32 мин.

«Я кричала в трубку, что это неправда. Пока трубку не повесили». Памяти великой гимнастки Оксаны Костиной

2 k

В Иркутске, где с советских времен сильная школа художественной гимнастики, готовится к публикации книга заслуженного тренера Ольги Буяновой, которая воспитала таких звезд, как Дарья Дмитриева, Наталья Липковская, Оксана Костина etc.

Пока готова только первая глава будущей книги – «Оксана», посвященная памяти 7-кратной чемпионки мира Оксаны Костиной (в 93-м она трагически погибла в автокатастрофе). 24 ноября на трех иркутских порталах – baikalinform.ru, moi-goda.ru и sibscana.com – состялась презентация текста.

Sports.ru с разрешения автора литературного текста Ксении Дроновой публикует избранные отрывки из будущей книги. Интересно будет не только тем, кто следит за гимнастикой.

ОКСАНА.

История великой гимнастки глазами ее тренера

***

• В 1985 году во время первенства Союза в Кишиневе Буянова заболевает, Костина выступает без ее поддержки. На соревнованиях гремит скандал, связанный с необъективным судейством;

• Вплоть до рождения сына Ольга Владимировна ездит со своей ученицей по СССР и контролирует все старты.

Оксана упорно ухаживала за мною. Она ходила в магазин, покупала варенье, фрукты, масло, делала чай, грела молоко. Потом шла одна в зал, тренировалась сама и готовилась к соревнованиям. Приходила и рассказывала – что сделала, сколько раз. Я давала ей план тренировки, и она снова шла заниматься, напоив меня чаем с вареньем. Из-за всех тревог и истерик этого сложнейшего сбора меня скосила страшная ангина. При температуре под 40 я не могла выпить ни одно лекарство – врач скорой строго предупредила, что это может навредить моему ребенку.

В первый день соревнований мне так и не удалось на нее посмотреть. Она выступила неплохо, но оценки были очень скромные. Однако я была так рада, что она не заболела и может выступать, что оценки меня уже мало беспокоили. На второй день я взяла такси – было очень важно посмотреть соревнования, ведь я впервые приехала на первенство Союза, – и поехала в зал. Когда вошла, коллеги зашипели: «Не подходи ни к кому, ты сейчас заразишь всех детей!» И меня прогнали в сторонку. Выступление Оксаны я опять пропустила.

Вообще это первенство СССР было легендарным по своей скандальности. Тогда я впервые увидела безумие, которое в действительности творится в мире художественной гимнастики. Это был февраль или март 1985 года, тогда разразился страшный скандал, связанный с Альбиной и Ириной Дерюгиными, с необъективным судейством. Будучи еще очень молодым тренером, я узнала, что в сборной Союза все не так-то просто: отношения между тренерами и между гимнастками довольно сложные.

Потом было еще несколько стартов и поездок. Последний наш «беременный» перелет был в Омск. Здесь Оксаночка выступила очень хорошо, она в полной мере показала результаты нашего совместного труда. Когда я летела домой – срок уже был на пределе, – стюардессы не отходили от меня, они все время предлагали мне подышать в маску, очень переживали, что я прямо сейчас начну рожать, и предупреждали, что не умеют принимать роды. Я успокаивала их, говорила, что чувствую себя прекрасно, для их спокойствия дышала через маску.

3 июля родился мой младший сын Виктор.

***

• Летом 1989 года Костина выступает на чемпионате СССР в Красноярске и завоевывает бронзу;

• Основываясь на этом результате, главный тренер сборной Леонид Аркаев объявляет, что Оксана Костина примет участие в чемпионате мира в Сараево.

Она хотела стать инженером. Оксана была умной девочкой и быстро поняла, что в гимнастике у нее практически нет будущего. Было очевидно, что она с легкостью поступит в институт, что из нее выйдет прекрасный профессионал. Но я не могла и не хотела ее отпустить. Выход нашелся такой: получаем международника – и все, можно заканчивать.

Сегодня я не представляю, чтобы хоть одна моя гимнастка выдерживала такую нагрузку, как тогда Оксана. Мы делали от 24 до 48 очень качественных прогонов в день. Сохранилось четыре или пять ее дневников, куда она очень аккуратно записывала отчеты по всем своим тренировкам и соревнованиям. Поразительно, но в них нет ни одного слова обвинения в адрес судей после неудачных соревнований или в мой адрес – после тяжелых тренировок или конфликтов. Она всегда искала недостатки только в себе.

Сегодня попасть в сборную России – это огромная удача и результат феноменальной работы. Тогда же, когда речь шла о сборной СССР, куда попадали дети со всего Союза, оказаться зачисленным в эту команду было просто немыслимым успехом, невероятной работой, практически чудом. И речь тут шла не только о способностях или трудолюбии, а о политике, связях, влиянии, статусе. И Оксана, побывав на крупных соревнованиях и попав на Кубке СССР лишь в тридцатку, прекрасно понимала, что рассчитывать ей особо не на что.

