Николас Питерский

Ломбертс уже появлялся в этом блоге – осенью, накануне первого домашнего матча «Зенита» в Лиге чемпионов. Считая голландский и бельгийский футбол чем-то очень похожим, «Заводной апельсин» предоставляет трибуну для Ломбертса еще раз. 

НАЧИНАЯ С ПРОШЛОГО ФЕВРАЛЯ я смотрел все матчи «Зенита» по телевизору. И это были великие матчи – против «Баварии», против «Марселя»… Я был очень расстроен. Если ты не принимаешь в них участие, это действительно ранит. До этого ты играл почти во всех матчах, а сейчас не можешь выйти на поле, при том что для карьеры это просто уникальный момент. Много ли игроков могут похвастаться тем, что выигрывали Кубок УЕФА и Суперкубок Европы?

ПОНАЧАЛУ Я спал хорошо. Но когда до моего возвращения в Россию оставалась пара недель, со сном уже были проблемы. Я не мог дождаться, когда же вернусь на поле. Это реальный shit – не играть так долго. Я смотрел футбол и думал: о, fuck, я хочу играть, я хочу играть, я хочу играть! Это самое тяжелое время в моей карьере.

ЛЕЧЕНИЕ В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ было бы связано с некоторыми сложностями. Там я должен был ходить в тренинг-центр, но всего, что нужно, там нет, поэтому мне надо было бы идти в другой центр, а затем еще в один. В итоге приходилось бы много ездить по городу. В Бельгии мне удавалось делать все упражнения в одном месте. Кроме того, в Генте я был вместе со своей семьей, а это помогает забыть о футболе. Если бы я каждые выходные ходил на матчи «Зенита», то совсем бы сошел с ума.

«На финале Кубка УЕФА я был как ультрас: «Это лючший клуб...»

ФИНАЛ КУБКА УЕФА я смотрел в Манчестере – вместе с болельщиками. Клуб дал мне билеты, вокруг было много фанов «Зенита». Обычных болельщиков, не ультрас. Но я сам был как ультрас в тот момент. Пел вместе со всеми и кричал. Пытался петь песни, хоть и не знаю их. Хотя что-то получалось: (по-русски) «Это лючший клюб…»

ПОСЛЕ ТОГО КАК «Зенит» выиграл Кубок УЕФА, я стал популярен в Бельгии. Меня приглашают на телевидение, я даю комментарии. Комментировал матч «Зенита» с «Баварией». Был в самых популярных ток-шоу Бельгии, во всех газетах. Все это было невозможно еще полтора года назад. Когда я играл в «Генте», меня никто не знал. Я был всего лишь одним из многих игроков чемпионата Бельгии.

ОТПРАВЛЯЯСЬ В РОССИЮ, я мечтал выиграть местный чемпионат. Когда я подписывал контракт, мы шли на первом месте. Я думал: «Было бы здорово выиграть. Ну и попробовать пройти в следующий раунд Кубка УЕФА». Всегда тяжело играть после месяца подготовки с такими большими командами, какие попадались нам в весенней части. Но когда мы обыграли «Вильярреал», я подумал: «Если обыграли такого соперника, почему не обыграть любого другого?» Но до этого о Кубке УЕФА я и подумать не мог. Это фантастика! Чудо!

ЛЕТОМ 2007 ГОДА у меня было два варианта – «Герта» и «Зенит», – и я сомневался. Если бы, когда я был ребенком, меня спросили: «За какую команду ты бы хотел играть?» – я бы сразу ответил: «Герта» (Берлин). Я люблю Берлин, это восхитительный город, я хочу там жить и работать. Берлин – новый город, построенный после войны. Там все новое, все молодое. Отличное место для жизни, когда ты сам молодой. Так вот, «Герта» проявляла ко мне интерес. Но потом пришел Санкт-Петербург с большим количеством денег. Я не знал много о «Зените», Санкт-Петербурге, российском чемпионате. Для нас, бельгийцев, ваша лига – очень странный турнир. Только один человек из Бельгии играл там – Руссель. И тот пробыл в «Рубине» всего три месяца! После этого у нас утвердились во мнении, что это чемпионат с не очень высоким уровнем футбола.

