Алексей Олейник: «Ну как можно бороться за свободу, ломая памятники, поджигая машины, избивая милиционеров?»
Боец, после победы над Мирко Филиповичем попавший в лист тяжеловесов UFC, в интервью Sports.ru объясняет свое резко негативное отношение к Евромайдану, вспоминает поединок с Федором Емельяненко и рассказывает об уроках жизни в казарме.
КОНТРАКТ. UFC. ПИСЬМА
‑ Самая главная новость, связанная с вами, контракт с UFC. Как это было?
‑ Я неоднократное предлагал им свою кандидатуру, говорил, что хочу у них выступать. Обещали подумать, но отвечали, мол, мы пока не готовы тебя пригласить, что-то в этом роде. В принципе там все решает Джо Силва, матчмейкер. Мы общались и напрямую с ним и через посредников. Слали письма: я отправлял, мои друзья из США отправляли. Первое письмо написал месяцев пять-шесть назад, когда победы четыре подряд одержал.
Поскольку они себя позиционируют как самый крутой промоушен, им и бойцы нужны такие же. Если они считают, что ты действительно можешь у них драться, пришлют письмо, если ты им не подходишь, могут даже не ответить.
‑ Сами как думали, победа над Крокопом станет определяющей или придется еще подраться?
‑ Честно, уже было все равно. Я понимал, что Мирко здесь это уже высший уровень бойца. Если бы не подписали, я бы расстроился, но не особо. Мне уже начали поступать очень интересные предложения, в том числе и с финансовой точки зрения, поэтому я бы потерял только в имидже, поскольку сама строчка «дрался в UFC», очень много значит.
‑ Как выглядело их согласие?
‑ Последний раз с ними общался мой менеджер, они достаточно долго вели переговоры и в конце концов ему прислали контракт, он позвонил мне и сказал, что сейчас его перешлет.
‑ Что написано в контракте?
‑ Что ты подписываешься на четыре боя, если их выигрываешь, выходишь либо на титульный бой, либо на претендентский.
‑ Финансовые условия устроили?
‑ Тут от уровня бойца зависит: кому-то могут заплатить две тысячи долларов в дебютном бою, а кому-то двадцать. Меня в принципе устраивает, но при этом в некоторых боях, которые были раньше, я получал и больше, просто у меня есть возможность работать со спонсорами, а зачастую это приносит больше денег, чем сам гонорар. Я считаю, что меня как бойца в UFC оценили неплохо.
‑ Что с вашим боем?
‑ Готовился, но получил травму, про которую уже говорил – ребра. Связался с представителями американского промоушена, они сказали, что бой переносится, соперник, скорее всего, будет тот же, правда дату пока не уточнили. Наверное, март.
‑ За сколько дней до поединка полетите в США?
‑ Минимум надо за 10 дней прилететь. UFC оплачивает пять дней проживания, соответственно еще пять дней ты живешь за свой счет, но у меня, во-первых, там есть несколько друзей, во-вторых, там можно за сто долларов в день жить в любом городе спокойно. Лишние 500 долларов потрачу, но зато пройду акклиматизацию.
‑ Перелет тоже оплачивают?
‑ Разумеется, тут в принципе любой промоушен будет оплачивать проезд. Я еще не встречал профессиональной организации, которая бы не оплачивала дорогу спортсмену. Хоть поезд, хоть самолет, тебе все равно покупают билеты.
ЕВРОМАЙДАН. «ОПЛОТ». АРМАТУРА
‑ Что такое организация «Оплот», которую вы стали представлять во время выступлений?
‑ Это корпорация, у которой есть благотворительный фонд и есть спортивная организация, которая имеет несколько спортивных клубов на Украине, мы платим зарплату тренерам, чтобы они уезжали в поселки и там бесплатно тренировали ребят.
Это сеть охранных предприятий, сеть организаций, которые оказывают юридические услуги, а руководитель «Оплота», он еще и довольно трепетно относится к истории страны. Такой человек советской закалки: не делит людей по принципу Украина, Россия.
Сейчас у этой организации на обеспечении команда бойцов, для которой организовываются сборы, бои, экипировка, спортивное питание.
‑ При этом у «Оплота» ярко выраженная социально-политическая позиция, вас можно будет увидеть среди протестующих?
‑ Я участвовать в чем-то некачественно не хочу и не могу выходить на площади, на улицы с плакатами и отстаивать точку зрения. Я ее как-то иначе выражу: в интервью или другим способом. Это будет лучше, чем я под окнами какой-то организации встану.
Я против евромайданов, зная, что это такое в Украине. Это полностью проплаченные мероприятия, полностью ангажированные. Мне не очень нравится куда-то идти, бить стекла, что-то громить. Ну как можно бороться за свободу, ломая памятники, поджигая машины, избивая милиционеров? Он такой же гражданин Украины, а ты в него бросаешь взрывпакет, бьешь арматурой.
