Бог, родина и мяч: почему футбол для Аргентины — религия

Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).

Футбол для Аргентины — нечто гораздо большее, чем просто спорт. Это национальная идентичность, социальный клей, предохранительный клапан для экономических и политических разочарований.

Футбол родился не в Аргентине, и все же ни одна другая страна в мире не проживает его с такой же глубинной, животной страстью. Так, пока в Англии он зарождался как времяпрепровождение среди студентов Кембриджа и рабочих викторианских фабрик, никто и представить не мог, что этот вид спорта пересечет океан и обретет свою истинную духовную родину на пыльных улицах Буэнос-Айреса, в рабочих кварталах Росарио, на грунтовых полях Пампы.

Речь идет о феномене, бросающем вызов любой логике. Одиннадцать человек, гоняющихся за мячом, могут остановить целую нацию, заставить плакать миллионы людей одновременно, могут объединить то, что политика разъединяет, и исцелить раны, казавшиеся неизлечимыми. В Аргентине футбол — не просто спорт: это универсальный язык, светская религия, единственный общий знаменатель для страны, разодранной на части тысячью противоречий.

Корни этой безграничной любви

История рассказывает нам, что в III веке до нашей эры солдаты китайской династии Хань практиковали «Цуцзюй», пиная нечто, похожее на мяч, в сетку. Следы похожих игр найдены в Древней Греции и Риме. Но современный футбол, тот, что сегодня движет миллиардами и заставляет сердца биться чаще, родился в Англии XIX века.

Поначалу это была невинная забава среди друзей, соседей, сокурсников. Первые правила были установлены именно в Кембридже. Но именно рабочие превратили его во что-то большее. На фабриках стихийно возникали команды, с импровизированной формой и рабочим самолюбием. Владельцы фабрик становились странной гибридной фигурой: тренерами, спонсорами, президентами и организаторами турниров. Они оплачивали железнодорожные билеты своим игрокам, чтобы те ехали соревноваться в соседние города, словно это были выезды в Лиге чемпионов.

Переломный момент наступил, когда эти псевдотренеры начали «импортировать» игроков с других фабрик. Они предлагали лучшую работу в обмен на предательство родной команды. Это была заря трансферного рынка, хотя его тогда так еще никто не называл. На новичков смотрели с подозрением, видя в них наемников, променявших верность на более высокую зарплату. Но футбол все еще оставался, по сути, игрой джентльменов.

Революция под названием профессионализм

Затем случилось немыслимое. У одного из таких просвещенных (или коррумпированных — смотря с какой стороны посмотреть) руководителей родилась революционная идея: почему бы не собрать команду из лучших доступных игроков? Не в обмен на лучшую работу, а платя им напрямую за игру. Родился профессионализм, а с ним — скандал, потрясший футбольный мир.

Реакция была яростной. Игроков, принимавших деньги, обвиняли в том, что они «продаются», профанируют благородную игру. Традиционные клубы восстали, требуя наказаний, дисквалификаций, исключения из турниров этих выскочек, которые осмелились платить за победу. Но, как и все революции, эта была неостановимой. Медленно сопротивление рассыпалось. То, что было скандалом, стало нормой, а затем — традицией.

Сегодня дети в каждом уголке планеты мечтают стать профессиональными футболистами. Суммы, которые крутятся, астрономические, контракты стоят состояний, бросающих вызов воображению. А страсть? Страсть взорвалась в таком измерении, которое те английские пионеры и представить себе не могли.

Аргентина и её пророки мяча

В футбол играют везде, но не везде его переживают одинаково. И в Аргентине это знают лучше, чем где-либо. Спросите любого аргентинца, который путешествовал по миру: первое слово, которое они услышат от иностранца, как только узнают их национальность, неизбежно будет «Марадона» или «Месси». Как будто гражданство, общее с этими полубогами футбола, автоматически наделяет магическим прикосновением, божественной искрой.

Иностранцы загораются, приходят в восторг, словно разговаривают напрямую с Диего или Лео. Такова сила «альбиселесте», голубого и белого цветов: она превосходит географические границы, преодолевает языковые барьеры, мгновенно создает эмоциональные мосты между никогда не видевшими друг друга людьми.

Одиннадцать человек, играющих в мяч, не должны обладать такой силой. И все же она у них есть. Страсть пронизывает каждый уголок Аргентины, с севера на юг, от Анд до атлантического побережья. И на этом она не останавливается: даже в Бангладеш, за тысячи километров, болеют за сборную Аргентины. Это феномен, который ставит в тупик любой рациональный анализ.

Суеверия, обряды и незримый договор

Аргентинский футбол превратил миллионы людей в ревностных практиков абсурдных ритуалов, которые, однако, имеют совершенный смысл для тех, кто их совершает. Обряды, которые заставили бы улыбнуться антрополога, но для каждого болельщика являются вопросом жизни и смерти. Кто-то должен носить одну и ту же немытую футболку на протяжении всего турнира, кто-то — смотреть матч с одного и того же стула, кто-то не может произносить определенные слова, кто-то должен есть одну и ту же еду перед каждым матчем.