КОГДА ШЛИ ПЕРЕГОВОРЫ, я встретился в Голландии с Адвокатом. Он сказал: «У нас хорошая команда. А ты должен приехать в Россию и посмотреть Санкт-Петербург. Приедешь – полюбишь его». Я подумал: почему бы не поехать? Мне предложили: «Приезжаешь в город на три дня и принимаешь решение; не понравится – уезжай куда хочешь». Я приехал туда с отцом, девушкой и менеджером. И с первого момента понял, что хочу играть здесь. «По рукам, – сказал я. – Где надо расписываться?»

Я НИКОГДА НЕ БЫЛ в России, но был в Сербии, в Чехии, в Польше. Мне нравились все эти страны. И мне должна была понравиться Россия. Мне нравится менталитет русских людей. Они не так сильно переживают из-за всего, как у нас. В Европе если ты оставишь машину в неположенном месте – плати. Превысишь скорость на 10 км/ч – плати. Как Большой Брат. В России все иначе – плати, но водительские права на полгода у тебя забирать не будут.

«За те деньги, что я снимаю в Питере квартиру, в Бельгии можно арендовать замок»

ПЕТЕРБУРГ – ОГРОМНЫЙ город, в котором есть все, что нужно. Поэтому я счастлив. Единственное – все очень дорого. Например, снимать квартиру – это раз в 10 дороже, чем в Бельгии. Я арендую ее на паях с клубом: часть плачу я, часть – «Зенит». Сколько это стоит? Фух, очень дорого. Несколько тысяч евро в месяц. За эти деньги в Бельгии я бы мог арендовать замок.

МОРОЗ? САМЫЙ сильный мороз футболисты пропускают. Когда в России действительно холодно, мы уезжаем на сборы в Дубай, Марбелью, куда-нибудь еще. Минус 10 – это для меня окей. Я люблю снег. Тем более, если выбирать между дождем или снегом. Снег – это атмосфера Рождества, это здорово. Правда, на лыжах я катался всего раз. Ездили с друзьями во Францию, в Валь Торенс на три недели. Из них я катался только один день. Больше нельзя – для футболиста это слишком опасно.

ЗА ДВЕ НЕДЕЛИ до моей первой игры в «Зените» я еще был в отпуске, отдыхал на Тенерифе. Вернулся и перешел в «Зенит». Потренировался меньше недели – и сразу же должен был выходить на поле. Я не был готов, но в команде пять человек было дисквалифицировано. Выбора не было. Потом я травмировался, не смог сыграть против «Спартака», потерял еще неделю. Потренировался пару дней – и вперед, на матч с «Динамо»… В общем, в своих первых играх за «Зенит» я был очень плох.

МОЙ ПРОШЛЫЙ тренер – в «Генте» – был очень похож на Адвоката. Строгий на поле, но за его пределами сразу расслабляется. Так что к специалистам вроде Адвоката я привычен. Адвокат думает о футболе постоянно, но пошутить для него не проблема. Со мной он перешучивается все время. Подкалывает сборную Бельгии, говорит, что она плохо играет: «Что за команда! Что за тренер! Вам нужен такой тренер, как я!» Бельгийцы и голландцы всегда смеются друг над другом.

НА ТРЕНИРОВКАХ Адвокат много говорит о позиционных вещах. Например, мы пропустили гол, потому что я слишком рано пошел на человека, у которого был мяч. Если бы я подождал, то он бы смещался в центр, а я смог бы углядеть за парнем, который был у меня за спиной. Но парень за спиной и забил гол. Еще Адвокат учит не делать офсайд в центре поля. Не рисковать, если не нужно.

В РОССИЙСКОМ ФУТБОЛЕ мне больше всего не нравятся плохие поля. Иногда они очень плохие. В прошлом году мы играли в Нальчике, поле было просто ужасным. Кроме того, у вас старые стадионы. Очень жду новый стадион в Санкт-Петербурге. Когда его построят? В 2011-м? Было бы здорово. Еще я не люблю путешествия самолетами. Ты едешь в Мадрид, к «Реалу»; возвращаешься ночью; днем тренируешься; на следующий день летишь в Самару… В результате очень устаешь. Это главная причина, почему последний чемпионат мы закончили не так высоко. Если бы путешествовали не так часто, были бы первыми.