Оксана попала на чемпионат Союза, который проходил в Красноярске. Там ей нужно было занять как минимум пятое место, чтобы получить звание мастера спорта международного класса.

И мы договорились, что работаем на этот результат.

В Красноярск поехали спокойно. Я взяла Витю, которому было три или четыре года. Цель и мечта была конкретная и понятная – занять пятое место. Там были участницы и победительницы чемпионатов мира, призеры Олимпиады, члены сборной Союза – в общем, рассчитывать было особо не на что.

Приехала туда и Марина Лобач, победитель Олимпиады в Сеуле. В первый день соревнований она выполнила два упражнения, и судьи поставили не очень высокие оценки, что-то около 9,4. Это показалось спортсменке и ее тренеру Галине Крыленко оскорблением, и в знак протеста они не стали дальше выступать и уехали в Белоруссию.

После первого дня выступлений мы оказались на желанном пятом месте. Я была очень рада. Даже боялась дышать – опасалась, что мы не удержимся на этой позиции и не выполним программу международника.

На следующий день Марина Николаева (воспитанница Ирины Винер, очень гибкая, интересная гимнастка с прекрасными упражнениями, составленными мастерами своего дела), выполняя упражнение с мячом, ушла за площадку. Оксана стала четвертой после третьего вида.

Потом совершила ошибку Лариса Медведева. У нее в то время начался очень сложный период переходного возраста – а это и проблемы с весом, и психологические конфликты с тренером.

Так Оксана стала третьей в многоборье. Это был шок.

Дальше было совещание, посвященное предстоящему чемпионату мира. Главным тренером сборной страны по художественной и спортивной гимнастике тогда был Леонид Яковлевич Аркаев, человек очень жесткий, но и справедливый, и поразительно талантливый тренер. Я не помню с того совещания ничего, кроме фразы Леонида Яковлевича: «Трое отобрались – они и поедут».

***

• С 1989 года Ольга Буянова и Оксана Костина начинают жить и тренироваться на базе сборной команды СССР и России в Новогорске.

– Нахалка! Это же надо, какая молодежь! Что Вы себе позволяете?! – Дерюгина была возмущена моей наглостью.

– Я ничего такого себе не позволяю, просто время наше, вот и все. Мы тоже должны тренироваться и готовиться к чемпионату мира. Оксана, пройди, пожалуйста, на площадку.

Это была наша первая тренировка в Новогорске. Здесь для каждой гимнастки в зале выделено время, когда она может заниматься под музыку. Сначала первый и второй номера, потом мы. Оксане полагался час или полтора по вечерам. У каждого тренера был свой магнитофон, мне тоже пришлось приобрести себе такой и таскать его с собою.

И вот я захожу в зал со своим новым магнитофоном. Но Альбина Николаевна не заканчивает со своей ученицей Александрой Тимошенко, у которой что-то не получается. Ей хочется закончить, поставить точку в тренировке, просто так уходить никак нельзя. Я упорно жду, но понимаю, что моей тренировки под музыку осталось всего-то 45 минут, мне уже не хватит даже на два вида. Любой тренер знает, насколько важна тренировка под музыку перед серьезными соревнованиями.

Я подошла к Альбине Николаевне и очень скромно напомнила, что их время давно вышло. На что та, не поворачивая ко мне головы, сообщила, что она закончит тогда, когда закончит, и что мы сможем настаивать на своих личных тренировках тогда, когда выступим на Олимпиаде, а Оксана будет работать так, как работает Александра Тимошенко.

Я перевела дух, досчитала до десяти. Потом подошла к ее магнитофону, выключила его, включила свой и пригласила Оксану на площадку. Костина вышла на полусогнутых дрожащих ногах. Но мы все-таки дожали нашу тренировку, смогли справиться с волнением.

Вечером я подошла к Альбине Николаевне и извинилась. Она была поражена, потому что так не принято – человеческим отношениям здесь просто не было места. Она сказала: «Да что ты, Олечка! Ведь это я была не права! Давай забудем об этом?» Ее отношение ко мне с тех пор стало мягче.

Моя жизнь в Новогорске началась перед Сараево. Это место никогда не было для меня обычной спортивной базой. Это добровольная тюрьма, место, где ты должен быть предельно сконцентрирован на своих целях, чтобы элементарно выжить.

Здесь очень красиво, хорошее питание (кормили по тем временам невероятно – икра, салаты, выпечка, помпушки), спортивный зал прекрасный и светлый, сауна, бассейн, внешне доброжелательные и замечательные люди вокруг. Но даже халаты, которые мы носили, имели печать Новогорска, печать на простыне, на наволочке… Иногда казалось, что печати стоят и на нас самих. Так оно в каком-то смысле и было.

На стене у меня висел календарь, где я зачеркивала даты и считала каждый день до момента, когда покину эту прекрасную базу и попаду домой. Здесь нет места детям, семье, дружбе, школе, увлечениям. Есть только зал, ковер и цель. Я видела, что в этих условиях моя ученица прогрессирует огромными скачками, она, как в инкубаторе, здесь растет в своем мастерстве – только это заставляло меня оставаться в Новогорске.

