Вернулись солнечные дни: Правда о Хорнасеке в «Санс»

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: 

Эрик Бледсоу: Аризонский Леброн

Ченнинг Фрай: Возвратившийся Король с дипломатическим иммунитетом

Горан Драгич: эмигрант из Болгарии, шансонье и бывший первый министр

Маркиз Моррис: обладатель диссоциативного расстройства идентичности, носитель двух альтер-эго: Доброе Начало (Маркифф Моррис) и Злое Начало (Маркус Моррис)

Пи Джей Такер: вышибала по прозвищу Зверь, ветеран Первой войны в Ираке. Без ноги

Джеральд Грин: браза фром да худ, ставит через людей

Ищь Смитхъ: манекен. На протяжении пьесы в него кидают дротики

Арчи Гудвин: литературный персонаж, частный детектив-оперативник

Дионте Кристмас: Призрак будущего Рождества

М. Пламли: центровой. Называет себя то Майлзом, то Мэйсоном

Чуквуэмека Ноубуиси Окафор: раненый солдат

Лень, Кравцов, Фесенко, Потапенко, Медведенко — запорожские казаки, бывшие и будущие игроки «Финикса». Массовка с одной репликой 

САРВЕР-МАКДОНО: Властелин Мира

Линдси Хантер: Тёмный Дух

Джефф Хорнасек: Светлый Дух 

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ. 

На сцене появляется Чуквуэмека Ноубуиси Окафор в красной форме. Он достаёт кисет с махоркой, но не успевает набить самокрутку: звучит выстрел, и Окафор падает как подкошенный. Его уносят, и больше он не появляется. 

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ. 

Появляются игроки команды «Финикс Санс». Они выстраиваются в ряд. Под величественную увертюру «Золото Рейна» выходит САРВЕР-МАКДОНО в мантии и осматривает игроков. Из-за кулис за ними тайком следит Арчи Гудвин и время от времени скрыто фотографирует со вспышкой.

САРВЕР-МАКДОНО: О, мой народ! Сегодня пифия объявила мне, что мы закончим сезон на последнем, тридцатом месте в лиге, аккурат после «Милуоки» и «Филадельфии», после чего вылетим во второй дивизион.

Слышны негодующие возгласы, бессильный плач.

САРВЕР-МАКДОНО: Линдси Хантер, ты согласен со словами пифии?

Хантер (злобно хихикая, потирая руки, подпрыгивая): Разумеется, Повелитель! Взгляните на наш ростер: два полуразыгрывающих, пара калек, новички, запорожцы, ещё новички... и всё! С этим составом я могу ставить перед собой самые высокие цели! Тридцатое место — не предел: мы можем быть ещё хуже!

Из кулисы в сиянии ослепительного белого света выплывает Джефф Хорнасек верхом на белом единороге.

Хорнасек: Ты лжёшь, лукавый дух!.. (Лицо Хантера искажается в гримасе ужаса). Я, носитель тайного огня Джерри Слоуна, изгоняю тебя именем Уэстфола!

Бьёт Хантера посохом в темя. Хантер мечется, пытается спастись; наконец море поглощает его. САРВЕР-МАКДОНО, не в силах вынести ослепительного света, кутается в мантию и с криком «Делай что хочешь!» исчезает в клубах сизого дыма. Хорнасек на единороге гарцует вдоль строя игроков. На их лицах — испуг, растерянность, но и робкая надежда.

Хорнасек: Что ж, активы небогатые... Но отступать некуда: от нас зависит судьба родной Аризоны! (Тычет пальцем в пятерых игроков, стоящих ближе всего). Ты, ты, ты, ты и ты! Вы будете стартовой пятёркой!

На лицах игроков — выражение застылого шока.

Пламли: Но я всего лишь полуновичок из «Индианы», который ничего не умеет!

Фрай: Я старый больной человек, меня девушки не любят!

Такер (не в силах произнести ни слова): Ммммы... Мммуах... Мммау...

Драгич (поёт на болгарском): Но я же разыгрывающий!

Бледсоу: Но я же тоже разыгрывающий!

Хорнасек: Гм... Ладно, жребий брошен, и уже ничего не изменить. Будем работать с тем, что есть. Пламли, как тебя там, Майлз... Мэйсон! Я знаю, добро ещё осталось в тебе, хотя в прошлом сезоне ты был, чего греха таить, откровенным днищем. Но у нас всё будет по-другому: ты атлетичный и мощный центр, этакий железный дровосек, который выиграет 82 стартовых вбрасывания из 82 и будет закидывать кольцо своими деревянными полукрюками. Больше ты ничего не умеешь, но от тебя большего и не требуется. В любом случае, выбора у меня нет. Давай, Мэйс... Майлз! Не разочаруй меня.

М. Пламли, кланяясь, отходит.

Фрай: Я неживой и гожусь только на пять минут в мусорное время.

Хорнасек: Нет, дружище, у тебя дипломатический иммунитет, и я обязан тебя выпускать в старте, иначе потеряю тренерскую лицензию. К тому же, ты умеешь бросать клатчевые трёшки.

Фрай: Но мы ведь не будем доживать до клатча, если я буду выходить в старте!

Хорнасек: Да ведь ты основал благотворительный фонд! Как я могу держать такого человека на бенче? Решено, ты в старте. Не благодари.

