Великие Динамовцы. Игорь Численко
Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).
Пацаном я занимался в секции русского хоккея в Динамо. Было это в начале 1980-х годов. Занимались мы на малом Динамо у великого Василия Дмитриевича Трофимова. Иногда к Василию Дмитриевичу подходил какой – то странный дядька, опустившийся, с красным носом и всегда говорил «Василий Дмитрич, дай клюшечку!». На что Трофимов всегда злобно отвечал «Игорек, иди домой проспись!». Странный человек немного еще стоял около Трофимова и шел куда-то. Отец, который смотрел мои тренировки и часто общался с Трофимовым, потом рассказал что этот странный человек – Игорь Численко – великий футболист Динамо. Он спился. Как рассказал Василий Дмитриевич, который очень переживал за Игоря, Численко часто приходил, просил «клюшечку», потом расписывался на ней, продавал и напивался. Поэтому Трофимов и не давал ему «клюшечки». Так я познакомился сразу с двумя великими динамовцами Трофимовым и Численко, людьми с очень разной судьбой. Про Василия Дмитриевича мы уже говорили здесь: http://www.sports.ru/tribuna/blogs/dinamobest/995030.html . Давайте поговорим про Игоря Численко.
Игорь Численко родился в самом центре Москвы, на Мясницкой улице (тогда улице Кирова), в доме, где до сих пор размещается знаменитый на всю столицу магазин «Чай». Семья Численко была в своём роде уникальной: отец - Леонид Васильевич, известнейший экономист, работал в Министерстве торговли, мать - Ольга Ивановна, происходившая по материнской линии из знатного и богатого германского рода, преподавала немецкий язык в военном училище. Старший брат - Леонид в 21 год защитил кандидатскую диссертацию. Когда Игоря спрашивали, как он стал футболистом, он, отшучиваясь, произносил свою коронную фразу: «В семье не без урода». Двор на Мясницкой, как и большинство дворов в послевоенной Москве, был по-настоящему спортивным. Лапта, городки, хоккей, казаки-разбойники и, конечно, футбол. Игорь - маленький, юркий, очень резкий - успевал везде. Уже в девять лет он ловко обводил своего 16-летнего брата во дворовых хоккейных баталиях. Родители не препятствовали увлечениям сына, ведь спорт отвлекал его от граничащих с криминалом уличных соблазнов. В 12 лет он очутился в торпедовской школе хоккея с мячом и вскоре выиграл свой первый трофей - Кубок Москвы среди мальчиков. О крайнем нападающем ростом метр с кепкой говорили, «что он отчаянный забияка, бежит, как электричка, успевая тыкать соперников локтями под ребра». Хоккей Игорь не оставлял даже тогда, когда его пригласили в знаменитую ФШМ (футбольную школу молодёжи), где он постигал премудрости игры под руководством таких авторитетных тренеров, как Константин Бесков, Виктор Маслов, Анатолий Акимов, Николай Дементьев, Василий Проворнов. Именно Проворнов осенью 1956 года помог Численко попасть в хоккейное «Динамо», приведя его к Василию Трофимову, который был тогда в знаменитой команде играющим тренером. Численко сразу закрепился в «Динамо» на месте правого крайнего нападающего, успев поиграть в матчах чемпионата страны вместе с легендарным «Чепцом» (прозвище Трофимова). Вячеслав Соловьёв, пятикратный чемпион мира по хоккею с мячом вспоминал: «С первых дней стало ясно, что к нам пришел боец, обладающий прекрасной скоростью и техникой обводки. Василий Дмитриевич всё время кричал ему: «Число, беги!», и, как только Игорь набирал скорость, давал новую команду: «Палку на лёд!», выкладывая ему мяч точно на клюшку».