Помню, впервые пришла в столовую, там еще никого не было. Я взяла какой-то суп и села в углу одного из столов. Мне быстро дали понять, что сижу я не там, где положено, что здесь у каждого есть свое место.

Конечно, мне хотелось войти в коллектив, подружиться с людьми. Но потом я поняла, что здесь продержаться можно только одним способом – жить и молчать, общаться только со своей ученицей. Можно поговорить о жизни, о сыночках, о муже, но никогда не обсуждать воспитанников или тренеров, никогда ни с кем не дружить.

***

• В 1990 году во время подготовки к соревнованиям Костину кладут в больницу на обследование – Буянова обвиняет врача сборной в нарушении врачебной этики.

«Мне плевать на ваши правила! Да, Вы убрали нас с соревнований, это же очевидно. Это бесчеловечно, несправедливо. Я забираю свою ученицу и уезжаю в Сибирь. Я не боюсь ни Вас, ни Аркаева! Я могу повторить ему те же самые слова, так что можете жаловаться сколько угодно. Мы покидаем сборную, потому что здесь даже врач вредит здоровью детей из-за подковерных интриг», – я была просто в бешенстве. Оксану убрали с дороги. И убрали очень грубо.

Международные соревнования на призы журнала «Советская женщина» – так назывались очень престижные старты, выступать на которых могли только самые титулованные гимнастки. Костина тоже претендовала на эту роль. Но перед отбором у нее начался очередной гайморит. Мы вылечили его еще в Иркутске, но командный врач не поверила, что она здорова. А я просто честно сказала, что да, девочка болела, но сейчас уже все хорошо. Врач начала настаивать на обследовании в Москве, при этом мне не разрешили поехать вместе с Оксаной в больницу. Меня убедили, что свозят ее на обследование и сразу вернут.

Вечером врач вернулась одна. Она сказала, что Оксану обследовали и решили оставить в больнице на неделю или две. Я была в шоке. Помчалась к ней. Нашла главного врача. Он сказал, что Оксане сделали прокол обеих пазух, чтобы проверить, был ли у нее гайморит и прошел ли. И после этой процедуры неделю нельзя тренироваться, нужно лежать. Выяснилось, что пазухи чистые, все в порядке, но, чтобы прокол был сделан не зря, ей ввели какое-то лекарство. Оно вызвало аллергию, и у девочки распухло лицо.

Мне не разрешали даже посмотреть на нее, но я настаивала на том, что заберу Оксану сейчас домой. Сказали, что девочка не хочет меня видеть. Я не верила. Подписала какие-то бумаги, и мне вывели ее. Оксана упала мне на грудь и рыдала, умоляла забрать ее.

По пути в Новогорск я заскочила в авиакассу и купила билеты в Иркутск. Говорила себе: «Пусть у нас не будет больше никаких чемпионатов мира, Олимпиады, места в команде сборной Советского Союза, но мы поедем домой, где нас уважают и любят, где ребенка не будут травить».

Врач устроила скандал. Но я сказала все, как есть, я была взбешена. На следующий день со мною много разговаривали, просили не кипятиться, сдать билеты. Я посоветовалась с мужем, с Оксаной и решила остаться. Но соревнования мы пропустили.

Тогда я поняла – в сборной никогда нельзя говорить правду. Нужно молчать, хитрить, увиливать – только так здесь можно выжить.

***

• В 1991 году в Греции абсолютной чемпионкой мира становится Оксана Скалдина;

• Позже на нескольких отборочных соревнованиях Костина становится первой, выигрывает чемпионат Европы;

• В результате отбора совет федерации художественной гимнастики принимает решение – на Олимпийские игры 1992 года в Барселону едут Александра Тимошенко и Оксана Костина.

Есть такое слово – мафия. И в спортивном мире это очень серьезное слово. Ты можешь быть лучшей из лучших, можешь делать по 40 прогонов в день, но скажи, кто стоит у тебя за спиной? Кто тебе поможет? Тогда мы и поймем – будешь ты первой или нет.

Второй наш чемпионат мира был в Афинах. Не могу сказать ничего про этот город – помню только бесконечные тренировки и бесчисленные прогоны.

Она выступала хорошо – не блестяще, но очень технично, без ошибок. За первый вид получила 9,7. За второй 9,7. За третий и четвертый – опять 9,7. Как наваждение, одна и та же оценка за все. Но после чемпионата ко мне подошла одна из судей и сказала, что оценка 9,7 была заказана. Получить больше Костина не могла, что бы она ни сделала. Ее место было определено еще до выступления.

Именно тогда заблистала Оксана Скалдина. Она по праву стала абсолютной чемпионкой мира. Скалдина тогда находилась на пике своей формы.

До Олимпиады оставался один год. Мы уже приняли решение готовиться к поездке в Барселону. Но третье место прочно прилипло к нам, «третий – лишний» – так я всегда говорила. Это опасное место, стоя на котором, ты должен постоянно доказывать свое мастерство, в котором беспрерывно сомневаются все вокруг. Что можно было сделать в этой ситуации? Только фанатично тренироваться. В гимнастике есть только один способ защититься – быть на пять голов выше своих соперников.

