Семь смертных грехов Шона Кемпа

Мальчиш-плохиш

Несколько лет назад, когда сразу несколько команд лиги всерьез рассматривали возможность трудоустройства Кемпа, язвительный Чарльз Баркли не преминул высказать свое мнение: «Если вы генеральный менеджер и вам кажется, что появление Шона Кемпа у вас в составе сможет усилить команду, значит, команда у вас – говно!» Оставляя за скобками достоинства «Монтегранаро», к слову, занявшего в прошлом сезоне четвертое место, вспомним, что когда-то сам Баркли ничего не мог поделать против юного лидера «сверхзвуковых», стремительно и довольно бесцеремонно ворвавшегося на баскетбольный Олимп, растолкав локтями доминирующих центровых и грозных форвардов.

На начальном этапе Кемп запомнился прежде всего как один из первых школьников, решивших не затягивать «счастливые университетские годы» и сразу же войти во взрослый мир НБА. Впрочем, это не было решением самого баскетболиста. Погуляв на выпускном, он написал письмо с намерением поступить в университет «Кентукки». Местные коучи уже потирали руки, радуясь тому, что утащили лакомый кусочек будущего общекомандного паззла из-под носа у ненавистных соперников из «Индианы», а сам Шон с достойным упорством продолжал раз за разом сдавать вступительный тест. Вместе с тренерами не дремала и пресса, крикливо оглашавшая каждую новую неудачу спортсмена, которая оборачивалась для него публичными издевательствами. «Я слышал, как люди говорили, что я не умею читать, что не смогу написать собственное имя, – вспоминает Кемп. – Было горько это слышать. Но я сам виноват, что манкировал учебой. Мать постоянно твердила мне об этом, но я не слушал ее. Я не дурак. И не тупица. Мне просто не хватало силы воли. Некоторые ругают современную систему тестирования за то, что она якобы является дискриминационной по отношению к чернокожему населению. Но у меня не было с этим проблем. Все по-честному. Единственный человек, который виноват в том, что я провалился, это я сам».

Уже сам переезд школьника из Индианы в университет Кентукки имел скандальный подтекст. Представители университетской команды «верзил», как частенько называют жителей Индианы, явно встревожились, когда лучший молодой игрок их штата удрал к основным конкурентам. NCAA даже провело расследование по поводу поездки матери Кемпа, Барбары Браун, в Кентукки, которое, впрочем, не выявило ничего криминального.

Собственными или чьими-то еще стараниями Кемп все же сдал экзамены. Но радость его была не слишком долгой: еще до начала учебного года он был изгнан из команды после того, как якобы заложил две цепочки, принадлежащих одноклубнику Шону Саттону, сыну одного из тренеров. Ходили слухи, что Саттон проиграл цепочки Кемпу в карты, а также, что кто-то другой попросил Шона избавиться от них, и Кемп выгораживал этого другого. Как бы то ни было, но с тех пор за Кемпом закрепилась устойчивая репутация плохого парня. Ее созданию активно способствовали и негативные отклики руководителей. Бывший игрок и помощник скаута Рик Кэлоувэй поведал журналистам: «Главное Кемп хотел знать, что он мог получить за согласие выступать за Кентукки. Он не говорил ничего конкретного по поводу денег или машины. Он просто хотел чего-то. Постоянно твердил: «Вы обманываете меня, говоря, что якобы ничего не получаете». Он постоянно ждал вознаграждения».После инцидента с цепочками школьный учитель Шона, Джин Хан, уговаривал того поступить в другой в колледж или поехать на год в Европу: «Спортсмены не предназначены для университета. Казалось ошибкой оставлять Шона в университете без баскетбола, единственной вещи, которую он любил. Мне даже приходило на ум посоветовать ему отправиться в НБА. Останавливало только отсутствие достаточного количества прецедентов». До того времени единственным школяром, который смог легко адаптироваться к взрослому баскетболу, был Мозес Мэлоун, исключение из ряда тех, что подтверждают правило.В межсезонье Кемп пытался попасть в техасский колледж «Тринити Вэлли Коммьюнити», но время уже ушло. Не имея особенного выбора, девятнадцатилетний Кемп выставил себя на драфт 1989 года.

