Мое седьмое сентября. Год спустя

Прошел практически год с момента гибели хоккеистов, тренерского состава и персонала команды "Локомотив". Тот сентябрь, седьмое число... он и оно навсегда останутся черными для меня. Я часто прокручиваю черный день в своей голове. Наверное, тогда я испытывал самые сильные негативные эмоции. Хотя "негативные" - слишком слабо сказано. 

Накануне годины я наконец-то расскажу - это сделали многие хоккейные болельщики практически сразу же - как я пережил потерю близких мне людей, смерть команды моего сердца. Я уверен, у каждого есть своя история. 

Погожий тогда выдался денек. Было солнышко. Меня уже захватило начало сезона - первый матч я не собирался смотреть, ибо было понятно, кто там победит. Я просто ждал 8 сентября, чтобы в кругу таких же как я сесть в баре и наслаждаться "Локомотивом" Маккримона. 

Но днем была работа. В тот день закладывали первый камень нового корпуса Тенинской электростанции - той, что за Дзержинским районом Ярославля. Я был там примерно с 13:00. В эти дни проходил еще многострадальный политический форум. Именно оттуда на торжественное мероприятие по закладке котельной должен был прибыть тогдашний губернатор ЯО Сергей Вахруков, замминистра экономразвития и какие-то высокопоставленные китайцы, которые и проплатили строительство этого корпуса. 

Г-н Вахруков со свитой прибыл где-то в 15:45 - за 20 минут до гибели ребят. Мы журналисткой братией слушали речи губера, китайцев и прочих гостей. На часах 16:15... 

Мне начинает названивать лучшая подруга. Настойчиво так названивать. А я стою, слушаю китайца и трубку не поднимаю. Вдруг она пишет в аське.

- Ты слышал, в Туношне самолет упал?

Я довольно равнодушно написал, что не слышал. Она попросила узнать, что случилось. Через минуту я осознал масштабность трагедии... и написал своему главному редактору. Ответ... ответ меня шокировал. 

- Сегодня в аэропорту "Туношна" Ярославской области разбился самолет. Предположительно, на борту находился основной состав команды "Локомотив".

То есть он мне просто кинул молнию, которую сам и написал. В это время губернатору кто-то позвонил. Вахруков взял трубку, побледнел и побежал со сцены... на лестнице он встал, посмотрел на журналистов глазами, которые были полны тревоги... и вернулся назад. На сцену. Там он что-то сказал председателю областной Думы, и тот схватился за сердце.

Естественно, всем было уже не до первого камня новой ТЭЦ, хотя его и заложили. 

Я начал названивать всем ребятам, но не мог понять - то ли у них выключены телефоны, то ли у меня связь плохо ловит. Тут же поползли слухи, что разбилась молодежная команда. Но им лететь никуда было не нужно - первый матч с "Лисами" должен был состояться в Ярославле. 

Нас привезли на площадь Труда - это где стадион "Шинник". Город был внешне спокоен. Трагическая новость еще не разнеслась по Ярославлю. Мне пришла смс от мамы, которая, кто не знает, у меня медик. Естественно, связей у нее много, в том числе и среди спасателей МЧС. Смс...

- Наверное, ты знаешь, что "Локомотив" разбился.

Когда я услышал это от мамы...я редко плачу - малое количество людей и событий могут  выдавить из меня слезу. Тут я начал рыдать навзрыв. Мама позвонила сама.

- Звонила подруга, она сейчас разгребает трупы. Выжили трое. 

- Кто?!?!

- Тренер, сотрудник персонала и хоккеист.

- Какая у хоккеиста фамилия???

- Кажется, Гаврилов.. в общем, что-то на букву "Г".

- Галимов??

- Да, Галимов. 

Мое средце, моя голова.. они отказывались воспринимать случившееся. Слезы летели градом. Я пошел куда глаза глядят - в сторону жд вокзала. И только тут я вспомнил о Максе. О Максе Зюзякине. Мы никогда не были друзьями, но одно время назвать наши отношения товарищескими было можно. Я набрал его... и услышал гудки. Этот разговор крутится у меня в голове всегда, когда я вижу Макса. На льду или в жизни.

- Алло.

- Да.

- Макс?

- Да. 

-... Ты жив?