Кто знает, каких высот достиг бы Численко в хоккее с мячом, если бы не сделал окончательного выбора в пользу футбола. Помог ему в этом Трофимов. Увидев Игоря на зеленом поле во время летних сборов, Василий Дмитриевич, сам в прошлом неудержимый правый крайний легендарного «Динамо» 1940-х годов, порекомендовал своего подопечного Михаилу Иосифовичу Якушину, возглавлявшему тогда «Динамо» футбольное: «Михей, возьми пацана, не пожалеешь». Михей взял. В динамовском дубле к новому «крайку», быстрому, техничному и до нельзя злому сразу прилепилось на редкость точное прозвище - «Оса». За два сезона Численко стремительно пролетел путь до игрока «основы» и в 1959 году помог бело-голубым завоевать золотые медали. В том чемпионате страны Игорь отыграл 20 матчей из 22, трижды поразив ворота соперника. Осенью того же года он дебютировал в сборной, сыграв в товарищеском матче против Китая в Пекине. Великолепная координация, ловкий дриблинг и отчаянная смелость при относительно небольшом росте не могли не покорить болельщиков, которые были готовы носить его на руках. К тому же они видели в нём «своего парня», который, подобно им, «отпахав положенное», мог зайти с приятелями в питейное заведение и «оттянуться» по полной программе. Собственно, так оно и было на самом деле. Увещевания друзей и тренеров не помогали. При этом его сомнительная философия: «кто не пьёт, тот не играет» срабатывала. Травмы обходили Игоря стороной, а его игра набирала силу с каждым матчем. По окончании сезона-1960, в котором сборная СССР выиграла Кубок Европы, Численко, не входя в состав парижских триумфаторов, тем не менее, был включен в список 33 лучших футболистов страны на позиции правого полусреднего нападающего под вторым номером после Валентина Иванова. Позже он неоднократно будет отмечен такого рода вниманием (трижды его поставят на первое место среди правых крайних), но в 1960 году для 21-летного футболиста это стало настоящим достижением и признанием его огромного таланта.
На месте Численко в главной команде страны играл Слава Метревели - конкурент более чем достойный, обладатель Кубка Европы, обожаемый публикой за виртуозный дриблинг на высокой скорости. И прозвище, которым в футбольном кругу наградили Метревели - «Муха» - полностью ему соответствовало: легкий, неуловимый, стремительно уходящий от защитников. 
В Чили на финальный турнир чемпионата мира-1962 Численко поехал дублером Метревели. И осталась бы «Оса» на скамейке запасных, не получи «Муха» неприятную травму на старте турнира в матче с югославами. На игру с Колумбией вынужденно вышел Численко и стал одним из его героев. Гол, забитый Игорем, представители ФИФА включили в число 120 лучших голов за всю историю мундиалей: на 11-й минуте «Оса», получив мяч на правом фланге, направил его Валентину Иванову, а сам неожиданно для соперника рванулся в штрафную площадь. Иванов не замедлил с пасом, и Численко, выскочив один на один с вратарем, катнул мяч в сетку. В ФИФА оценили почти телепатическое взаимопонимание футболистов, сотворивших стремительную и изящную голевую комбинацию. Осенью 1963-го Численко провел впечатляющие матчи в 1/8 финала Кубка Европы с итальянцами. Полагаясь на способность Численко импровизировать в рамках тактической задачи, Константин Бесков, который возглавил сборную после чемпионата мира-1962, отрядил Игоря в полузащиту. Численко стал «теневым» дополнительным форвардом, который выскакивал перед итальянскими защитниками как «чертик из табакерки». Особенно намучился с нашим форвардом Джачинто Факкетти. Он так и не смог раскусить маневров «Осы». Вклад Численко в общую победу над могучим соперником огромен: в двух матчах на его счету гол и результативная передача. Впоследствии Факкетти всегда с огромным уважением вспоминал о Численко, а знаменитый тренер «Интера» Эленио Эррера неоднократно подчеркивал, что мечтал видеть Игоря в своей команде. 1963 год вообще стал одним из лучших в карьере «Осы». Московское «Динамо» в 10-й раз выиграло чемпионат страны, в котором Численко провел 34 матча, забив 11 голов.
