Дэвид Боуи. К выходу альбома «The Next Day», (в продаже с 11 марта)
Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).
3 июля 1973 года Дэвид Боуи сидел в гримерной лондонского Hammersmith Odeon и ждал выхода на сцену. Ассистенты, визажисты и костюмеры готовили Дэвида к кульминационному выступлению его карьеры — последнему шоу его первого, и невероятно успешного, всемирного тура. Дэвид ждал, а в зале в это время постепенно собирались люди. Многие из них были фанатами Боуи: они были одеты в кричаще яркие наряды, их волосы были подстрижены как у него и выкрашены красным. На их лицах был бледный грим, вокруг глаз — сверкающая подводка. Это были те самые люди, те маргиналы, к которым Боуи обращался в своей песне «Changes»: «Все эти дети, на которых вы плюете / Когда они пытаются изменить свой мир / На них не действуют ваши слова / Они хорошо знают, через что им предстоит пройти».
За два года до этого большинство будущих посетителей концерта в Hammersmith еще не знали, кто такой Дэвид Боуи. Он пел и играл рок-н-ролл с 1962 года, а первый альбом выпустил в 1967-м, но долго не мог добиться популярности. Дэвид считал себя не только музыкантом, но и актером: он хотел использовать свое лицо и свое тело, свой голос и свои песни, чтобы играть необычные, странные роли. В 1971 году все эти стремления наконец нашли адекватное воплощение — так появился Зигги Стардаст, инопланетянин, прибывший на Землю, чтобы спасти ее, но вместо этого обретший рок-н-ролл. Это был герой, который пел о переменах и боли, играл музыку лучше, чем кто-либо другой, обладал непомерным тщеславием, мог обольстить любую женщину и любого мужчину, но в итоге пал жертвой своих непомерных амбиций и не завершил ничего из задуманного. Этот герой сделал Дэвида знаменитым и создал целое сообщество вокруг него самого — но 3 июля 1973 года Боуи отказался от Зигги и сделал следующий шаг.
Нужда двигаться вперед всегда преследовала Дэвида — возможно, только благодаря ей он сумел выжить. Его мать Маргарет Бернз (которую все называли Пегги) была одним из шестерых детей, родившихся в неблагополучной семье в графстве Кент. Три ее сестры страдали от психических заболеваний, и многие думали, что психика самой Пегги была на грани. Перед Второй мировой войной у Пегги был роман, в результате которого в 1937 году у нее родился сын Теренс Бернз. (Также у нее была дочь от другого мужчины, но ее она отдала в приют.) Пегги было тридцать три, когда она встретила Хейвуда Стентона Джонса, женатого мужчину, воспитывавшего свою дочь. Хейвуд, у которого когда-то был мюзик-холл, приведший его к разорению, работал в детской благотворительной организации. В 1946 году он развелся со своей женой и вскоре женился на Пегги. 8 января 1947 года у них родился сын Дэвид Роберт Джонс.
Первый сон Пегги Терри периодически жил с Джонсами на протяжении всего детства Дэвида. Пегги обожала Дэвида. Когда он был маленьким, она носила его по дому на подушке, а позже позволяла ему пользоваться своей косметикой. К Терри она относилась куда более прохладно, но Дэвид любил брата и тянулся к нему, и тот отвечал ему взаимностью. В 1956-м Терри записался в ВВС и отслужил там два года. Вернулся он другим человеком. «Что-то случилось с ним, пока он служил в ВВС в Адене, во время одной из последних британских колониальных войн. И что бы это ни было, оно нанесло ему сильный удар», — писала в своей автобиографии бывшая жена Боуи Анжела. Терри стал быстро впадать в депрессию и перестал заботиться о своем внешнем виде. У него была диагностирована параноидальная шизофрения. При этом Терри продолжал оказывать большое влияние на Дэвида: он познакомил его с философией Ницше и поэзией битников, а также с текстами Кристофера Айшервуда, писавшего о сексуальной свободе (позже он станет другом Боуи), и джазом. В свою очередь Дэвид в 1966 году отвел брата на концерт Cream. «На пути домой после шоу, — писал Дэвид Бакли в «Strange Fascination: David Bowie — The Definitive Story», — Терри пришел в сильное волнение. В конце концов он упал на колени и стал прикладывать ладони к асфальту. Ему казалось, что в дороге появляются трещины и сквозь них поднимается пламя».