Потому что художественная гимнастика – абсолютно субъективный вид спорта. Музыка кому-то нравится, кому-то – нет. Техника всегда спорна: кто-то увидел положение шпагата в прыжке, а кто-то – нет, кто-то поверил, что движение рискованное, а кто-то – нет. Поэтому выход один – сделать все так, чтобы никто и не думал сомневаться.

Готовили олимпийскую программу. Тогда мы с Соколовым решили взять этот легендарный блюз для мяча, «Болеро» Равеля – для обруча. И вступили в борьбу.

Первые отборочные были за год до Олимпиады. Этот чемпионат СССР проходил в Нижнем Новгороде. В нашей программе был элемент, когда Костина ловила мяч без зрительного контроля, стоя на носке в шпагате (заднее равновесие), – это была ее визитная карточка, никто никогда не делал его ни до нее, ни после. Мы спорили: убрать ли его или оставить, рисковать не хотелось (тем более, на трех последних соревнованиях мяч на нем она теряла). Мяч все-таки улетел за площадку. Мы стали четвертыми.

Элемент заменили. Второй этап отбора проходил в Штутгарте – чемпионат Европы. Я заболела и попала в немецкий госпиталь. В первый день соревнований мне сделали операцию на кисти – воспалились сосуды. Тогда мы выступали уже за сборную России, команды Советского Союза больше не было. Наша команда заняла первое место, и это был триумф, вклад в который мы сделали огромный.

На второй день мне делали повторную операцию. Оксана получила четыре десятки и стала четырехкратной чемпионкой Европы. На ковер она выходила 12 раз, за 10 из них получила наивысшие оценки.

Потом был Кубок СНГ, где она выиграла и у Тимошенко, и у Скалдиной с огромным отрывом. Она была на пике формы, подошла к Олимпиаде с блестящими результатами.

Дальше был тренерский совет, где выбрали две кандидатуры для участия в Олимпиаде. Это Александра Тимошенко и Оксана Костина. Решение утвердил главный тренер.

Это был самый счастливый день в нашей жизни. Успех для меня был феноменальный: за шесть лет в условиях бешеной конкуренции Оксана смогла так близко подойти к вершине спортивной карьеры! Мы попали на Олимпийские игры 1992 года в Барселоне.

***

• Летом 1992 года команда сборной СССР распадается, формируется сборная стран СНГ. Совет министров СНГ принимает решение об изменении состава команды на Олимпийских играх, Костиной предлагают покинуть Новогорск.

Витольд и Оксана идут по залитой солнцем дороге, лица у них радостные, светлые, счастливые. Я стою на крыльце серее серого и не знаю, как объявить Оксане, что ее отстранили от Олимпиады. Вижу двух целеустремленных счастливых людей, готовых к огромной работе, которые еще не знают, что больше у них нет никаких прав в сборной команде.

Оксана поехала на два-три дня в Иркутск с Витольдом Леонардовичем. Ей было это необходимо – поцеловать родных, подышать городом, зарядиться энергией перед подготовкой к Олимпийским играм. А мы с сыном Витей, который все это время был рядом со мной, остались в Новогорске. Гуляли вдвоем, общались.

За те пару дней стало ясно, что сборной Советского Союза больше нет, и все наши спортсмены отныне будут выступать за сборную команду СНГ под олимпийским флагом. Все изменилось – уже не было известно наверняка, кто поедет на Олимпийские игры, потому что все кандидатуры должны были утвердить министры спорта бывших союзных республик.

В итоге совет министров утвердил кандидатуры двух украинских гимнасток Александры Тимошенко и Оксаны Скалдиной. Решение было мотивировано тем, что Оксана Скалдина за год до Олимпиады стала абсолютной чемпионкой мира в Греции. То, что после этого она потеряла форму и проигрывала Костиной, в расчет не брали. Альбина и Ирина Дерюгины смогли убедить этих людей (я не знаю как), что Скалдина сильнее и имеет больше прав на место в команде.

Через три дня нам объявили, что мы должны покинуть Новогорск. Мы больше не являлись претендентами на участие в Олимпийских играх и не имели права там тренироваться и жить.

Когда я сказала об этом Оксане, она побледнела, лицо у нее изменилось. Она недоумевала. Казалось, что с нами произошло что-то такое, что никак не могло произойти, ошибка, нелепая случайность. Мы говорили и говорили, не могли поверить. Горе переживали все вместе. В тот день рухнули все наши надежды.

***

• Буянова пишет открытое письмо президенту Борису Ельцину и публикует его в СМИ, Костина продолжает готовиться к Олимпиаде;

• Помощник президента по спортивным вопросам Шамиль Тарпищев организовывает повторный совет министров СНГ, где в поддержку Костиной выступает губернатор Иркутской области Юрий Ножиков.

