мы должны были ему звонить, и меня выворачивало, – объяснял Джошуа Сэфди. – Болею за «Никс», и когда вижу имя Кевина, то инстинкт говорит мне: «Я ненавижу его. Не хочу, чтобы он и близко подходил к моему фильму». Мы поговорили с ним – я сообщил ему, что ненавижу его. А затем осознал, что ненавижу его из-за того, что он просто невероятный игрок».

Сам Гарнетт скромно оценивает свое выступление, но все остальные заходятся в комплиментах.

«Вы понимаете, как он старался на площадке – наверное, раза в три сильнее, чем в НБА, – говорит продюсер фильма Себастьян Бер-МакКлард. – И именно в этом его уникальность. Он потел перед камерой так, как будто шла четвертая четверть матча плей-офф. Потел невероятно. Потел на уровне Патрика Юинга. Между первым и пятым дублем мы начинали думать: «Вот дерьмо, а они вообще сойдутся? Потому что он уже весь мокрый. Это было невероятно».

«Когда мы познакомились, то поняли: «Каждая часть его тела выражает его личность», – объясняет Джош Сэфди. – Он невероятный. Он рассказывает истории так, что не оторваться. И при этом странным образом это происходит как бы в трех измерениях: он начинает рассказывать, и все сидят. А затем он обращается к тем, кто его слушает. Старается произвести на них впечатление. Мы сразу поняли, что он может играть. Это и есть актерская игра».

Гарнетт тем удивителен, что фильм ни разу не эксплуатирует его баскетбольный образ помешанного – КейДжи не кричит, не кусается, не дерется, не трэшит, не пробивает головой стену… На самом деле, здесь он уходит и от сдержанности послематчевых интервью, и от психопатичности площадки, и от искусственной бодрости своего телешоу – Гарнетт другой. Возможно, и не настоящий, но эмоционально совершенно непривычный.

В общем, фоном для действия становится серия 2012-го года между «Бостоном» и «Филадельфией», одни из последних матчей плей-офф КейДжи в зеленой майке.

НБА – в центре

Черный друг спорит с персонажем Сэндлера.

– Что с тобой не так, почему вы, евреи, так сходите с ума по НБА?

– Чтобы ты знал, вообще-то первые очки в истории НБА набрал Осси Шектман, он играл за «Нью-Йорк» в 1946-м.

По всему фильму разбросаны вот такие жемчужины – ниточки, связывающие фильм и баскетбол. Все заканчивается элегантной цитатой Кевина Гарнетта, которая в контексте кино превращается в каламбур. «Сегодня были только я и мяч», – говорит реальный КейДжи, но rock – это не только мяч, но и камень, камень, который по сюжету наделяет игрока дополнительными способностями.

НБА в картине – это не просто модная привязка.

В конечном счете, дело не в Гарнетте. Не в Доке Риверсе, который подарил создателям легендарную цитату – она звучит в раздевалке «Бостона» (хотя, на самом деле, восходит ко временам «Клипперс»): «Нас нельзя убить. Нас становится только больше – мы как тараканы». Не в шутках типа «Ты понимаешь, что я познакомился с женой на той игре, с которой началось Линсэнити». Не в баскетбольной атрибутике на фоне. Не в обильном использовании кадров из настоящих матчей. И даже не в покачивающемся пузе того самого болельщика «Филадельфии, который когда-то пытался жиром смутить КейДжи.

Первостепенность баскетбола – это аксиома для кино. Все остальное – это сюжет, уже из этой первостепенности вытекающий.

«Одна из целей, к которой мы стремились – сделать так, чтобы людям был небезразличен баскетбол так же, как он небезразличен нам, – говорит Джошуа Сэфди. – Хорошо понятно, почему баскетбол – на втором месте по популярности в мире. И совершенно точно, что это самый визуально доступный вид спорта: у каждого игрока здесь есть ярко выраженный образ и характер. И взгляните на американский футбол – вы даже не понимаете, кто вообще на поляне. В любом спорте, но в баскетболе особенно чувствуется, как инициатива переходит от одной команды к другой, это кажется безумием. То же и в нашем кино – оно построено на постоянном движении Ховарда, который теряет инициативу, а потом обретает ее вновь. С баскетболом их объединяет скорость, множество героев, хаотичность движения. В баскетболе присутствует иносказательное повествование: здесь и взлеты и падения, и мини-драмы, и пирровы победы, и моральные победы… Например, есть очень тесная связь между иудаизмом и баскетболом «Никс». Она заключается в постоянном страдании и попытке понять собственную жизнь».     