‑ Почему решили получить российское гражданство?
‑ Я уже 7 лет живу в России, у меня здесь дом, супруга, трое детей ‑ зачем мне, если я живу здесь, другое гражданство? Хотя я переживаю и мне больно за то, что происходит в Украине.
‑ Но, если опустить силовой вариант решения ситуации, что должно измениться в стране, которая живет не очень хорошо, но должна жить лучше?
‑ Люди должны измениться. Меня больше всего раздражает, что люди, которые сидят в телевизоре, призывают к тому, чтобы мы начали жить по законам, потом сами выезжают на встречку, попадают в аварию, их охрана кого-то бьет. Через месяц его вообще могут показать, как чиновника, пойманного на взятке.
Недавно прочитал где-то в Интернете небольшой текст: «Хочешь жить, как в Европе, не плюй в лифте, не сори на улице, не хами людям...» Начать же можно с самых простых вещей. И начать с себя.
‑ Как повлиять на тех, кто этого не делает?
‑ Нужно брать и пресекать. Я не могу приехать в Штаты, в Европу и начать там мусорить. Кто и откуда бы туда ни приехал, если он попробует бросить бумажку, его оштрафуют на 2 000 $. Попробуйте в США, например, совершить что-то противоправное.
Меня знаете, что занимает? Сейчас же в турфирмах люди, когда едут отдыхать, просят отели или гостиницу, где будет меньше русских. То есть мы не хотим жить там, где русские, потому что они приезжают и у них водочное застолье 23 часа в сутки. В странах типа Египта или Турции русских туристов никто не ограничивает, и они ведут себя, как сочтут нужным. В Америке такого нет. Там нужно вести себя корректно. В Америке никто не стреляет во время свадьбы из машины.
США. РОССИЯ. КАНАДА
‑ Что в США больше всего впечатлило?
‑ Удивила вежливость людей: супермаркет, огромный проход между рядами, я стою абсолютно никому не мешаю, проходит женщина в двух метрах от меня и говорит «Excusme». То есть она переживают, что она могла бы меня побеспокоить. Я думал, что что-то не так, но они все так делают.
Потом мы с товарищем едем в машине, человек переходит дорогу в неположенном месте, мы встали метрах в 50 и ждем, пока он не только перейдет дорогу, а вообще на тротуар обеими ногами не ступит.
‑ Туда уехать не хотели?
‑ Нет, ну тут же есть и обратная сторона, знакомая девушка мне рассказывала:
‑ Я, ‑ говорит, ‑ живу в США 15 лет, живу в своем доме. Выезжаю зимой, а у меня на машине летняя резина, и на траву соскользнуло колесо, буквально чуть-чуть. Мне соответственно нужно подтолкнуть автомобиль. Иду к соседу, говорю, я толкну машину, (девушка говорит!), а вы просто сядете за руль, педаль нажмете.
‑ Нет, не могу мне нужно быть дома сейчас.
Она идет к другому соседу, то же самое. И только с четвертого раза ей помогли. У них там принято быть вежливыми, но именно помочь подойти, там никому неинтересно.
Некоторым людям там нравится, а некоторым становится там очень быстро скучно. Если бы мне было лет 60-70, я бы хотел пожить просто в спокойной обстановке, и мне было бы уже ничего неинтересно, возможно, уехал бы, но сейчас пока нет.
Тренироваться там хорошо, мы пока оттуда все привозим. Привозим кусочек, и здесь его адаптируем, потом так еще один кусочек.
‑ В чем там особенность?
‑ Намного большее внимания уделяется питанию и фармакологии, и сама тренировка иначе идет. Я заметил, что они в принципе работают над силовой подготовкой более серьезно. У нас тренировка летит легко, но за два часа ты умираешь, а они могут тренироваться 3-4- часа.
Отдельно тренер по боксу, ты с ним позанимался час, приходит тренер по борьбе. Они тебя могут передавать друг другу вообще без перерыва, то есть ты сразу в оборот и сразу пошел на другую тренировку. Попили воду, забрал тренер по силовой подготовке.
Еще особенность ‑ намного корректнее работают в спаррингах. У нас есть такой момент, что человек, когда встает с тобой, сразу хочет что-то доказать, порвать, зарубиться. В США ненормальным считается, если ты кого-то травмировал, за это потом будут долго извиняться, чувствовать себя неловко, у нас в этом смысле ситуация такая примерно:
‑ Ну а что ты нос раскрыл, видишь, я тебе засадил как!? ‑ А ты стоишь весь в крови, на несколько дней вылетел, ‑ видишь я тебя порвал, говорил же порву.
