Чудовищная растрата таланта Смолова. Россия вытащила игру с Англией
Виталий Суворов – о главном матче субботы.
Для начала – лучшая шутка из твиттера, которая была придумана сегодняшним вечером: что, если план России на матч заключался в том, чтобы заманить англичан на свою территорию, а потом дождаться по-настоящему суровой зимы?
И на этой ноте предлагаю просто помолчать пару секунд и отдать должное парню, который ее придумал...
...
...
А теперь...
В каком-то смысле сборная России провела типичный матч ЦСКА в Лиге чемпионов – как минимум, в первом тайме ребята играли старательно, но слишком уж нервно, медленно и бессмысленно. Лаллана и Уокер уничтожали Щенникова на левом фланге, Руни вел игру и раздавал длинные передачи в духе позднего Джеррарда (39 передач, 89% точных, 2 созданных шанса, 100% успешных обводок в первом тайме), а Березуцкий и Игнашевич уже на тридцатой минуте выглядели так, как будто добирались до Марселя пешком. Кто отдал больше всего передач среди англичан? Дайер, Роуз и Руни. Среди наших? Игнашевич и Березуцкий.
Уэйн Руни в первые 15 минут.
Сразу после игры Майкл Кокс – главный футбольный аналитик планеты – написал, что Россия была худшей командой, которую он пока видел на этом чемпионате. И да, Слуцкий потерял кучу игроков, Березуцкий забил классный гол, а в центре поля гонялись за мячом люди, фамилии которых мы не знали еще полтора года назад, но все же: сегодня Россия и правда выглядела совершенно убитой – по крайней в том, что касается организации атак, выхода из обороны и в целом игры на чужой половине поля. Хорошие новости: несмотря ни на что, Березуцкий, Смольников и Игнашевич все же справились со всеми английскими звездами; 45 (45!) отборов и парочка роскошных подкатов в убийственных ситуациях – это действительно круто. Плохие новости: несмотря на доминирование Англии в первом тайме, было трудно отделаться от ощущения, что против этой команды все-таки можно было играть хотя бы немного смелее. Другими словами, типичное ощущение после матчей Слуцкого в еврокубках.
И раз уж мы заговорили о смелости и философии сборной России, вот вам, пожалуй, главный вывод, который можно сделать из этой игры: это была чудовищная растрата таланта Смолова. Федор провел почти весь вечер, пытаясь угнаться за Лалланой и Уокером и опускаясь настолько глубоко, насколько только возможно. За первые 45 минут он лишь несколько раз выбрался на атакующую треть поля – чтобы отпасовать куда-нибудь в сторону Дзюбы или просто потерять мяч. Нет никаких сомнений в том, что впереди пользы от него было бы гораздо больше – особенно, учитывая как здорово Дзюба стягивал на себя центральных защитников, и как часто фулбэки Англии убегали в атаку. Кроме того, из-за активной работы Смолова и Кокорина в обороне и совсем не впечатляющей игры Шатова, Дзюба часто оставался впереди без партнеров – и по сути не получил ни одного стоящего момента за матч.
Должна ли была Англия побеждать? Что ж, вот что мы знаем наверняка: социальные сети уничтожили Ходжсона после матча. Во-первых, Рой так и не бросил на поле Варди – игрока, который бы еще пару недель снился Березуцкому и Игнашевичу в самых страшных кошмарах. Во-вторых, Ходжсон так долго держал на поле Рахима Стерлинга, что даже мне захотелось сделать про это какой-нибудь мем – Рахим явно должен был провести второй тайм на скамейке. В-третьих, Ходжсон снял с игры Руни – человека, который зажигал в центре поля как никогда прежде. Англия провела отличный первый тайм – играя четко, точно и, в отличие от вчерашней Франции, с выдающейся уверенностью в себе – но заметно подсела на старте второго, и вместо того, чтобы освежить матч заменами, Ходжсон почему-то решил, что лучше бы ему просто продолжать лупить по скамейке и пялиться в пустоту.
Ну и да, Рой до последнего верил в Харри Кейна – еще одного футболиста, у которого явно не шла игра, при том, что его легко могли заменить хоть Варди, хоть Рэшфорд, хоть Старридж. Иначе говоря, это была классическая Англия и классический Рой – только одна сборная в мире может так бездарно завершить матч, испортить который было почти невозможно.
Фото: Gettyimages.ru/Michael Steele; REUTERS/Kai Pfaffenbach