Фрай, кланяясь, отходит.

Хорнасек: Так, что у нас с «тройкой»... Такер!

Такер: Уомуаргх! Мррррруа!

Хорнасек (озадаченно): Мда. Вот такой человек мне и нужен на «тройку»! Будешь грызть лебронов, дюрэнтов и прочих кармелов! Кишки им выпустишь на хрен!

Такер: Дюррррэнтоф!

Лает, прыгает на одной ноге вокруг Хорнасека. Кланяясь, отходит.

Хорнасек: Шютиньгард! Мне нужен шютиньгард! Но у меня есть только поинтгарды... (Напряжённо о чём-то думает, роется в складках тоги, выуживает монетку, что-то загадывает и бросает. Монетка падает орлом. Хорнасека это явно не устраивает, и он перекидывает ещё шесть раз, пока монетка не падает решкой.)

Хорнасек (драматично): Такова воля рока! Горан, иди-ка сюда. Ты будешь шютиньгард!

Драгич (поёт на болгарском): Но я же разыгрывающий, даймер! Я тру-ПГ!

Хорнасек (бурно): А будешь труп-ПГ, если перейдёшь мне дорогу! Я назначен сюда самим САРВЕР-МАКДОНО! Будешь моим Жинобелей! Хочешь быть нашим Жинобелей?

Драгич (нараспев): Ненавижу, ненавижу, ненавижу Жинобелю!

Хорнасек: Вот и славно. Шютиньгард с навыками пасовательной машины — что может быть прекрасней! (Спрыгивает с единорога, десять минут танцует. Все вокруг танцуют и поют: «Жинобеля! Жинобеля! Драгич наш Жинобеля!»).

Драгич, кланяясь по-болгарски, отходит.

Хорнасек (влезая на единорога): Бледсоу! Ты ведь ЛеБрон у нас, так?

Бледсоу: К вашим услугам, коуч.

Хорнасек: Будешь разыгрывать. Свободен.

Бледсоу (непонимающе). Что... и всё?

Хорнасек: Ах да, я решил дать тебе максималку. Но только после Рождества.

Кристмас: Здесь!

Хорнасек: Что?

Кристмас: Вы сказали, что дадите ему максималку после меня.

Хорнасек: А ты ещё что за хрен с горы?

Кристмас: Я Дионтий Кристмас. Я много чего умею. Побывав в НБА, я понял, что хочу быть выдающимся защитником.

Хорнасек: Напьёшься — будешь.

Кристмас: Рядом с Папалукасом я чувствую уверенность в своём броске.

Хорнасек: Окей. Папалукаса не обещаю, но у нас есть другой парень из Болгарии. Будешь основой второго юнита команды! Кстати, о втором юните. Моррис!

Моррис: Я Маркус Моррис.

Хорнасек бьёт его рукояткой пистолета по голове.

Моррис: Я Маркифф Моррис.

Хорнасек: Вот ты-то мне и нужен. Я чувствую в тебе потенциал, скажем, лучшего игрока недели на Западе.

Моррис: Но я не могу без своего злого альтер-эго. Без Маркуса я чувствую себя неполноценным и не могу выкладываться на обеих концах площадки.

Хорнасек: Хорошо, тащи сюда Маркуса. Будет подменять тебя при фол-траблах. Ну-ка кинь дротик в Ищя Смитха!

Моррис (в слезах): Не могу.

Хорнасек: Да, без Маркуса не обойтись. Нехай буде так.

Лень, Крацов, Фесенко, Потапенко, Медведенко (взволнованно): Вы украинец?!

Хорнасек (в ужасе): А вы ещё кто? Бэкап-центры? Ладно, с вами потом. Всё равно я собрался играть в хорни-болл. Ладно, процесс формирования команды можно считать законченным... Ах, я же забыл про тебя...

Видит Джеральда Грина, который меланхолично сидит в просцениуме и слушает «Ghostface Killah».

Хорнасек: Ну что с тобой делать, дурачок... Ну-ка, Пепка, прыгни!

Грин оживляется и ставит через Ищя Смитха.

Хорнасек: Так всегда и делай. Будешь нашим «шестым». Трёшку кинуть сможешь?

Грин снова ставит через Смитха.

Хорнасек (бодро): С такими парнями уже можно ставить перед собой высокие цели! Плей-офф не обещаю, но поборемся.

Хорнасек встаёт посреди сцены в луче света и произносит десятиминутный монолог о том, что как тренер ещё мало что умеет, совершенно не обучен позиционному нападению, но нашёл в раздевалке тетрадку с конспектами Д'Энтони и обещает играть в севен-секонд-ор-лесс, пока кровь не остынет в его жилах. Примерно на третьей минуте монолога все расходятся, и на сцене остаются только Хорнасек и Слава Кравцов.

Хорнасек: А ты что? Будешь бэкап-центром? Будешь или нет?

Кравцов (жеманно отмахиваясь ладонью): Зае...ал!

Кравцов уходит. Хорнасек с мрачным видом подходит к рампе, садится на скамейку и хмуро смотрит в зал. Свет гаснет. Звучит музыка Анджело Бадаламенти из фильма "Малхолланд-Драйв". Занавес.