Сатурн - Химки 2008. Хроники военного времени. Часть 2
Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).
Холодная “теплушка” неслась через заснеженные поля и косогоры. Почти все ребята спали. Бдел только Березовский. Табак закончился, и старый футбольный волк решил выпотрошить несколько чайных пакетиков, найденных в кармане Йовановича. Замёрзшими пальцами Березовский раскрутил клочок газеты и насыпал туда чай. Спички закончились, поэтому ветеран футбольных сражений открыл дверь вагона, лёг на живот и стал постепенно перегибаться верхней частью тела к рельсам. Наконец, когда его голова оказалась в нескольких сантиметрах от обледенелой земли, Березовскому удалось прикурить самокрутку от искры, которую высекали колёса, монотонно подпрыгивающие на рельсах. Подтянувшись обратно, он сел, опёршись спиной о стенку вагона, и стал курить, глядя на мелькающие сельские пейзажи. Чай был мерзок, но Березовский помнил - в самые лютые времена выступления за “Торпедо” приходилось курить и резиновую крошку. Выбира не было: самокрутка была его суровым фетишем, который придавал Березовскому особый статус в коллективе. Даже видавший виды Андрей Чичкин говаривал про него в курилке: “Он будто выращен на бахче!” Березовский затянулся чайным дымом и решил ненадолго вздремнуть.
Товарный поезд в последний раз чихнул и остановился. В темноте вагона виднелся только одинокий огонёк березовской самокрутки. Ребята спали. За дверью вагона послышался лай собак, топот множества ног и ругань Жиганова. Раменское, подумал Березовский. Одного за другим он будил ребят, которые представляли себя, наверное, спящими в тёплых кроватях химкинской базы. Но реальность была суровей.
Дверь вагона открылась, и безумный раменский шум ворвался в безмятежное пространство просыпающихся футболистов.
- Проверить, чтобы все были на месте!
- Да, мой генерал!
- Чтобы были все до одного! Нам их ещё на трансфер выставлять!
- Будет сделано!
- Головой отвечаешь за них.
- Так точно!
Ребят опять выстраивали на промёрзшей платформе в шеренгу. На этот раз списки зачитывал Жан, поэтому эта процедура пролетела быстрее, чем утренняя при Жиганове. Сам Жиганов стоял на вышке, курил сигару и разговаривал с кем-то по телефону:
- Вы Титова нашли? ( пауза ) Почему так долго? ( пауза) Вы уже на границе с Таджикистаном? (пауза) Наши собаки загрызли собак пограничников? ( пауза ) Да мне плевать, как вы собираетесь проходить границу! Мне нужен результат! О ходе операции сообщать каждый час! Всё, точка!
Перекличка на платформе закончилась, и Жан приказал всем залезать в кузов грузовой машины, за рулём которой сидел мужик, похожий на Андрея Каряку. Единственное, что отличало шофёра грузовика от полузащитника “Сатурна” – это густые чёрные усы. Чертовщина какая-то, подумал вратарь “Химок” и полез вместе с остальными в кузов грузовика. Ребята набились туда плотной гурьбой, и Березовский, как ни пытался, не мог туда втиснуться.
- Начальник, мы туда все не влезем! – Березовский спрыгнул с грузовика и сурово плюнул в заиндевелые кусты.
Жиганов, который внимательно следил за посадкой с высоты наблюдательной вышки, приказал Жану подогнать старенькую советскую “волгу” и посадить туда оставшихся Тривуновича, Пилипчука, Блатняка, Шоава, Байрамова, Антипенко и Березовского.
Парни после долгой дороги настолько озверели, что бросились наперегонки занимать переднее место рядом с водителем. Березовский понял, что нужно опять показывать пример беспредельной суровости своим мягкотелым товарищам, поэтому прикурил самокрутку и полез в багажник. В багажнике было очень неудобно: помимо Березовского там лежала запаска и огромная канистра с селитрой. Снаружи старый футбольный солдат слышал радостное гиканье Блатняка, Байрамова, Тривуновича и Пилипчука, которые смогли втиснуться на заднее сиденье автомобиля. Затем крышка багажника снова открылась, и конвоиры затолкали туда оставшихся Антипенко и Шоава.
Машина тронулась. Все неровности подмосковных дорог отдавались в теле Березовского, который продолжал сурово курить самокрутку. Было темно, и красный огонёк бычка освещал пятачок перед его лицом. Там была нога Шоава и локоть Антипенко. Они дрожали от холода и тесноты. Березовский потушил бычок о канистру с селитрой и тихо, будто бы про себя, сказал:
- Не ссать.
В темноте послышалась какая-то суета. Нога Флорина Шоава через пять минут сменилась его лицом. Антипенко тоже попытался повернуться лицом к Березовскому. На парней эти слова произвели очень сильное впечатление.
- Березовский, как думаешь, мы выберемся?
Но Березовский молчал. В общении с мягкотелыми главное не переборщить с количеством слов. Фраза “Не ссать”, по мнению старого футбольного воина, довольно подробно раскрывала его внутренний мир в данный момент времени. Чтобы чем-то себя занять, Березовский опять закрутил самокрутку и начал высекать искру, усердно стукая головой о крышку багажника. Появившаяся искра подожгла не только его самокрутку, но и селитру в канистре. Рядом с лицом Березовского возник пожар, Антипенко и Шоава закричали, умоляя о помощи сидящих в салоне, но ветеран, спокойно оценив ситуацию, суровым плевком моментально его затушил. В салоне шофёр включил магнитолу, и заиграла русская музыка. Березовского она раздражала. Сопливый мужской голос пел о неразделённой любви к женщине по имени Алёна. Антипенко начал отбивать ногой в такт мелодии.
