«Жена опекает серьезней, чем лучшие защитники». Жизнь Никиты Симоняна в цитатах

Провожаем легенду.

Умер Никита Павлович Симонян – только в октябре ему исполнилось 99. Он провел длинную и яркую жизнь. И признавался в любви не только футболу.

Мог стать музыкантом, но влюбился в футбол

«Задают вопрос, почему тебя, сына сапожника, принял футбольный мир? Я прыгал с вышки, плавал любыми стилями, но вдруг увидел футбольный мяч – он меня принял. Я мог стать музыкантом, играл в школьном оркестре на трубе. Был первым трубачом, пошел бы дальше – мог бы развиться, у меня был хороший слух».

Играл в футбол до изнеможения. Хотя отец был против

● «С самого детства мы искали подходящие площадки и дворы, чтобы погонять мяч с мальчишками. Иногда ездили за 12 километров на электричке, играли несколько часов до изнеможения, а затем пешком шли домой. Шли голодные, срывали по пути домой в садах свежие фрукты.Отец был категорически против моего увлечения футболом. Потому что я постоянно рвал ботинки, когда гонял мяч. Тогда никакого спортивного инвентаря не было, сами понимаете. Тем не менее футбол все-таки взял верх».

● «Отец футбол ненавидел: «Что это за игра такая?» А меня футбол затянул. И когда нам нужно было с пацанами искать поля, мы всей шпаной садились на поезд, который шел в Тбилиси. Останавливались в 12 километрах от Сухуми – в поселке Гулрыпш, где тогда было поле. Играли там до упаду, а потом обратно шли пешком все эти 12 километров. Питались фруктами, которые по пути росли».

Ужасы Великой Отечественной

«Мой отец был очень тяжело ранен. Он работал кассиром на железной дороге. А рядом был сквер с монументом Сталина. Во время воздушной тревоги все кинулись туда, попрятались среди деревьев и кустов. Бомба взорвалась метрах в двадцати от монумента, а отец получил два осколка в спину и тяжело ранил пятку. В больнице пролежал более полугода.Был еще один случай, когда две торпеды из подводной лодки вылетели на берег, не взорвавшись. Мы ходили вокруг, смотрели, даже садились на них. Не понимали, как это может быть опасно».

Чтобы стать великим, нужно постоянно работать 

«Работать надо неустанно над всеми элементами игры, техники. Лично на мое становление повлиял 1944 год, когда к нам на Черное море приезжали московские «Динамо», ЦДКА, «Торпедо». Мы жадно смотрели на игру таких мастеров, как Пономарев, Бесков: наблюдали, как они принимают мяч, как действуют в различных игровых моментах, как ведут себя на поле, многое перенимали. Нет никаких особых секретов успеха, нужно просто с головой уходить в футбол и постоянно работать».

После «Крыльев» хотел только в «Спартак». Жил там в чулане

● «Во мне тоже тбилисское «Динамо» было заинтересовано, а я не хотел туда переходить. Меня привезли в Тбилиси, когда я сезон отыграл за «Крылья Советов». Очень долго уговаривали перейти, а я выдумывал препятствия. Даже говорил, что в Москве паспорт оставил. Мне отвечали: «Зачем тебе этот паспорт? Завтра у тебя будет новый, захочешь – Симонишвили будешь». Но я уехал в Москву».

● Московские «Крылья Советов» были расформированы решением высшего руководства партии. А я по решению руководства должен был перейти в «Торпедо». У меня даже была встреча с Иваном Лихачевым, тогда директором завода ЗИЛ. Но опять же, несмотря на все уговоры, я принял решение и перешел в «Спартак».Во многом на мое решение повлияло то, что в «Спартак» тогда перебрались мои бывшие тренеры Горохов и Дангулов. У Горохова я вообще жил тогда. Три года прожил у него в полуподвальном помещении, практически в чулане. Спал на сундуке. Вот так в «Спартаке» и оказался».

