Интервью Тикнизяна: скандальный уход из «Локо», непонятки с Галактионовым, деньги «Зенита»

Как Наир в Сербии?

Большое интервью Наира Тикнизяна на канале Нобеля Арустамяна – здесь выделяем главное.

Тикнизян пошел на снижение зарплаты ради Сербии. Как попал в «Црвену Звезду»

– Как возник вариант с «Црвеной Звездой»? Было достаточно резко, как понимаю?

– Было очень спонтанно, неожиданно. Конец мая. Мне звонит агент Александр Клюев и говорит: есть вариант с «Црвеной». Я сказал: «Супер». На следующий день позвонил Марко Марин – спортивный директор. Наш диалог продлился пять минут, с переводом Саши с английского на русский. Я включил все свои резервы.

И тогда Марко Марин сказал: «У нас план – попасть в Лигу чемпионов. Крайний случай – ЛЕ. Мы верим в тебя и ознакомились с твоим портфолио». Я ответил: «Let’s go!» Это сильно запало ему в душу, он после сказал – для него это стало ключевым. Для меня тоже: слышал те слова, которые необходимы любому футболисту и спортсмену. 

– Помню, мы сидели в Ереване. Не могу сказать, что ты был уверен, что это правильное решение.

– Сомнения – это абсолютно нормально. Если бы этот шаг был неправильным, карьера бы пошла под откос. Будешь думать, взвешивать все за и против. На тот момент был еще один вариант, помимо «Црвены», – «Слован» Братислава. 

Конечно, для меня «Црвена» гораздо больший клуб, но, так или иначе: ты думаешь, общаешься и звонишь Марко Николичу, Ивице Оличу. Спрашивал только про футбольную составляющую. В последнюю очередь интересовали рестораны, кафе, бары. Питаюсь в отеле, где наша база. Периодически ходим с женой в одной хорошее местечко, но это не ресторан. 

– Сейчас у тебя зарплата в «Звезде» – 600 тысяч евро. Это чистыми. Правильно? 

– Да. 

– В «Локо» была такая же?

– Больше. 

– Так, ты пошел на понижение ради «Црвены», ради переезда сюда? Как ты себе это объяснял?

– Хочу играть в Европе. Бог дает возможность играть в Европе, играть в старте. Быть основным футболистом такого большого клуба. Вопрос денег важен, когда ты семьянин и отец. У меня ситуация похожа на ту, когда я уходил в аренду в курский «Авангард». Я тоже шел за футболом и футбол отблагодарил меня за честное отношение.

– А сколько в «Локо» было? 

– 750 тысяч. 

– Тебе комфортно с такой зарплатой?

– Абсолютно. Не понимаю людей, которые имеют большие зарплаты и при этом хотят больше и больше. Мой жизненный план: чтобы у детей и родителей была квартира. У отца есть, матери снимаю. У нас женой квартира и, дай Бог, дом. Дальше, если говорим про какие-то инвестиции… мне этого достаточно, чтобы получать удовольствие от жизни. 

«Было тяжело». Как Тикнизян ментально справляется в Сербии

– Ты отменял наше интервью в перерыве матча с «Партизаном». Было неожиданно, не ждали…

– Скажи честно: хочешь, чтобы я деньги за билеты вернул, ха-ха. 

– Как долго ты отходил от «Партизана»? 

– Не более двух суток. Больше отходил от игры против «Пафоса», первого матча. Был четвертый раунд квалификации Лиги чемпионов. Я думал: есть возможность сразу же, с первого же сезона, попасть туда. Это дорогого стоило, но Лига Европы для меня тоже ценна. 

На 40-й секунде пропускаем гол. В последней стадии эпизода крайний вингер бил из-под меня. Я не скажу, что это ошибка, но я не накрыл его удар, и из-за этого мяч срикошетил об мою ногу – придало больше вращения, полетел прямо в девять. И для меня это стало шоком: 40-я секунда, четвертый этап и 45 тысяч на стадионе. Было тяжело. Чувствовал ответственность, как и всегда ее чувствую.

Я подвел людей, подвел руководство. Моя особенность, не проблема: я гиперответственный. Это не очень хорошо для спортсмена. 

– Ты не общался с психологом? 

