Роман Широков: «Проект «Анжи» мне изначально не нравился»

Роман Широков общался со Sports.ru на старте прошлой недели, еще до игры с Люксембургом. Поэтому как минимум одной интересной темы – сорвавшийся алко-трип Александра Бухарова в Казань – тут, к сожалению, нет. К счастью, есть многое другогое.

– Этот вопрос будет странно звучать в сентябре, но все же: как и где вы провели летний отпуск?

– Дома. Отдыхал и ничего не делал. У меня сначала был детский турнир в Дедовске, потом рекламная кампания с часовой фирмой, которая с «Зенитом» сотрудничает. И все, начался сезон.

– Просто примерно все лето меня мучал вопрос: как отдыхается человеку, который заканчивает сезон так, как это сделали вы?

– В прошлый сезон меня ничего не тянуло. Наоборот, хорошие эмоции были: впервые за долгое время никто не беспокоил. Мы уже несколько лет строили дом, поэтому всегда были люди, дела, что-то отвлекало. А сейчас – только семья и отдых.

– Говорят, стройка хуже пожара. Вы ощутили?

– Да не, не хуже. Просто долго все тянулось. Там-сям, постоянно какие-то нюансы возникают. В принципе, меня это не коснулось, больше жена занималась.

– Как думаете, строители вас обманули?

– Может, и обманули, но потратил я даже меньше тех денег, которые изначально на эту стройку заложил. Строители общались с моей женой – и, думаю, им было нелегко. Для семьи она выбивает все, что нужно, всегда добьется своего.

– Так вот – о том, как вы закончили прошлый сезон…

– А как я закончил?

– Факом виражу.

– А-а-а.

– Давайте восстановим события. Как складывался ваш день, что матч с «Волгой» стал для вас таким особенным? Вы были взвинчены с самого утра?

– Не то что взвинчен. Просто не совсем приятно было: сначала тебя не ставят в состав, а когда ты выходишь на замену, начинаешь слушать оскорбления, которые ни на чем основаны не были.

– За пару дней до того у вас была неприятная встреча с фанатами, так ведь?

– Я не помню уже.

– Леонид Слуцкий сказал: «Накануне игры у Широкова был инцидент с фанатами в ресторане, где он был с семьей».

– Я всегда с семьей. Может, что-то и было, сейчас не могу вспомнить. Я вообще об этом как-то… забыл уже. Прошло и прошло.

– Какие мысли крутились в вашей голове после игры?

– Некрасиво получилось. Я это вообще не хотел делать, получилось спонтанно. Когда я забил, начали опять кричать и свистеть, а так как ворота были прямо перед трибуной, слышно было хорошо. В принципе, когда забивает твоя команда, можно себя посолидней вести. Но это их дело.

– Моя первая эмоция, не сочтите за сопли, – страх: все-таки вы живете не один. Вам стало страшно?

– Да нет. Хотя потом стали кого-то присылать, через кого-то передавать: «Ты ходи аккуратно. Машину там не ставь». Ну, машина не моя, хотите дальше делать плохо клубу – можете ее разбить, пожалуйста. За себя я не боюсь, понятно. А вот относительно семьи они могут не фантазировать. Если хоть дотронутся до кого-то из них, я смогу ответить адекватно.

– Вы как-то изменили свои передвижения по Петербургу после этого? Начали оглядываться?

– А чего мне оглядываться-то? Понятное дело, что они ничего не сделают, потому что многие – это трусы, которые могут стоять 1000 человек против одного, ну или 80 на одного.

– У вас же мелькнула мысль, что придется менять клуб?

– Именно из-за этого – нет.

– А из-за чего тогда?

– У «Зенита» сезон такой неоднозначный вышел. И руководство, и игроки могли делать выводы – в итоге кто-то из команды ушел, кто-то собирался, но не смог. Поэтому мыслей у меня не было, но готовность, если вдруг все так сложится, была.

– Куда?

– Меня никто конкретно никуда не звал. Я просто слышал о вариантах.

– Кто-то считал, что всем вариантам вы предпочтете ЦСКА. Если бы армейский клуб договорился бы с «Зенитом», пошли бы?

– Если бы в клубе сделали вывод, что Широков уже «Зениту» не нужен и решили бы меня отпустить – ушел бы, скорее всего.