The Reign Man

Получив Кемпа, приглянувшегося отменными физическими данными, взрывным прыжком и поразительной самоотдачей, под 17-м номером, менеджеры «Сиэтла», хотя и рисковали, явно не пожалели. Уже тогда репутация баскетболиста обгоняла его самого, и в день драфта болельщики освистали юного бузотера. «Они меня даже немного напугали, – вспоминает он. – Но я был вполне уверен, что заставлю некоторых очень скоро аплодировать мне. Просто не знал, насколько быстро». После первого не совсем удачного года самый молодой игрок лиги нашел общий язык с Гэри Пэйтоном, Детлефом Шремпфом, Сэмом Перкинсом и Херси Хокинсом, сформировав силу, с которой приходилось считаться и заслужив от комментатора «Соникс» Кевина Калабро прозвище «Властелин» (Reign Man), созвучное с любовью Шона к особенностям местной погоды (Rain Man).

Лучшим годом в карьере игрока традиционно считается сезон-1995/96, когда «сверхзвуковые» одержали 64 победы в регулярке и вышли в финал, где в шести матчах уступили непобедимому «Чикаго», одержавшему в тот сезон рекордные 72 победы. «Кемп все равно был лучшим тогда на площадке», – скажет после того финала Джордж Карл.

Семилетний путь проб и ошибок привел Кемпа на долгожданную вершину, возведя в ранг одного из лучших и уж, конечно, зрелищных игроков лиги. Что было делать дальше, он, видимо, и сам не совсем понимал. Это ознаменовало новый виток проблем.

Сквалыжник

Постоянные опоздания Кемпа (на тренировки и на самолет) и начавшиеся разногласия с Карлом еще более осложнялись распускаемыми слухами о проблемах баскетболиста с алкоголем и наркотиками. Американские таблоиды на разные лады склоняли любовные похождения Кемпа, к этому времени оплачивавшего алименты за семерых детей от шести женщин. Коуч «сверхзвуковых» был разъярен постоянными нападками со стороны газетчика Питера Векси, коллекционирующего скандальные истории о звездах НБА: «Векси все придумавает. Он собирает домыслы и сплетни и делает из этого теорию». Сам Кемп оставался индифферентным, но, пожалуй, лучше, чем кто-либо, его мысли озвучил все тот же Баркли: «Если бы я был на месте Шона, то надрал бы Векси задницу. Питер Векси не прав. А кто бы ни пустил этот слух, тот просто слабак».Последней каплей для руководства «Сиэтла» явились денежные притязания игрока. Кемп находился на долгосрочном соглашении с «Соникс», простирающемся до 2001 года, а начавшийся в середине 90-х стремительный рост зарплат игроков делал его «старомодный» контракт просто смехотворным по тогдашним меркам. Точкой кипения стало подписание довольно неказистого Джима МакИлвэйна из «Вашингтона» (2,3 очка и 2,9 подбора за 15 минут игрового времени) на колоссальные 36,3 млн. за шесть лет. Этот сомнительный ход менеджеров не только взбесил болельщиков «Сиэтла», но и привел к тому, что Кемп попросил руководство пересмотреть его собственное соглашение. МакИлвэйн приглянулся руководителям команды после того, как сделал семь блок-шотов в одной игре. «Но это же не повод отдавать человеку все деньги, которые у нас есть», – возмущался Кемп.

Раздосадованный несговорчивостью менеджеров Шон угрожал бойкотировать предстоящий сезон, в итоге вынудив «Соникс» пойти на обмен, в результате которого он сам отправился в «Кливленд», Вин Бейкер из «Милуоки» в «Сиэтл», а Террелл Брэндон и Тайрон Хилл – из «Кливленда» в «Бакс». Этот трейд до сих пор считается одним из роковых в истории лиги, так как фактически перечеркнул карьеры всех задействованных в нем баскетболистов.

В следующем году, несмотря на прогрессирующие проблемы с весом и мотивацией, Кемп показал самые высокие в карьере показатели, выведя своих молодых партнеров в плей-офф. Казалось, что он продолжает движение по восходящей. Но после локаута-1998 Кемп вернулся в лигу столь располневшим, что тренеры «Кливленда» всерьез беспокоились о возможности сердечного приступа. Сам Кемп говорит, что все равно стал бы участником Матча всех звезд, если бы только тот сезон не был омрачен локаутом.

