«Левиафан»: как не надо снимать кино

Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).

Благополучный российский кино-истеблишмент на красной дорожке Канн, с фильмом про Россию, как абсолютно "гиблое место"

"Левиафан" Андрея Звягинцева получил уже массу национальных и западных премий, номинирован на "Оскар" как "Лучший зарубежный фильм", и может быть даже его получит, хотя я лично буду болеть за фильм "Мандарины" - он простой и честный.

Говорят, "Левиафан" расколол общество пополам. Что и неудивительно, только ошибка спорящих, мне кажется, это перескакивать на Россию и все ее проблемы скопом, с непосредственно кино.

Мне же вдруг захотелось оставить в покое такие вещи, как "хорошо ли жить на Руси", "кто виноват и что делать", также загнать подальше в шкаф все темы связанные с политической и фестивальной фильмовой коньюктурой этого года, а заняться непосредственно КИНО.

Зафиксировать те моменты, которые резанули во время первого просмотра. Да так резанули, что я написала очень категоричный статус.

Давайте представим меня и вас студентами заочного курса киноведов или сценаристов, и отбросив политические взгляды, отношение к России, то есть все общее, поговорим о частном, то есть о деталях этого произведения.

Я перечислю моменты, которые показались мне слабостями, недоработками и даже косяками, а вы можете мне оппонировать в комментариях, если будет настроение и желание.

Итак, ЧТО НЕ ПОНРАВИЛОСЬ

1. Довольно важным в кино является самое начало - оно или берет тебя за грудки, втаскивает в кадр или - не втаскивает, вызывает доверие или недоверие, как и незнакомый человек - где-то на уровне спинного мозга. Благодаря первым 15 минутам-получасу ты либо опознаешь этот мир как достоверный, открытый тебе, беспокойный, живой - благодаря всему арсеналу современного киноискусства, либо считываешь всю его натужную условность, и дальше смотришь со скепсисом.

Начало в "Левиафане" удручает сразу. Виды природы, немного дома (в который мы вернемся и которого и так будет очень много), встреча главгероем друга с поезда, снятая средним планом, так что не видно лиц, разборка мачехи и сына на кухне, от фальшивого наигрыша которой мгновенно шибает "Фейри" и дешевой мелодрамой.

Попуприкрытые глаза актеров, которые смотрят не в себя, но как будто себе под ноги, говорят что-то чужими самим себе голосами под нос. Дикий по нелепости первый разговор между героем и другом.

Диалог вроде бы должен ввести нас в курс дела, но эти люди, которые в дальнейшем будут без всякого смущения материться, на протяжении минут трех пасуют друг другу эвфемизм "фаберже", что в переводе с их тайного языка означает всего лишь "взять за яйца". Тех, против кого они восстали, то есть против местной власти, задумавшей отнять у главного героя Николая дом вместе с 27 сотками земли.

2. Фильм позиционируется как антеклерикальный - то есть выступающий с критикой РПЦ. Сцены с архиереем, их три, настолько идиотские, что не выдерживают никакой критики. Это программа "Городок", где хорошим актерам приходится произносить откровенный бред и только что не прятать ходули под костюмы. Мэр-беспредельщик здесь - всего лишь "агнец божий", исполнитель воли Крестного Отца в сутане.

Что говорит архиерей мэру, который приехал к нему отчитаться о том, как идет захват земли у простого человека? "О мирском думай. Но о Царствии Небесном не забывай... "Еще раз говорю тебе, всякая власть у Бога. Пока Богу угодно, беспокоиться тебе не о чем"

Нет, я понимаю, конечно, отцы церкви несут порой всякий лицемерный бред, покрывая и привечая власть, не спрашивая с нее за деяния по совести, но чтобы местный церковный глава не просто благославлял на разбой, но был инициатором отъема земли, и подавал свои приказы под соусом воли Божьей... Нет, простите, я не верю в такие "маски-шоу".

И ладно, уговорили! Я даже могу поверить, что с молчаливого попустительства церкви, сросшейся с государством может твориться всякий беспредел. Но вот этому конкретному архиерею, с этим конкретным текстом про власть от Бога, и мэришку, который это все слушает, - не верю.

Не нужен такому мэру, погрязшему в крови, не нужен ему НИКАКОЙ БОГ, ни осуждающий ни благославляющий, ни крыщующий. Ибо если бы он был, он бы давно покарал этого упыря. А коль упырь ходит и даже царит в местечке - нету Бога, и бояться его даже теоретически нечего. Мэр - сам тут бог, и сам творит свою волю. Нам же показывают безвольную тлю, которая заносить в церковь бабло "на всякий случай". А еще у этой свиноподобной туши есть духовник, и причащается он даров святых, и на исповедь ходит, и на злодейского архиерея смотрит снизу вверх. Что тут скажешь, кроме очередного "не верю".