– Во время вашей нетленной встречи с болельщиками в казанском аэропорту вам было сказано: «Конем был – конем остался». У меня, честно говоря, есть такое же ощущение.

– Если я воспитанник ЦСКА, как я могу сказать другое? Мне ничего плохого там не делали, меня воспитали, дали хорошее футбольное образование – почему я тогда должен оставаться кем-то другим? Я практически полжизни провел в этой команде.

Неплохая песенка

– Как вы решали свой майский конфликт с болельщиками? Вот после казанского аэропорта у вас был специальная встреча с фанатами на «Петровском».

– На той встрече мы обо всем договорились. После этого люди в очередной раз нарушили обещания.

– Какие обещания они нарушили?

– Что если будут возникать какие-то вопросы или разногласия, до того как мы не встретимся и не обсудим это, не выносим ничего на публику, никого не оскорбляем, не предпринимаем никаких действий. Причем это было опубликовано на их сайте. Эти обещания снова были нарушены – кстати, такое не только со мной, но и с другими игроками бывало. Поэтому больше с ними встречаться у меня никакого желания нет.

– Вы были готовы к тому, как вас встретят на первой домашней игре сезона?

– Естественно.

– Как вы на это реагируете? Вас это угнетает или бодрит?

– Ну, когда пять тысяч человек тебя склоняют на все лады, это не может бодрить. Но поскольку я был готов, не обращал внимания. Ну и в игре все сложилось хорошо. Сначала мне кричали на гостевой игре с «Волгой» – там выиграли. А с «Нордшелландом» еще лучше получилось: я уже в первом тайме забил, мы выиграли 5:0, и основная часть зрителей стала на мою сторону.

– «Петровский» вам пел: «Оле-ола, «Анжи» Махачкала. Там Денисов, там Ионов, не хватает лишь тебя». Надо сказать, что это довольно смешно и креативно.

– Ну да, неплохая песенка. Но мне что еще понравилось, как оперативно они отреагировали, когда случилась эта история с «Анжи». Сначала они пели, чтобы меня туда продали, а когда «Анжи» изменил стратегию развития – что меня нужно подарить. Быстро перестраиваются, молодцы.

– Ваши дети ходят на футбол?

– Сын ходит, да.

– Как он реагирует на ваше общение с трибунами?

– После известных событий жене говорю, чтобы она его не брала. Ему не обязательно это слышать. Но он вопросов не задает – может, не прислушивается. Забавный случай был после того, когда я показал этот жест. Ехал в лифте, со мной – мальчик-сосед. «Я был на футболе. А что вы показали трибунам после гола?» «Да ничего особенного, просто попросил не кричать».

Навальный

– Где вы прописаны: в Москве или Подмосковье?

– В Подмосковье.

– Вы идете на воскресные выборы губернатора?

– Нет. Я вместе со сборной, а открепительный взять невозможно – нас со сбора никуда не выпускают. Если бы выпускали – озаботился бы как-то.

– Ну там никакой интриги: оппозиционный кандидат там слабоват.

– Зато от правящей партии хороший.

– Вы правда так думаете?

– Правда. Конечно, плохо, что ушел Шойгу. Потому что начались действительно положительные процессы. Я, может, в Подмосковье провожу и не так много времени, но люди, которые там постоянно живут, говорят, что при Шойгу многое начало меняться. Не то что раньше: полнейший застой, одни другим дают, все довольны и ничего не делают. Даже если и были распилы при Шойгу, он все равно потихоньку это дело зачищал. У того, который сейчас, тоже, говорят, положительная динамика. Дай Бог.

– Один из самых популярных людей Москвы этого лета – Алексей Навальный. Год назад вы считали его очень сомнительным персонажем. Сейчас что-нибудь изменилось?

– Нет, и сейчас – то же самое. И даже сами оппозиционеры нашли у него фирму в Черногории, это не очень как-то. Потом же новая версия появилась, что нерезиденту обязательно нужно было что-то зарегистрировать, чтобы купить недвижимость, поэтому она была, но он о ней забыл. Юрист – и забыл.

В принципе, с самого начала было понятно, кто это и что это.

– Кто же?

– Тот, кто хочет войти во власть, заниматься своими делами. Если он там через раз обманывает своих же якобы избирателей, что будет дальше? У всех отнять и поделить в свою сторону.