Оксана и маленький еще Витя спали. В двухместном номере на одной кровати разместилась Оксана, на второй – я с сыном, Витольд Леонардович спал на коврике. До четырех утра мы обсуждали, как быть – сдаваться или сопротивляться, если сопротивляться, то как? Взвешивали все «за» и «против». В четыре утра Витя открыл глаза, сел в кровати и сказал: «Ну и дураки же вы все!» И снова заснул. Мы не поняли, в чем мы дураки, но все-таки решили бороться.

Сочинили открытое письмо Борису Ельцину от имени Оксаны и моего. Описали все наши горести и решили отнести в редакцию газеты «Комсомольская правда». В шесть утра я разбудила Оксану. Чтобы пройти на остановку, нужно обойти высокий забор с острыми кольями на концах. Путь занимал минут пять-десять. Мы вышли из дома и увидели идущий автобус.

Я много лет после этого жила в Новогорске. И так и не смогла понять – как же мы перепрыгнули тогда этот огромный забор? Мы все-таки догнали автобус, сели в него. В какой-то момент Оксана ахнула: «Вы седая!» Мне было всего 33 года.

Принесли письмо в редакцию «Комсомольской правды». Оно было опубликовано. Так вся страна узнала о нашей проблеме. Все гудели и шумели, скандал был огромный. К нам приехали представители СМИ, телевизионщики, мы постоянно пересказывали все – и о том, как прошли отборы, и о решении тренера сборной и совета федерации. К нам приезжали также представители иностранных СМИ.

Я направилась к помощнику президента по спортивным вопросам Шамилю Тарпищеву. Рассказала ему все. Он выслушал и включился в нашу борьбу. Его поддержка позволила нам остаться в Новогорске и продолжить тренировки. Но в зале для нас было выделено время только с десяти вечера до пяти утра. В другое время там занимались украинские гимнастки.

Днем мы бегали по лесу. Вечером проводили контрольные тренировки сами. Оксана была на высоте. Мы тренировались отчаянно. В поле, в лесу, в зале по ночам. Мы верили в справедливость. За нас болели миллионы людей. И с нами был Шамиль Тарпищев.

В результате ему удалось возобновить это совещание руководителей министерств стран СНГ. Мы пришли туда с Оксаной. Вдвоем. И губернатор Иркутской области Юрий Абрамович Ножиков, с которым мы познакомились и даже подружились после одного из чемпионатов мира. Он тогда поразил меня своей открытостью, простотой и доброжелательностью. Юрий Абрамович во время этого совещания был в Москве, бросил все свои дела и приехал.

Помню, как вышла на трибуну, рассказывала про соревнования, про отборы, про то, как Оксана заслужила это право. Потом выступил Юрий Абрамович. Он произнес пламенную речь о Сибири, о том, что Оксана – представитель огромного развивающегося региона, и о том, как важно, чтобы в мировом сообществе узнали о перспективах современной России.

Он сказал: «Решайте, как хотите. Но правда на нашей стороне». И мы втроем вышли. Потом выступала Дерюгина. Решение было принято в ее пользу. На Олимпиаду полетел тот состав, который утвердил первый совет министров СНГ.

***

• В сентябре 1992 года Костина и Буянова отправляются в Барселону вместе со спортсменами сборной стран СНГ.

Перед самой Олимпиадой Скалдина, которая была вынуждена готовиться к соревнованиям в атмосфере скандала, попыталась сбежать домой. Ее поймали на перроне. Гимнастка чувствовала себя очень плохо – вся эта истерия и на нее, конечно, повлияла крайне негативно. Мне было искренне жаль эту талантливую девочку.

Но к тому времени уже была выдана экипировка, организованы чартерные рейсы. Шамиль Тарпищев договорился о местах в самолете для нас с Оксаной. Он не переставал бороться. Каким-то образом он организовал совет СНГ в Барселоне, собрал на еще одно совещание всех министров, чтобы те еще раз определили судьбу Оксаны Костиной и Оксаны Скалдиной.

Обстановка накалилась до предела. Когда мы приехали в аэропорт, все участники Олимпиады были в самолете, а для нас, конечно, места не нашлось. Несмотря на то, что Шамиль Тарпищев обеспечил нам место, по каким-то обстоятельствам в списках наших имен не оказалось. Потом Костину все-таки пригласили в самолет после длительных переговоров.

– Я не могу без Вас, что я там буду вообще делать?

– Оксана, если есть место в самолете, ты пока поезжай, ты же знаешь, что я до тебя любыми путями доберусь. Верь мне, пожалуйста.

Не знаю, как я ее уговорила сесть в самолет, но она все-таки пошла. Там у нее случилась истерика. Мне рассказывали, что она кричала, что не может лететь на Олимпийские игры без своего тренера, требовала, чтобы ее выпустили, чтобы не откатывали трап.

Тренер команды по гребле (как жаль, что я не могу вспомнить имени этого прекрасного человека) встал и сказал: «Я выхожу из самолета, чтобы уступить место твоему тренеру. Сиди, пожалуйста». Он вышел вместе со своей женой. Подошел ко мне в зале ожидания и сказал: «Ольга Владимировна, если Вы воспитали такого ребенка, с такой силой духа, пожалуйста, летите в Барселону».