– Очень много общался со спортивным психологом. Благодаря ему преодолевал этап перехода из ЦСКА в «Локомотив», он дался очень тяжело с психологической точки зрения. За меня заплатили огромные деньги: сыграл около 40 матчей за основу ЦСКА – меня покупают за пять миллионов евро. Было огромное давление. 

– А что говорил психолог?

– Во-первых, это человек, который выслушает. В диалоге, или даже в монологе, ты сам находишь ответы на свои вопросы. В каком направлении тебе двигаться. Мне помогает перед игрой подготовить дыхательную систему, собрать все мысли в кучу и концентрироваться на игре. 

– Когда ты в последний раз плакал? 

– После победы над «Лиллем» прослезился. Я сыграл три сезона в ЛЕ – у меня не было ни одной победы. Игра с «Лиллем» далась очень тяжело. За несколько дней до игры была температура. Я никому не говорил: это Лига Европы. Ты должен выходить. Играть несмотря ни на что.

Арнаутович – топ. Тикнизян просто в восторге от Марко-человека

– Знаешь, кто главная звезда «Црвены»? 

– Марко Арнаутович, конечно. Замечательный человек, отличный футболист. Я приятно удивлен его искренности к делу, команде, пару раз мы вступали в диалог, он давал советы и делился опытом. И мне правда было очень приятно услышать от него некоторые вещи. 

– Арнаутович не собирается в Россию? 

– Нет, ха-ха. Он спрашивал: «Кто сейчас лучший игрок в сборной Армении?» А когда мы играли в третьем этапе квалификации Лиги чемпионов, он позвонил Мхитаряну по видеосвязи. Мы с ним поговорили буквально минуту. Он хвалил меня Генриху, мне было очень приятно.

Еще в видео Тикнизян вежливо спросил у Арнаутовича: «Что ты обо мне думаешь, только честно и серьезно?» Марко ответил комплиментами: «Как человек, думаю, ты очень-очень хороший парень. Ты сумасшедший – мне это нравится. Ты очень профессионален, хочешь стать большим игроком. В плане футбола много хороших качества: много бегаешь, ты быстр, левая нога хороша, а правую мы можем подтянуть. Мне нравится, что вижу, но хочу, чтобы ты сделал следующий шаг, это очень важно». 

– От чего ты обалдел у Арнаутовича? 

– Больше удивился его человеческим качествам: настолько простой и настолько естественный, я могу подойти поговорить с ним, посмеяться, подшутить над ним. У человека хорошая самоирония. С ним можно спокойно вести диалог на разные темы. Это повергло меня в мини-шок. Футболист высокого калибра, я в сравнении с ним… 

– А у него был с кем-то конфликт в команде? Или драка? 

– Нет-нет-нет. Он лидер. Он часто инициатор тимбилдинга. Он говорил: «Я такой же, как и вы, и почему мы не можем выиграть?» Это перед игрой с «Лиллем». 

«Хочешь последний день работать?» Как Тикнизян наехал на охрану

– Арнаутовича однажды останавливал полицейский. И он говорит: «Я могу купить свою жизнь».

– Ты знаешь историю, когда я приехал в первый день на «РЖД». Должна состояться съемка. Она настолько рано... В 6:50 я приехал на стадион. В десять – тренировка.

И когда я подъезжал на такси к шлагбауму, встречает меня охранник, проверяет машину, просит опустить стекло для того, чтобы удостовериться, что за личность в машине. Опускаю стекло. Он мне говорит: «Ты кто?» Я говорю: «Я новый футболист, приехал на съемки». Он говорит: «Чего? Я тебя вообще не знаю, ты кто? Давай едь отсюда».

Все, для меня это красный флаг. Я взорвался. Я и так еле-еле проснулся, на эти съемки приехал так рано. И говорю ему такую фразу: «Ты хочешь здесь последний день работать? Так я тебе это устрою». Можем считать, что снесло крышу? Было порядка пяти лет назад. Сейчас я вспоминаю, где-то мне немножечко стыдно, а где-то это смешно. Но на тот момент я не осознавал, что я говорю».

«Я себя чувствую говном». Ну что это было? Как реагировал «Локо»?

– После матча с ЦСКА ты послал пресс-атташе «Локомотива». Сказал: «Я себя чувствую говном».

