Дмитрий Хохлов: «Адвокат говорил то по-английски, то по-голландски. Я ничего не понял, вышел на поле и сразу привез гол»
Перед тем, как выиграть с молодежным составом «Динамо» очередное чемпионство и собраться переходить в «Кубань», Дмитрий Хохлов рассказал еженедельнику «Футбол», как Александр Тарханов снимал его с трапа самолета, где играл с Баджо и Ван Нистелроем, а также как получал тренерскую лицензию Pro.
Диплом
– Полгода назад вы получили тренерскую лицензию Pro. Как до нее добраться?
– Сначала проходит обучение. Категория В, категория А и потом категория Pro. На каждую лицензию уходит год и два месяца. Есть время на стажировку, на сессии (они проходят или в Москве, или в Турции), в конце года экзамен. Он состоит из двух частей: практической и теоретической.
– Зачем ехать в Турцию?
– Это в январе, когда все команды на сборах. У нас идет обучение, плюс мы выезжаем на игры и получаем задания. Например, делят нас на группы, мы садимся смотреть игру «Нефтчи» Баку и «Волги» Нижний Новгород. Одна группа смотрит за защитниками, другая – за полузащитниками, третья – за технико-тактическими действиями. Потом ты должен представить анализ игры.
– Чувствовали себя Бубновым?
– У нас все-таки сложнее задача. Идет полный отчет по игре: начиная от расстановки и заканчивая какими-то своими нюансами. Когда учились на категорию В, ездили в Испанию – в «Атлетико» Мадрид: посмотреть тренировки, пообщаться с тренером. Я, правда, на эту стажировку не попал – у нас был чемпионат. Так что с Симеоне поговорить не получилось.
– Что такое защищать диплом в Доме футбола?
– Надо сделать три реферата, а четвертый пункт – это дипломная работа. Тему сам выбираешь. У меня были переходные фазы игры: переход от обороны к атаке и от атаки к обороне. Объем – не менее восьми листов, с картинками и видео. Я писал все на примере своей команды.
– Реально не сдать экзамен?
– На Pro все сдали, а вот на А – нет. На чем люди сыпались, сказать не могу: мы же заходим по одному человеку. Происходит все как обычный экзамен. Если комиссию устраивает твой ответ, то дополнительных вопросов минимум. Если не очень устраивает, то больше спрашивают. Никита Палыч Симонян – председатель комиссии, Лексаков Андрей Владимирович – всего шесть человек принимают.
– Какие вопросы вам задавали?
– Сначала выслушали, потом спрашивали по тем видео и картинкам, которые я предоставил. Для чего это, для чего то, как это идет, как то работает. Если видят, что не плаваешь, то все нормально. Мне замечаний не сделали.
Тарханов
– Однажды вы сказали, что были любимчиком Александра Тарханова.
– Я такого не мог сказать: любимчиком был Радимов. Ко мне Тарханов хорошо относился, но любимчиком его не могу себя назвать.
– Какими правами наделяется любимчик Тарханова?
– Влад тогда просто феерил, был лидером команды. На некоторые моменты Александр Федорович закрывал глаза. Например, мог простить какое-нибудь опоздание. Влад забегал с шуткой, мог что-нибудь крикнуть: «Федорович, мамой клянусь, больше никогда не опоздаю!» Тарханов улыбнется, тренировка продолжается. Со мной точно бывало жестче.
– Тарханов может быть жестким?
– Конечно. Я помню, он как-то запустил стакан в стену – причем такой, как в поездах дают, с подстаканником. Мы плохо играли, Тарханов залетел в раздевалку и стаканом в стену запулил. Тарханов может и высказать, и быть очень жестким. В конце 1994 года у меня был такой момент, когда я мог уехать в Израиль. Уже стоял почти на трапе самолета и должен был ехать на просмотр. Тарханов меня с этого самолета снял – позвонил и сказал, чтобы билеты сдавал, что ни в какой Израиль не отпустит. Я поехал с ним на предсезонный сбор, а потом уже играл постоянно.
– Расстроились, что не поехали?
– Я не очень хотел в Израиль, согласился ехать только потому, что у меня не было перспектив в ЦСКА. Я женился, появился ребенок, но играл только за дубль – предыдущие тренеры не видели меня в составе. Зарплата – 150 долларов, даже семью из Краснодара перевезти сюда не мог. Чтобы снять убитую двушку на «Войковской», надо было 300 долларов в месяц. Причем это была бы такая квартира, где сидишь на маленькой кухне и достаешь руками до любого предмета.
– Как игрока дубля могли пригласить за границу?