В 1966 году Численко отправился на мировое первенство в Англию уже игроком стартового состава. На том турнире сборная СССР показала лучший результат за всю историю, заняв четвертое место, а игра Численко удостоилась наивысших оценок со стороны специалистов. Его гол, решивший исход труднейшего матча все с той же Италией, вновь заслужил место в престижном списке 120. На сей раз было отмечено индивидуальное мастерство Численко. На 57-й минуте Игорь, подхватив мяч, оставленный ему Эдуардом Малафеевым, оказался на линии штрафной почти напротив ворот. Защитники пятились в ожидании рывка форварда. Однако тот, сделав два шага, неожиданно «выстрелил» с левой. Бросок голкипера положения не спас: мяч ядром влетел в девятку. Британские газеты воздали должное шедевру, сравнив удар Численко с полетом русской ракеты. Победа 1:0 открыла нашей команде дорогу в четвертьфинал, где сборная СССР обыграла венгров (2:1). Первый мяч, предопределивший характер игры, забил Численко уже на пятой минуте, сыграв на добивание. И здесь «Оса» ужалила вовремя. В полуфинале сборная СССР уступила немцам (1:2). Внимательно изучив каждого советского игрока, соперники прекрасно знали взрывной характер Численко. Несколько ударов исподтишка спровоцировали Игоря на ответ. Он как-то по-детски решил поквитаться с обидчиком, умышленно зацепив того сзади по ногам. Судья тут же выгнал «Осу» с поля. С мечтой о финале можно было расстаться, тем более что к тому времени тяжелую травму получил Йожеф Сабо. От игроков Численко не услышал слов упрека, они все были солидарны со своим товарищем. Бушевали руководители делегации. Обещанного после победного четвертьфинала звания «Заслуженный мастер спорта» ему пришлось ждать целых 25 лет.
Апофеозом стал сезон 1967 года, в котором Численко показал феерическую игру. «Динамо» он помог выиграть Кубок страны и серебряные медали чемпионата, а в сборной провел 13 матчей, забив 10 голов. По итогам референдума «Франс футбола» Численко вошел в десятку сильнейших футболистов Европы. Интересно, что французы в своей анкете поставили Игоря на первое место. Увы, летом 1968-го Численко, чья карьера шла по восходящей, получил новый тяжелейший удар судьбы. За четыре дня до финального турнира Евро-68 советская команда играла в отборочном матче олимпийского турнира против сборной Чехословакии. Тот поединок в Остраве мало напоминал футбольный. Хозяева вышли на поле не играть - мстить за оккупацию их страны войсками Варшавского Договора. Действовали они жестоко, стремясь нанести сопернику травму. В итоге получили травмы три основных игрока сборной СССР: Виктор Аничкин, Муртаз Хурцилава и Игорь Численко, которому словак Владимир Гагара, неожиданно атаковав сзади, разбил колено.
Игорь еще напомнил о себе в прощальном матче Льва Яшина весной 1971 года, когда Бесков дал ему сыграть стартовые 20 минут. Этого времени хватило, чтобы он совершил свой фирменный проход, резко сместился в центр и нанес мощнейший удар по воротам. Мяч со свистом пролетел в сантиметрах от перекладины.
— “Число” шел в бой, был вечно в синяках и отдавался весь футболу, — вспоминает игравший с ним защитник “Динамо” и сборной Эдуард Мудрик. – Были моменты, когда в перерыве он мочился, и у него кровь шла. Он никому не говорил. Это только мы видели. — Перед встречей с московскими одноклубниками я всегда предупреждал защитников: “Не злите Численко!” — говорит заслуженный тренер РФ Иван Мозер, тренировавший в 60-х минское “Динамо”. — Не злите, играйте корректно, потому что он не просто даст сдачи, но и накажет голом. Он играл от начала до конца, все 90 минут. И у него совершенно не было комплексов – против кого играть. Обыгрывал итальянца Факетти, лучшего защитника Европы, а выступавший за сборную мира немец Шнеллингер, пытаясь его остановить, применял откровенную грубость. Численко приглашали многие клубы Европы, он был одним из лучших нападающих на континенте… Его хотел купить “Интер” в момент пика славы этой команды, когда ее тренировал Эленио Эррера. Попади Численко туда каким-то чудом, он не смог бы отсиживаться в запасе или мелькать в эпизодах. Слишком выражены были спортивное самолюбие и игровая злость. Он много забивал — своим коронным ударом, который кто-то назвал “дум-дум”, — когда мяч летит, как пуля, со смещенным центром тяжести! Но не голы были его главным достоинством. Как волк со стальными мышцами, он сбоку терзал защиту, ни на мгновенье не позволяя ей отдохнуть… Это тот случай, когда футбольное поле для игрока становится естественной средой. Вне этой среды, вне игры