Сама иерархия этих персонажей - архиерей-рулит мэром, очень сомнительна, а без этой иерархии сыпется все остальное, и в первую очередь весь дутый антиклерикализм фильма.

3. Едем дальше по сценам. Проиграв очередную кассацию, герой и адвокат напиваются и начинают "разговор по душам". Что такое разговор по душам у Звягинцева? Это пьяные объятия, тупой смех 40-летних мужиков, словно это малолетние дебилы, и монотонное повторение одного матерного слова. Это слово "блять".

Маленький отрывок из душевного общения двух "русских мужиков":

Адвокат: - Брат, че-та я тебя не узнаю, вообще. Вообще... Раньше тебя трудности не пугали, наоборот.. Ну че ты, че ты!

Герой: - Раньше все по-другому было. Нам же не 20 лет, пыл с годами уходит... А ты психолог что ли?

Адвокат: - Какой я блять в жопу психолог? Ну что же ты блять... Ведь можно взглянуть на ситуацию иначе...

Герой: - Как?

Адвокат: - Ну так блять братуха сука. Прими ее блядь как вызов сука. А поехали со мной в Москву?

Герой: - А Ромка?

Адвокат: - А хули Ромка? Школьник блять у тебя Ромка!

/Тут самое время вспомнить, что адвокат приехал с нереально крутым компроматом на мэра и настроен "типа решительно", четенько, с московской распальцовочкой. Но в конкретной сцене он похож на полного придурка, который сам себе шнурки вряд ли самостоятельно завяжет. Или на засланца из неведомых ебе*ей, где из всего многообразия русского мата адвокатов учат всего одному слову, да еще и произносить его со старательностью шпиона, выучившего сложный пароль на незнакомом языке/

О том, как неплохие актеры изображают пьяных, я пожалуй вовсе умолчу. Хочется надавать по загримированным искусственно отечным рожам ссаными тряпками.

4. Сцена на Дне рождения у местного начальника ГИББД Степаныча. Главный герой Коля презирает этого мужика, но на его праздник на природу едет. Вот такой он Коля, без поллитры его реально не разберешь.

Здесь происходит очень важный эпизод, который впрочем режиссер предпочитает то ли выкинуть из окончательного монтажа, то ли вовсе не снимать. Сцена, в которой сын героя видит мачеху с любовником, а муж бьет всем рожи. Сцена вообще-то очень важная для расстановки отношений между главными персонажами, но ее нет. Она лишь п р о г о в а р и в а е т с я . В итоге, знаете, при первом просмотре я даже не сразу поняла, кто там напал на адвоката - мне показалось, что это сделали люди мэра, которым дан приказ пасти опасного игрока из столицы.

В этом же эпизоде тупой анекдот про гаишного полкана Степаныча, который в качестве главных мишеней припер с собой портреты бывших вождей. Вот Балабанов бы обязательно снял эту сцену - Ельцин, Горбачов, Ленин получают россыль пуль прямо в лоб. Но видимо, для Звягинцева сам жест с мишенями кажется достаточно забавным. А мне он кажется плоским и бессмысленным, лишний раз доказывающим отсутствие у фильма чувства юмора, ко всем прочим его недостаткам.

5. Вторая сцена у архиерея. Опять невозможный паточный гипертрофированный до икоты пафос "осатаневшего православного" Биг Босса под святыми образами.

Мэришка жалуется на неприятности и получает в ответ "духовную поддержку": "Все под Богом ходим. ИЛИ ПОШАТНУЛАСЬ ТВОЯ ВЕРА? (это апофигей маразма, вложенного Звягинцевым в уста служителя РПЦ) Причащаешься, на исповедь ходишь? Ты, Вадим соберись и не сомневайся - ты благое дело делаешь!" Ну и тд, в конце прикладывание к руце, благословение мэра-рэйдера именем Божьим. Клюква стонет, и ажно сыпется с киношки в этот момент, сама на себя не похожая, размером с райское яблочко каждая.

6. Мэр, под такой прокачкой от коллеги из церкви, едет запугивать адвоката. Кто этот адвокат, что за человек? Как мы узнаем с самого начала, парень непростой. С героем Колей они вместе служили, явно где-то в горячей точке, и объединены этим воинским братством, отсюда и "брат". То есть это вам не урковские братаны, а настоящие братья по оружию. У Адвоката Дмитрия есть железный компромат на мэра, есть связи в ФСБ, о чем он мэру дает понять с первой встречи.

И вот этого крутого чувака в новой сцене везут на мэрском катафалке, и везут как будто "убивать". Эпическая сцена: колобок-мэр просит у телохранителя пистолет и приставляет его к голове адвоката. Затем стреляет в камушки.

Адвокат убегает в Москву.

У меня опять же глобальные сомнения в психологической достоверности и этой сцены, и самого бегства адвоката. Это человек, который сделал карьеру после всех бандитских разборок 90-х, это мужик, который знает толк в профессии (приехал не с пустями руками друга выручать). Это солдат, который не бросит друга, только потому что подрался с ним из-за бабы. Он даст делу ход, потому что в такой ситуации это единственный выход. Я уже не говорю о том, что у крутого адвоката наверняка будет вполне законное оружие и он попытается себя защитить...