«Я очень хочу слетать во Владивосток»

ДЛИННЫМИ ПЕРЕЛЕТАМИ, хоть я их и не люблю, меня не испугаешь. Я и 12 часов был в воздухе – летал на Маврикий. Еще ездил в Японию со сборной. Сейчас я очень хочу слетать во Владивосток – это очень интересно. Кто из бельгийцев может сказать, что бывал во Владивостоке? Два? Один? Ни одного? Мне очень хочется узнавать вашу страну. И в Москву я хочу съездить. Знаю, что это красивый город, и обязательно выберусь туда со своей девушкой Каролиной на каникулы.

Я ГОВОРЮ НА ТРЕХ языках – фламандском, английском и французском. В Брюсселе – это французская часть Бельгии – с английским еще могут возникнуть проблемы, у нас же на нем говорят все. У нас много телеканалов, на которых показывают английские и американские фильмы в оригинале – с титрами на фламандском. Каждый день мы слышим английскую речь, учим язык в школе. Французский – тоже в норме. Я понимаю немецкий, но говорю не очень хорошо. Так что правильно считать, что я знаю три с половиной языка. Еще у нас много диалектов. Вот у меня диалект ужасный. Я из западной части Бельгии, и если буду говорить с кем-то с Востока, он может меня не понять: «Что-что ты сказал? Повтори!»

МЫ УЧИМ язык вместе с Каролиной. Пока знаем не очень много: (по-русски) «вилька», «ложка», «нож», «салфетка», «бефстроганов».

В ЕВРОПЕ – в том числе среди бельгийцев – очень популярны татуировки. У меня их нет – не увлекаюсь. Одна и та же вещь на одном и том же месте! Это навсегда, на всю жизнь. Когда тебе 60 или 70 лет и у тебя есть тату, выглядит это неважно. «Fuck, у тебя тату? Ты что, из тюрьмы?» Возможно, это часть моего воспитания. Вот у Риксена много татуировок. У него тату его жены, на животе есть дата рождения. Такое ощущение, что он не помнит, когда родился! Если ему нравится – почему нет? Но я – нет, никогда на такое не подсяду.

Я ЛЮБЛЮ ПОЛИТИКУ, очень ею интересуюсь. Может, даже когда-нибудь займусь в Бельгии политикой. Всегда слежу за политическими программами. Учусь в университете на юриста – четвертый курс, – и там тоже много связано с политикой. У нас в Бельгии это особенно актуально: найти компромисс между французской и фламандской частью страны почти невозможно.

НУЖНО ЛИ РАЗДЕЛИТЬ Бельгию на две части? Может, и нужно. Но невозможно. У нас не только языки разные, но и менталитет. Фламандцы работают гораздо больше французской части населения. Мы больше зарабатываем, но должны делиться деньгами с французской частью страны. Допустим, хотим мы построить лучшие дороги на свои деньги – а нельзя. Надо перевести их на общий счет, и потом только половина пойдет на дороги. Мы хотим тратить свои деньги на то, что хотим. Поэтому и хотим иметь свое государство. Но это тяжело.

Мой дед провел в концлагере четыре года. «Это был отличный опыт, – говорил он потом. – Я ни о чем не жалею»

Загружаю...

Я ДУМАЮ, США или Европа не должны вмешиваться в ситуацию на Кавказе – это проблема Грузии и России. Грузия атаковала Осетию, Россия хотела защитить этих людей. Грузия вообще должна чуть-чуть помолчать, потому что считает себя несколько сильнее, чем она есть на самом деле. Я был в Белграде через несколько лет после того, как его бомбили. США всегда хочет решать мировые проблемы, где бы они ни происходили, но делает только хуже. Вот, например, Ирак. Саддам поддерживал Усаму? А сейчас страна в разрухе. Было плохо, стало еще хуже. А Россия становится все сильнее и сильнее, и ее боятся. Даже в Европе. Люди боятся новой холодной войны. Они все еще думают, что Россия нуждается в Европе. Но я думаю, что Европа нуждается в России. Потому что у вас есть газ и нефть.