Годы спустя Боуи продолжал бояться, что его собственная психика может разрушиться. В 1993 году он сказал: «Можно причинить себе массу психологического вреда, чтобы избежать угрозы безумия. Ты начинаешь приближаться к тому, чего ты так боишься... В моей семье было слишком много самоубийств... Пока я мог выражать эти психологически эксцессы в своей музыке, я мог держать их на поводу».
В 1956 году отец Дэвида, ему тогда было девять, сделал сыну подарок, который помог ему начать искать спасение от семейного проклятья. Это был «Tutti Frutti», взрывной первый сингл американского исполнителя рок-н-ролла и буги-вуги Литл Ричарда. «Мое сердце почти разрывалось от волнения, — вспоминал позже Боуи. — Эта пластинка наполнила комнату энергией, цветом и восхитительным чувством неповиновения. Я услышал Бога». Дэвиду захотелось сделать то же, что сделали Литл Ричард и Элвис Пресли: он захотел выйти к аудитории в образе, который люди раньше не видели. Это был повод пересоздать себя.
К началу шестидесятых Дэвид Джонс проводил долгие часы в музыкальных магазинах, выискивая новую музыку, и вместе со своим другом Джорджем Андервудом играл с разными ритм-энд-блюзовыми составами (Дэвид пел и играл на альт- и тенор-саксофоне). Сохранилась фотография 1963 года, на которой Боуи с саксофоном сидит на бас-бочке группы The Kon-Rads, неловкий прообраз будущего Зигги. Однако в его глазах уже появилась знаменитая отличительная черта: в 1962-м во время ссоры из-за девушки Андервуд ударил его по левому глазу, который навсегда остался травмирован: с расширенным зрачком и измененным цветом радужки. Казалось, что один глаз Дэвида все время смотрит вперед, в то время как другой обращен внутрь, отмеряя дистанцию, отделяющую его от прошлого.
Боуи играл в ритм-энд-блюзовых группах на протяжении большей части шестидесятых, но он этот формат плохо ему подходил. Он пытался стать главным в любом коллективе, в который он приходил, а если дела в музыкальном плане шли не очень хорошо, ему казалось, что его коллеги недостаточно хороши. К шестнадцати он уже успел получить краткосрочный контракт с Decca. Но Дэвид Джонс считал, что он особенный. Затем он встретил Кена Питта, который отнесся к нему так же.
Питт был утонченным и профессиональным музыкальным менеджером. Он представлял пианиста Либераче и британскую бит-группу Manfred Mann, а также занимался организацией одного из английский турне Боба Дилана. Когда он увидел в апреле 1966-го, как Дэвид поет «You’ll Never Walk Alone» в лондонском клубе Marquee, он решил, что нашел певца с магнетизмом Фрэнка Синатры. Он стал менеджером Дэвида и выбил ему сольный контракт. Кроме того, Питт пригласил Дэвида пожить у себя дома и тем спас его от бесконечной игры Пегги на арфе и мучительной атмосферы, которая создалась из-за тяжелых отношений его родителей с Терри. Некоторые предполагали, что Дэвид мог привлекать Питта и в сексуальном плане, но тот отрицал это, хотя впоследствии написал: «Дэвид любил снимать одежду и сидеть на полу скрестив ноги в окружении ревущих динамиков или прыгать туда-сюда по квартире, так что его длинный тяжелый пенис болтался из стороны в сторону, как маятник дедушкиных часов».
Питт сказал Дэвиду, что он больше не может использовать свою настоящую фамилию, поскольку в то время в Англии уже был популярный певец по имени Дэйви Джонс, который впоследствии стал участником The Monkees. Идея изменить имя была близка Дэвиду с его интересом к пересозданию себя и формированию нового образа. Ему нравилась фамилия Мика Джаггера — она подразумевала опасность, кинжал (по созвучию с danger и dagger — прим. RS). С другой стороны, он был поклонником американского пионера Джима Боуи в исполнении Ричарда Уидмарка. Герой Дикого Запада Боуи славился своим мастерством в обращении с ножом, и Дэвид Джонс счел, что эта фамилия будет символизировать возможность хирургического проникновения к более глубоким истинам.