Существует негласный договор между каждым аргентинцем и аргентинкой: не говорить ничего, что может принести неудачу. Не облекать в слова желание, чтобы то, что ты хочешь, чтобы случилось, случилось непременно. Это неписаный закон «сглаза», «порчи». Нарушить его — значит навлечь на себя гнев миллионов соотечественников.

Есть один эпизод, который идеально описывает это коллективное безумие. Во время матча Кубка Америки между Аргентиной и Эквадором один перуанец сделал казалось бы невинный комментарий: было очевидно, что Аргентина снова выиграет. Матч дошел до пенальти. Нервы натянулись как струны, и вся злость, все накопленное напряжение обрушилось на того бедного перуанца, виновного в произнесении запретных слов. Он, вероятно, так до конца и не понял масштабов безумия, которое развязал. Но одно можно сказать точно: он больше никогда не откроет рот во время матча сборной.

Катар 2022: когда страна замерла

18 декабря 2022 года — дата, высеченная в мраморе аргентинской истории. Когда Гонсало Монтьель пробил решающий пенальти в ворота сборной Франции Килиана Мбаппе, вся Аргентина взорвалась. Не потребовалось официальных призывов, организации, логистики. Более двух миллионов людей стихийно хлынули на улицы Буэнос-Айреса, стекаясь к Обелиску, словно реки в половодье к морю.

Жажда праздника была осязаемой, физической. Её видели на улицах, на автострадах, превратившихся в танцполы, на балконах, залитых голубыми и белыми флагами, похожими на море, взволнованное ветром. Люди лезли на светофоры, на фонарные столбы, карабкались куда угодно, лишь бы получить лучший обзор. А еще были татуировки: тысячи аргентинцев выводили на своей коже лицо Месси, кубок мира, дату финала. Не стираемые отметины коллективной экстаза.

В стране, разодранной пропастью экономических различий, политическими расколами глубокими как каньоны, социальными противоречиями, кажущимися непреодолимыми, одиннадцать человек в голубой и белой футболке совершили невозможное: объединили всю нацию. В те волшебные недели больше не существовало «grietas» — тех трещин, что раскалывают аргентинское общество. Энергия 46 миллионов человек слилась в одну точку, вибрировала на одной частоте, пульсировала одним сердцем. Это было больше, чем спортивная победа: это было искупление народа.

Майами 2024: повторение легенды

14 июля 2024 года на «Хард Рок Стэдиум» в Майами история повторилась. Финал Кубка Америки: Аргентина против Колумбии. На этот раз без пенальти, но с голом Лаутаро Мартинеса в дополнительное время, принесшим титул двукратных чемпионов Америки. И снова Аргентина сошла с ума.

Обелиск вновь заполнился, несмотря на два часа ночи и пронизывающий холод. Но настоящему болельщику нет дела до холода, усталости, нечеловеческого времени. Единственное, что имеет значение, — это празднование. Это было подтверждением, что 2022 год не был единичным чудом, статистической аномалией. Это было доказательством, что то поколение, ведомое Месси, Ди Марией, Отаменди, Дибу Мартинесом, и вправду было легендарным.

Праздник был, возможно, менее массовым, чем мировой, но не менее интенсивным. Потому что каждый аргентинец знает: выиграть Кубок Америки у таких команд, как Бразилия или Колумбия, — никогда не данность. Это подтверждение превосходства, сертификация статуса.

Совершенная иррациональность

В этом нет смысла, это невозможно объяснить логикой. Как можно рационализировать тот факт, что одиннадцать человек, бегущих за мячом, могут вызвать взрывы коллективной радости, слезы умиления, объятия между незнакомцами, становящимися на один день братьями? Как объяснить, что целая страна замирает, что аэропорты пустеют, что улицы становятся пустынями или реками людей в зависимости от результата?

Футбол для Аргентины — нечто гораздо большее, чем спорт, и это не обсуждается. Это национальная идентичность, социальный клей, предохранительный клапан для экономических и политических разочарований. Это место, где рабочий и адвокат могут плакать в объятиях друг друга без стыда. Это пространство, где глубоко разделенная страна обретает, хотя бы на девяносто минут, единство, которое в другом месте кажется невозможным.

Сорок шесть миллионов аргентинцев разделяют эту светскую религию. Не нужно крещения, нет писаных догм, не существует официальных священников — хотя Марадона был очень близок к тому, чтобы быть причисленным к лику святых. Это вера, которой дышишь в воздухе, которая передается из поколения в поколение, которая течет в крови вместе с ДНК. Если в других частях мира футбол остается спортом, то в Аргентине он продолжает быть тем, чем был всегда: Бог, Родина и Мяч, в этом порядке или, может быть, все смешаны вместе, неотличимые одно от другого. Страсть иррациональная, неконтролируемая, восхитительно безумная.

Друзья подпишитесь на наш блог и телеграмм канал для поддержки автора.

Всем большое спасибо, дальше будет много интересного.