Через три сезона нападающий переехал в Портленд, и с тех пор зрители никогда не видели прежнего взрывного Кемпа, когда-то поражавшего неуемной энергией, звериной грацией и жаждой борьбы. К лишнему весу добавились проблемы с алкоголем и наркотиками, которые на сей раз уже невозможно было скрыть.

Клиника

В одних матчах Шон Кемп вносил серьезный вклад в победы «Портленда», в других откровенно позорился, но в любом случае никто не ждал, что первый сезон 31-летнего форварда в этой команде закончится таким конфузом: Кемп решил обратиться к помощи медиков-наркологов, дабы преодолеть болезненное пристрастие к кокаину. Генеральный менеджер «Портленда» Боб Уитсит, когда-то приведший его в лигу, всячески сопереживал игроку: «Мы все поддерживаем Шона в эти трудные для него мгновения жизни. Его решение порвать с пороком и со временем вернуться в профессиональный спорт вызывает в нас огромное уважение к нему. Мы будем ждать его возвращения с большим нетерпением и готовы принять в команду с распростертыми объятиями».

После двух катастрофических сезонов «Блэйзерс» вынуждены были расторгнуть соглашение с игроком. Шон согласился потерять около 25 млн долларов из контракта, равного 46,5 млн. Постфактум Кемп объяснил, почему он пошел на это: «Чертовски тяжело быть хорошим. Я отказался от денег, причитающихся по контракту, и если это не мужество, то я не знаю, что вообще это такое. Мне не нужно было делать ровным счетом ничего. Но я не хотел проявлять неуважение к духу баскетбола».

Позже он был подписан «Орландо», но, не напоминая больше себя самого, окончательно расстался с лигой после сезона 2003 года.

Мечты о возвращении

4 апреля 2005 года, появилась информация о том, что в машине, где находился Кемп и еще один мужчина, были обнаружены марихуана и кокаин. Представитель пресс-службы местной тюрьмы Трой Бэкон рассказал журналистам: «Арест произошел на окраине города Шорлайн после того, как офицер полиции почувствовал запах марихуаны во время разговора с двумя мужчинами, сидящими в припаркованном грузовике. После получения разрешения владельцев на осмотр машины, полицейский обнаружил небольшое количество кокаина и около 60 граммов марихуаны. Также в машине был найден полуавтоматический пистолет».

Кемп отделался пятидневным домашним арестом, но проблема заключалась в том, что момент был более чем неподходящим. С одной стороны, в этот момент агент Кемпа, Энтони Датт, рассказывал менеджерам и тренерам НБА, что его протеже радикально изменил свою жизнь. С другой, Кемп – в наручниках, с оружием и наркотиками – живое подтверждение многочисленных историй и всевозможных слухов.

Когда эта история поутихла, вновь возникла возможность возвращения Кемпа в лигу весной 2006 года. Энтони Датт всерьез обсуждал такую возможность с руководителями «Далласа»: главный тренер «Далласа» Эвери Джонсон рассматривал возможности для усиления и назначил тренировочное занятие с игроком в Хьюстоне, где Кемп тренировался в течение нескольких месяцев. Но по неясным причинам тот так и не появился. После нескольких попыток организовать новую встречу руководство «Маверикс» решило не прибегать к услугам Кемпа.

Тот, казалось, продолжал двигаться по пути возвращения летом 2006-го, когда в рамках плана восстановления сбросил 50 фунтов лишнего веса: за год до того мощный форвард располнел до 126 килограммов, тогда как в своих самых удачных сезонах он весил 108-112 кг. Он тогда тренировался с персональным тренером в Лос-Анджелесе по 6 дней в неделю, и уверял, что готов выступать в НБА на максимуме своих возможностей. В июне 2006 года, спустя три месяца после ареста появилась информация, что сбросивший вес Кемп собирается заключить договоренность с «Денвером» и завершить карьеру «надлежащим образом». Реакция других руководителей лиги тоже была вполне оптимистичной. Например, генеральный менеджер «Мэджик» Джон Гэбриэл, хотя и избегал ответов на прямые вопросы о Кемпе, признавал, что команде нужно подходить творчески к решению проблем: «Мы не исключаем никого. Мы хотим побеждать, и чтобы это стало возможным, будем исследовать все возможности».