МОИ ЛЮБИМЫЕ ПОЛИТИКИ – Черчилль и де Голль. Мой дедушка был в концлагере, а они были против фашистов. Дед провел в лагере четыре года. За день до того, как пришла свобода, умер его брат. Фашисты хотели убить всех остальных и даже придумали, как: поместить в лодку и утопить. Но пришли американцы и всех спасли. Когда дедушка вернулся в Бельгию, он весил 38 кг. Но он сказал: «Это был отличный опыт. Я ни о чем не жалею». Он получил образование, стал очень строгим, умным и сильным человеком. Он до сих пор жив.

САМЫЙ ТРОГАТЕЛЬНЫЙ эпизод в России случился со мной в начале 2008 года, когда я был на Суперкубке в «Лужниках». Там рядом с гостевой трибуной есть туннель, из которого футболисты выходят на поле. Начала матча я ждал там. Ребята еще были в раздевалке, и я не хотел им мешать. Неожиданно вся наша трибуна – а там было очень много людей – начала скандировать: «Лом-бертс! Лом-бертс!» Это значит, что люди помнят меня. Значит, они хотят, чтобы я вернулся. Я очень ценю это. Не буду говорить, что в глазах у меня тогда стояли слезы, но было близко к тому. И я хочу играть, я хочу играть, я хочу играть. Для этих людей.

Точка G

Стивен Джеррард – парень, способный одним взмахом ноги завести тысячи людей. В год, когда Джеррард справляет 10-летний юбилей пребывания на «Энфилде» и активно борется за английское чемпионство, PROспорт изучил сотни его интервью и проследил, как из робкого юноши он превратился в неотразимого капитана.

Химический реагент

Футбольные «Химки» пережили самое бурное межсезонье из всех возможных: сперва клуб расформировали, потом восстановили, а теперь у команды новый тренер и обновленный состав. PROспорт отправился на место, где строят новые «Химки», пообщался с начинающим тренером Константином Сарсанией и узнал, чем эта команда не хуже любой, кроме «Зенита» и ЦСКА.

Уходящая натура

Завершив игровую карьеру, Владислав Радимов дал трогательное интервью PROспорт – о недавних предложениях от «Кубани» и «Локомотива», сочувствии московскому «Спартаку» и болгарских «коленатах», «петатах» и «крокатах».

Лицо под маской

В 12 лет Георгий Гелашвили ездил в Москву на обучение, в 16 отказался от предложения остаться в США, а в 20 оказался не нужен в родном Челябинске. Сейчас Гелашвили защищает ворота ярославского «Локомотива», считается одной из главных звезд КХЛ и соглашается на фотосессию для PROспорт.

Принцесса датская

У юной Каролины Возняцки высокий рейтинг, туча поклонников и знаменитая родина – она родилась в том же городе, что и Ганс Христиан Андерсен. PROспорт пообщался с новым секс-символом мирового тенниса и узнал, когда про Каролину сняли первый документальный фильм, за что ее дисквалифицировали на US Open и каким бизнесом она хочет заняться в будущем.

Который возвращается

За долгие годы своей карьеры Херманн Майер наводил ужас на соперников, болельщиков и хирургов. Австрийский горнолыжник, переживший великие победы, сумасшедший вылет с трассы и ужасную аварию, до сих пор рассекает по склонам. PROспорт рассказывает историю Майера, которому понадобилось 10 лет, чтобы стать человеком.

Фигурально выражаясь

Пока этот номер PROспорт путешествовал по типографии, Яна Хохлова и Сергей Новицкий должны были выигрывать золото чемпионата Европы по фигурному катанию. За три недели до того корреспондент PROспорт Мария Командная посетила тренировку молодых людей, зарядилась их энергетикой и написала пьесу – о соперничестве, кумирах и, конечно, любви.