Боуи обнаружил дома у Питта альбомы с эротическими и гротескными работами Эгона Шиле. Кен также познакомил его с графикой Обри Бердсли и декадентскими писателями XIX века, такими как Оскар Уайлд. Дэвида особенно привлек «Портрет Дориана Грея» — рассказ о тщеславном молодом человеке, который использовал людей, а затем бросал их. Однако самый важный вклад в творческое развитие Боуи Питт сделал в конце 1966 года. Он вернулся из поездки в Нью-Йорк и привез с собой предтиражный оттиск первого альбома The Velvet Underground, группы, работавшей под крылом лидера поп-арт-движения Энди Уорхола. Боуи был заворожен: VU играли музыку, которая была одновременно прекрасной и какофоничной, а фронтмен состава Лу Рид писал тексты о людях, балансировавших на грани отчаяния.
Знакомство с The Velvet Underground дало Боуи возможность исследовать более мрачные области сознания, но его собственные записи не будут отражать эти эксперименты еще пять лет. Первый диск певца «David Bowie», вышедший в июне 1967 года, демонстрировал веер эклектических стилизаций, на нем было слышно влияние французского шансона в духе Жака Бреля и мюзик-холльных баллад певца и композитора Энтони Ньюли. В целом музыка была слишком неоднородной, чтобы ее могли заметить в психоделическим поздних шестидесятых.
Этот альбом, однако, привлек внимание Линдсея Кемпа, мима-абстракциониста и преподавателя хореографии. Под его руководством Боуи научился двигаться на сцене, использовать освещение, чтобы подчеркнуть содержание песни, и носить черно-белый грим мима, а также познакомился с традициями театра кабуки, творчеством Жана Жене и абсурдистов. Позже Дэвид сказал о Кемпе: «Его повседневное существование было самой театральной вещью из всего, что я видел в своей жизни. Это было воплощение того, что я понимал под словом «богема». Я присоединился к цирку». Боуи стал любовником Кемпа. Кемп воспринял отношения всерьез — Боуи нет. Когда Линдсей узнал, что Дэвид также спит с женщиной, которая была его художником-постановщиком, он вскрыл себе вены перед следующим выступлением и вышел на сцену — сквозь повязки, наложенные в больнице, просачивалась кровь. Боуи танцевал рядом с ним и плакал. Впоследствии Кемп утверждал, что оказал большое влияние на рок-театр своего ученика: «Боуи взял все это у меня: свои костюмы, прически и грим».
Про Дэвида Боуи часто говорили, что он не может полноценно испытывать эмоции, порой то же самое говорил он сам. В 1972 году он заявил в интервью Rolling Stone: «Я очень холодный человек. Я не могу испытывать сильные чувства. Я чувствую отупение. Я хожу вокруг как оглушенный. Я похож на ледяного человека». При этом Дэвид мог возбуждать сильнейшие чувства в людях, которые считали, что они близки к нему, — среди них была Анжела Барнет, женщина, которая оказала самое большое влияние на мир Дэвида. Поначалу он называл ее «луной и звездами». Затем он будет ненавидеть ее больше, чем что бы то ни было в своей жизни.
Анжела Барнет родилась на Кипре, осенью 1950 года, она была дочерью инженера. Ее семья была католической, и ее отец настоял, чтобы она обещала ему, что останется девственницей до восемнадцати лет. Когда в колледже у Анжелы начался роман с другой женщиной, она сочла, что сдержала обещание. После того как одна из сотрудниц колледжа стала упрекать ее за ее неподобающую связь, Анжела начала паниковать и выпрыгнула из окна четвертого этажа. К концу шестидесятых Анжела жила в Лондоне и некоторое время встречалась с Келвином Ли, сотрудником рекрутинговой службы Mercury Records. Ли также был другом Боуи, и в мае 1969 года он взял их обоих на концерт King Crimson. Позднее Анжела написала в своей автобиографии «Backstage Passes: Life On The Wild Side With David Bowie»: «Он был очень хорошеньким. По-настоящему красивым: у него были коротко подстриженные и завитые волосы, которые окружали его лицо падшего ангела. Дэвид был очень ярким, сексуальным, необычным и притягательным молодым человеком». Ту ночь Дэвид и Анжела провели вместе. «Он был крепким парнем, — скажет она позже в интервью. — Настоящим