1998 год. Нагано. Договоренности Гашека с Богом
1998 год. И сразу зимняя Олимпиада в японском Нагано. И, конечно, Павел Буре. Но это мои воспоминания и мнение, поэтому хоккей пока отойдет на второй план.
1998 год. Настолько противоречивый период не только в моей жизни, но и в общем, в России. В октябре месяце я упаковал чемоданы и отбыл на долгих шесть лет в Израиль. Дело не в стране, дело было во мне. Нужно было что-то менять в моей повседневной жизни, и я выбрал именно такой путь. Черт с ним со мной. Это год, когда должен был случиться чемпионат мира по футболу, но случился он без нас. Год, когда вчера я еще курил сигареты «Мальборо», а утром следующего августовского дня денег не хватило даже на отечественную «Яву». Дефолт и крах многих накоплений и надежд. Я видел людей, которые сносили полки магазинов в желании скупить последнюю пару обуви, я знаю тех, кто тогда начал пить и до сих пор не оклемался. Страна, буквально в один день погрузилась в уныние, которое потом еще долго будет продолжаться. Такой был этот самый год. Футбольный «Спартак» одерживал победу над хиддинговским «Реалом», а я уже паковал чемоданы с грустной мыслью, что, возможно, я больше никогда сюда не вернусь…
Блог же о древнем хоккее. 1998 год – не такая уж древность, но всё же. Это же сон, натуральный сон. Какая сборная могла тогда под руководством Юрзинова поехать на Олимпиаду… пальчики оближешь, какая команда могла бы быть. Это была первая нхловская Олимпиада, это было первое массовое нашествие звезд какой-то запредельной величины в истории проведения зимних Олимпиад, и смотря н пестроту звенящих имен, я очень осторожно оценивал нашей, звезд с неба не хватающей сборной. Мы и по международному рейтингу в то время, занимали скромное 6-е место в общей табели самых-самых хоккейных держав, по сути, расписываясь еще до начала турнира в том, что мы не сможем на равных соперничать с Канадой, Чехами, Финнами, Шведами и американцами. Но это было на бумаге и в умах составителей подобных рейтингов. Всему виной – наши несчастья на чемпионатах мира. Мы не поднимаемся на пьедестал – нас легкой рукой скидывают с вершин.
Это был турнир Гретцки, Ягра, Гашека, Селянне, Айзермана, Койву, Челиоса, Курри и других звезд мирового хоккея – какие фамилии, аж в голове сейчас зашумело. Что мы могли предложить, противопоставить этим ребятам в своей сборной? Планомерное падение нашего хоккея в этот момент, в предшествующие годы достигло своего пика. Но могли ведь: Павел Буре, Валерий Каменский, Алексей Яшин, Сергей Федоров, Алексей Жамнов. То есть, в наших пороховницах вполне себе имелся нужный порох, который при взгляде в стандартную увеличительную лупу, материализовывался в определенные надежды. Если вспомнить о тех, кто отказался ехать в сборную, кто в последний момент получил травму, то и сейчас возникает легкая грусть и печаль. Глыбы Могильный, Фетисов, Ларионов, Зубов, Хабибулин, Козлов – отказались от поездки на Олимпиаду, а травмы получили Николишин, Карповцев и Ковалев. Смею предположить, что имей мы в составе всех сильнейших на тот момент хоккеистов, то даже умелый Гашек не смог бы нам помешать вернуть себе «золото» зимней Олимпиады, хотя, как знать, ведь история не терпит сослгательного наклонения.
Если отсечь Казахстан и Беларусь, группы получались убойнее некуда. И это нам, якобы, еще и фартануло. Мы не оказались вместе Канадой, США и шведами, нам попались тогда еще по старой памяти «какие-то там финны», и наши вечные соперники – чехи. Россия выносит в одну калитку казахов, потом страшно мучается с финнами, и, в конце концов, дергает вечно неудобных чехов. Кстати, рождение нынче неудобной для нас Финляндии, произошло именно в том самом 1998 году.
Чемпионаты мира не в счет, дело в общем отношении местной публики к этой команде, ведь финны, даже став чемпионами мира, ничего не доказали обычному российскому любителю хоккея. До Нагано, я продолжал слышать определённые вопли о том, что финны нам не соперники. Однако. Пройдя со спокойной душой белорусскую команду, наши, как раз таки на финнов и вышли. И… и-и-и, и я до сих пор помню ЭТО! Это было даже лучше чем самый лучший секс, это один из лучших матчей, который я до сих пор имел возможность наблюдать. Эти самые пять шайб Буре – это то самое чудесное, за что я люблю игру хоккей. Финны меня тогда тоже поразили. Нам досталось «вспышкой» в лоб, когда заблистал Теему Селянне, когда, казалось бы, невозможные 0:3 в полуфинале такого турнир как Олимпида, вдруг превратились в 3:3. Заставили зауважать себя финны, и устроили нам небольшие качели. Мы вновь вышли вперед, они опять отыгрались. Да что с ними сделать-то… Я, честно, испугался за результат. Но Павел Буре снял все вопросы относительно сильнейшего в этой игре. Все сошлось. Паша Буре улетал на крыльях к финским воротам и делал там из вратаря дурака, всячески ухитряясь на сумасшедшей скорости сотворить с шайбой самое нужно, т.е. запухнуть её в эти японского производства ворота.
А финал с чехами стал горьким итогом той Олимпиады, когда самый яркий матч мы уже сыграли, а самый главный матч промучались, пытаясь буквально насквозь прошить легендарного Доминатора. Гашек на том турнире почти не пропускал. Он ничего не дал сделать со своими воротами ни американцам, ни канадцам в полуфинале, будто небо вместе с Домиником объявило шайбам эмбарго и позакрывало все возможные границы проникновения.
Чехи выиграли Олимпиаду, мы доказали, что есть еще чем воевать, есть что предъявить хоккейному миру. Мне кажется, что именно в 1998 году, наш сборная дала понять, в том числе и своим поклонникам тоже, что хоккей в стране не умер, что есть надежда на будущие успехи, что будет желание – будут медали высшей пробы.