Надежда умирает последней – я твердила эту фразу весь перелет до Барселоны. Она стала для меня девизом и в дальнейшей спортивной жизни. Я и не подозревала, как часто впредь мне ее придется повторять.

***

• За два дня до начала соревнований в Барселоне собирается третий совет министров, на котором выступают сторонники Оксаны Костиной и Оксаны Скалдиной.

Я поселилась в женском монастыре. Жила в маленькой келье, просыпалась с хором, посещала молитву, ела кашу. Потом шла в Олимпийскую деревню. До старта оставалось дней пять. Тренироваться было негде. Скалдина, которая уже была доведена до отчаяния, сказала Оксане очень обидные слова, о которых потом сильно пожалела.

Без зала и без жилья мы оказались из-за отсутствия аккредитации – документа, который позволяет спортсмену перемещаться по Олимпийской деревне, посещать спортивные залы и столовую, получить место в гостинице. Но наша история уже была известна на весь мир. Здесь все нам сочувствовали, и через некоторое время выдали частичную аккредитацию. Оксана могла питаться со всеми спортсменами и посещать деревню, но у нее не было жилья. Тогда Леонид Яковлевич Аркаев приютил ее со своими воспитанницами, спортивными гимнастками. А моя аккредитация была только на посещение Олимпийской деревни.

В то время на базе была Ирина Александровна Винер, которая тогда тренировала сборную команду Англии. Она сразу пригласила нас в свой зал, выделила время, позволила тренироваться со своими гимнастками.

Мы подружились. Между тренировками бывали на пляже с Ириной Александровной и ее мужем Алишером Бурхановичем Усмановым, который приехал навестить жену. Беседовали о жизни, о спорте, о гимнастках. Они очень поддерживали нас. Я была безмерно благодарна им за эту дружбу и поддержку.

Очередное совещание министров было собрано за день до начала соревнований. Ничего нет хуже состояния неизвестности – мы просто ждали хоть какого-то решения. Оксана уже не была уверена, хватит ли ей сил выступить на Олимпиаде в случае положительного решения министров. На совещание пришли тринадцать чиновников из этих стран, корреспонденты, представители спортивной элиты, Шамиль Анвярович и Ирина Александровна, Наталья Кузьмина – главный тренер сборной Союза, а также все, кто поддерживал Украину.

Это было огромное испытание. Мне нужно было выступить перед всей этой публикой и доказать свою правоту. Решила, что буду приводить факты, от которых нельзя отвернуться. Чувство собственной правоты позволило сказать мне все спокойно и ровно. Я привела протоколы чемпионата Европы, где из 12 выходов Оксана получила одиннадцать десяток. Привела результаты Кубка СССР, где она победила и в многоборье, и в финалах.

Я сказала, что был совет федерации, на котором присутствовали знаменитые лучшие тренеры сборной Союза, заслуженные тренеры СССР и России, они голосовали и вынесли компетентное решение об участии Костиной в Олимпиаде. А потом собрались министры спорта, которые занимаются руководством и не понимают специфики художественной гимнастики, и решили судьбу Оксаны, не будучи компетентными специалистами. Я попросила посмотреть на результаты отборочных соревнований и хорошо подумать перед голосованием, которое состоится через несколько минут.

Альбине Николаевне тоже дали слово. Она поклонилась всем министрам и сказала: «Спасибо, что выбрали Оксану Скалдину! Она действительно достойна, за год до Олимпиады она стала абсолютной чемпионкой мира». Она привела все ее заслуги, которых действительно было немало. «Этот молодой тренер, который выступал перед вами, оскорбила министров, заявив об их некомпетентности, считаю это поведение неприличным», – суть ее речи сводилась к тому, что я дискредитировала министров, а она благодарна им за поддержку.

Потом высказался Шамиль Тарпищев. Он задал только один вопрос Дерюгиной – какие отношения у нее с Натальей Кузьминой. На что та ответила, что отношения прекрасные, они работают вместе уже много лет и даже дружат. Это было правдой. Наталья Ивановна очень хорошо относилась и к Саше Тимошенко, и к Оксане Скалдиной.

Он спросил: «А какое было решение Кузьминой по поводу выступления на Олимпиаде?» Дерюгина подтвердила: «Решение было в пользу Костиной».

– Значит, решение было объективным, – заключил Тарпищев.

Затем, несмотря на то, что она не имела на это никакого права, высказалась Ирина Винер. Она сказала несколько слов в поддержку Оксаны. В этот жуткий момент она не побоялась встать на нашу сторону и оказать нам поддержку.

Мы вышли. Стены были стеклянными, и мы видели, как министры бурно обсуждали всю сложившуюся ситуацию, как они спорили. А мы стояли двумя кучками. Альбина и Ирина Дерюгины, Скалдина, все, кто ее поддерживал. И мы: я, Оксана, Ирина Винер. Мы следили за лицами. Я видела грустные глаза Тарпищева и его отрицательный жест головой и поняла: мы проиграли.