– Я же играл за молодежную сборную, за юношескую. Где-то увидели, в клуб поступило предложение. Меня вызвали к руководству, я дал согласие на переезд. Но потом произошла смена тренеров. Пришел Тарханов, посмотрел на меня в дубле и сказал, что я никуда не еду. В Израиле предлагали зарплату существенно выше – больше чем в десять раз. Тарханов, кстати, места в основе не гарантировал. Пообещал только, что если проявлю себя, тогда подпишем новый контракт. По его условиям мне обязательно должны были выделять 300 долларов, чтобы я мог снимать квартиру.
Голландия
– Чуть позже вы все-таки уехали за границу – в ПСВ. Где вас увидел Дик Адвокат?
– У ПСВ очень хорошие скауты. Они рассказывали, что видели меня в молодежной сборной, видели меня на чемпионате Европы за национальную сборную. В течение года несколько раз приезжали в Россию посмотреть на меня. Я об их приездах тогда, естественно, ничего не знал. Помню, как они завели меня в огромнейшую комнату, где лежали кассеты. Говорят: «Назови любого русского игрока». Я им: «Семак!» Они достают одну кассету, другую – вся информация о нем есть.
Мерси, Коку! Как ПСВ стал самым молодым клубом Европы
– Не боялись в Голландию ехать?
– После пансионата на Песчаной, в котором мы жили в ЦСКА, уже ничего не страшно. Нас там могли по два дня не кормить, жили по четыре человека в номере, где был стул, стол и шкаф – все, больше ничего. Туалет общий на 30 номеров, столовая – два километра от пансионата. Причем, бывает, приходишь, а тебе говорят: «На вас не заказано». Вот так и жили вместе с Радимовым, Орещуком и другими парнями.
У меня был выбор: либо Франция, либо Голландия. Я посоветовался с первым тренером – Афониным, спросил Тарханова – решили, что лучше в Голландию. А во Франции точно не помню, куда звали. Мы, по-моему, играли с кем-то вроде «Марселя», вот туда, кажется, и звали. Голландию выбрал потому, что этот футбол был мне ближе. К тому же Адвокат четко объяснил, кем меня видит и где хочет использовать. К тому же ПСВ тогда стабильно играл в Лиге чемпионов, боролся за первые места, состав хороший был.
– Просто хороший? Нистелрой, Зенден, Коку, Стам – будущие легенды.
– Кроме Нистелроя, почти все были состоявшимися игроками. Я пришел в ноябре, они все знали, что скоро уезжают. Коку, Зенден – в «Барселону», Стам – в «Манчестер». Шесть человек разъезжались. Нистелрой пришел через полгода и как раз не был никакой звездой – он ею стал в ПСВ. Он приходил обычным нападающим из обычного «Херенвена», но попал в более серьезную команду с шикарными партнерами и сразу наколотил много голов. После этого о нем все заговорили. Нистелрой очень приятный в общении парень.
– Это сильнейший нападающий, с которым вам приходилось играть?
– Один из сильнейших. Тот Кевин Кураньи, который только приехал в «Динамо», – пожалуй, сильнее нападающего я не видел.
Кевин Кураньи: «Бью я точнее, чем стреляю»
– Вы рассказывали, как удивлялись, что дожди в Голландии на поля никак не влияли. Какие еще были потрясения?
– Условия потрясли. Когда я приехал туда подписывать контракт, меня повели на стадион. Еще говорят: «Когда матч, он всегда полный». Поле – как бильярдный стол, дождь идет – оно сухое. Я привез семью с собой, мы сняли дом за городом, в лесу. Ребенок старший в школу там пошел.
– На каком языке в ней говорили?
– На голландском. Кстати, все это вранье, что голландский – это что-то между английским и немецким. Ничего даже близкого к английскому там нет. Это немецкий с примесью – свой язык. Через некоторое время все, что мне нужно было, я мог сказать. Хотя нас было семеро русскоязычных человек в ПСВ. Голландцы даже шутили, что это им надо русский учить. Мне, кстати, на первые полтора месяца дали переводчика, но он помогал только с бытовыми вопросами. Ни на поле, ни в раздевалку переводчика не пускали.
– Помните дебют за ПСВ?
– Я не понял, что мне объяснял Адвокат. Он в запаре говорил то по-английски, то по-голландски. Я вышел на поле, сразу обрезал и гол привез. Думаю: «Хороший дебют». Но ребята поддержали, на следующий день капитан через поляка донес до меня, что все нормально, не надо переживать. Потом был другой случай. Закончился домашний матч, я поехал домой. Вдруг мне звонят, мол, ты куда сбежал, давай возвращайся. Оказалось, у них традиция: всей командой посидеть где-нибудь после домашних матчей. Еще помню, как меня напутствовали, когда только приехал: «Аккуратнее с кофешопами, смотри, ничего не перепутай». Но никто из игроков себе ничего такого не позволял: это было запрещено, вплоть до разрыва контракта.