жеребцом. Он мог проделать дыру в стене». Анжела знала, что хочет быть с ним, но также знала, что он спал с другими людьми, в том числе с мужчинами. Однажды склонная к театральным жестам и приступам ревности Анжела бросилась с лестницы, Дэвид перешагнул через нее на пути к входной двери и казал: «Если у тебя будет желание, и если ты не будешь мертва, позвони». Боуи говорил Анжеле, что не любит ее, даже когда они позже поженились и у них в мае 1971 года родился сын, Дункан Зоуи Хейвуд Джонс. Но на протяжении многих лет он не мог обойтись без ее инстинктов: она постоянно заставляла его двигаться вперед. Анжела верит, что она радикализировала Боуи — если не политически, то в сексуальном плане, что имело не менее важные культурные последствия. Тони Висконти, продюсер и басист, работавший с Боуи в то время, позже сказал: «Она сильно помогла Дэвиду, когда он начинал чувствовать себя более уверенно как исполнитель». Возможно, важнее всего поддержка Анжелы была для Дэвида в конце 1969 года, после того как в августе умер от пневмонии его отец. Пегги решила сама ухаживать за своим мужем и слишком поздно обратилась за медицинской помощью. Дэвид, у которого и раньше были тяжелые отношения с матерью, порвал всякие связи с ней и не хотел ей помогать. Пегги, в свою очередь, больше не могла содержать у себя Терри. Она поместила его в госпиталь для душевнобольных и не могла найти в себе силы навещать его. Когда Терри выпускали, Дэвид и Анжела принимали его в своем доме, но Дэвид все больше отдалялся от брата. Он любил его, но его боязнь душевной болезни была слишком сильна.
Перед самой смертью отца Боуи выпустил свой первый большой хит «Space Oddity». Это было изображение человека, потерявшегося в космическом пространстве, оставшегося наедине со своей неуверенностью, — одновременно отражение душевного мира Боуи и метафора заката ценностей и надежд шестидесятых.
Приблизительно в то же время они с Анжелой поселились в Хэддон-холле, викторианском доме с готическими окнами. В этом доме родилась легенда Дэвида Боуи, там Дэвид с подругой пытались создать новый образ жизни. (Висконти, который некоторое время жил там с другими музыкантами, вспоминал, что иногда Боуи и Анжела одновременно приводили домой людей, которых он клеили в клубах. «Понятия не имею, что происходило в их спальне, — рассказывал Тони. — Мы лежали в своих кроватях и слышали смех и крики, которые оттуда доносились».) В марте 1970 года они поженились. Ночью накануне церемонии они занимались любовью втроем с их общим другом. Наутро Дэвид с удивлением увидел среди гостей свою мать, которой он ничего не сказал о бракосочетании. Она настояла на том, чтобы быть свидетелем своего сына и сфотографироваться вместе с молодоженами. Анжела утверждала, что не ожидала, что их брак будет идеальным, но, пишет она, «я точно не хотела, чтобы мой супруг оказался несдержанным самовлюбленным самцом с мамочкой из ночного кошмара». Дэвид позже скажет, что брак с Анжелой был похож на «сожительство с паяльной лампой».
В 1970 году Боуи записал «The Man Who Sold The World» — историю паранойи и попыток выжить с соответствующим музыкальным сопровождением, ревущим и полным диссонансов. К этому времени Дэвид нашел музыкантов, которые помогали ему создавать необычные звуковые полотна. «Я был переполнен воодушевлением, потому что знал, что мы собрали команду, которая могла делать по-настоящему необычные вещи», — писал он позже. Главную роль в сопровождающем составе играл гитарист Мик Ронсон, придававший песням Боуи величественную динамику. «Ты верил, что каждый звук он вырывал из своей души», — говорил Дэвид.
Когда все сошлось, события начали развиваться стремительно, как будто это было неизбежно. Альбомы периода 1971–1974 годов — «Hunky Dory», «Ziggy Stardust And The Spiders From Mars», «Aladdin Sane» и «Diamond Dogs» — вместе составляют один из величайших эпосов рок-н-ролла: хронику внутреннего и внешнего разрушения миров, рассказ о распаде эго и общества, гимн новых, тяжким трудом добытых ценностей, которые могли оказаться или не оказаться спасением.
