Корчной получил между глаз и превратился в Ленина. А на что способны в творческом экстазе вы?
Однажды один хороший приятель, который возглавлял тогда городскую федерацию шахмат, огорошил телефонным звонком:
- А давай напишем гимн нашей организации? Ведь ни у кого ж нету такого...
Я - не какой-нибудь вам Михалков, так что к этому слову - "гимн" - отношусь настороженно. Не люблю, когда кому-то что-то навязывают, и уж, в любом случае, отдаю себе отчет в том, что никак не автору определять, вышел ли из-под его пера гимн или получилась рядовая заказуха.
Но к написанию песни о самарских шахматах мы, на всякий случай, подошли концептуально. Определили, что там обязательно должна быть упомянута ладья, которая является одним из символов как нашего родного города, так и нашей любимой игры. А еще поняли, что обязательно надо упомянуть Льва Полугаевского, великого самарского шахматиста, входившего в число сильнейших на планете.
- Интересно, в какой же стихотворный размер может вместиться эта фамилия? - глубоко задумался я, включая компьютер.
- "Наш гроссмейстер Лев Полугаевский", - тут же отчеканила моя ненаглядная на мотив известной песни, в которой каким-то самураям крепко досталось от часовых нашей родины, стоявших у берегов Амура. Причем досталось, вроде, не за шахматной доской.
Воинственный тон мне передался мгновенно. И один из куплетов "гимна", правда, не вошедший в окончательный вариант, появился на свет незамедлительно. Вот он:
У него тогда был повод веский
Отомстить за каждого из нас.
Наш гроссмейстер Лев Полугаевский
У""бал Корчному между глаз.
Когда рождаются такие строки, это - лучшее свидетельство того, что творческий процесс пошел. Правда, некоторое время пришлось потратить на обсуждение падежа, в котором должен быть упомянут пострадавший, Мы все же предпочли дательный родительному. Ведь если бы у глагола "дать" было бы парой слогов больше, то по смыслу он вполне вписался бы в строку, а глагол "родить" выглядит здесь явно неуместным.
Короче, слово за слово, потом творческий экстаз настиг и других людей, еще более талантливых и продвинутых, даже знающих что-то про ноты и доли. И в результате человечество оказалось-таки осчастливленным уж если не шедевром и точно не гимном, то, по крайней мере, новой песней. Может, даже и неплохой.
А к теме Корчного я, с вашего позволения, еще разок вернусь в прозе, раз уж она не получила стихотворного развития. Не думайте, что я настроен против него так уж решительно. Напротив, когда его объявили чуть ли не двоюродным братом Сатаны, как-то наоборот захотелось болеть именно за него, а не за прилизанного и такого уныло правильного Карпова. Никакой политики, просто такой вот я тогда был ершистый и самостоятельный.
Что-то слышала про Корчного и моя младшая двоюродная сестренка. А как она могла не слышать, если я ее даже состав футбольной сборной Камеруна на чемпионате мира-82 заставил выучить. Это сейчас людей с фамилиями Мбом или Мбида можно не то что в каждой команде встретить, но и просто на улице, а тогда это было песней. Которой нужно делиться с ближними.
Так вот, про Корчного. Когда Наташка училась примерно во втором-третьем классе, у них был какой-то очень важный открытый урок, на котором чуть ли не из гороно присутствовали. И ей надо было рассказать комиссии о главном - о Ленине. А точнее, о том, какие у него были подпольные клички. Добросовестно перечислив все фамилии из учебника, она дошла до последней - Карпов. И, к ужасу собравшихся, назвала вместо нее другую, звучавшую у нас дома гораздо чаще...
Знаете, если бы в современном варианте гимна шахматной федерации Самары осталось бранное слово, это было бы меньшим прегрешением...