– Адвокат чем-нибудь удивил?
– После той самой игры, когда я привез гол, Адвокат долго говорил с командой. И часто называл мою фамилию. Оказалось, он не меня ругал, а извинялся перед ребятами. Что он не должен был выпускать меня в такой ответственный момент, что толком ничего мне не объяснил, а я в команде всего два дня.
Дик Адвокат: «Я был другом семьи Фурсенко, а потом что-то случилось, и вот я уже два года не слышал его»
– Помимо Адвоката вас тренировали Бобби Робсон и Эрик Геретц. Какие воспоминания остались?
– Робсон – милейшей души человек, особенно за пределами поля. Геретц – прямой, всегда говорил открыто в глаза, иногда очень жестко. Если не устраивала самоотдача, он при всей команде высказывал это. Я такое тоже сейчас практикую. Есть, конечно, индивидуальные беседы, но претензии чаще высказываю при команде – чтобы не только один игрок слышал, но и все остальные.
Испания
– Вы покинули ПСВ из-за Геретца?
– Да, у нас был конфликт. Он мне открыто сказал: «Ты в моей команде играть не будешь». Помните же эту историю, когда он в интервью сказал, что не может понять и раскрыть русскую душу. Мол, надо ему со мной сходить выпить пива или чего покрепче, тогда, может, что-то понятнее станет. Меня это зацепило, я ответил, что если мы будем только ходить пиво пить, то тренироваться и играть будет некогда. Нашла коса на камень, мы с ним так отношения и испортили.
– Вы стали на тот момент самым дорогим трансфером в истории «Реал Сосьедада».
– Я это уже потом узнал, переговоры быстро прошли. Прилетел в аэропорт, там много камер, сразу интервью. Меня отвезли на стадион, переодели в форму. Было где-то 700 зрителей. Почеканил, мяч на трибуну запустил.
– Вы как-то говорили, что Ван Боммел – подлый тип. В Испании были такие?
– Был человек такой в Испании – Иниго Идеакес. У нас с ним не лучшие отношения сложились. Однажды даже подрались, влегкую. Был момент на тренировке, сказали друг другу всякого, но ребята сразу разняли. Ван Боммел и он – вот два человека, с которыми бы в разведку не пошел.
– Бутерброды на стадионе в Сан-Себастьяне тогда ели?
– Там эти бутерброды всегда ели, едят и будут есть. Я узнал об этом подробнее, когда детей в школу стали отводить. Это же не только на футболе эти бутерброды – они повсюду. Дети идут с огромным батоном хлеба и тонким кусочком хамона. У нас-то все наоборот: хлеба поменьше, колбасы побольше.
Баски-шоу. Как относятся к футболу в суровых горах Испании
– Что за тренер Джон Тошак?
– Хороший тренер, но однажды он принял решение, которое никто не понял. Мы поехали летом на сборы в Турцию. Вышли на утреннюю тренировку, отработали 40 минут в 45-градусную жару. Тошак говорит: «Не, очень жарко, заканчиваем. Вечерней тренировки не будет». Странно, он же знал, куда нас везет. Тренировались понемногу только утром. Начался чемпионат, мы первые три тура так понеслись – думаем: «Вот это да, вот это подготовка!» Но оказалось, что это просто была легкость, нас потом стали вантузить очень прилично.
– Каково было играть против того «Реала», где собрались тогда все звезды?
– Мне всегда нравилось играть против них, особенно на выезде, – эмоции невероятные. Сначала Фигу выделялся, потом Зидан пришел – вообще мой любимый футболист. Тяжело было против него, он очень быстро думал на поле и был очень техничным. Наверное, это образец.
– Правда, что вы однажды играли на турнире для военнослужащих?
– Да, когда в ЦСКА-2 были. Мы приехали в Италию, нас поселили в казармах на территории воинской части. Думали, что будем играть против военных. Но за итальянцев там играли Баджо и еще два человека из Серии А. Видимо, они тоже были каким-то образом военнообязанными. Но выступили не очень удачно: с французами сыграли вничью, итальянцам проиграли.
«Молодежка»
– В этом сезоне у молодежного состава «Динамо» была серия: 16 побед в 17 матчах. Вы настолько крутой тренер?