- Антипенко, это кто играет?- Это Игорь Крутой.
- Крутой, говоришь?
- Да, Крутой.
Березовский снова замолчал. Он переваривал информацию. Через некоторое время, когда шофёр сделал небольшую остановку в лесу, чтобы проверить колесо, Березовский вылез из багажника, забрался на водительское место и вырвал магнитолу вместе со спидометром и топливным индикатором. На немотивированный акт вандализма со стороны старого футбольного солдата ошалело смотрели шофёр и пассажиры салона.
- Оззи Осборн – крутой. А это… это мудак какой-то.
С этими словами Березовский снова полез в багажник, расталкивая локтями разнежившихся Антипенко и Шоава. Старенькая “Волга” тронулась с места, и никто больше не проронил ни слова. Березовский про себя отметил, что шофёр очень похож на Кириченко. Отличался он от нападающего “Сатурна” только густыми рыжими усами. Чертовщина какая-то, снова подумал Березовский и уснул.
В пять утра кортеж из грузовика и старенькой “Волги” наконец-то добрался до базы раменского “Сатурна”. Опять послышался унылый лай и крики Жиганова. Когда багажник открыли, Березовский был уже наготове. В зубах у него дымилась самокрутка, а лицо приняло привычное выражение уставшего от жизни рыбака.
- Пересчитать всех! - Жиганов бесновался на балконе двухэтажного административного здания. – За каждого отвечаете своей головой! Помните об этом!
Снова началась унылая перекличка. Тривунович, памятуя о вчерашнем происшествии, заорал: “Я тут!” с такой силой, что из соседней деревни послышалось недовольное старческое: “Все спортсмены – дебилы!”
Когда перекличка закончилась, всех направили в сторону деревянного барака, одиноко стоящего посреди роскошных зданий раменской базы. Жиганов опять с кем-то громко говорил по телефону:
- Куда бабки мои потратили? ( пауза ) Я же вам всё организовал! ( пауза ) Вы вообще где сейчас? ( пауза ) К Пакистану подходите? ( пауза ) Титов мне нужен сегодня, а не завтра! Разыскать его! Мне плевать, как вы это будете делать! Надо будет выпить всю воду из Индийского океана – выпьете, голубчики мои! Бестолочи! Рохли!
Жиганов сделал паузу и посмотрел на площадь перед бараком, где собирались футболисты “Химок”. Он дал команду Жану открывать барак и вернулся к телефонному разговору:
- Что с овчарками произошло? ( пауза ) Бросили их в Гималаях? ( пауза) Какого чёрта? Где я таких убийц найду? Это же бромантановые овчарки Чернышова, идиоты! Их всего десять было! (пауза ) Если сегодня же не найдёте Титова, вами займётся Баффур!
Тем временем Березовский зашёл в барак. Футбольный волк был привычен к спартанским условиям, поэтому вид чугунных лежаков его нисколько не смутил. Перед сном он хотел почистить зубы, поэтому пошёл в туалетную комнату. Там он наконец-то смог посмотреть в зеркало. Лицо его осунулось и постарело. Борьба за выживание выматывала его. Но минуты мимолётной слабости он мог позволить себе только наедине с самим собой. Снаружи он будет опять прежним – суровым и немногословным.
Березовский уже хотел было выходить из туалета, как вдруг заметил на раковине толстый бутылёк с надписью: “Взрасти усы”. При ближайшем рассмотрении это оказалось средство для “скорого выращивания усов и другой телесной растительности”. Березовского бросило в холодный пот. Он сразу вспомнил усатых шофёров, похожих на Каряку и Кириченко. Мысли ветерана заметались с невероятной скоростью.
- Думай, Березовский! Думай! – говорил себе футбольный волк, вылезая через маленькое окно туалета на улицу.
Он быстро пересёк одинокую площадь раменской базы и тихо, без скрипа, зашёл в спальный корпус для игроков “Сатурна”. Там раздавалось размеренное сопение и храп. Березовский зашёл в огромную комнату, где спали все футболисты раменского клуба, и включил свет.Он еле сдержался, чтобы не заорать. Такого он и представить себе не мог - на всех кроватях спали усатые люди. Усатый Лоськов, усатый Игонин, усатый Евсеев, усатый Дюрица и усатый Окоронкво – все до одного были усатыми! Березовский, с трудом найдя выключатель, погасил свет и судорожно побежал по коридору к выходу. Что здесь происходит? Почему футболисты, которые ещё недавно выходили на поле гладковыбритыми, теперь лежат и храпят с адскими усами? Кто стоит за всеми этими экспериментами? Почему никто не сопротивляется? В голове Березовского было много вопросов.
На улице валил снег. Оставляя следы, Березовский добежал до барака и ворвался туда с криком:
- Братцы, там какая-то хрень!
Люди на чугунных лежаках тревожно зашевелились, Тривунович заорал спросонья: “Я тут!”, а Березовский уже закручивал очередную самокрутку. Выдержка ему начала изменять.
Продолжение следует…