‑ Еще, говорят, в России слишком много тренеров самоучек или работающих по каким-то довоенным методикам?
‑ Сейчас у нас много появляется специалистов, которые открывают youtube, набирают «тренировка Андерсона Силвы», смотрят, как он тренируется, разумеется, там плохих упражнений, нет. Все! Они начинают это применять, работая где-то инструкторами или тренерами. Совершенно не учитывают тот момент, что эти упражнения могут быть подобраны под Андерсона Силву, под его скорость, под его технику, под его будущего соперника. В принципе под него. И нельзя их использовать для того, чтобы просто со всеми работать.
‑ Вам с интервалом в два месяца как-то пришлось подраться на турнире в Анапе и турнире в Ванкувере, ощутили разницу?
‑ В Анапе был такой летний выезд: в павильоне цирка поставили клетку и там дрались. А в Bodog ‑ огромный зал, в котором, кстати, снимали фильм «Рокки 4», несколько тысяч людей, у всех были индивидуальные раздевалки, звезды в рингсайде. Это была моя первая поездка за океан.
‑ Где еще приходилось драться?
‑ Дрались и в ночных клубах, и на стадионах, и в больших дворцах спорта, как-то дрались прямо на улице – во дворе большого ресторана.
‑ Вас не задевает – вы деретесь, а рядом люди в хорошей одежде пьют вино, едят вкусную еду и смотрят на вас.
‑ Я об этом не думаю, когда выхожу, я выхожу делать свою работу, а не смотреть у кого там банан, у кого колбаса, у кого рюмка коньяка поднялась. Во-вторых, за столиками обычно сидит небольшая часть, а основные зрители сидят как обычно. Мне главное, чтобы не было накурено. Раньше приходилось драться в таких местах, где курили. Представляете, каково дышать после двух-трех раундов.
ФЕДОР. ДЕТИ. КАЗАРМА
‑ Вы пропустили два года: 2002-2003-й, почему?
‑ У меня было несколько периодов в жизни, когда я, скажем так, искал себя. Думал, что завязал или почти завязал с боями. Тогда, кстати, меня в бои вернули соревнования по боевому самбо. Не тренировался два года, а потом вышел на турнире по боевому самбо против Федора Емельяненко. Был первым человеком, у кого Федор выиграл по очкам.
‑ Жалели, что потеряли два года?
‑ Когда уходил, просто несколько причин складывались в одну, случалось, что находил какую-то работу и понимал, что я на ней зарабатываю столько, сколько зарабатывал за несколько лет боев. В то время были такие гонорары, что по сути дрались за еду. Проводишь бой, а денег за него тебе хватает только, чтобы есть два-три месяца. А если у тебя семья и хочется купить телефон, телевизор, вещи какие-то.
‑ Самый сложный период с точки зрения финансового благополучия?
‑ Да мне никогда не было легко по части финансов, у меня есть семья, есть дети. Наверное, только в последние год-два появилась какая-то стабильность, а так я никогда не работал топ-менеджером или еще кем-то за баснословные деньги.
Были моменты, когда я понимал, что денег нет и нужно завязывать с боями, тренировками и искать другую работу. Или начинать тренировать кого-то.
‑ А работа по специальности для вас?
‑ Я учился в Университете МВД с 90-го по 95-й год. Казарменное положение, домой отпускали раз-два в месяц.
‑ Какой был самый криминальный район в Харькове в 90-е?
‑ Не знаю даже, Харьков был всегда милицейским городом, там две академии МВД, поэтому разгула преступности, типичной для того времени, не было. Такого, как в Москве по крайней мере. Ну и опять же, живешь в казарме, от того, что делается на улицах, оторван.
‑ От казарменной жизни не устали?
‑ Я по жизни хорошо относился к таким вещам, у меня есть понимание того, что такое субординация, что такое дисциплина, когда есть кто-то старше тебя по званию. Я в душе воин, а для воина свойственна еще и дисциплина. Конечно, если человек не привык следить за собой, может проспать, может неопрятно выглядеть, его ставят в наряд, еще как-то наказывают. Такие люди постепенно ломались.
‑ Вы воин с детства?
‑ Спортом постоянно занимался: укреплял тело, очень много бегал, еще как-то по-своему тренировался. Хотя до девятого класса в школе из 16 парней стоял 15-м по росту. Потом перешел в другую школу и ежедневно, каждую перемену мы там проводили на турниках. Такая компания там была. Четыре перемены – четыре раза за день ходили подтягиваться. За один год вырос на 20 см, за следующий – на 15 см.
‑ Дети пойдут по вашим стопам?
‑ Надеюсь, что нет. Я каждого ребенка научу каким-то приемам самозащиты, чтобы они могли за себя постоять на улице, в школе в институте, а так я бы не хотел, чтобы они занимались ММА профессионально.