Компромисс

Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).

— Посторонним сюда нельзя.

— А потусторонним, — спрашиваю, — можно?

У нас с Довлатовым специфические отношения: он очень легко читается, но мне про него тяжело пишется. В этот раз пойду на компромисс и напишу как-нибудь. Как получится, например.

Журналистские истории начались в моей жизни с Ильи Стогоffa. Балтика номер семь, питерские клубы, опять же питерские байки. И много-много дней, заканчивающихся-начинающихся по схеме пьянка-похмелье.

Не так давно в моей книгобиографии промелькнул «Ромовый дневник» Хантера С. Томпсона — «а как у них». Да так же. Ром, похмелье, девушки, репортажи в пьяном виде, разве что юмора поменьше.

И вот Довлатов. Вы же уже догадались, в каком образе предстают журналисты в литературе. Невольно начнёшь подозревать каждого труженика лёгкого пера в алкоголизме. Может, для полного эффекта нужно и рецензии писать под какой-нибудь коньяк? Или хотя бы под Гинесс?

У журналистов довлатовских времён (когда свобода слова только снилась) была непростая задача: не просто не напиться до состояния, в котором невозможно написать репортаж, но и проявить политическую грамотность. Помнить кучу нюансов. Мириться с собственной совестью. Находить компромиссы.

Найти юбилейного правильного младенца? Попробуй. У этого отец негр, а у этого — еврей. Лежишь, спишь, ждёшь нужного, правильного. Подходящего под все критерии. И это только одна из задач нещадной советской прессы.

Мириться с такой жизнью помогает сатира и/или сарказм. Внутренняя особенно.

— У тебя есть машина?

— Ты спроси, есть ли у меня целые носки.

И не думайте, что сейчас журналистам не приходится писать то, что нужно, а не то, что хочется. Не говоря уже о правде.

Двенадцать компромиссов. Двенадцать историй. Каждую можно читать отдельно и смеяться. Ну, если чувство юмора совпадает с довлатовским, разумеется:

— А как один повесился — это чистая хохма. Мужик по-черному гудел. Жена, естественно, пилит с утра до ночи. И вот он решил повеситься. Не совсем, а фиктивно. Короче — завернуть поганку. Жена пошла на работу. А он подтяжками за люстру уцепился и висит. Слышит — шаги. Жена с работы возвращается. Мужик глаза закатил. Для понта, естественно. А это была не жена. Соседка лет восьмидесяти, по делу. Заходит — висит мужик... 

— Ужас, — сказала Белла. 

— Старуха железная оказалась. Не то что в обморок... Подошла к мужику, стала карманы шмонать. А ему-то щекотно. Он и засмеялся. Тут старуха — раз и выключилась. И с концами. А он висит. Отцепиться не может. Приходит жена.

Видит — такое дело. Бабка с концами и муж повесивши. Жена берет трубку, звонит: "Вася, у меня дома — тыща и одна ночь... Зато я теперь свободна. Приезжай..." 

А муж и говорит: "Я ему приеду... Я ему, пидору, глаз выколю..." Тут и жена отключилась. И тоже с концами...

8/10