Да, его антикоррупционная деятельность заслуживает уважения. Болевые точки нужно вскрывать и показывать, в этом плане он, конечно, молодец. Но дальше слов дело-то все равно не идет. В итоге сам получил примерно то же, что и герои его расследований.

– Штука в политической жизни России, которая произвела на вас самое сильное впечатление? Вот я когда вижу, что Сердюков может избежать тюрьмы, думаю, что схожу с ума.

– Да это вообще! Смех сквозь слезы. Нет, ну еще же можно за что-то зацепиться. Сейчас еще несколько десятков миллиардов где-нибудь прилипнет, может, тогда точно уже можно будет посадить. Хотя бы по какой-то минимальной статье.

Договорняк

– На финише прошлого сезона вы были замечены в московском метро. Как часто вы там бываете?

– Последний раз – неделю назад, когда ехал в сборную. Прилетел из Питера в Шереметьево, доехал на аэроэкспрессе до Белорусской, ну а дальше – несколько остановок по прямой на метро.

– Сколько раз за это время вас узнали?

– Я не обращал внимания – газету читал. Как раз интервью Навального «Ведомостям», он рассказывал, откуда у него фирма в Черногории. Кстати, в тех же «Ведомостях» – только в других номерах – были интервью со всеми, кто во власть московскую хотел пробиться. Представитель от ЛДПР – это, конечно, вообще чудо природы. Долго объяснять, почему – лучше самим почитать.

Когда я в Москве, то в метро бываю довольно часто. В Питере – намного реже. Там сейчас почти везде на машине проехать можно.

– Арсен Минасов дал интервью журналу PROспорт, в котором рассказал об одном вашем замечательном опыте. В раздевалку вашего бывшего клуба зашло руководство и сказало, что вам надо сдать матч. Вы стали и сказали партнерам: «Одевайтесь! Мы сейчас выйдем и вы***м их». Что это была за лига?

– Сейчас глупо об этом говорить. У нас ведь все о договорняках говорят, а дела до этого никому не идет. «Вы участвовали в договорняках?» «Да». «А на какой стороне?» «Ну естественно на той, где не сдавали». Если все на той стороне были, интересно, кто же тогда сдавал?

– «Мы без конца проклинаем Сталина, но кто написал четыре миллиона доносов?»

– Ага. Хотя даже по этим интервью на самом деле все несложно просчитать.

– Так это была вторая лига?

– Нет. Не вторая.

– Минасов сказал, что матч вы выиграли и после этого у вас был конфликт с охраной руководства. На вас прямо быковали?

– Ну, у меня такого конфликта прям не было. Может быть, Арсену какие-то претензии предъявляли, мне – нет. У меня были небольшие проблемы, когда мы играли на выезде. Я сказал руководству: «Если мы и дальше будем бояться, будем ездить на матчи с трясущимися коленями, так и останемся непонятно где». Учитывая, что мы там еще и болезненно проиграли, людям было неприятно. Ко мне подошла пара здоровенных охранников и попросила, что больше не надо так делать.

– В том клубе был ваш единственный опыт договорняка?

– Да. Мне всегда было интересно, как это происходит. Я до этого всегда думал: интересно, неужели люди действительно приходят и открытым текстом говорят, что нужно делать? Оказалось, что так. Просто пришли и внаглую сказали.

– У РФС уже год новый босс. За этот год стало хуже или лучше?

– Я считаю, что ничего не изменилось. Ничего не развивается. Ни инфраструктуры, ничего. Какие стадионы были – такие остались. Даже «Лужники» закрылись. Хоть где-то весной можно было играть на хорошем поле, а сейчас хорошего поля у нас не будет. «Локомотив» со «Спартаком», я так думаю, по весне убьют свое поле. Если, конечно, они не договорятся с «Олимпийским» и не сыграют там по 2-3 первых матча в 2014 году.

– Вот это предложение.

– Это стоит сделать для того, чтобы было хорошее поле и хорошая аудитория – тысяч 20, если не ошибаюсь, туда легко поместятся. Сыграют там весь март. За это время подрастет трава, они уже в апреле смогут играть на хорошем поле. То же самое с газоном сделают и в Химках, кстати, – судя по тому, что «Динамо» и ЦСКА играют там чуть ли не дважды в неделю.

Хохотать буду

– Лассана Диарра после матча «Зенит» – «Локомотив» делился со своими друзьями: «Широков не только великолепно играет, но и шутит – прямо на поле». О чем это он?