Ну ок, здесь, в пространстве Звягинцевской России у всех так плохо с элементарной логикой, и тем более с яйцами, что я допускаю идею о лощеном москвиче, которого удалось запугать с полпинка. Но опять же вопрос - почему чисто профессиональная линия обрывается? Что это за адвокат нафиг, когда у него нет никаких козырев в кармане в ответ на давление?

7. После гибели жены, Николай пьет. Закупившись водкой, он сталкивается в магазине с местным батюшкой и между ними происходит диалог глухого со слепым. Батюшка называет Николая по имени, и есть надежда, что хотя бы он окажется нормальным человеком (нет, не светочем Добра, а просто нормальным). И вот что мы слышим. Батюшка чешет как по-писанному из Библии, даже не пытаясь донести до своего далекого от религии собеседника притчу о Иове.

Выглядит это ужасно искусственно, и я здесь понимаю роль батюшки. Он - голая функция, не человек. Его задача в данном эпизоде озвучить сквозную притчевость, на которую пытается опираться режиссер на протяжении всей истории. Чтобы далекий от религии зрителя допер, что к чему, вспомнил и может быть даже погуглил кто такой был Иов, и звучит библейская цитата.

То, что она не объясняет ровным счетом ничего ни Николаю ни зрителю, которому нужно чуть больше, чем просто брендовое имя из Книги Книг, Звягинцева не волнует - параллель установлена.

Правда, при этом режиссер как будто опускает одну важную задачу, миссию притчи по отношению к бытовому сюжету. А именно - превращать все в метафору. То есть - русский мужик в сквозной притче уже не просто частный случай русского мужика, а ВСЕ русские мужики. Ровно то же должно происходить с другом, женщиной героя, его домом и его ребенком, а также Храмом. 

Надо ли понимать Звягинцева после этого фильма, что все русские мужики в его представлении такие как Коля? Что они ни рыба, ни мясо, ни герой ни злодей, никто, тень или даже хуже? Надо ли понимать, что все русские Храмы - построены на крови русских мужиков? Надо ли понимать, что все церковные иерархи - переродившиеся ставленники Сатаны, воплощенное Зло? Надо ли понимать, что русские бабы - это или страдающая самоубийца, или бой-баба, которая друзей заложит за свои 30 сребренников, жертва или иуда, и третьего не надо?

Кажется все-таки, что для Звягинцева разные элементы в его фильме не являются метафорами. Нет, для него это частный случай. История, которая могла случиться где угодно. Но и притчевость при таком подходе кажется лишней, избыточной и невыстроенной как мост - из мифологического в бытовой срез. Попросту - красивой виньеткой, для непонятно какого (западного?) зрителя, которому любая мифологичность кажется уже чем-то духовным, сложным и дающим произведению объем.

Снятое в модном уже лет 10 евро-тренде "имитация жизнеподобия", вся эта поделка в целом выглядит как дикий замес брусничного варенья с олениной под сливочным соусом.

Апофигей тоскливого обличающего пафоса режиссера - проповедь архиерея в новом Храме, на месте срытого бульдозерами дома. Она длится более трех минут, и кажется нужна только для запоздалых "5 копеек" в защиту Пусси-Райт.

Видимо, всем тем, кто боролся за свободу слова для этих идиоток, и уж особенно тем, кто изначально считал их пустышками ради скандала на день, нужно устыдиться, когда церковный патриарх, в конченности которого нас так хорошо убедили в фильме, произносит фразы о возвышении души, любви, образе Христа, и наконец, обрушивается на врагов православия, которые "кощунственно называют беснование молебном".

После этого еще немного природы, остов огромного кита (непонятно зачем - наш-то Левиафан-Государство, жив-живехонек, по мысли самого же АЗ), и ЗАНАВЕС.

Теперь,

ЧТО ПОНРАВИЛОСЬ

1. Сцена с женой героя, глядящей в море, откуда вдруг выныривает спина большого кита. Сильный гипнотический кадр. Тут мне было вдруг очень ясно, что она сделает дальше и чем ее манит эта ужасная и прекрасная бездна.

2. Сцена с ребенком, за которым приезжают потенциальные опекуны. Она очень сдержанная, но когда гаец выскакивает утереть слезу на крыльцо, чувствуешь, что твоя слеза тоже где-то близко.

3. Игра Алексея Серебрякова и на первом (а на втором больше) просмотрах показалась единственно достоверной из всего актерского состава. Мне кажется, на нем фильм худо бедно держится. Игра мальчика в роли его сына во второй части.

Из вопросов, который мучает до сих:

- Зачем патриарху понадобилась земля Николая, если там совсем рядом была полуразрушенная церковь с сохранившимися фресками?