Лучше для мужчины нет. История любви Жана-Франсуа Жийе
Италия – страна, которой все равно, кто ты такой. Футболист, скульптор, мафиозо или адвокат. Не имеет никакого значения ни цвет твоей кожи, ни уровень твоего дохода. Италии важно только одно – готов ли ты принять ее такой, какая она есть. И если ответ окажется утвердительным, ты влюбишься в нее и отдашь себя без остатка.
Италия – разная. Прелесть заключается в том, что она настолько контрастна, что на всей планете не найдется человека, который не нашел бы для себя подходящего итальянского города. Простаки-холерики могут племенами селиться в Неаполе и других очагах южной экспрессии, обидчивым меланхоликам и чувственным романтикам подойдут Верона или Венеция, для трудолюбивых и вдумчивых открыт весь север, а бездельники обязательно обретут свой рай, едва сойдя с борта в генуэзском или барийском порту.
Именно Бари стал городом, в который иррациональным образом влюбился бельгийский футболист Жан-Франсуа Жийе (не бездельник, а совсем наоборот).
«Профессия – футболист, специализация – вратарь. Опыт – 3 игры за основной состав». В 1999 году запасной 20-летний голкипер льежского «Стандарда» мог предъявить потенциальному работодателю резюме, содержащее только эту короткую строчку. Ее, тем не менее, хватило для попадания в итальянскую «Монцу», обитателя второго по значимости итальянского дивизиона. На «собеседовании» Жийе проявил себя с лучшей стороны, подписал контракт и отыграл весь сезон в основном составе.
Амбиции Жийе хлестали через край. К 20 годам он зарекомендовал себя перспективным голкипером, регулярно вызывался в бельгийскую молодежку. И после удачного сезона в Монце бельгиец был продан в клуб серии А «Бари» - «петухи» определили, что парень стоит пяти миллиардов лир (или 2.5 миллионов евро).
Август 2000 года перевернул жизнь Жийе – поставив подпись под соглашением с «Бари», бельгиец не просто связал себя со столицей Апулии трудовым узами, а навсегда изменил свою судьбу.
В профессиональном смысле Жийе стал тем, кем стал, именно в Бари. Именно там под присмотром Николая Чудотворца юный блондин превратился в «льежского кота» - так тифози прозвали Жийе за феноменальную ловкость и гибкость. У него нет и никогда не было выдающихся антропометрических данных, но про него говорили так: «Кажется, если он просто протянет руку, то вытянет мяч из любого угла».
Жийе стал превосходным shot-stopper’ом – при помощи идеальной реакции он регулярно генерировал сумасшедшие сейвы и за 11 лет уберег «Бари» от нескольких тысяч пропущенных голов. С игрой на выходах и работой ногами дело, конечно, обстояло похуже (иначе это был бы готовый голкипер в основу мадридского «Реала»). Но даже одних рефлексов хватало для того, чтобы в каждое межсезонье за ним выстраивались очереди из солидных клубов. Но он почему-то никак не уходил.
В Бари он стал мужчиной – самостоятельно справился со множеством бытовых и профессиональных трудностей. По ходу первого же сезона в составе «петухов» Жийе подвергся преследованию на допинговой почве, и стал первым игроком в Италии, которому предъявили обвинение в использовании нандролона. Италия объявила настоящую охоту за допингом, и при малейшем подозрении на запрещенные вещества футболиста отлучали от игры на долгое время.
Жийе описывает эту ситуацию, как «худший период в жизни». «Я серьезный парень, моя совесть чиста. Я принимал только разрешенные препараты от гриппа. Я знаю, что не настолько глуп, чтобы подобным образом разрушать свою жизнь и карьеру», - говорил Жийе. После того, как дело разрешилось оправдательным вердиктом, он заверил: «Теперь я десять раз подумаю, прежде чем принять каплю средства от бронхита. Да что там, теперь я даже не пью воду из бутылки, если не сам ее открываю». Больше никогда имя Жийе не проскакивало в допинговых сводках.
Надо сказать, что пожар амбиций выжигал Жийе изнутри – пока он разбирался со спортивным правосудием, «Бари» вылетел в серию Б. Все думали, что максимум на год, но оказалось, что на гораздо больший срок. Поначалу Жийе рвался из Апулии обратно в серию А, но потом что-то случилось, и он то ли смирился, то ли нашел в Бари очевидные и неоспоримые достоинства. Обратно в серию А «Бари» вернулся лишь через 7 лет. На скамейке той команды властвовал Антонио Конте, а Жийе, с капитанской повязкой на рукаве, уверенно командовал Андреа Раноккьей и Леонардо Бонуччи (в 2009 кто-то даже называл это лучшей обороной Европы).
Фактически, Жан-Франсуа Жийе отдал «Бари» и серии Б все лучшее, что у него было – кошачьи рефлексы, молодость, зрелость и расцвет. Что он получил взамен?
Неистовую любовь фанатов. Капитанскую повязку и безграничное уважение. Мэр Бари вручил Жийе ни много ни мало ключи от города, а город вручил ему самое драгоценное – девушку по имени Адриана Санчиприани (которая, в свою очередь, подарила Жийе сына). Жан-Франсуа женился на ней и купил дом на апулийском берегу в Торре а Маре. Это настоящая идиллия.
Единственное, чего Жийе не хватило – возможностей продемонстрировать свой талант всему миру. В 2011 году только вернувшийся в серию А «Бари» вновь вылетел, и Жийе честно сообщил руководству, что «последние годы карьеры хотел бы потратить на игру в высшей лиге». Его, конечно, услышали, поняли и отпустили в «Болонью» за 1.4 миллиона евро.
Прощальная пресс-конференция Жийе напоминала похороны – слезы текли ручьем с лиц фанатов, клубных руководителей, самого Жийе. Тифози понимали, что лишаются скалы – с уходом Жийе оказался перебит хребет команды. В каком бы бедственном финансовом или турнирном положении ни находился «Бари», болельщики всегда заканчивали мрачные рассуждения о будущем оптимистичной фразой: «Ну, по-крайней мере, в воротах у нас есть Жийе!»
Иррациональность союза Бари и Жийе в том, что он победил карьерные амбиции и понял, что жизнь простирается гораздо дальше футбольного поля – то, чем в современном мире одержим каждый второй, для него ушло на второй план. Что заставило суперталантливого юниора провести всю карьеру в провинциальном итальянском клубе из серии Б?
Жийе заканчивает второй сезон вне «Бари». Сначала была «Болонья», теперь это «Торино». Что будет в следующем году? Пока об этом говорить рано – уровень серии А бельгиец уверенно тянет и вполне может заслужить еще один хороший трансфер.
Но едва солнце карьеры коснется линии горизонта, судьба Жана-Франсуа будет предопределена – на том трогательном свидании под шум адриатического прибоя «льежский кот» и Бари поклялись друг другу, что это всего лишь краткосрочное «арриведерчи», а не последнее «прощай».