– Ну да, иногда можно и на поле. Ему-то я ничего не говорил, потому что мы редко на поле пересекались. Может, кому-то что-то говорил, а ребята ему передали. Подкалывать соперников во время матча можно. Можно даже судью.

– Например?

– Ну, свистнет он, например, три раза подряд против тебя, ты понимаешь, что все по делу, но говоришь: «Ну в одну сторону свистеть не надо». Он понимает и отвечает с улыбкой: «Пускай это будет моей единственной ошибкой». «Какая единственная? Если ты уже три раза так ошибся»

У нас есть позитивные, хорошие судьи.

– Как их зовут?

– Егоров.

– Александр?

– Да. Хотя Игорь Егоров мне всегда тоже нравился, хороший судья.

– Как вы подкалываете соперников?

– Перед «Локомотивом» переписывались с Самедовым. Обсуждаем будущую игру, и он мне говорит: «Ничего-ничего, ты можешь еще посмеяться дней пять, а потом уже я буду». А я ему: «Я через 5 дней вообще хохотать буду».

Патологический врун

– Почему вы закрыли твиттер?

– Я его не закрыл. Я читаю новости, но сам не пишу.

Я давно сказал себе, что пора останавливаться, но ждал красивого числа. Сначала думал, что сделаю это, когда подписчиков станет 200 тысяч. Потом смотрю: до 10 тысяч твитов осталось около сотни. Ну, думаю, когда 10 тысяч сделаю, тогда и посмотрим. Так и вышло: на этом числе и остановился.

– Так почему вы это сделали?

– Никакого общения там больше не получается. Вопросы – одни те же, остальное – поток оскорблений. Ну и зачем? А так – настроил твиттер как ленту новостей. Читаю разные потоки. Или вот Слава Малафеев публикует фильмы, реалити-шоу.

– Вам нравится?

– А я не смотрю.

– Самая дикая вещь, которую за эти пару лет вам писали в откликах?

– Там по похожему сценарию. Победа – больше позитивного. Поражение – подбадривают и негатив. Если что-то нехорошее произошло – тогда начинается. Нет, меня-то могут оскорблять сколько угодно, но опускаются же и до жены или детей. Когда публикую их фотографии из инстаграма, под этим такие надписи оставляют, что смотришь и думаешь: вот что у людей в голове?

– Вы довольно дерзко написали в твиттере про Ионова: «Главное для него – найти, кому можно ночью позвонить, излить или залить душу». Он ответил: «Я про Широкова тоже много могу сказать».

– Ну вот пусть он скажет это сначала. Потом мы это обсудим. Он про меня вообще не может ничего сказать.

– Уверены?

– Уверен. Потому что то, что про него говорят, он про меня не может сказать. У него фактов нет. Чем он может подтвердить?

– Эпическим интервью за 2008 год, например.

– Я про это не раз говорил: про пьянство там могут прочитать только те, кто интерпретируют это интервью так, как им хочется. Там нигде не написано, что я прям сел и бухал изо дня в день. Они могут это интерпретировать – якобы я таким был. Но такого не было. К сожалению для них и к счастью для меня.

– Пьяный футболист за рулем – это возмутительно, но…

– Я слышал, что ничего не изменилось. Он говорит, что изменилось. Но учитывая, что он патологический врун, говорить он может что угодно.

– Вы пытались перевоспитать Ионова, пока он был в «Зените»?

– Да нет. Это началось, условно говоря, с 2009 года. Он тренировался с основным составом. Говорю ему: «Леша, если ты так будешь продолжать, ты закончишь. Вторая лига в лучшем случае». Но пока ему везет, он играет.

Хет-трики Бухарова

– Летом 2011-го у вас было предложение от «Анжи», но вы отказались. Почему?

– Это было не предложение. Просто через третьих лиц такой закидон: готов – не готов?

– Сумма называлась?

– Да. Она была достаточно приличной.

– Больше, чем вы в итоге получили в новом контракте с «Зенитом»?

– Точно не помню, но, кажется, да. Я не стал развивать эту тему, потому что мне изначально не нравился этот проект.

– Почему?

– Он не вызывал доверия, хотя все шло так красиво, так хорошо. По прошествии двух лет, наверное, можно было говорить: да, тут все серьезно. Но все равно все произошло примерно так, как я думал. Причем именно в том промежутке, который я этому проекту отводил. Я сейчас все это говорю с сожалением – плохо, что так произошло. Если бы «Анжи» продолжил развиваться, для нашего футбола это было бы хорошо.