Но и тут 21 июля 2006 года Кемпа снова признали виновным в хранении наркотиков в Хьюстоне. Это не позволило ему даже получить приглашение в тренировочный лагерь.

В сентябре 2006 года Кемп попал в сферу интересов «Чикаго», но опять же пропустил тренировочный сбор, на этот раз из-за необходимости посетить заболевшего родственника.

Санта-Кемп

Параллельно с жизнью скандалиста, наркомана и заболевшего «звездняком» баскетболиста была и другая жизнь. В баскетбольных лагерях и детских клиниках в округе Сиэтла, а потом и в округе Хьюстона, где Кемп осел с женой и детьми, он известен исключительно как Санта-Кемп. Это признание оставалось для него приоритетным на протяжении всей своей карьеры. Кемп вспоминает, как рос в пригороде Элкхарта, когда игроки приезжали в клиники, выходили на 20 минут из своих «мерседесов», чтобы покрасоваться перед местным телевидением, а потом уезжали. Кемп ненавидел это. Они не были настоящими. А он хотел быть. «Я не собираюсь сидеть здесь и рассказывать, что у меня не было проблем в жизни. Но неправильно тупо сидеть, считать себя дурным человеком и не делать ничего хорошего. Я за то, чтобы делать что-то положительное. Я помогаю людям. Моя жена посвятила этому всю жизнь. Это то, что мы воспринимаем очень серьезно».

Баскетбольное наследие

В возрасте почти 39 лет Кемп может больше не работать. Так зачем же теперь он отправляется на Апеннины искать счастья в загадочной даже для европейского болельщика команде? Зачем предпринимает грандиозные усилия, чтобы сбросить вес и набрать былую форму? «Я собираюсь играть снова, – отвечает на это Кемп. – И я готовлюсь играть снова. Есть только один путь сделать это. Единственный путь. Мой собственный».

Он говорит, что это не связано с деньгами. Это связано с тем, как воспринимают его баскетбольное наследие. В нем чаще всего видят нарушителя порядка, скандалиста, разругавшегося с «Соникс» и судившегося с Reebok, бабника или просто игрока, который загубил талант. Кемп постоянно говорит, что ему наплевать, что о нем думают. И все же он оставляет шикарный дом, детей и жену ради всего того, что и привело его к краху.

«Видите, я никогда ни в чем не обвинял других, – повторяет он. – Я всегда подставлял себя под поток грязи. У людей создается обманчивое впечатление от того, что они читают обо мне. И то, что они прочитают, не будет слишком позитивным. Я не собираюсь возвращаться для того, чтобы менять представление людей обо мне. Они могут думать все, что хотят. Очевидно, что люди меня совершенно не знают».

Кемп с самой юности отличался особенной ненавистью к камере, к продолжительным интервью, и говорит, что ему неуютно быть в центре внимания, что он не Чарльз Баркли. Именно в этом он видит противоречие между тем, кем он действительно является, и тем, кого знают болельщики. С одной стороны, Кемп уверяет, что не собирается никому ничего доказывать. Тем более через СМИ.

Но затем начинает рассказывать о том, что должен поменять представление о себе самом, мечтает о триумфальном возвращении в баскетбол, которое позволит ему войти в Зал Славы и переписать завершение баскетбольной карьеры. Он стремится доказать, что изменился, доказать себе, что входит в число элитарных игроков, доказать, что он не тот Шон Кемп, которого знает весь мир. «Иногда я сижу у телека, – говорит Кемп, – и вижу как там обсуждают Мэлоуна. Или Баркли. И я вспоминаю страх в их глазах, когда они выходили играть про меня». Кемп говорит, что у НБА должок перед ним и что он заслужил еще один шанс: «Последние четыре года играл без вертикального прыжка. Но сейчас все по-другому: я сбросил вес и прыгаю так, как никогда, чувствую себя готовым на сто процентов, впервые со времен «Соникс»….

«Печальна ли эта история? – спрашивает Энтони Датт. – Далеко нет. Кемп счастлив. Он мог бы жить такой жизнью вечно. Многие люди наверняка ответили бы утвердительно. Действительно, было множество непростых моментов. Но я не думаю, что он написал книгу о своей жизни в баскетболе до конца»…