Я не нашел других слов. В душе появилась надежда, что это все какая-то ошибка. Какой-то глупый и грубый розыгрыш. Я на секунду поверил, что трагедии не было. 

- Да, жив.

-...а самолет не разбился?

- Нет, Вань, похоже, пи...ц.

- Мне мама звонила, сказала, что выжили трое. Один хоккеист.

- А кто из хоккеистов?

- Галимов.

Далее я услышал что-то невнятное.. и мы отсоединились. Потом Макса сделали чудом-спасшимся... но мне тогда было не до журналистких инстинктов. Я побрел дальше. Зашел во дворик, где живет моя знакомая... эта девушка - не буду акцентировать внимание на нашей истории взаимоотношений - не в этом дело.. Эта девушка мне помогла прожить всю следующую неделю. Ее зовут Маша. Этого достаточно для текста. И ей я буду благодарен всю жизнь.

Мы пошли с ней на стадион финансового военного училища и сидели на трибунах. Одни. Мне не стыдно признаться - все это время я сквозь слезы рассказывал о ребятах... и слез было больше, чем слов. А перед глазами постоянно почему-то был Вашичек. Не знаю, почему он... Ведь в Туношне погибли многие ребята, которых я знал. Там осталась и частичка моего сердца.

Часов в 11 вечера мы замерзли. И пошли в бар попить горячего. Естественно, никакой музыки там не играло - на мониторах "Россия-24". Только тогда я узнал подробности и ужаснулся некомпететности федеральных журналистов. Думаю, вы и сами знаете об их косяках и откровенной лжи. 

Больше всего меня выбесили РИА Новости - я не уважаю это агентство. Они похоронили маму Сережи Остапчука. Мой номер мобильного телефона прошел где-то в Москве - они звонили уточнять эту инфу. Я их просто послал. Вообще мне многие звонили тогда из столицы с какими-то безумными вопросами. 

- А какая машина была у Саши Калянина?

- А правда, что Юра Урычев был выше своей мамы?

И еще десятки чертовых вопросов...

Какая, простите, на х*й разница, какая машина была у Калянина, когда на дворе 8 сентября. 

До похорон я почти не спал. И не ел. К "Арене 2000" мы с Машей выбрались только 9 сентября. Раньше я не мог... Не знаю почему. Но не мог. Наверное, у меня не получалось принять это все. А осознать то, что ребят больше нет, я не могу до сих пор. Мы положили цветы. 

День прощания с командой я разделил со своей лучшей подругой. Ее зовут Лена. Она долгое время встречалась с Юрой Урычевым, который жил в моем дворе. Юрку я знал с детства... мы вместе гоняли в футбол и хоккей. 

К субботе, к 10 сентября... Мой мозг уже тогда мало чего воспринимал и понимал. Имея на руках удостоверение журналиста, я стоял с Леной в этой 100-тысячной очереди, чтобы зайти в арену, хотя достаточно было махнуть корочками или набрать пресс-атташе. Ленку тогда чуть не придавили к ограждениям - благо, полицейский оказался сильным и недопустил еще одной трагедии. Давка была ужасная. А кто-то умудрялся смеяться.. Этим уродам хотелось просто дать в лицо. 

В 6 утра мы выехали в сторону арены. Зашли во дворец в 10 утра. Мы капитально промокли, но холода не чувствовали вообще. Холод был внутри. Арена произвела гнетущее впечатление. Вы все видели сами по телевизору и на фото - думаю, чувства были примерно такие же, как у меня. 

По пути из арены встретил знакомую из Мытищ - она тоже приехала попрощаться с нашим "Локомотивом". 

После похорон я провалился в сон и проспал почти сутки. 

А потом было прощание с Сашей Галимовым... 

В себя я пришел месяца через полтора. И 99% времени я думал о ребятах. Сейчас я постоянно пересматриваю видео последней победы "Локомотива" - видео того феерического матча, где "Локо" сократил счет в серии плей-офф финала запада с "Атлантом". Где блистал Ваня Ткаченко и Сашка Галимов - оба ярославские ребята... Это лучший матч, который я когда-либо видел.

Спасибо всем, кто дочитал. У каждого есть своя история... Не менее трагичная и сильная, ведь "Локомотив" - часть каждой ярославской семьи...

Мы помним. Наша команда... Навсегда...