Советские футболисты много читали. И не жаловались на условия

● «Раньше не было ни спортивного телевидения, ни Интернета, все было по-другому. Что касается меня и моих ближайших товарищей, мы все были очень начитанными. Сергей Сальников, например, закончил факультет журналистики, Игорь Нетто владел английским языком. Книги всегда были рядом с нами.А сам футбол в те времена был романтическим. Играли на команду, были дружным коллективом, всегда старались порадовать наших поклонников».

● «У нас в команде было много театралов. Всей командой, кстати, на спектакли не ходили – это ведь тоже было бы не по-спартаковски, потому что выглядело бы как воинская повинность. А театр, что скрывать, в футбольной команде не могут любить все до единого. Так что каждый решал это для себя сам. Нетто театр очень любил – и не только потому, что его жена была актрисой. Игорь вообще был очень начитанным человеком, знал английский язык, что в ту пору было большой редкостью. То же можно было сказать и об Алексее Парамонове. Лично я пристрастился еще и к классической музыке, часто бывал на симфонических концертах, был знаком с гениальным дирижером Евгением Федоровичем Светлановым. Слушая такую музыку, я приобрел вкус, который не позволяет мне признавать всю эту сегодняшнюю попсу. Хорошую эстраду я тоже люблю, но не эту ерунду».

● «Мы жили в деревянном доме, и от каждой проходящей мимо электрички он ходуном ходил. На матчи, кстати, мы ездили этой самой электричкой. Потому что, поехав автобусом, на Лосиноостровской можно было часами стоять на железнодорожном переезде и опоздать на игру. Поэтому и ехали до Москвы на электричке и лишь потом пересаживались на автобус. И никому в голову не приходило по этому поводу ныть и требовать более комфортных условий».

Сын Сталина звал в ВВС. Отказ – ради «Спартака»

«Это уже был 1951 год. Получилось так, что я вместе со своими друзьями и партнерами по команде Игорем Нетто и Анатолием отдыхал в Кисловодске. И вот туда Василий Сталин послал военно-транспортный самолет, с двумя адъютантами. Они меня долго уговаривали. Применили чисто русский способ – напоили меня. Погрузили в самолет и привезли в Москву. Самолет сел на аэродроме, где сейчас метро «Аэропорт». Меня там встретил полковник Соколов и привез в особняк Василия Сталина. Я сел на диван и тут появляется он сам, бросает фразу: «Я поклялся прахом своей матери, что ты будешь в моей команде. Сам понимаешь, что такие клятвы я даю нечасто. Отвечай». По молодости, по наивности, не понимая возможных последствий в случае отказа, но тем не менее, зная одно – что из «Спартака» я не хочу уходить, я сказал: «Хочу остаться в «Спартаке».

Сталин говорит – ну хорошо, иди. Я вылетел, рад, что так быстро закончилось. Но меня тут же вернули обратно к Сталину: «Слышал, ты боишься препятствий со стороны Хрущева (тот тогда курировал московский «Спартак»). Не бойся, я решу вопрос о переходе». Отвечаю: «Не сомневаюсь, если дам согласие, то через пять минут буду в вашей команде. Только в «Спартаке» я состоялся как игрок благодаря партнерам и тренерам. Разрешите мне там остаться!». Этим я его купил, наверное. А помимо самого Василия Сталина в комнате было еще человек десять его свиты. Тут Сталин и говорит, обращаясь уже не только ко мне, а и к окружению: «Человек мне сказал правду в глаза. Иди и играй за свой «Спартак», и запомни, в любое время я тебя приму с распростертыми объятиями. Спасибо тебе за правду, иди». И я помчался».

Ушел из «Спартака» в 32 года. Больше никуда не хотел

«Ни в какую другую команду после «Спартака» я пойти не мог. Хотя пару лет действительно еще мог бы поиграть, поскольку скоростные качества у меня сохранились. Не на уровне меня 25-летнего, конечно, но тем не менее достаточные для форварда. И в 32 года мне удалось забить гол на чемпионате мира в Швеции».