Численко был беспомощным и неприспособленным. Не сговариваясь, это отмечают и ветераны “Динамо”, и внефутбольные друзья, и вдова Татьяна Численко-Шляхова. Я побывал в доме на Башиловке, где жил великий московский боец. Татьяна Тимофеевна, указывая на стены маленькой однокомнатной квартирки, полученной Игорем Численко в расцвете футбольной карьеры, говорит мне с горькой улыбкой: — Вот это “жилье” он получил только тогда, когда не поехал на игру в Тбилиси, устроил, можно сказать, забастовку. И то ему посоветовали. Он москвич, коренной, родился на Кировской (сейчас Мясницкая) у Главпочтамта. У их семьи была комната в 5-комнатной коммуналке, но жили они вшестером. У него прописка, у него машина своя, “Москвич”, которую он сам же и приобрел. Ничего не требовал. Ну, не требуешь — и играй! Тесно у родителей — живи в общежитии, на 14 метрах. Если б не подсказали — так бы и жил! А после бойкота ему уже через два дня ордер принесли. Не устрой Число забастовку, в дальнейшем он мог остаться и без московской прописки, а то и вовсе на улице. В 1969 году его отчислили из “Динамо”. Формальных поводов он подавал немало. Семейные скандалы (до Татьяны Тимофеевны он был дважды неудачно женат), слух о которых долетал до руководителей клуба и центрального совета, “нарушения спортивного режима”. Но, скорее всего, дело было в ином. Бесков, тренировавший тогда “Динамо”, создавал новую молодую команду, воплощая в жизнь свою концепцию, в которую Число уже не укладывался. А существовать в большом футболе на вторых ролях он был не смог никогда. Жаль только, не дали два года дотянуть до военной пенсии…
ВДАЛЕКЕ ОТ СТОЛИЦЫ И ОТ ФУТБОЛА
Куда деваться?.. Как жить дальше?.. Известный партийный чиновник Кручина, который стал в дальнейшем управляющим ЦК КПСС и трагически погиб в дни путча, в августе 1991 года, в конце 60-х годов работал в Казахстане. Он был футбольным болельщиком, ему нравилась игра Численко. И он пригласил Игоря Леонидовича играющим тренером в целиноградское “Динамо”. — Я отговаривал его, — вспоминает Эдуард Мудрик, — куда ты поедешь? Что это за город? Три дома: вокзал, тюрьма и больница. Он возражал: Кручина, член ЦК, собирается нас содержать. А я: это тебе-то деньги? К тебе они все равно как придут, так и уйдут. Мы пробивали варианты, и я ему пытался втолковать: Игорь, сядь на милицейскую машину в спецотряд сопровождения, с гербом СССР. Будешь сидеть в команде, сопровождать Брежнева от Кремля до аэропорта. Да нет, говорит, там надо форму надевать… Численко знали во всем мире. Он мог жить в самых больших городах, играть в лучших командах мира. А судьба его определила в Целиноград. Но это все равно. С точки зрения удаленности от Москвы, от его родного стадиона “Динамо”, нет принципиальной разницы — Рим, Париж или там Целиноград. Он ведь никогда не уезжал из Москвы надолго. Тем более — не мог навсегда. Он остро тосковал по Москве. И когда в 1972 году он узнал о прощальном матче Яшина (сборная “Динамо” — сборная мира), то сразу же прилетел. Он вышел на поле на замену и заиграл в своей манере. Он выкладывался. Чувствовалось, что он хочет успеть напомнить о себе. Но Бесков позволил ему сыграть всего лишь десять минут… Хотя дело было не в одном только Бескове. На матче в почетной ложе сидели руководители Спорткомитета, руководство Москвы и самый главный идеолог КПСС Михаил Суслов. Начиналась эпохи застоя, и все должно было “соответствовать”, тем более при иностранцах. Позднее Игорь Численко признается, что тогда сыграл и свой прощальный матч на “Динамо” — внутри прощального матча Яшина. Матч длиною в 10 минут… Но никто об этом не знал, кроме него. Число смог прожить без Москвы только два года. Когда он вернулся, оказался ненужным. “Для руководителей спортобщества “Динамо” я был отработанным материалом, — рассказывал он через 20 лет. — Мог бы и вовсе пропасть”… Без работы Игорь Леонидович Численко пробыл почти пять лет. Эти годы в психологическом плане стали для него тяжелым испытанием. Славы, заработанной в футболе, хватало ему с запасом, его узнавали, его приглашали болельщики и друзья. Но он еще не осознал тогда, не мог в 33 года осознать, что главное в жизни им уже совершено. Такова участь великих поэтов и великих футболистов: небеса с какого-то момента о них забывают. Будто кто-то наверху трезво рассуждает: сделавший свое дело далее внимания не достоин. И тогда опираться приходится на внутренние силы. Численко нужен был человек, который бы примирил его с другой жизнью, в которой он не сможет уже ярко себя проявить, но получит покой.