В итоге кульминация картины переносится именно в измерение баскетбольного повествования – герои ничего не делают, а просто болеют за Гарнетта и «Селтикс». И это самое сильное ощущение от фильма, это то, что заставляет сочувствовать еврейскому неудачнику с мелкоуголовными наклонностями: игра становится важнее всего.

Вот это ощущение, что НБА – это ключевой «Неограненный алмаз» в фильме, позволяет закрывать глаза на пробелы в сценарии.

Можно недоумевать, зачем прижатый коллекторами ювелир выносит на всеобщее обозрение драгоценности, в которых он сам видит свое спасение, а потом еще и отдает их первому встречному, пусть и Гарнетту. (Минимальная логика в данном моменте отняла бы у фильма час хронометража и баскетбольную составляющую).

Можно покачивать головой из-за того, что суперзвезда НБА Кевин Гарнетт на самом излете карьеры вдруг верит в магическую силу булыжника и мгновенно нащупывает с ней сверхъестественную связь. (Без этого бы ничего не было вовсе).

Можно придираться к деталям – от того, как опытный ювелир мог ошибиться в оценке драгоценности примерно на миллион долларов, до того, что самый богатый игрок НБА одновременно убежден в том, что камень дают ему силу, но не хочет отдавать за них больше 200 тысяч долларов.

И так далее.

Дырки, конечно, чудовищные, но для современного кино неотъемлемые.

И если видеть в НБА и баскетболе явление высшего порядка, то можно предложить объяснения в том же ключе: 1. Из-за того, что хочется поделиться с представителем обожаемой игры. 2. Из-за того, что спортсмены зачастую иррациональны и доходят до абсурда в суеверии. 3. Эм, ну допустим, баскетболисты НБА настолько финансово грамотны, что очень щепетильно тратят деньги. Пункт «Любовь к баскетболу» помогает многое принять.

Дырки – дело второстепенное.

Важнее, что достигается это почти оргазмическое (а в начале картины именно так, буквально) обожание баскетбола в том числе за счет тесной привязки НБА к ставкам.

И вот в этом заключается, пожалуй, самый спорный момент.

Долгое время при Дэвиде Стерне лига делала все, чтобы покончить с любыми подобными ассоциациями. В 90-х комиссионер угрожал, что не пойдет на создание команды в Торонто, если власти Онтарио не введут запрет на ставки на баскетбол. До сих пор популярны мифы, что он дисквалифицировал Майкла Джордана за пристрастие к азартным играм – и жизнестойкость этого абсурда проистекает из того рвения, с каким лига пыталась затушить такие истории. Потом, естественно, НБА встряла в войну с судьей-аферистом Тимом Донахи и залила этот пожар без всяких весомых доводов, чисто за счет пены, пены ярости Дэвида Стерна. 

Здесь же Сэндлер убеждает кредиторов, что его ставка на «Бостон» обязательно сработает, потому что судьи и лига хотят видеть «Селтикс» победителем в серии. А ведь именно с такими теориями мамкиных конспирологов НБА боролась на протяжении всего этого столетия.

Никакой реакции на спорную фабулу фильма от офиса НБА не последовало. Возможно, из-за того, что и политика лиги в этом отношении изменилась: уже несколько лет как лига сотрудничает с легализованными букмекерами.

Если абстрагироваться от примеси маниакальной лудомании, усиливающей ощущение абсолютной, всепобеждающей важности спорта, то «Неограненные драгоценности» – это история про то, что только баскетбол и дает запредельные эмоции. В этом смысле режиссеры очень верно угадали с выбором баскетболиста-протагониста: Гарнетт – один из тех немногих, чья страсть к игре была столь заразительна, что за какие-то 48 минут могла покорить и отчаявшегося кредитора, и престарелого плейбоя, и взлохмаченных коллекторов, и прыткую чикулю. Логики в фильме нет, но вот эта гарнеттовская одержимость там точно присутствует.

Шак издевался над Кобе полкарьеры. Всю неделю он плачет о «младшем брате»

«Кобе был первым игроком НБА, которого я увидел вживую». Иван Ургант рассказал нам о великом

Кобе Брайант после завершения карьеры: «Оскар», детские книги и воспитание четырех дочек

Фото: imdb.com; Netflix; Gettyimages.ru/Mark Sagliocco

logoКевин Гарнетт
logoНБА
logoАдам Сэндлер