Он вышел, развел руками и сказал: «Голосование состоялось: семь-шесть, один голос не в нашу пользу». Тогда компания Альбины Николаевны прошла мимо меня. Они были очень горды, и им, наверное, было, чем гордиться.

Оксана вздохнула с облегчением: «Мне уже все равно, я рада, что это закончилось».

***

• В октябре 1992 года Оксана Костина принимает участие в чемпионате мира по художественной гимнастике в Бельгии. Она завоевывает пять золотых медалей.

В Иркутске было пять утра, но мне очень нужно было услышать голос мужа.

– Толя, ты представляешь, представляешь…

– Что опять случилось?! Что произошло?!

– Ничего не случилось! Я родила!

– Кого родила? Что значит родила?

– Я родила абсолютную чемпионку мира!

Тишина.

– Толя, Толя, почему ты молчишь? Я же тебе хотела сказать, что мы абсолютные чемпионки мира! Почему ты не отвечаешь? Не молчи!

– Я плачу. Другие девять месяцев вынашивают, а тебе девять лет понадобилось.

Руководство сборной России сделало все, чтобы мы могли спокойно готовиться к чемпионату. Разрешили нам приехать в Новогорск со своим врачом Витольдом Леонардовичем, назначили его врачом сборной России, отправили с нами в Бельгию в качестве личного доктора Оксаны.

Это был уже другой коллектив. Здесь все поддерживали нас. Эдуард Зеновка часто приходил в гости, по вечерам она отпрашивалась и гуляла с ним. Но в 10 часов она должна была быть на месте – я всегда сильно волновалась за нее. Мне было спокойно только тогда, когда она была на базе. Иногда он приходил на тренировки, тогда она особенно старалась.

В Бельгии на опробовании Оксана отказалась выходить на ковер. Она сказала, что не уверена в себе. Скакалку и обруч в первый день она сделала очень хорошо, получила прекрасные оценки. На второй день в упражнении с булавами допустила ошибку – небольшую потерю, которая не позволяла думать о первом месте. Мяч же прошел прекрасно.

Мы сидели на трибуне и смотрели на соперниц – великолепных гимнасток Марину Петрову и Ларису Лукьяненко. Это большие труженицы, настоящие умницы. Они обе получили шанс стать абсолютными чемпионками мира благодаря ошибке Оксанки. Но не справились с волнением, у обеих были потери в булавах.

Когда Костина выступала в Бельгии, зал ревел. Люди очень ее поддерживали, они размахивали руками, болели за нее все. И когда объявили, что Оксана выиграла, зал ликовал, я никогда не видела такого: все кричали, плакали, смеялись.

Она стояла на пьедестале, рядом стоял огромный кубок, много цветов. Эта фотография – она очень дорога мне. На лице ее было такое счастье! «Господи, как прекрасно, что мы все преодолели и приехали сюда. И мы доказали, что она самая сильная в мире!» – я думала о том, что справедливость все-таки существует, что полосы сменяют друг друга, что жизнь удивительна и прекрасна.

***

• Во время выступления на чемпионате мира в Бельгии Костина отказывается выходить на ковер из-за травмы ноги, однако в итоге выигрывает пять золотых медалей.

Мы нашли ее спящей на лавочке в одной из раздевалок.

– Оксана, что ты делаешь?! Тебе же выходить на площадку!

– А я не буду.

– Как «не буду»?!

– А что, Вам мало трех золотых медалей? Я свои задачи выполнила. Пусть другие выигрывают.

– Если ты не выйдешь, если ты смалодушничаешь, то я не поздороваюсь с тобой на улице Иркутска.

На второй день в финальных соревнованиях она выиграла еще два золота – в скакалке и с мячом. Потом был перерыв, и вторая часть должна была начаться с нашего выступления с булавами. Но Оксана пропала. Вместе с Витольдом Леонардовичем мы обшарили все раздевалки и туалеты. Она спала, накрывшись курткой, на скамейке.

Я пошла к Аверкович и сказала, что у Оксаны болит нога, что она устала и не хочет выступать. Эльвира Петровна спросила у Витольда, может ли Оксана выйти на ковер. Он посмотрел на нас с нею и сказал: «Прости, Оксана, я тебя очень люблю и уважаю, но сейчас я на стороне Буяновой. Ты можешь выйти и доделать эти два вида. В последнее время я уже не ставлю тебе обезболивающих, ты справляешься без них». Она посмотрела на него, как на предателя.

Эльвира Петровна сказала: «Если ты не обратилась к международному доктору за час до старта, то можешь потерять три золотых медали, что ты уже завоевала, потому что тебя дисквалифицируют». Это было неправдой, хорошей хитростью, которая, однако, подействовала мгновенно.