Герман Ткаченко: «К Керимову пришли и сказали, что я украл на трансфере Это’О 15 миллионов евро»

– Вы подкололи «Анжи» накануне матча с небогатым клубом из Португалии: «В «Пасуше» тоже деньги закончились?». Когда последний раз деньги заканчивались у вас?

– У меня, слава богу, пока не заканчиваются. Последний раз – наверное, весной 2002-го. Я вернулся из армии и нигде еще не играл. Жил с мамой, какое-то время какие-то деньги еще были, но потом закончились. И только в апреле я нашел клуб – пошел в «Истру». Зарплата была 15 000 рублей в месяц, премиальные – 3000 за победу.

– Вопрос про переезд в Европу для вас уже окончательно неактуален?

– Меня же по-прежнему спрашивают об этом, даже сейчас. Значит интерес какой-то есть.

– Кто спрашивает?

– Разные люди, которые готовы вести переговоры. Спрашивают: готов или нет? Я говорю, что рассматривать готов, если что-то то будет. Пока ничего не было. В Европе не зациклены на возрасте. У них и 35-летние играют в топ-командах.

– Это кто, например?

– Тому же Лэмпарду сколько? 35. Галлас в 32-33 года переходил туда-сюда. С ним же подписывают контракт. Скотт Паркер тоже не мальчик. Поэтому еще как минимум год предложение вполне может поступить.

– Ваш агент живет в Испании. Почему вы никогда не просили его найти там вариант?

– Туда я не хочу.

– Слабый чемпионат?

– Не то что слабый. Не для меня просто. И мне Испания как страна не очень нравится. Сколько я там бываю, чуть за город выйдешь – грязно, неухоженно. Потом там экономика плохая. Завтра перестанут платить – и что? Ну и вообще Испания такая умиротворенная, спокойная. Я не люблю такое, я люблю движение. Поэтому и живу в больших городах.

Мне нравятся Италия и Англия. В эти чемпионаты – я с удовольствием.

– Вы допускаете, что уедете в Европу с понижением зарплаты?

– На серьезное понижение – наверное, нет. А чуть меньше – конечно. Все зависит от обстоятельств и клуба. Можно уйти на меньшую зарплату, но прописать бонусы за, например, определенное количество матчей. Хороший способ, если руководство не совсем уверено в тебе, думая, что ты не можешь соответствовать тем деньгам, которые ты хочешь. Можно бонусы за «гол+пас» попросить. Я, кстати, не понимаю, когда у какого-то игрока есть премиальные за определенное количество голов в сезоне. Забил 10 мячей в сезоне – премия. Как можно такие контракты подписать?

– Что в этом такого?

– А у него этот пункт где-то глубоко в голове всегда будет сидеть. И когда будет момент, где лучше отдать пас, а не ударить самому, он этот пас не отдаст.

– За что в зенитовском контракте причитаются бонусы вам?

– Ни за что. У меня только зарплата и премиальные за результаты – такие же, как и у всех остальных.

– Один из тех, кому хорошо живется даже без премиальных – Александр Бухаров, главный герой интернета этой весны. Расскажите, как он реагировал на историю про купальник Ирины Шадриной?

– Когда первые пять голов на тренировке забил – ему сразу сказали: «Все, звони Ирине!» Вообще Саша очень добрый и позитивный парень. Любого может сам потроллить, но в итоге получает в ответ. Он понимает, что получает хорошую зарплату, ему хочется ее оправдывать, но не все удается. Хотя на тренировке может запросто по 5 голов забить.

– Речь идет не о пустых воротах?

– Было много случаев, когда мы за неделю проводили несколько двусторонок и в каждой Саша делал хет-трик.

– Куда же все это девается в игре?

– Вот мне тоже интересно. Потому что не он один такой. Есть много футболистов, которые на тренировках творят такое, а потом – другие люди. На самом деле таких – большинство. На тренировках раскрепощен, играет, обыгрывает. А на игру выходит и все куда-то пропадает.

Роман Широков: «Фанаты «Спартака» поют мне одно и то же. Что, творческий тупик?»

Фото: РИА Новости/Алексей Даничев; Fotobank/Getty Images/Dmitry Korotayev/Epsilon; РИА Новости/Алексей Куденко