Вратари на пятерку
Игорь Акинфеев
Без вариантов первый. Есть понятие «глубокий тренер» специалист, в котором основательность прикреплена к неочевидности. Акинфеев глубокий вратарь. Это фигура историческая для нашего футбола и не только российского периода. Может, кто-то забудет чемпионства ЦСКА, да кто-то, может, не засечет в памяти и Кубок УЕФА 2005 года, но любой адекватный профессионал футбольного дела обязательно запомнит манеру игры этого вратаря. А она у него, главным образом, в глазах. Причем сейчас я не об уверенности, которая у Акинфеева от природы и которая всем видна. Я именно о тактике. Ведь отменная его реакция это работа глаз. «Я слежу не за мячом, а за движением ноги», сказал как-то Игорь о бьющих ему со стандартных положений людях. У него нет эстетской кошачьей гибкости Нигматуллина, нет великого роста ван дер Сара и убийственных габаритов Шмейхеля. У него есть отлично натренированные глаза. Тренинг глаз система достаточно популярная, с использованием разных мячей от футбольных до теннисных, когда, например, маленький желтый мячик бьется о стену, а вратарь тем временем стоит лицом к той самой стене и пытается реагировать на отскок. И многие реагируют, однако до уровня акинфеевской реакции люди доходят единичные. В вековом пространстве.
Дмитрий Харин
С Игорем, который номер один, Димка, которого я знаю лучше, одного типажа. У него такой же нестандартный ум, а габариты намного внушительнее. В отличие от Акинфеева, быстро захватывающего власть в своих воротах, будь то армейских или национальных, Харин по молодости рьяно соперничал со Стасом Черчесовым в сборной и с западными партнерами в британских клубах.
***
Тренировки вратарей сборной России середины 90-х, которые я проводил, были полны нервного напряжения. Передо мной работали два профессионала, к тому моменту уже доказавших и обосновавших свои претензии на значимую роль в нашем футболе, но конкуренция эта их выжигала, и ничего с этим поделать было нельзя. Дима и Стас воспитанны, профессиональны, они знали, что такое большая команда, и внешне друг на друга не дулись, тренерскому штабу ничего не высказывали. Мы же, тренеры сборной, говорили с ребятами на эту тему, но главная сложность, которая и набивала высокие вольты в межвратарский климат, была крайне объективна и срезать ее по живому мы считали мерой неприемлемой. Дело в том, что назначали мы стартовый состав, как правило, непосредственно перед матчем. Вот, по сути, до начала встречи и Харин, и Черчесов не знали, кому же из них придется застегивать на кисти перчатки.
Первый матч на Евро-96 мы проводили против Италии (1:2), место в воротах занял Стас. Мотив был прост: вся оборона была практически спартаковской. Наверняка вы сейчас вспомнили второй мяч Казираги, ставший для нас особенно обидным и особенно пробившим по психологии вратаря. Черчесов переживал, и на матч с Германией (0:3) вышел Харин.
Та ситуация в 1996-м напомнила мне 1982-й, когда Виктор Чанов соперничал с Ринатом Дасаевым, и Бесков был вынужден отцепить киевлянина во избежание неприятностей.
***
Жаль, в дальнейшем у Харина сложилась только начальная часть карьеры на Западе. Мне думается, нашим вратарям там было заиграть особенно тяжело не вышло даже у Дасаева. Проблема в том, что в играх российского и даже советского чемпионата было заметно меньше напряжения, чем в европейских баталиях, атаки выверялись и перестраховывались, многие команды играли от обороны. Пока наш родимый страж ворот приспосабливался к новым условиям постоянной игровой дистонии, он допускал ошибки, которых привык опасаться на родине, и начинал терять психологическую уверенность. Исключение, пожалуй, одно. Смотрите ниже.
Станислав Черчесов
Черчесов на чужбине был признан. Во-первых, Стас исключительный боец, всегда готовый принять любой вызов, что в какой-то степени недавно сыграло ему в минус я о преждевременном, на мой личный взгляд, назначении его главным тренером «Спартака». Во-вторых, Европу он познавал не самую большую дрезденское «Динамо» и австрийский «Тироль» при всем к ним уважении никогда не имели континентальной славы.