И если есть на небесах ангел Москвы, то именно он сжалился и послал ему Татьяну. — Мы познакомились в 1976 году, когда он был уже спортивным пенсионером. Он не хотел расписываться, — Татьяна Тимофеевна разводит руками, — а я и не требовала. Мы оба были уже сформировавшимися людьми. В 82-м году у него умер отец. А потом и моя мама заболела: рак легких. Она в нем души не чаяла. И мы с ним часто ездили на такси на Песчаную, где она жила. Так вот, мы с сестрой долго за мамой ухаживали, но она умерла 3 марта 1986 года. И он задумался после этого, говорит: “Таньк, а ведь мы с тобой уже старые. Пойдем распишемся!” Я так удивилась, говорю: “Ну давай. Только теперь уже через год”. Нельзя же сразу — мама умерла. И 4 июля 1987 году мы расписались… С первых дней совместной жизни Татьяна стала внушать Численко: надо выходить на работу — куда угодно, но надо. Ему предлагали тренировать мальчишек из “Динамо”, но он не смог, требуя от них азарта и полной отдачи. Но так живут не все. — Я помню, он говорит: что я, Таньк, за них еще и бегать буду? Кто же будет голы-то забивать? Им родители платочком сопли вытирают… Какое-то время Число с Татьяной жили только на ее зарплату. Он устраивался инструктором физкультуры — то в Филевский парк, то в какую-то строительную организацию. Однажды, вернувшись домой, он сообщил, что встретил старинного знакомого, и тот ему предложил потрудиться с лопатой в руке — рабочим зеленого хозяйства в бригаде. — Ну и что, – ответила ему жена. — Ты ведь всю свою жизнь для народа играл — вот и попробуй к народу поближе. Дома-то ведь себя съедаешь. Он стал работать. И в одной из московских газет появилась информация: Численко стрижет травку. Ему показалось, что над ним начали смеяться. Татьяна предлагала подать опровержения, отмахнулся — зачем? Кто-то работает хорошо, а кто-то плохо, как этот журналист, ранивший его своей усмешкой. На самом деле он с бригадой сажал деревья в больницах. Работа тяжелая. Но когда они с Татьяной проезжали на свою дачу в Солнцево мимо улицы 26 Бакинских комиссаров, он, хоть молча, но кивал: вот та аллея, которую мы с ребятами посадили… Через пять лет ему стало трудно физически: “Наломал меня футбол…” И снова он встретил друга, который привел его на завод “Асфальтобетон”, где судьбою Численко занялась “Могучая кучка”, как называет Татьяна трех руководителей: Константина Сергеевича Крючкова, Павла Григорьевича Боннера и Игоря Григорьевича Науменко (“если бы не они — не знаю, как бы выжили”). — Он работал слесарем 6-го разряда. Не лез в глаза начальству, — смеется Игорь Григорьевич. — Часто в обеденный перерыв ребята его просили: “Игорь, расскажи”. И он не отказывал. Они понимали, что рядом с ними не простой человек… Число не думал уже, что ему придется снова выступать на больших стадионах. Но когда нравы советского общества несколько смягчились, его “простили” и стали приглашать на игры ветеранов. Через 20 с лишним лет судьба привела его на тот самый “Уэмбли” — стадион его славы, где в 1966 году он забил чемпионам мира англичанам два гола. Те, кто был рядом с ним в этот момент, рассказывали: он плакал… В 1991 году, буквально перед распадом СССР, Численко было присвоено звание заслуженного мастера спорта, которое было его по праву еще примерно году в 1964-м… Один из поздравивших его болельщиков высказал самые точные слова: “Число, тебе надо “народного” дать, а дали только “заслуженного”… Умер Игорь Леонидович Численко от хронической почечной недостаточности 22 сентября 1994 года. Похоронен на Ваганьковском кладбище рядом с Эдуардом Стрельцовым.
Использованы материалы: