Томми Хаас. Талантливый неудачник

Каждый год во время Ролан Гаррос журналисты вручают Лимонный и Апельсиновый призы самому стойкому и самому дружелюбному к прессе игрокам соответственно (хотя Лимонный приз вручался и самым скандальным теннисистам). В 2009 году обладателем первого стал Хуан Мартин дель Потро, второй же в пятый раз подряд получил Роджер Федерер. Но герою нашей заметки впору вручить специальный приз как самому несчастливому игроку в туре. В прошлом большую надежду немецкого тенниса Томми Хааса в последнее время преследуют постоянные неудачи, даже «свиной» грипп не обошел его стороной. Но, несмотря на все невзгоды, немец не унывает и не теряет оптимизма, ведь в 31 год он провел отличный сезон, добравшись даже до полуфинала Уимблдона. О прошлом и будущем, о надеждах и разочарованиях он и рассказал в своем интервью.

– Уже отлично, спасибо! На самом деле ощущения примерно те же, что и во время обычного гриппа, ну может быть все проходит в немного более тяжелой форме. Первые симптомы я заметил в Стокгольме почти сразу после матча первого круга. Вечером, во время ужина, я вдруг резко почувствовал усталость и решил обратиться к врачу. Мне выписали противовоспалительные препараты, но ночью я проснулся в поту и весь горел. На следующий день я решил сняться с турнира, потому что не мог ни двигаться, ни есть. Врачи рассматривали все варианты, в том числе и то, что у меня вирус H1N1, но я не мог даже пойти сдать тесты, настолько плохо себя чувствовал. Мне пришлось задержаться на три дня в Стокгольме и только когда состояние немного улучшилось, я улетел в Мюнхен. В субботу сдал все анализы и в понедельник диагноз был установлен.

- Конец года получился, конечно, не самым приятным, но сезон 2009 ты наверняка занес себе в плюс (Томми сумел вернуться в топ-20, выиграл турнир в Галле и дошел до полуфинала Уимблдона). Как ощущает себя человек, сумевший в 31 год снова вернуться в игру?

– Моя карьера всегда была не очень стабильной: то взлеты, то падения, но это все вопрос здоровья и физического состояния. Уровень игры у меня всегда был достаточно высок и, думаю, что когда я на 100% здоров, одолеть меня очень и очень сложно. Кроме того, удача тоже не всегда на моей стороне. например, в 2009 году я проигрывал иногда те матчи, которые обязан был выигрывать, например, матч третьего круга US Open с Вердаско. Из-за травм и гриппа мне пришлось пропустить турниры в зале, которые я очень люблю... тоже невезение. Но в общем, действительно, сезон получился на редкость удачным. В этом году я, кроме всего прочего, сменил марку ракетки, впервые за долгое время. Теперь вместо Dunlop я играю ракеткой Head. Мне кажется, смена «орудия труда» пошла на пользу моей игре.

- Можно ли сказать, что в этом году ты сыграл лучшие матчи в своей карьере?

– Наверное да... Например, в Галле и на Уимблдоне я провел действительно несколько прекрасных игр. На US Open и во Франции я тоже сыграл на высоком уровне. Мне кажется, чем старше становятся игроки, тем большее значенеие они начинают придавать именно игре на крупнейших турнирах, часто в ущерб остальным. С возрастом все труднее держать равновесие, слишком много разных мелочей, которые влияют на игру. Нужно лумать об очках, о том, как избежать травм... если бы все зависело от меня, я играл бы максимум на десяти турнирах в году: турниры Большого Шлема, несколько Мастерсов и несколько турниров в Германии. И все. Сезон действительно ужасно длинный! Весь год нужно лезть из кожи вон, чтобы получить возможность получить более высокий номер посева. Если ты упал, что подняться очень сложно – приходится играть в квалификации, на маленьких турнирах. Не завидую нынешним молодым игрокам... я даже рад, что уже прошел этот путь.

- Наверное самым драматичным матчем для тебя стала игра с Федерером на Ролан гаррос в этом году. прошло уже довольно много времени с тех пор, что ты чувствуешь сейчас?

– Я несколько раз пересматривал ту игру. Когда счет был 4-3 в третьем сете и у меня был брейк-поинт на подаче Роджера, я подумал, что у меня есть отличный шанс выиграть. Мой соперник выглядел уставшим и сделаил несколько серьезных ошибок. Если бы я был более сконцентрирован на том брэйк-поинте, победа была бы за мной. Но он рискнул и смог переломить ход игры.

- Федерер сказал, что, когда он отыграл этот брэйк-поинт, то почувствовал, что не проиграет матч. Тебе показалось, что ты упустил победу тогда?

– Нет. Тогда это был просто нереализованный брэйк-поинт. Я просто хотел дальше играть уверенно и не думал, что проиграю. Моей целью было довести счет до 5-4 и тогда каждый брэйк-поинт стал бы матч-боллом для меня. Я вел 40-15 и, выиграй я тот гейм... Но я упустил свой шанс. И с того момента в голове у меня начали происходить странные вещи, я растерялся. Федерер в свою очередь расслабился и начал играть совсем по-другому.

- Это самое большое разочарование сезона для тебя?

– Не совсем. Хотя тогда, безусловно, это был удар для меня. Но, с другой стороны, я понимал, что сыграл отлично. К тому же из-за проблем с плечом грунт – самое сложное покрытие для меня (Томми перенес три операции на правом плече: в декабре 2002, июне 2003 и ноябре 2007 года). Я был рад, что смог доказть себе, что могу играть на грунте на высочайшем уровне.

- Не сбавляя оборотов, ты смог выиграть турнир в Галле, сломив сопротивление Новака Джоковича в финале...

– Мне всегда нравилось играть там. Это один из немногих турниров в Германии, который проходит на быстром покрытии. Даже странно, что большинство лучших теннисистов Германии, как Штих и Беккер, никогда не были специалистами по грунту. В Галле я два раза доходил до полуфинала, оба раза проигрывал Федереру. Когда я увидел, что в этом году его там не будет, то подумал, что этот турнир должен быть моим (улыбается).

- Ты переехал в США, но Германия навсегда будет для тебя на первом месте. Как болельщики в Галле восприняли твою победу?

– С болельщиками там все отлично, всех немцев всегда горячо поддерживают. Ну и организация турнира на высоте. Даже в Мюнхене мне нравится меньше, главным образом из-за холода. Турниры в Штутгарте и Гамбурге не очень удобны для меня, потому что проходят на грунте, хотя середина лета – самое время переходить на хард. Сейчас мне не очень часто предоставляется возможность сыграть перед родной публикой. Так что Галле – лучший вариант. Ну и еще может быть Кубок Дэвиса.

- Кстати о Кубке Дэвиса. Команде Германии предстоит сыграть в 2010 году в первом туре с командой Франции. Можно ли надеяться увидеть тебя на кортах Тулона?

– Я не знаю... Я играю на Кубке Дэвиса уже около десяти лет, это серьезная нагрузка. Но мне нравится быть частью команды и отвечать на вызовы. Мне надо подумать, взвесить все за и против. Может быть, настало время формировать новую команду из игроков помоложе. Например, я считаю, что Филипп Кольшрайбер прекрасно справится с ролью лидера команды. Есть и другие хорошие игроки: Андреас Бек, Филипп Пецшнер, может быть Миша Зверев.

- Но для всех игроков, которых ты сейчас назвал, лучшим лидером команды скорее всего все равно был бы ты.

– Да, возможно. Но, когда у мебя в прошлом были некоторые конфликты в команде, когда я ощущал, что люди не всегда относятся ко мне с уважением, трудно жертвовать всем ради Кубка Дэвиса.

- Это были конфликты с другими игроками, капитаном или еще с кем-то?

– Я не хочу называть имен или приводить какие-то примеры... там было все сразу. Были моменты, которые я принимал с трудом. Когда нет человека, который мог бы объединить команду, создать рабочую атмосферу, всегда трудно играть на Кубке Дэвиса. теннис – спорт индивидуальный, каждый из нас – личность, мы все разные. И если нет доверия друг к другу, если мы не можем общаться, то о победах не может быть и речи. И необходимо, чтобы было стремление к объединению со всех сторон: капитана, игроков, прочих специалистов. К сожалению, в немецкой сборной пока этого всего нет.

- Говорили, что на заре своей карьеры у тебя были конфликты с игроками старшего поколения, в частности, с Беккером?

– Это не так. У меня никогда не было конфликтов с Борисом. Он один из моих кумиров в спорте. Мы совсем немного играли вместе на Кубке Дэвиса, уже в самом конце его карьеры. Тот опыт как раз был очень полезен и у меня остались только положительные впечатления. С игроками из «старой гвардии» у меня никогда не было проблем. Да и с молодежью у меня сейчас проблем нет. Просто пресса в Германии часто выдумает то, чего не было на самом деле. Но это нормально. Если написать, что Хаас и Кифер закадычные друзья, то это никому не будет интересно. Гораздо лучше, с точки зрения продаваемости издания, написать, что мы ссоримся и терпеть друг друга не можем.

- Что ты можешь сказать о нынешнем состоянии немецкого тенниса?

– Хотя у нас сейчас и нет таких громких побед, как в прошлом, я не могу сказать, что все плохо. Достаточно просто посмотреть на результаты 2009 года. Проблема в том, что люди просто не видят всех этих побед и успехов, потому что тенниса на немецком телевидении слишком мало. Еще я думаю, что наша Федерация совершила несколько серьезных ошибок. Например, они потратили кучу денег на строительство крыши над кортами в Гамбурге, при этом статус турнира понизился, и в Германии больше нет мастерса. Это грустно, потому что теннис остается одним из самых популярных видов спорта в нашей стране, я бы поставил его на второе место после футбола.

- Вернемся к тебе. За свою карьеры ты пережил множество ударов. Одним из самых сильных, по твоим словам, был случай с твоими родителями в 2002 году (8 июня родителей Хааса во время прогулки на мотоцикле во Флориде сбила машина, в результате чего отец теннисиста впал в кому). Тогда ты начал полностью раскрываться, занял второе место в рейтинге, и вдруг все оборвалось. А после этого еще и травма плеча... Как ты находишь в себе силы возвращаться на корт и снова бороться?

– Все зависит от взгляда на проблему. Тот инцидент сильно повлиял на меня. С одной стороны, это трагедия, но сейчас уже все хорошо – это ведь тоже удача? Да, у меня было множество травм, но сейчас я могу играть на высшем уровне – опять удача? Все дело в том, что я люблю то, чем занимаюсь. Я люблю теннис. Если мне приходится останавливаться, то это ненадолго. Я обожаю играть, все равно с кем – я играю и с детьми, и даже со своей девушкой (подруга Томми – американская актриса Сара Фостер). Мне тяжело, когда я не могу играть. После моей первой операции на плече я не мог заниматься теннисом почти шесть месяцев. Для этого вида спорта такой перерыв – это ужасно. Если ты занимаешься коллективным видом спорта, то все проще – тебе продолжают, как правило, платить, ты можешь спокойно восстановиться, ведь есть люди, которые могут тебя заменить. В теннисе же, если ты не играешь, то падаешь в рейтинге и у тебя больше нет источника дохода. Мой спонсор, Nike, тогда просто прекратил со мной сотрудничать. К тому же после той операции мне пришлось перенести еще одну, и снова полгода я провел вне корта. Упасть со второго места почти на тысячную строчку – приятного мало. И все это тогда, когда я только начал играть в лучший теннис в своей жизни. Но в такие моменты нужно набраться терпения, делать все, что нужно для восстановления, уделить внимание своему здоровью. Нужно надеяться и верить. Я даже не думал о завершении карьеры. Конечно, я задавал себе вопрос «Что ты будешь делать, если...?». Мне не было и 25 лет. Я был уверен, что смогу вернуться.

- Часто можно слышать, что ты должен был достичь гораздо большего в карьере, чем уже достиг. Ты тоже так думаешь?

– И да, и нет. Моей мечтой с детства была победа на турнире Большого Шлема. Пока я не смог воплотить ее в жизнь. Но я мечтал и о том, чтобы попасть в топ-10, играть на Кубке Дэвиса, выигрывать турниры. И все это я сделал. Но как бы там ни было, я ни о чем не жалею. Я всегда говорю, что с 2004 года начал вторую карьеру и добился в ней почти таких же успехов, как и в первой.

– Я хочу так или иначе быть связанным с теннисом, может быть стану комментировать матчи, если мне предоставят такую возможность. Но пока точно ничего сказать не могу. Но точно знаю, что в первое время буду много отдыхать от этой сумасшедшей жизни в туре. Тогда и подумаю о своем будущем. Я даже не знаю, где буду жить – в Германии или в США, и если в США, то во Флориде и в Калифорнии. Пока слишком много вопросов, на которые я не могу ответить.

- Наверное тогда вы с Сарой наконец сыграете свадьбу?

– Мы думаем об этом, но не хотим торопиться. Всему свое время. Может быть через две недели, может быть через два месяца, может и больше (улыбается). Наверное, как-нибудь утром мы проснемся и скажем: «Пора!». В любом случае, мы не хотим пышных торжеств. Это будь очень скромная свадьба, ведь это в первую очередь дело только двух человек. И ни к чему устраивать праздник на две недели.

- Сара – актриса, а ты никогда не думал об актерской карьере?

– Честно говоря, нет. Я люблю кино, но быть актером, учить роли, вживаться в персонажи, – это слишком сложно. Я провожу много времени в Лос-Анджелесе и вижу огромное количество людей, которые хотят работать в киноиндустрии, учатся и ходят на прослушивания. Я нормально себя чувствую перед камерой, но если бы на меня направили камеры и сказали «Мотор!», я бы наверное чувствовал себя не лучшим образом.

- Ты часто бываешь в Лос-Анджелесе и там же довольно успешно выступаешь на местном турнире...

– Да, я люблю и этот город, и этот турнир. Сара родилась и выросла там, все ее друзья и семья живут там же. Но я бы не хотел жить в Лос-Анджелесе все время – это сумасшедший город. Но там очень приятно бывать время от времени – солнце, вода, горы – это просто чудесно.

- Ты хорошо знаком с Агасси. Как ты отнесся к признаниям в его автобиографии?

– Признаться, я был немного удивлен. Но шока не было. Да он, принимал запрещенные препараты, но, учитывая то, что ему пришлось перенести в жизни, это в общем даже можно понять. К тому же он тоже из Лас-Вегаса, города соблазнов. Но поведение чиновников ATP меня разочаровало. Если они действительно прикрывали его, то это плохо. Но мы не можешь полностью доверять фактам, которые Андре изложил в своей книге. Мне тяжело это комментировать, потому что я не знаю, где на самом деле правда, а где нет.

- Ты в курсе скандала с бельгийскими теннисистами Малиссом и Викмайер?

– Я знаю Ксавье. Он отличный парень, но он жутко ленивый! Он все время все откладывает до последнего и в итоге забывает о чем только можно! Это правило, из-за которого они пострадали, действительно сложно выполнять. У меня как-то тоже был один пропуск. В другой раз ко мне брать пробы в десять вечера, когда я уже собирался ложиться спать. В дверь постучали, я открыл и увидел двух человек на пороге. Это даже странно. Представьте себе – вы сидите у себя дома, в спокойной обстановке, вдруг к вам приходят незнакомые люди, заставляют идти в туалет, причем они не отходят от вас ни на шаг и следят за всеми вашими действиями. Но это правило, и оно для всех одинаково. Конечно, нужно его уважать, что поделаешь.

- И последний вопрос. Тебя уже можно назвать ветераном тура. Как изменился теннис по сравнению с тем временем, когда ты начинал?

– Мне кажется, что с каждым годом играть в теннис все сложнее и сложнее. Увеличивается сила ударов, игроки становятся мощнее. Нужно каждый год улучшать свою игру, чтобы выигрывать. Стоит только остановиться – и все, это конец. Да, в девяностых были Сампрас, Агасси и еще много других опасных игроков, но такого количества классных тенниситов, как сейчас, тур еще не видел. Если бы я десять лет назад играл так, как играю сегодня, то выиграл бы множество турниров Большого Шлема, это точно!

По материалам Tennis Magazine (N 405)