– Я не очень хочу обсуждать самого себя. Подобралась хорошая команда, хороший коллектив – вот что важно. В последний год клубом был задан вектор: должны играть воспитанники академии, мы даже никого не пригласили со стороны.
– Вектор задало новое руководство?
– Да. В ноябре 1997 год рождения закончил выступления за академию, 8 человек мы из них оставили. Есть ребята с непростой судьбой. Одного парня воспитывает только бабушка, некоторые ребята тоже со сложной семейной ситуацией.
– Они на особом финансовом положении?
– Такого нет. Есть зарплаты – кто-то получает больше, кто-то меньше. Больше платят тем, кто уже два года в дубле, кого подключают к тренировкам с основным составом. Вообще система зарплат у нас такая: есть начальная ставка, дальнейшие прибавки зависят от прогресса.
– Все хвалят академию Галицкого, но дубль «Краснодара» по-прежнему чаще проигрывает, чем побеждает. Когда это изменится?
– Мне нравится путь развития «Краснодара» – что основной команды, что академии. На данный момент наша молодежь даже посильнее, но давайте вспомним, сколько «Краснодару» лет. Я думаю, плоды работы их академии будут годика через два-три.
Галицкое княжество. Почему «Краснодар» однажды станет чемпионом России
– За молодежный состав «Динамо» играет одна молодежь – почти никого из основных игроков не спускают в дубль.
– Регламент позволяет выпускать трех таких человек; если игроку нужна практика, мы подстраиваемся. Не всегда футболисты из основного состава вписываются в игру. Бывает, что игроки основы выходят выступать за молодежный состав не с тем желанием, не с тем настроем. То ли не очень интересно с детьми, то ли травмы боятся получить. В этом году, правда, почти никого не спускали из основного состава. В прошлом, помню, Алан Касаев приятное впечатление оставил. Очень старался. Когда футболист из основного состава играет с молодежью на полную катушку, ребята за ним тянутся. Когда дурака валяет, они не понимают, на кого равняться.
– Волнуетесь, когда за основной состав выходят парни из «молодежки»?
– Естественно, переживаю. Когда Зобнина удалили с «Наполи», очень расстроился. Я смотрел за ним: он дерганый вышел, играл в какой-то странной манере, которая ему не свойственна. Он может гораздо лучше, но тогда с волнением не справился. После игры к нему в номер зашел, он мне сказал, что Станислав Саламович и партнеры его поддержали. Просто бывает, когда на молодого игрока за такое сразу обрушивается шквал критики, с которым трудно справиться.
– Почему мало доверяете Гураму Аджоеву-младшему?
– Мы смотрим, кто на данный момент в какой форме находится. Кто лучше, тот и получает больше игрового времени. Интересуется ли его успехами Гурам Аджоев-старший? Он часто приезжает на базу, смотрит за тренировками сына, так что все сам знает.
Гурам Аджоев: «Идея купить Вальбуэна родилась во время чемпионата мира»
– Вы работали в тренерском штабе основной команды в 2011 году, когда «Динамо» показывало космический футбол. У меня только один вопрос: если все вернуть назад, кошмарную весну-2012 можно было не допустить?
– Я думаю, что да. У меня есть свое видение на ту весеннюю часть. С Сергеем Николаевичем (Силкин. – Ред.) мы об этом говорили. Если бы знали все заранее, такой весны бы для «Динамо» не было. Мы бы нашли выход.
– Почему Звездан Мисимович в «Динамо» растолстел и начал постепенно заканчивать карьеру?
– Шикарный игрок, техничный, с обалденными диспетчерскими качествами, видел все на два хода вперед. Единственный минус – его физическая форма. Как заставить человека бегать больше, чем он хочет? Он не хотел работать на 100% на тренировках – ему казалось, что хватает того, что есть. Хотя ему надо было сбросить несколько килограммов и в физическом плане подтянуться. С ним об этом говорили, но ничего не получилось. Понимаете, сбросить килограммы и набрать форму – не одно и то же. Его можно было привязать к батарее и не давать есть, но от этого его физические кондиции лучше бы не стали. Обидно, ведь по таланту ему в «Динамо», наверное, не было равных.
Александр Гришин: «Барселона проявляла интерес, но мне надо было воспитывать сестру»
Каждый год в России на бумагу перерабатывается около 10 млн тонн древесины. Каждый год у Фабио Капелло уменьшается количество кандидатов в национальную сборную России.
Скачай приложение еженедельника «Футбол» на планшет или смартфон. Спаси деревья. Помоги сборной России (иначе придется ужесточать лимит на легионеров).