– Объясню, как это выглядело с моей стороны. День игры с ЦСКА. Я на обеде вместе с Тимуром Сулеймановым и Эдгаром Севикяном и говорю: «У меня есть чувство, что, вероятно, сегодня не выйду. И если не выйду – это конечная. 

Был диалог. Я неоднократно встречался с руководством. В том числе и с главным тренером. Не прямо, но через руководство, я понимал, что все за продление контракта. Был к этому готов и понимал, что если ты не играешь – это нормально, конкуренция. Ненормально, что с тобой нет диалога. Ты не понимаешь, что происходит.

Я не вышел ни на минуту, хотя в первом круге мне удалось забить. Когда зашел в раздевалку, четко понимал: пойду и сделаю заявление, которое покажет и вышестоящему руководству «Локомотива», и тренерскому штабу, что я не хочу продлевать контракт и надеюсь, что мне удастся уйти. Шел туда с одной мыслью: полностью нести ответственность за те слова, которые я скажу. Самому. 

Артему сказал в очень грубой форме. Я несколько раз извинился перед ним. Мы с ним в хороших отношениях, сейчас общаемся меньше. Я не хотел навредить. Представь, я бы сказал: «Отойди, пожалуйста, дай скажу». Руководство бы это увидело, ему бы сказали: «Почему ты не остановил футболиста? По какой причине он говорит, что не должен говорить?» Хотя я в своих словах не вижу ничего плохого в сторону клуба.

Но я сказал в грубой форме. Был на эмоциях. К сожалению, не смог совладать с темпераментом и сказать в более корректной форме. Я извинился – и это самое главное. 

– «Был готов лечь за человеком костьми, а оказался изгоем». Что сказал про это Галактионов?

– Ничего. 

Был момент, с которого началось. Я получил повреждение и пытался форсировать возвращение на поле. Была первая мышечная травма. Быт тоже влиял. Помню: игра против «Урала», после которого Михаил сделал заявление, что хочет инициировать встречу с руководством и подать в отставку, грубо говоря. 

Через час я позвонил в клуб и сказал: «Пожалуйста, не убирайте главного тренера. Проблема не в тренере, а в футболистах. Мы преодолеем этот этап. Пожалуйста, поверьте». Мне ответили: «Наир, спасибо большое, звонок очень важен». Спустя две недели после этого была игра с ЦСКА, вели по ходу встречи 3:1 – и меня с Дзюбой выпустили на поле. Счет стал 3:3. Мы вышли в атаку, не были как-то причастны. Все посыпалось.

После матча мы с ним вдвоем остались крайними. С того момента ситуация надломилась и все пошло по накатанной.

– Вас обвинили в этом? Это сделал тренер? 

– Да, я так считаю. После этого начал слышать со стороны тренерского штаба: они сомневаются, что у меня действительно травма. Что я хочу кого-то свергнуть с поста главного тренера, провести революцию. Я не позволяю себе ругаться матом, но, ##### (блин), это просто смешно, и мне, как человеку, который каждый раз показывал свое отношение работой, тяжелой работой, было оскорбительно это слышать. Чтобы я притворялся? 

– Михаил Галактионов – человек слова? 

– У нас с ним не было таких диалогов, где он что-то говорил – и приходилось за это отвечать. Не смогу ответить. Был диссонанс: руководство говорит, что ты один из лидеров, а потом ты три матча можешь не играть. Ноль минут. Какой диссонанс происходит в голове? И как именно мне рассуждать?

– Руководство доверяет команду тренеру. Если не ставят, президент не должен влиять.

– Допустим, я в плохой форме. Но есть телефон: «Тикнизян – зайди в тренерскую». Здесь ты не добежал, тут ты неправильно сделал, тут ты в плохих кондициях – поэтому ты не играешь. Было бы обидно, что критикуют, но я уважал бы за честность. Почему Марко Николич и Ивица Олич – одни из тренеров, с которыми бы хотел работать? Это люди, которые имеют с тобой зрительный контакт и говорят то, что считают нужным. Тренер – босс, и он решает, будешь ты играть или нет.

– Был зрительный контакт с Галактионовым? 

– Был. 

– Но не хватало регулярного общения?

– Делового общения. Февраль 2025 года, приезжаю на зимние сборы – полностью поменял ментальность. Перестал показывать черты своего характера, я закрываю рот – работаю. Только и делаю, что работаю. Многие на меня смотрели и говорили: «Что с тобой стало?»

Бумага от «Леганеса» приходит в феврале. Условия контракта. Я сразу пишу Дмитрию Ульянову, можем ли мы встретиться с ним и главным тренером. Мы встречаемся: «Смотрите, вот есть бумага. Знаю, что вам позвонили из «Леганеса». Я хочу понять одну вещь: рассматриваете меня как боевую единицу? Или у вас нет понимания насчет моего будущего?»

Если нет, давайте я уйду в платную аренду до лета. На что говорят, что я один из лидеров, я нужен. Они говорят вместе. Что было дальше? Можешь посмотреть.

— Кем ты остался в истории «Локомотива»?

— Никем. Не выиграл ни одного трофея. Даже если взять, что сыграл порядка 120-130 матчей, это никого не волнует.  Мои первые 1,5 года, год были не самыми лучшими. К сожалению, не так представлял себе уход из «Локомотива». Но это жизнь.

Тикнизян был близок к «Зениту», но попросил много. И хотел в Европу

– «Леганес», «Хетафе», «Сосьедад», «Севилья», кто-то из Германии. Что из этого было правдой?

– «Леганес» и «Севилья». Были даже контракты. Они есть у меня. От «Севильи» – предложение и условия личного контракта. От «Леганеса» – только условия контракта. 

– И в чем проблема?

– Не было проблем. «Локомотив» отказался отпускать меня – сумма трансфера была для них неприемлема. И даже когда был момент с «Вердером», их последнее предложение в 2023 году достигало 4 млн евро, они отказали. Ульянов сказал мне: «Ты стоишь больше». Я посмеялся: «Ну посмотрим». Я не стал давить. Без проблем.

– Но самый близкий вариант – «Зенит».

– Ближе скорее для «Локомотива», чем для меня. На меня «Зенит» вышел на зимних сборах. На тот момент мы шли на третьей строчке, имея небольшое отставание от первого места. Тогда в телефонном диалоге с агентом мы пришли к тому, что «Зенит» – показатель, что двигаюсь в правильном направлении. Но надо сфокусироваться на Европе. Попытаться через полгода-год ехать за границу.

«Зенит» предложил очень хорошие условия личного контракта. На тот момент я думал, что могу прийти в «Локомотив» и сказать, что отказываюсь, но чтобы я понимал, что мою преданность, старания и веру оценили в клубе, я смогу попросить о прибавке в виде 5-10% к зарплате. Чтобы контракт с «Зенитом» меня не соблазнял.

Это абсолютно нормально. К тому же на тот момент я мог считать себя одним из лидеров? Мне ответили следующим образом: нет предложения – нет повышения. Естественно, задело за мужское. Я начал воспринимать так, что люди не думают о том, чтобы чего-то добиться, стать чемпионами, а в первую очередь думают о том, как бы продать футболиста подороже. Это тоже нормальная логика. Футбол – это бизнес.

Я вступил в переговоры с «Зенитом». Они дошли до определенного этапа, но в целом на этом все и закончилось. Мы не договорились по условиям личного контракта. Скажу честно, хоть «Зенит» и огромен по меркам России и Европы, его знают немало людей, но я всегда смотрел немножко в другом направлении. 

– Ты говорил, что не просил у «Зенита» зарплату в 2 млн евро.

– Я таких вещей не стесняюсь. «Зенит» предлагал мне 11,5 млн рублей в месяц. Попросил 13 млн и ждал реакции. Хотел посмотреть, вступят ли они в переговоры, попытаются ли найти компромисс. Когда поставили четкие конкретные условия – так или никак, – сказал «никак». На этом все закончилось.

– Разница в 1,5 миллиона убила сделку?

– Здесь дело не в деньгах. Если бы я хотел денег, то согласился бы на то предложение. Оно было в 2,5 раза больше, чем в «Локомотиве». Мне важно понимать: меня берут как футболиста, на которого будут рассчитывать, или берут как «дыркозатыкателя», который присядет под одним из лучших левых защитников Дугласом Сантосом. Этой логикой я и руководствовался. 