Она подскочила, размялась за 10 минут и блестяще выполнила упражнения и с булавами, и с обручем. Когда выходила с площадки, все неслись к ней – корреспонденты, поклонники. Но она вынырнула из толпы, подошла ко мне и сказала: «Вы можете меня простить? Как же я Вам измотала душу! Простите меня! Я Вас так измучила!» Я ответила: «Оксана, это же мы все вместе придумали и пережили». Мы обнимались и были очень счастливы.

Потом нас встречали в Москве и в Иркутске. Весь наш город радовался, нас встречали, как героев. Вот оно и сбылось – мы воспитали абсолютную чемпионку мира! Все возможно, надо только верить в себя и в свою гимнастку.

***

• 11 февраля 1993 года Оксана Костина погибла в автокатастрофе в Подмосковье.

Вечером раздался неожиданный звонок. Звонила Таня, сестра Оксаны. Она кричала в трубку: «Оксана! Оксана! Оксана! Оксаны больше нет».

Не помню, что она говорила, но я очень разозлилась:

– Таня, успокойся, объясни, в чем дело!

И она сказала: пришло известие из Москвы, что Оксана погибла. Что было со мной? Я не поверила. Ни единому слову.

Повесила трубку. Перезвонила и сказала: «Татьяна, ты можешь сказать мне, откуда звонили и номер телефона? Это абсурд, это невозможно». Она назвала номер телефона той больницы.

Я набрала его и потребовала главного врача. Она говорила со мной. Да, Оксана Александровна Костина, да, скончалась в такое-то время. Я говорила, что этого не может быть, Костиных много. Просила назвать приметы, что на ней надето, какие у нее серьги. Врач спокойно сказала: «Нельзя перепутать эту девочку, она красивая, у нее голубые глаза, это действительно она, чемпионка мира, гимнастка. К сожалению, Ольга Владимировна, она погибла в автокатастрофе».

Я кричала в трубку, что это неправда. Пока трубку не повесили.

Не знаю, что у меня было за состояние, я его не помню. Анатолий взял ситуацию в свои руки, он сказал: «Надо ехать к маме, надо ее поддержать, сейчас очень тяжелое время, наверняка скоро станет известно, что это ошибка, что-нибудь прояснится». Мы до последнего не верили, что это случилось с нами, с этой девочкой, с которой пережито так много. По пути он останавливался раза три. Он просил меня взять себя в руки, но я совершенно расклеилась.

Галина Даниловна сидела каменная, без единой слезинки. Когда она меня увидела, сказала: «Владимировна, ты можешь так сделать, чтобы ее не привозили сюда? Я не хочу ее видеть мертвой». Тогда я поняла, какое глубокое горе у этой женщины. Мои слезы ничего не значат по сравнению с этой трагедией. И теперь похороны, прощание – все будет на моих плечах, я больше не имею права плакать, тем более, в присутствии этой женщины.

Я сказал: «Даниловна, ну о чем ты говоришь? Это случилось, и мы будем все делать по христианским законам». И тогда она заплакала. Мы с ней обнялись и поняли, что мы две несчастные женщины, которые потеряли уникального ребенка. Непонятно как. И это несчастье будет преследовать нас всю жизнь.

***

Мы ходили в храм в Новогорске. Там есть маленькая уютная церковь, куда я много лет ходила и после этих событий. Нас встречал пожилой священник. Однажды он сказал Оксане:

– Ты такая худенькая и маленькая, ты, наверное, совсем не позволяешь себе съесть что-то лишнее?

– Да, это не для художественной гимнастики.

– Скажи, ты, наверное, не куришь, не употребляешь спиртного?

– Конечно, нет.

– Ты не ходишь в кино, твоя мирская жизнь наполнена только работой… Твой храм – художественная гимнастика. Ты похожа на нас, священников, закаляющих свою душу. Но скажи: когда ты поднимешься на самый пик совершенства, когда выиграешь все золотые медали, наденешь свой лавровый венок, что ты будешь делать дальше? Ты же знаешь, что многие с этой вершины, к которой шли всю жизнь, начинают падать? Как ты думаешь, Оксана, что случится в твоей жизни?

Она молчала, просто не знала, что ответить, она ведь была очень молодая. Потом тихо сказала: «Я не знаю, наверное, это зависит от человека».

Как это трудно – находиться в ореоле славы и не скатиться вниз! Это доступно только высокоинтеллектуальным людям.

Наши девочки жили в Новогорске, как в институте благородных девиц. К 20 годам, когда их сверстницы уже знали, что такое хорошо и что такое плохо, могли ориентироваться в этой жизни, гимнасткам было очень нелегко начинать жить.

Для Оксаны этот мир только открывался. Она была счастлива, что может сходить куда-то, окунуться в жизнь. Она не набила шишек, не научилась чувствовать опасность. Она потеряла ниточку, которую нельзя отпускать в тот момент, когда нужно быть осторожнее, остановиться, подумать, осмотреться. Думаю, что цепь событий последних дней ее жизни связана с потерей этого чувства безопасности, которое она просто не научилась ловить и беречь.

Автор литературного текста Ксения ДРОНОВА

logoхудожественная гимнастика
logoОксана Костина
logoОльга Буянова