Не любил диктатору

● «Я был тренер-демократ. И не сказал бы, чтобы выстраивать заново отношения с ребятами, с которыми недавно выходили на поле, оказалось трудно. Сложности были только с Нетто, который продолжал при всех называть меня по имени и не очень воспринимал меня как тренера. С остальными – никаких проблем, дружбой никто не спекулировал. Тем более что я пользовался у них уважением, еще будучи игроком, и на какие-то отрезки, когда не мог играть Нетто, меня капитаном тоже выбирали».

● «Работая тренером, постепенно осознаешь: все игроки разные, и относиться к ним тоже надо по-разному. На одних можно повысить голос, а на других, вроде Коли Осянина – ни в коем случае. Крикнув на такого ранимого человека, добьешься только обратного эффекта. К 69-му году я это уже отлично понимал, и вот мы играем дома с киевским «Динамо». «Горим» – 0:1, и бьем пенальти в ворота киевлян. Осянин обладал великолепно поставленным ударом, но тут решил пробить на технику — и вратарь взял».

● «В Бескове мне не нравилась, к примеру, его подозрительность. К примеру, он до конца жизни был уверен, что в ташкентском «золотом» матче 1970 года ЦСКА – «Динамо» Маслов и Аничкин продали игру. Но я в это не верю – как и в то, что Романцев «сдал» игру Минску, за что, по слухам, Константин Иванович его в 82-м из команды и убрал».

● «Бесков был диктатором. Как и годы спустя Олег Романцев. А такой метод управления я никогда не одобрял. «Спартак» – не тот клуб, где должна быть диктатура. Тренерское искусство Романцева при этом не вызывало сомнений. К тому же «Спартак» в начале 90-х лучше всех воспользовался развалом Союза, пригласив лучших игроков из разных республик, в первую очередь, Украины – Онопко из Донецка, Цымбаларя и Никифорова из Одессы, Пятницкого из Ташкента».

Один из внуков болеет за ЦСКА. Главная опора в жизни – жена

● «Меня очень поддерживает моя семья, моя супруга (Людмила Новикова скончалась в 2020-м –Спортс’’). Персональная опека жены намного серьезнее опеки лучших защитников. Я часто уходил от опеки персональшиков, но от супруги не уйдешь. Прием пищи, лекарств – все контролируется. Ну и сама работа, естественно. Она не дает расслабиться, стимулирует». 

● «У меня три внука. Старший и средний болеют за «Спартак», а вот младший – за ЦСКА. Он, видимо, специально, увидев, что двое старших переживают за одну и ту же команду, из чувства противоречия выбрал другую. Я по этому поводу не убиваюсь, отношусь философски. Болеешь за армейцев – ну и на здоровье! Главное, что к футболу неравнодушен».

Такая долгая жизнь – благодаря генам

● «Я живу жизнью обыкновенного человека. Никакими особыми диетами и восточными гимнастиками никогда не увлекался. Поэтому объяснить секрет своего долголетия мне сложно.  Разве что генами. Спасибо родителям – отцу и маме – за такое крепкое здоровье».

● «Честное слово, сам не понимаю, в чем тут дело. Было бы неправильно говорить, что я особый режимщик и не пил ни грамма спиртного. Но я не злоупотребляю, могу выпить в компании рюмку-две. Здоровью это не мешает. Надо бы обратиться к папе и маме, что родили такого сына».

Использованы цитаты «Спорт-Экспресса», «Матч ТВ», «Чемпионата» и «Комсомольской правды».

Умер Никита Симонян. На 100-м году жизни

Величие Никиты Симоняна в 10 фактах

Фото: Stupnikov Alexander/spartak.com/Global Look Press; spartak.com