– Не понимаю, как футболист РПЛ не переходит в «Зенит» на зарплату в 2,5 раза больше. 

– Был диалог с «Болоньей», «Бетисом». За эти три года я осознал: из Европы тщательно за тобой смотрят, им важно все, что с тобой связано. Тогда мне казалось: если мне звонили – это на 99% трансфер. Но это далеко не так. 

– Как эта история сочетается с целью уехать в Европу?

– Сейчас, в связи с непростой ситуацией в мире, все российские команды лишены возможности участвовать в еврокубках. Еврокубки – вишенка на торте. Мы обыграли «Лилль», это моя первая победа в еврокубках за 12-15 игр. Я только на пути к тому, чтобы чего-то добиться, но, может быть, я и не приду к тому, чего действительно желаю: трофеи, громкие победы. 

Но, по крайней мере, я пройду этот путь. Буду честен перед самим собой в конце этого пути. Это другая динамика, другое давление, условия для футболиста. Тебе постоянно приходится думать, анализировать во время игры, после игры, до игры. Это зона роста. Не хочу показаться человеком, который плохо говорит об уровне чемпионата России, но есть же факты и цифры. У меня мания попробовать свои силы. 

«Я не пожалел ни разу». Почему сборная Армении, а не России?

– Почему ты выбрал сборную Армении?

– Разговоры с отцом, взгляд со стороны на ситуацию, которая происходит, общение с Эдуардом Сперцяном. Понимал, что если сделаю выбор в пользу исторической родины, буду полезен и смогу что-то дать, показать свое желание, стремление чего-то добиться в нашей сборной. И я не пожалел ни разу об этом. Это действительно было судьбоносным и правильным решением.

– Считаешь, что принял правильное решение?

– Безусловно. Я даже как-то заикнулся о том, что, возможно, стоило его принять раньше, но, как говорится, всему свое время. И мне не стыдно здесь, глядя тебе в глаза, сказать, что да, действительно, я думал, что смогу добиться возможности играть в сборной России. Но этого не получилось. 

Есть два момента. Первый – я не попадал даже в самый расширенный список из всех расширенных списков, когда в этом списке было порядка 50 футболистов, и некоторые из них были из ФНЛ. Это первое, что меня надоумило на то, что я не нужен. Не нужен этой сборной, во мне не нуждаются. Здесь двери для меня закрыты.

Второй момент: предстоящая игра с Турцией в квалификации на Евро-2024. Если ты действительно себя считаешь армянином и чувствуешь, что есть что-то армянское, на такой игре ты обязан быть, неважно, на футбольном поле или на скамейке, но ты обязан быть там. И вот в совокупности я понял, что настало время, когда я должен быть в Армении». 

***

– Вот приходит Яна Ромашкина и говорит: «Наир, хочу на «Матч ТВ» работать, нравится жить в Москве или в Питере. Я хочу остаться, переходи в «Зенит». Твои действия?

– Давай так: в семье Наира Тикнизяна подобных вещей никогда не случится.

На самом деле я настаивал на том, чтобы осталась и не переезжала в Белград, чтобы продолжала то, чем она занимается всю жизнь. Чему посвятила всю свою жизнь. Но на то она моя жена. Она сказала: «Буду с тобой везде. Где бы ты ни был». Воронеж, Уфа, Белград или, дай Бог, Лиссабон или что-то пониже.

Моя жена – тот человек, который поддерживает. После неудачной игры или плохой тренировки может со мной сидеть со мной часами и обсуждать футбольные вещи. Мне в этом плане очень сильно повезло. Такого никогда не будет, чтобы моя жена пришла ко мне и сказала: «Вот мне здесь некомфортно, я хочу поехать туда». Ей комфортно там, где я, соответственно, мне – наоборот. 

Фото: РИА Новости/Алексей Филиппов, Александр Вильф, Владимир Астапкович; Gettyimages/Jurij Kodrun; East News/AP Photo/Luis Vieira; IMAGO/Marko Metlas, Alexander Kulebyakin/Global Look Press, Pavel Kashaev/Global Look Press, IMAGO/Gurgen Hakobyan @gug.photo/Global Look Press