К началу семидесятых многое уже стало дозволенным — гомосексуализм перестал быть преступлением в Великобритании в 1967 году, — и Анжела побуждала своего мужа более радикально использовать свою андрогинную внешность. Она помогала ему выбирать длинные шелковые одеяния — наподобие одежд средневековых королей — и надевать их на фотосессии. Андрогинность Боуи была знаком перемен, так же как манера Мика Джаггера держаться на сцене и блестки на лице и одежде друга Дэвида Марка Болана. Рождался глэм-рок, и в своих лучших проявлениях это была не только музыка и стиль, это был новый, радикальный этап освобождения. «Мы дали себе самим разрешение заново придумать культуру», — писал позже Дэвид.
Боуи был наконец готов преодолеть все ограничения. Он уволил Кена Питта — Анжеле казалось, что его идеи устарели, — и нанял Тони Дефриса. Следующим ходом стал альбом 1971 года «Hunky Dory», символизировавший полное преображение — на подкрашенной от руки обложке изображен Дэвид, смотрящий вверх, с волосами, собранными сзади на манер актрис сороковых, таких как Лорен Бакол и Марлен Дитрих. То, как далеко он зашел, стало очевидно в исполнении песни «Queen Bitch» на телепрограмме ВВС «The Old Grey Whistle Test».
Одетый в высокие красные сапоги и расстегнутый комбинезон, Боуи приковывал к себе внимание, исполняя вдохновленную The Velvet Underground песню о мужчине, который ждет в комнате отеля другого мужчину, пока ревность не начинает причинять ему физические страдания. Это был манифест запретного образа жизни, и Боуи исполнил его с безукоризненной уверенностью в себе.
Если «Hunky Dory» начинался с надежды, выраженной в «Changes», и заканчивался ощущением краха, которым пронизаны «The Bewlay Brothers», вышедший в следующем года «Ziggy Stardust And The Spiders From Mars» развивается в противоположном ключе. Открывающий трек, потрясающие «Five Years», описывает ужасы, происходящие после того, как несколько человек узнают, что через несколько лет Земля погибнет.
Десять песен спустя, после прихода и падения всех тщеславных мессий, Боуи раызгрывает карту искупления, пытаясь спасти одинокую душу в «Rock’n’Roll Suicide»: «Ты не один, кем бы и чем бы ты ни был / Где бы и что ты ни видел / Кажется, что все ножи взрезают твой мозг / Я пережил свою долю испытаний, я облегчу твою боль / Ты не один».
Боуи и The Spiders From Mars — басист Тревор Болдер, ударник Вуди Вудмэнси и Мик Ронсон — в 1972–1973 годах провели в туре восемнадцать месяцев без перерыва.
Выступление 1973 года в Hammersmith Odeon стал завершением этой истории. «Я действительно хотел, чтобы все это закончилось, — вспоминал Боуи в «Moonage Daydream: The Life And Times Of Ziggy Stardust». — Я писал музыку для другого проекта, я смертельно устал, и мне вконец надоела сама идея Зигги, я не мог сосредоточиться на выступлении. Я был опустошен и несчастен». В конце концерта, перед выходом на бис с «Rock’n’Roll Suicide», Дэвид обратился к слушателям: «Это не просто последнее выступление в туре, — сказал он. — Это наш самый последний концерт. До свидания! Мы любим вас». Люди в зале были поражены, равно как и музыканты The Spiders From Mars. Дэвид Боуи отбросил свое альтер-эго и одновременно распустил свою группу — на глазах у публики. Анжела утверждала, что она также была поражена. Она считала, что после концерта превратилась в «персону нон-грата». Дэвид больше никогда не был с ней столь же откровенен и никогда больше с ней так плотно не сотрудничал.
Последующие работы Боуи не были столь же радикальными, как его альбомы начала семидесятых. Поп-исполнителям редко дается шанс изменить мир более одного раза — оказать решающее влияние на то, как исполнители могут выглядеть и звучать, изменить представление о то том, что дозволено, а что нет, уменьшить влияние традиционных авторитетов. Дэвид Боуи сумел сделать это более решительно, чем большинство других музыкантов. Он использовал рок-н-ролл для того, для чего он лучше всего подходит: чтобы дать средство самовыражения для тех, у кого его раньше не было. Более того, он обратился к тем, кого рок-н-ролл изначально не принимал, к людям, которые не были уверены, что они когда-либо будут допущены в этот мир. Он помог им определиться в себе, дам им разрешение и поощрение находить удовольствие в себе и друг друге. Он обратился к ним со словами: «Протяните мне ваши руки, потому что вы прекрасны / Протяните же мне ваши руки».
rollingstone.ru