В моем рейтинге он третий в истории российских чемпионатов. Уступает только двум носителям полноценных природных даров, опережает ряд других даровитых, но не выделанных, да и бесчисленный полк просто хороших работяг. Черчесов работяга выдающийся. Перефразируя новомодную фразу, он self-made keeper. Быть «под Дасаевым», уйти на понижение в «Локомотив» и вернуться в «Спартак», застолбив первый пост, никого к нему не подпуская до самоличного отъезда в загранкомандировку, был способен или гениальный мастер, или Станислав Черчесов.
Особенности тренировок с Черчесовым я помню прекрасно. Он не обладал протокольным вратарским ростом, поэтому ему требовалось развитие качеств, нивелирующих этот условный, но в то же время реальный недостаток. Я длительно навешивал мячи с разных флангов в разные точки штрафной площади, Черчесов тем временем нащупывал нужный темп выхода из ворот, доводя расчет траектории полета мяча до автоматизма. С таким приобретенным чутьем Стас ошибался на выходах лишь в одном проценте из ста. Невиданный КПД для невысоких вратарей.
Сергей Овчинников
Когда я был свидетелем борьбы за место первого номера сборной между Хариным и Черчесовым, третьим, молодым в нашем коллективе был фактурный парень из «Локомотива» Сергей Овчинников. Я сразу обратил внимание на разность уровня подготовки «большого дуэта» и будущего Босса вот в каком аспекте: если первые двое ловили мяч без характерного пшика от резкого касания перчаток и летящего мяча, то Овчинников ставил руки жестко и мяч фиксировал довольно звучно. Уровень громкости пшика это уровень технического брака. По своей концепции Сергей атлетичный, ураганный вратарь. Если он вылетал, то обязательно сносил всех на своем пути. Агрессивно, громко. Мяч он, бывало, не доставал в подобных эпизодах, по крайней мере, делал это менее надежно других сборников, но впоследствии стабилизировал свой класс за счет хорошей самоорганизации. Он быстро стал лидером в «Локомотиве», быстро вникал в действия своего клуба, в новшества его игры в обороне, и позитивно влиял на партнеров психологически. Интеллект, внутренний стержень и неимоверная страсть если не переиграть, то уничтожить неприятеля и сделали Сергея Ивановича одним из лучших вратарей чемпионатов России.
Юрий Жевнов
Замыкает мою пятерку этот с большой буквы Хозяин штрафной. Пожалуй, лучше и концептуальнее Жевнова охарактеризовать трудно. Равно как и знаменитого вратаря сборной СССР Анзора Кавазашвили эталона начальника штрафной площади, нештатной должности, базис которой в отличной реакции в рамке, активности в общении с партнерами и гордом виде с приподнятым подбородком. Таким был напарник Яшина, таков Жевнов. И некоторые ошибки на выходах, связанные с недостаточной натренированностью просчета траектории полета мяча, не мешают быть белорусу одним из лучших в российской истории. Хозяйская харизма дает ему фору над остальными ребятами, которых мы любим и за которых переживаем.
***
Михаил Еремин и Сергей Перхун
Двое ребят должны были быть в нашем списке, но волею трагических обстоятельств так и остались в памяти нашими надеждами. Михаил Еремин и Сергей Перхун, армейцы, и в потенциале футболисты с большим будущим. Еремин, на мой взгляд, обладал таким сумасшедшим сочетанием ума и эффекта машины, что не вижу предпосылок, которые могли бы помешать ему сделать карьеру хуже славного и выдающегося Петера Шмейхеля. Кажется, из больших вратарей последней пары десятилетий подобным сочетанием обладали только они двое.
Стихия Сергея Перхуна, который толком у нас не поиграл, была в другом: в легкости и постоянной нацеленности на умный, своевременный выход вперед руками. Добавляло вратарского шарма ко всему этому его бесстрашие.
Бесстрашие, выход вперед руками